Отправлено: 19.09.10 00:27. Заголовок: Trop de notes!© (Coquelicot)

Мини-фики, они иногда тоже получаются...

http://aktivnoe.forum24.ru/?1-14-0-00000243-000-0-0-1284139420<\/u><\/a> - тут можно что-нибудь сказать.

 Отправлено: 19.09.10 00:29. Заголовок: Название: Сенбернары..

Название: Сенбернары
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst, Songfic
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Катя, милая, прости... Я знаю, что для тебя это очень-очень тяжело. Но... так написалось.

~ ~ ~

Сенбернары, ты знаешь, недолго живут…
Одного в жизни любят и только к нему,
а после – с ним вместе попадают
в рай…

(Диана Арбенина)

- Жень, да не в этом дело, ты пойми! Ты хотя бы знаешь, что ты ни разу, слышишь меня, НИ РАЗУ не говорила мне о том, что любишь меня?
- Да прямо-таки?
- Вот я не слышал!
- Как и я, Воронцов!
- От Воронцовой слышу! Что же ты такая истеричка…
- Невыносимый… - прошипела Женька и, забравшись на диван с ногами, уткнулась носом в мягкую спинку софы: переживать. Денис сквозь зубы чертыхнулся на так некстати завопивший телефон и ушёл в коридор разговаривать. Когда он вернулся, молодая супруга по-прежнему сидела на диване и молчала, лишь иногда медленно поводила плечами, словно что-то на них давило и мешало Женьке сидеть удобно.
- Жень, слушай, тут такое дело… в общем, есть у меня в Уфе друг. Генка его зовут. Чудеснейший парень, положительный во всех отношениях, не пьёт, не курит, на велосипеде катается, готовит так, что пальчики оближешь!
- И ты хочешь такому золотому человеку отдать свою истеричную жену? – Женя чуть повернулась и уставилась на Дениса слегка покрасневшими глазами. – Или, может, сам от меня к этому чуду природы уйдёшь? А вот фиг тебе, раз я истеричка, буду вести себя соответственно и развода не дам.
- Жень, да прекрати… - Воронцов устало присел на диван рядом с девушкой и потёр глаза, как после долгого сна. – Генке срочно в Москву нужно ехать, а денег на гостиницу нет. Можно, он у нас поживёт? Три недели всего, поверь, такому человеку доверять можно.
- Пусть живёт, чего уж… может, постыдишься законную супругу при посторонних истеричкой называть.
Денис хотел было взорваться, но передумал. Махнул рукой, благодарно коснулся Женькиного плеча и ушёл перезванивать своему приятелю. Через пару минут он заглянул в комнату и с каким-то странным смущением позвал:
- Женька…
- Ну что ещё?
- Только это… Генка не один приедет.
- С девушкой? – предположила Женя. Воронцов покачал головой и всем телом подался назад, в коридор, чтобы в случае чего было, куда убегать.
- С собакой.

* * *

Геннадий оказался симпатичным, очень стеснительным парнем с двумя метрами роста и бритой наголо головой. А его собака – великанских размеров сенбернаром с восхитительным именем Нафаня и очень добрыми и умными глазами цвета переспелой черешни. В холке Нафаня доставал Жене почти до пояса, поэтому девушка, увидев пса, как-то резко побледнела и сделала шаг назад.
- Наф, это свои, поздоровайся! – велел Гена. Нафаня тут же сел, тихо гавкнул и протянул Жене лапу. Денис едва заметно усмехнулся, а его жена поняла, что, оказывается, всю жизнь мечтала именно о такой собаке. Она выпросила у Гены разрешение гулять с Нафаней и теперь чувствовала себя так гармонично, как не чувствовала даже в первый день после свадьбы.

* * *

Женя с Денисом продолжали ругаться, но делали это уже реже и неохотнее. Было и лень, и неудобно перед Геной, который, казалось, являлся воплощением добродетели и смирения. Как бы ни сердилась Женя на Воронцова, в присутствии Гены она не могла сказать мужу даже привычного «дебил», даже на ухо прошептать не могла. Было стыдно. А если супруги всё-таки срывались друг на друга, то юноша очень спокойно и с улыбкой окликал их:
- Ребята, ну вы чего, снова на пустом месте шумите…
Гена часто улыбался. Он очень любил жизнь и всегда находил в ней повод для радости, причём спешил этой радостью делиться с окружающими. Он приносил в дом цветы, раскладывал красиво фрукты в вазочках, предложил Денису перекрасить балкон и неустанно делал Жене комплименты. А как он общался с Нафаней!.. Будто это был не пёс, а живой человек, как минимум – родной Генкин брат.
- Вот у кого бы любви поучиться… - пробормотал как-то Денис, глядя, как его приятель расчёсывает густую шерсть сенбернара огромной деревянной расчёской и что-то вполголоса рассказывает Нафане. Пёс положил голову Генке на колени и смотрел на него с нежность и какой-то затаенной печалью. Сейчас можно было хоть в голос кричать, хоть стучать на барабанах – Гена и Нафаня даже не шевельнулись бы. Они находились в своём мирке, где место было только Собаке и её Человеку.
- А что, люди любить не умеют? – зачем-то огрызнулась Женька и тут же пожалела об этом. Денис грустно посмотрел на неё и ничего не сказал. Девушка тоже притихла и снова посмотрела на Гену. Его силуэт будто бы мерцал, светился, словно юноша сидел перед большой горящей свечой. Жене это показалось странным и даже немного жутким.
- А почему у него нет девушки, у Гены? – тихо спросила она у Воронцова.
- Они расстались. Точнее, Ульяна его бросила, ушла к другому…
- Ну и дура! – искренне возмутилась Женя. – Такой клад ещё поискать нужно!
- А чего искать, здоровых людей тоже много…
- В смысле, здоровых? – удивилась Женя. Воронцов посмотрел на неё долгим медленным взглядом, Женя поёжилась под этим взглядом и сообразила вдруг, что даже не знает, зачем Гена приехал в Москву и куда он ездит каждый день по утрам…
- А… чем он болеет?
- У Генки лейкоз. Хронический.

* * *

- Ребята! – Генке было очень тяжело улыбаться, но он всё-таки улыбнулся. Не мог не улыбаться, это было у него в крови вместе с жуткой болезнью. Юноша протянул Денису руку, шевельнул голубой проводок от капельницы и поморщился. Но тут же заулыбался вновь. – Как здорово, что вы пришли… Жень, я уже почти забыл, какая ты красавица, ну как же Деньке повезло с тобой! Ребята… а как Наф поживает?
- Ждёт тебя, скучает, но кушать я его заставляю! – отрапортовала Женя и присела на стул. На Генку было больно смотреть, хотя девушка изо всех сил гнала из головы страшное слово «лейкемия». А когда парень спросил про пса, в глазах его отразилась такая тоска, что даже у Дениса в глазах защипало. Так же щипало вчера вечером, когда Нафаня внезапно подошёл к балкону, сел у двери и заскулил. Женя с Денисом успокаивали сенбернара, угощали его строго запрещёнными конфетами; Женя плакала и обнимала пса за шею, приговаривая:
- Нафаня, милый, ну потерпи, скоро Гена приедет, он тебя не бросит, не оставит, он же тебя любит… любит…
- Он тебя любит, Ген… - пробормотал Воронцов. – И ждёт. Очень ждёт, так что ты… давай поправляйся скорее.
- Конечно, ребята! – со слабой улыбкой кивнул Генка своей бедной обритой головой. – Как же я Нафа-то оставлю!

* * *

Денис даже не сразу смог увезти жену из больницы. Женька упала на скамейку в больничном скверике и разрыдалась в голос. Плакала она долго, громко и страшно, будто уже никогда не сможет успокоиться. Воронцов сел рядом, крепко-крепко сжал ладонь девушки своей и зажмурился. Тоже крепко. До оранжевых вспышек под веками. А потом Женькиной рукой вытер слёзы со щёк.
- Как же теперь…
- Генкин отец приедет.
- Заберёт Генку?
- В Уфе вся его семья… - от этого слова в горле стало невыносимо горько. – Им же… навещать… захочется… а в Москве у него только ты да я… были.
Женя застонала отчаянно и снова опустила голову.
- Я тебя люблю, Женьк… - прошептал он, входя в лифт. Женя судорожно вздохнула и дёрнула рукой, которую Воронцов по-прежнему крепко сжимал.
- Нафаня, ко мне, мальчик! – слабо позвала Женя, войдя в квартиру. Ответом ей была режущая уши, какая-то ватная тишина. Женька оглянулась на Дениса и прошла в комнату. И буквально через две секунды вышла обратно, почти бегом пересекла прихожую и всем телом прижалась к Воронцову.
- Жень, что ты?..
- И Нафаню он… отец… заберёт… они же с Генкой друг без друга не могут, никогда не могли… Денис, не оставляй меня, пожалуйста, никогда не оставляй, я тоже без тебя не смогу, никогда не смогу…
Денису вдруг показалось, что у них с Женей одно сердце на двоих. Оно плакало, билось очень сильно и с каждым ударом словно перелетало из одной грудной клетки в другую. Туда – обратно. Туда – обратно.

29 апреля 2010

 Отправлено: 23.09.10 08:23. Заголовок: Название: Романс Ав..

Название: Романс
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst, Songfic (Сплин "Романс")
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Таня, родная моя. Пожалуйста, разреши мне поздравить тебя с Днём рождения и сказать, как сильно, как крепко-крепко я тебя люблю. Красивых слов я говорить не умею, но знай, пожалуйста, что я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Это самое-самое главное.

~ ~ ~

И лампа не горит.
И врут календари.
И если ты давно хотела что-то мне сказать,
то говори…

«Мой» парень, «моя» девушка… откуда в людях это чувство собственности? Ещё в детстве мама учила: не моё, а НАШЕ.
Наше, ваше…
Ты – не моя девушка. Моё – только сердце, которое медленно стучит по рёбрам, как таран: бух, бух, бух… Чего хочет моё сердце? Вылезти из этой клетки и посмотреть на человека, из-за которого оно внезапно перестало качать кровь? Если вылезет, то я умру, сердце понимает и поэтому долбится в грудную клетку лениво, сонно долбится.
Может быть, я уже умер?
- Денис, ну почему же ты ничего не ешь!
Людмила Сергеевна меня почему-то всегда любила. Наверное, потому что всегда мечтала о сыне и видела, как я отношусь к её дочке… Я благодарю, накладываю себе в тарелку какого-то салата. Сегодня праздник. Ты приехала.
- Эдвард, а чем вы планируете заниматься в России?
- О… - примчавшийся сразу вслед за тобой некий Эдвард робко улыбается. Мне хватает сил даже наклониться к тебе, благо ты сидишь рядом, и прошипеть:
- Переведи ему вопрос!
- О… - ты улыбаешься точно так же, как он. Смущённо. Неуверенно. А в глазах плещется такое отчаянное желание оказаться от нас всех как можно дальше, что я мог бы утонуть в этом желании. Только мне надо уже отучиваться нырять в твои глаза, забывая при этом вдохнуть. Теперь я запросто могу там захлебнуться. Теперь ты меня не спасёшь.
Очень странно слышать твой голос, произносящий чужие слова. Твоя семья умиляется красивому произношению, мне уже надоело выдавливать из себя улыбку, как остатки майонеза из пакетика. Я смотрю на тебя в упор, имея на это полное право: я обязан тебя запомнить. Всю, целиком. Навсегда.
Твой Эдвард произносит что-то такое, отчего Людмила Сергеевна и Галя ахают и резко ставят свои бокалы на стол, а ты вздрагиваешь всем телом, будто он тебя ударил. Смотришь на однокурсника, потом на меня… нет, Женя, нет, это не я тебя ударил! Пытаюсь прочитать в разом потемневших зрачках, как именно ты меня сейчас убьёшь. Эгоистично хочется смерть лёгкую и незаметную, как укус какого-нибудь ядовитого насекомого. Уколет иголочкой – и я просто усну…
- Женька…
Васнецовы-Васильевы смотрят на тебя, на Эдварда и почему-то на меня – с жалостью. Терпеть не могу, когда меня жалеют. Терпеть не могу тишину. Я вообще не трус, армия вообще, кажется, убила во мне такое чувство, как страх… но эта тишина меня пугает. К сожалению, я ещё не умер. Было бы легче сейчас.
- Извините, я, наверное, пойду.
Ты, Воронцов, дебил.
Я это теперь точно знаю.
Меня никто не остановил, что-то пробормотал вслед Эдвард, а я вдруг вспомнил, что чёрт знает сколько времени не брал в руки гитару. Значит, этим и займусь… вот только постою у входной двери в квартиру Антонины Семёновны, вспомню, что ключ остался у Веника…
Точно дебил.
И ключа нет, и жилья нет, и тебя нет. Ничего у меня не осталось.
Стою на лестничной площадке, слушаю, как сердце всё ещё не оставляет надежды выбраться из тесных рёбер на волю.
- Ну-ка пропусти…
Раньше ты меня попросту отпихивала, если я стоял на твоём пути, а теперь ты тихо ждёшь, когда я сделаю шаг в сторону. Хотя ты, конечно, знаешь, что я его сделаю и позволю тебе отпереть дверь. Позволю взять себя за руку, провести в тёмный коридор и позволю промолчать, когда ты прикрыла створку, оставаясь при этом в квартире.
А теперь я позволю уже себе – обнять тебя, когда ты крепко-крепко прижмёшься ко мне и сцепишь пальцы «замочком» на моей спине.
- Эдвард ждать не будет?
- Ему мама, папа и сёстры всё объяснят. Слушай, я вот приехала, а мы с тобой даже не поздоровались толком… Привет, Воронцов.
- Привет.

Мы будем счастливы теперь.
И навсегда.

21-23 сентября 2010

 Отправлено: 23.09.10 15:19. Заголовок: Название: Осеннее, д..

Название: Осеннее, дождливое, до нерва петербургское.
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst, в какой-то степени POV, Songfic (Ночные снайперы "Бумерангом")
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Саммари: никакого США, нет-нет-нет, и в природе не существует такой страны.
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: В продолжение банкета я теперь хочу сказать о себе. РОВНО ГОД НАЗАД я пришла на форум и увидела в теме фиков обновление. Фанфик неизвестный, автор - тем более, но у автора был мой основной ник, и это меня, честно говоря, напрягло... Подумала ещё, что нужно было изначально так при регистрации называться, а не выпендриваться.
С первых же строк фанфик из разряда "неизвестных" перешёл в разряд "любимые", а автор забрал себе мой мозг навсегда. Саша, если сейчас (или когда-нибудь потом) вздумаешь вернуть его обратно - обижусь, ей-Богу, обижусь! Не смей! Моему мозгу у тебя хорошо и благостно.
"Бумеранг" - фик, который изменил мою жизнь самым коренным образом. Он со мной везде уже целый год, и дай Бог, чтобы так оставалось и дальше. Без него я уже совсем-совсем никуда.
Ёж, ты потрясающая. Ты в самом деле ПОТРЯСАЮЩАЯ.


~ ~ ~

Предельная осень гуляет по Питеру.
Встретить тебя да и поговорить бы.
Нам, смущаясь, столкнуться холодными лбами –
И чтоб заискрила земля между нами…
И чтоб по мостам – до изнеможения,
И чтобы всю ночь – глубина и скольжение,
И не расставаться так суток на трое…
И чтобы рефреном: нас двое,
Нас двое,
Нас двое,
Нас двое…

Если бы рядовой Воронцов знал в свой день рождения, что осенью он уйдёт в армию, он бы загадал другое желание (а не новый усилок), задувая пламя девятнадцати свечей на праздничном торте. Но сейчас уже поздно рассуждать на эту тему. Он отслужил уже почти два месяца, и что самое странное в сложившемся положении – Дениса всё устраивало. Ни с одним из ужасов, о которых рассказывают по телевизору и из-за которых так переживала мама, он пока не встретился. Часть была хорошая, командиры – справедливые, а «деды» - свои в доску ребята, не делавшие почти никакой разницы между новобранцами и без пяти минут дембелями.
В увольнение многие солдаты ездили в Петербург, Воронцов повадился кататься с ними. В северной столице он ранее был только один раз, на экскурсии со своим тогда ещё аж восьмым классом. И естественно, города совсем не помнил… а коль скоро заслужил увольнение, может гулять и отдыхать, почему бы не провести повторную экскурсию самому себе? Если что-то особенно заинтересует, всегда можно позвонить Андрюхе, он человек образованный и обязательно расскажет, что нужно смотреть в Санкт-Петербурге там-то и там-то.
Такими темпами Денис очень скоро в Петербург буквально влюбился. Он, казалось, мог бы бесконечно долго бродить туда-сюда по Невскому или Лиговскому, заходя во все дворики подряд и рассматривая, как острые углы крыш делят низкое небо на лоскутки. Лоскуток – над этим двором, лоскуток – над соседним… а большой кусок влажной серой ткани растянут над Невой и постоянно поливает реку дождём, втихую черпая воду из всех каналов города. Воронцов даже думал иногда, что там, наверху, за лоскутами – свой Петербург, и если жизнь на планете когда-нибудь перевернётся вверх ногами, то теперешний город станет небом, а в тот, что над ними, переселятся люди. Хотя, может, там и жители свои… и тоже гуляет по проспектам и набережным какой-нибудь одинокий солдатик, отчаянно скучающий по маме, другу Венику и девочке Жене. Женя – не подруга… а кто она такая, Воронцов и сам не знал. Точно он знал только то, что без Жени ему живётся тяжело и невесело.
А казалось бы, знакомы всего полгода…
Заблудившись как-то на Кавалергардской, Денис свернул не туда, прошёл мимо Таврического сада, мимо красивого дома с тёмно-кремовыми стенами, будто присыпанными корицей, и вышел на набережную. Названия этой набережной рядовой Воронцов не знал, но она ему очень понравилась: прямая, светлая и совершенно пустая. Хотя последнее как раз не очень удивляло: мало кто будет гулять под холодным, несильным, но очень противным дождём. А Денису было в самый раз. Он шёл и шёл, рассматривая Неву. Вода в этой реке была какая-то совершенно другая, не речная… может быть, потому что Нева напивается своей водой из ледяной Балтики? Из-за ветра и дождя волны покрывались сеткой ряби, будто кожа человека – гусиной кожей от холода. Строгие гранитные берега, сдерживающие реку, придавали воде особенно серебристый и густой цвет, и Воронцов вдруг понял, где он уже видел это сияние. Точь-в-точь так же серебристо и холодно сверкают Женькины глаза, когда она сердится или волнуется. Такими же «невскими», мокрыми от слёз глазами она смотрела на Дениса, когда он обещал ей «служить хорошо, слушаться командира и звонить всегда-всегда-всегда, даже после отбоя».
Как бы ни любил Денис Петербург, ему не нравилось, наскучивало гулять по городу в одиночку. Вот если бы Васнецова… Закончится служба, он приедет в Москву, возьмёт эту невозможную девчонку в охапку и привезёт прямо сюда, на набережную, где ветер пробирается к плечам и шее даже через плотный воротник, а за твоей спиной стоит печальная Анна Андреевна Ахматова и безмолвно смотрит на противоположный берег Невы, как и смотрела семьдесят лет назад.
- Молодой человек, извините, а вы не подскажите… Воронцов! Ты что, нарочно?
- Это кто ещё нарочно! – замирая от счастья и всё-таки чуть-чуть не веря, отозвался Денис. Он гладил Женю по спине, ощущая ладонями замшевую теплоту куртки, а Васнецова всем телом прижалась к бывшему напарнику и тихонечко вдыхала запах сырости, табака и белого хлеба.
- Что ты тут делаешь?
- Я в увольнении, а вот ты…
- А я с Дашкой и Веником, за компанию… - девушка отошла в сторонку, придирчиво оглядела Воронцова со всех сторон и удовлетворённо кивнула; потом облокотилась на гранитный парапет и стала смотреть на воду. Денис встал рядом, одной рукой обнимая Женю за плечи и будто защищая её от ветра.
Ветер, впрочем, сразу же утих. Нева успокоилась и величаво повела свои волны, как нянюшка ведёт послушных детей. Даже дождь уже не доставлял неудобства, он легко накрапывал, украшая светлые Женины волосы паутинкой из прозрачных капелек. И Воронцову снова пришла в голову странная мысль, на этот раз о том, что Петербург за все годы настолько привык разводить мосты и делить своих обитателей «на два берега», что иногда ему становится просто стыдно, и он вот так приводит людей из разных городов на одну и ту же набережную. Чтобы исправить свою ошибку, извиниться и свести этих людей вместе.

23 сентября 2010

 Отправлено: 25.09.10 13:16. Заголовок: Название: Бессонница..

Название: Бессонница
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst, в какой-то степени POV
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Автор лёг в час ночи.
Заснул в три часа ночи.
Проснулся в четыре часа ночи.
Поплёлся на кухню и вопреки своим предпочтениям выпил рюмку водки.
Попытался уснуть.
НИ ФИГА НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ.
И если будут и дальше сниться такие сны, то и не получится... зато будут писаться подобные миники. Значит, не всё так плохо...

~ ~ ~

Скрытый текст

Пить по ночам нельзя. Петь по ночам нельзя. И танцевать без музыки тоже почти нельзя. Можно смотреть в окно. Можно смотреть кино. Можно глаза зажмуривать, только внутри темно. Пить по ночам нельзя. Будешь потом рыдать. Только уткнуться некуда, кроме как в свой рукав. Есть по ночам нельзя. Всяческая еда, не принося спокойствия, переползет в бока. Петь по ночам нельзя. Нот-то нет в темноте. Ноты - на то и ноты, чтоб избегать темнот. Ты тут поешь-поешь, ноты не те, не те, да и слова не те, если не мимо нот. И танцевать нельзя. Снизу соседи спят. Сверху соседей нет. Сбоку соседи есть. Вот и сиди, сиди. Весь с головы до пят тихий, простой, пустой - даже не факт, что весь. Быть по ночам нельзя. Воздух вокруг таков, что раствориться проще, чем не раствориться там. Можно слушать. Сверчок. Четкий стук каблуков где-то по площади. Можно гладить кота. Можно задернуть ночь. Можно огонь зажечь. Слушать, как лифт ползет, крадучись, к этажу. Слушать, как гулкий ветер перебирает жесть, как потирает лапки древоточащий жук. Можно гладить кота. Можно гладить белье. Можно взбивать подушку, нет, не мычащим "ты". Можно смотреть в окно. Кто-то в ночи поет. Кто-то тоже боится, видимо, темноты. Мама твердила: "Спи". Или придет Кащей. Бука, Баба Яга, Оле и Олин брат. Я собрала рюкзак, полный нужных вещей, если что, расскажу, что я решила брать. Спать по ночам нельзя. Трижды налево сплюнь. Если уснешь - не вынырнешь, слишком там хорошо. Я собрала рюкзак. Я по ночам не сплю. Двадцать два года жду, чтобы хоть кто пришел. (Алина Кудряшева)

Сколько Женя себя помнила, кошмары ей снились почти что с детства.
Видимо, сказывалось вечное напряжение и усталость от бесконечных тренировок. Нормальные люди, отзанимавшись всласть, падают на подушку и засыпают, как под тройной порцией афобазола, Васнецова же, растревожив свой организм, до рассвета ворочалась с боку на бок, пытаясь хотя бы чуть-чуть подремать.
Сначала кошмары были отвлечённые, детские, какие-то… несерьёзные, что ли. Женька их даже не запоминала, помнила только, что было СТРАШНО. Но можно было сесть на кровати, обхватить колени руками и немного покачаться взад-вперёд, убеждая себя: ты что, глупая, это всего лишь сон.
Глупость увеличивалась с каждым прожитым годом, а сны приходили теперь серьёзно и располагались основательно, как у себя дома. Они включали старенький кинопроектор, выбирали слайд поярче и начинали показывать Женьке самый настоящий приключенческий фильм, который смотреть было колоссально интересно и занимательно. И так незаметно в этот фильм входила какая-то жуткая, убийственная сюжетная линия, так незаметно начинало происходить что-то отвратительное, что Женька далеко не сразу понимала: нужно проснуться. Нужно как можно скорее проснуться. Самое подлое в этих кошмарах было то, что они не пугали. Они давили на психику, подло, исподтишка, с удовольствием разрешая девушке спать до самого звонка будильника. А когда резкая мелодия заполняла своим звоном всё пространство раннего холодного утра, Женя вздрагивала, просыпалась и две-три секунды лежала, думая: как же теперь с этим жить. Потом обычно приходило медленное, толчками, осознание, что всё, что ей показывали, - неправда… вымысел… игры подсознания… да к чёрту такие игры! В этих снах действия и голоса людей звучали едва ли не чётче и ярче, чем в реальной жизни. Легче было не поверить в ту самую жизнь, чем в кошмар, увиденный ночью.
Были ещё ужасы извращённые. Такие, после которых не хотелось просыпаться вовсе. Такие, что Женька потом полдня ходила, глотая непрошенные слёзы и разглядывая повседневную жизнь: Господи, как же тут всё… неправильно. Как же нужно, чтобы всё поменялось и стало так, как было во сне.
После ухода Дениса в армию сны достигли пика своей реалистичности. Пару раз Женьку будила испуганная Галина Сергеевна, услышав, как плачет во сне её старшая сестра. Умная Галя советовала Женьке пить ромашку или пустырник, и Женька – кто бы мог подумать! – даже заваривала себе полезные травки, наивно, по-детски надеясь, что настои целебной растительности будут иметь надлежащий им эффект. Когда в очередную ночь Женька с криком подскочила на кровати, а Галина Сергеевна быстро протянула сестре кружку с тёплой заваркой ромашки, девушка залпом осушила ёмкость и в сердцах запустила чашку через всю комнату.
- Поскорее бы я на смерть успокоилась! Не могу больше на это смотреть!
Жизнь, наверное, Васнецовой была ещё очень нужна… а вот со сном судьба сыграла злую шутку. Приехавшая в Нью-Хейвен и устроившаяся в общежитии Женька очень долго не могла привыкнуть к «уехавшим» далеко в сторону часовым поясам, поэтому ночами она выходила в коридор, дабы не мешать соседкам спать, и тихонечко сидела на подоконнике.
Спать хотелось, но редко. Да даже если и хотелось, Женька теперь не могла этого делать… плюс ко всему, ещё и боялась. Сильная, взрослая, разумная девушка до истерики боялась лечь и закрыть глаза – вдруг эти кошмары сумели следом за «хозяйкой» перебраться через океан и теперь только и ждут подходящего момента…
Теперь можно было хоть всю ночь сидеть и смотреть на улицу сквозь кружевную плёнку запотевшего оконного стекла. Можно рисовать на этом стекле узоры до тех пор, пока палец не замёрзнет. Можно слушать таинственные шорохи, кажется, где-то в самой стене здания.
Женька бесшумно бродила по этажу, иногда сидела в комнате отдыха и наблюдала, как, мигая, старается осветить всё большое помещение одна-единственная лампочка дневного света. Иногда было слышно, как лампочка еле слышно звенит, будто обиженный жизнью комар. Женьке казалось, что лампочка тоже хочет спать, а её заставляют работать и ночью, потому что нельзя оставлять здание совсем без освещения.
Наверное, в итоге Женька просто забудет, что такое «сон». Днём и вечером она выключалась – не засыпала, именно выключалась, выпадая из жизни на пару часов, просто лежала, свернувшись калачиком, на диване. Сны пытались пробиться сквозь плотную стену вечерней дрёмы, но у них это получалось плохо и далеко не всегда. Через некоторое время Женька поднималась, умывалась горячей водой и пила кофе, – чашку за чашкой – чтобы привести себя в чувство. Получалось опять-таки плохо.
А ночью нужно было снова занимать свой пост на подоконнике и слушать, слышать, думать… ждать. Женька очень ждала, когда же, наконец, наступят государственные праздники, когда никто не работает и не учится. Тогда она поедет домой, куда обязательно в то же время вернётся Денис, возьмёт его за руку и попросит:
- Полежи со мной, пожалуйста. Я так устала. Я очень давно не спала.
Рядом с ним она обязательно отдохнёт. Денис же никому не разрешит её обидеть.

25 сентября 2010

 Отправлено: 30.09.10 15:45. Заголовок: Название: У меня всё..

[hideguest]Название: У меня всё хорошо
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, POV
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Просто СТС, просто ситком, просто три года. Просто НИЧЕГО БЫ НЕ БЫЛО, если бы не это "просто".
Спасибо.


~ ~ ~

[right]Посмотри вокруг себя:
Этот мир – он для тебя!

(Балабама «Будет всё хорошо»)[/right]

У меня всё хорошо.
Я даю вам честное слово!
Денис говорит, что не нужно жить с оглядкой на прошлое, потому что будет трудно делать шаги вперёд. Я согласна с ним. Я вспоминаю то, что было давно, только поздно вечером, когда в самом деле заканчиваются все дела и можно не бояться споткнуться.
Моя жизнь перестала быть скучной, когда мне исполнилось пять лет. В этом нежном возрасте родители записали меня в секцию художественной гимнастики. Я не знаю, почему мамо-папин выбор пал именно на третью дочку, хотя Даша вроде тоже с самого детства любила подвижные игры и с удовольствием бросала во дворе мячик, чтобы я его ловила. Однако спортсменкой решено было сделать именно Женю…
Я не пожалела, честно. Я была по уши влюблена в скорость, в победы и даже в поражения, в азарт. Мне очень нравилось верить в себя, ещё больше нравилось, когда верили в меня близкие. Своими достижениями я «тренировала» родных, приучала их к тому, что Женя Васнецова – победительница.
Мне нравилось быть «старшим братом» для маленьких сестёр, я нисколько не обижалась, когда Пуговка шутила, что когда-нибудь будет ждать меня из армии. Первый год занятий в футбольной секции наш капитан обращался к команде:
- Пацаны! – потом замолкал и смущённо добавлял: - И Женька.
Только время было дорого и его было мало. Поэтому – пацаны. Мы все были пацанами, и я тоже, и мне нравилось такое положение вещей. Я была своей (или «своим»), меня любили. Мне было хорошо.
Потом Женька пытался отучить меня всегда и везде добиваться пьянящего ощущения победы. Ему это почти удалось… тогда я обижалась на него, злилась, а теперь думаю: была глупая. По-своему Женька был прав, ему всё-таки хотелось встречаться с девушкой, а не с вратарём районной сборной. Даже отъезд Захарова в Англию (а впоследствии его возвращение) научили меня чему-то, сама толком не пойму, чему. Наверное, я стала больше ценить то, что у меня есть. Фундамент под мой собственный мир наконец-то был заложен – можно было приступать непосредственно к строительству.
Сейчас вспоминаю, как в один из вечеров я пришла домой особенно взбешенная поведением этого самоуверенного дебила. Воронцов портил мне нервы уже третью неделю; уже третью неделю я ловила себя на сильнейшем желании разбить об эту неглупую кудрявую голову какую-нибудь вазу.
- Что случилось, Жень? – спросила у меня тогда Пуговка. Я пролила кипяток мимо чашки, ошпарив руку, но ругаться при младшей сестре себе не позволила, поэтому только коротко ответила:
- У меня всё хорошо.
Я теперь соображаю, что у меня в самом деле всё было хорошо. Это была вроде как разминка перед стартом; подготовка к тому, что дальше будет ещё лучше. А так же к тому, что я это далеко не сразу пойму…
Из трёхсот пятидесяти шести дней в году я примерно треть провожу в воздухе. За двадцать шесть месяцев я облетела почти полмира, начиная США и заканчивая Уфой… а может быть, ей и начиная. Я редко вижу своих родителей, своих сестёр (кроме, пожалуй, Маши – фильмы с её участием я смотрю даже на экранах на борту самолётов) и маленького братика. Мой племянница Алёнка ревёт белугой, когда я пытаюсь взять её на руки, – боится незнакомой тёти. Вот к Денису она идёт с удовольствием – да какое там идёт, она бежит к нему со всех ног, обнимает за шею и ласково говорит «Люлю Деню!». Воронцова вообще обожают дети, и это, слава Богу, взаимно.
- Дамы и господа, наш самолёт приземлился в аэропорту «Шереметьево»…
Я аплодирую пилоту, а потом прячу в сумку плеер и наушники. Здравствуй, Шереметьево, и сразу же – до свидания… до нескорого свидания, может быть, увидимся теперь только года через полтора. Сегодня вечером я скажу Денису, что хочу назвать нашего сына Олегом…
С нами со всеми очень много чего произошло. И благодаря этому всему мы сейчас очень-очень счастливы.
Воронцов замечает меня в толпе, отчаянно машет герберами и посыпает всех проходящих мимо людей разноцветными лепестками. Я подхожу, забираю цветы и сжимаю его горячую ладонь.
- Привет, Женька. Как ты?
- У меня всё хорошо.

[right]30 сентября 2010[/right][/hideguest]

 Отправлено: 05.10.10 16:26. Заголовок: Название: Мы Автор:..

Название: Мы
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, POV, Angst, Songfic (Para-mi "Мы")
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: "...мы - это когда один поцелуй в ключицу больнее удара."(с)

~ ~ ~

На улице – кофе и Питер. Терпи.
Там выныривают из метро красивые и далёкие, берут друг друга губами за губы, губами за пальцы… смеющиеся, милые, цветные. А ты только и можешь: стоять с ними рядом, беспомощно улыбаться – у тебя нет таких губ…

Я приезжаю в Петербург на переговоры, проклиная командировки и ледяной ноябрь. Я приезжаю в Петербург, чтобы простудиться, в сотый раз заболеть гриппом и тобой. Ты почему-то всегда находишься, когда я в городе, ты обязательно пройдёшь в те же восемнадцать-ноль-пять по Литейному и обязательно пройдёшь мимо, чтобы потом споткнуться, оглянуться и тихо позвать:
- Женька!
Я приезжаю в Петербург, чтобы вздрагивать от твоего голоса так, как ни разу не вздрагивала, слушая радио. Ты-там и ты-тут – это два разных Дениса. Ты-тут – повзрослевший и похудевший, зовущий меня пить жидкий кофе в маленькое кафе.
Я приезжаю в Петербург, чтобы пытаться отогреть замёрзшие ладони о чашку и смотреть, как мерцают при свете электрической лампочки седые волоски в твоей причёске. Я вспоминаю, что мне – двадцать шесть, тебе – двадцать восемь. Можно седеть. Можно сидеть, сжимаясь от несуществующего сквозняка, пропускать по венам кофе и отчаянно хотеть тебя расцеловать. Всего, с ног до головы, даже это дурацкое широкое кольцо на безымянном пальце правой руки.

Ни обнять, ни ударить… внешность у тебя – в нежность, а я, как дурак, вцепилась тебе в куртку и стою, молчу, привыкнув, что все разговоры доходят до переломов.

На Аничковом мосту я всё-таки целую тебя и чувствую, как горячими волнами меня окатывает температура. Завтра с утра я обязательно проснусь с больной головой и слезящимися глазами, уже сейчас у меня отчаянно чешется горло. Я жалею своё горло и жалею тебя, потому что ты держишь меня в руках, как ребёнок – своего любимого плюшевого медведя. Боишься, что отнимут? Постоянно отнимают, Денис, а ты всё равно пытаешься нас вернуть. И я пытаюсь. Только попытки эти слабые и несогласованные, а мы – слишком взрослые и умные, чтобы договориться о совместных действиях.
Я приезжаю в Петербург только за этим: стоять на Аничковом мосту, окутанная сумерками и поднимающейся температурой, заледеневшими пальцами едва ощущать скользкую ткань не по сезону лёгкой твоей ветровки. Ты уже привык к этому холоду. Ты не заболеешь. Я ни за что не позволю тебе этого сделать, заберу всё для себя… я же всё равно уеду скоро.

Мама, я не знаю, откуда бывает так грустно посреди переполненного проспекта, зачем так орёт в уши ветер и как взять – и заткнуться.

Я признаюсь тебе в любви каждые две минуты, потому что мне удобно это делать: от простуды заложило уши, я сама себя не слышу.
Ты признаёшься мне в любви каждые две минуты, потому что знаешь, что от простуды у меня заложены уши, я не дослышу до конца и, может быть, даже не буду в этот раз плакать.
Я приезжаю в Петербург, чтобы не дать себе вспомнить о нас.
Я приезжаю в Петербург, чтобы не позволить себе забыть о нас.
Я приезжаю в Петербург к тебе: прощаться. Это последний раз. Мой организм устал простужаться и мёрзнуть.
Это – мой восемьсот тринадцатый последний раз. Я заглядываю тебе в глаза, чтобы напомнить, что в восемьсот четырнадцатый ты обязательно должен будешь случайно найтись на Литейном.

5 октября 2010

 Отправлено: 06.10.10 20:36. Заголовок: Название: Ночное Ав..

Название: Ночное
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, POV, Songfic (Сплин "Совсем другой")
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: По заказам трудящихся (и болеющих). Основано практически на реальных событиях. Автор был в клубе всего один раз в жизни, автору безумно понравилось. По сути-то, автор просто описывал свои впечатления от потрясающей летней ночи...
Автор снова хочет в клуб.

~ ~ ~

Поймай течение.
Я уверен: у тебя получится. Ты же Васнецова! Не может не получиться… движение у тебя – это кровное, родное.
Стою у стены, сжимаю твою ладошку, чтобы не затоптал тебя прибывающий в клуб народ. Здороваюсь со знакомыми, знакомлюсь с неизвестными. Называю наши имена, чтобы все мы целую ночь могли свободно друг с другом танцевать, стрелять сигареты и нестройным хором просить у бармена «ещё одну “отвёртку” в долг, до следующей тусовки!».
- Тут постоянно будет так жарко?
Твои губы практически прижимаются к моему уху, но нервный голос всё равно идёт уже только фоном. Я киваю, ты удивлённо поднимаешь брови. Здесь нет места голосу, Жень. Только музыке.
Я тяну тебя к стойке. Ты смотришь так испуганно, будто я подступаю к тебе с топором в одной руке и полулитрой «Столичной» – в другой. Глупенькая, никто и не думает тебя спаивать! Ох уж эти средства массовой информации… вбивают людям в головы всякие гадости о ночных клубах, попробуй потом объясни, что всё, сказанное в новостях, нужно делить на два, а потом – ещё на десять. Я прошу сделать для тебя мартини с соком, и чтобы лёд обязательно положили, чтобы ты не так задыхалась от духоты – скоро пройдёт, обещаю, – а потом вновь тащу тебя в темноту.
- Куда?
- Так танцевать, Жень!
Поймай течение.
Почувствуй эту особенную музыку, которую можно услышать только в клубах: тяжёлую, густую, почти физически проникающую под рёбра. Послушай, как ритм и твой собственный пульс сливаются в единое целое, грозящее разорвать тебя на куски, если ты хотя бы минуту будешь стоять на месте.
Огни прожекторов и блики от зеркальных стен отражаются в твоих глазах. Непрозрачное сиреневое освещение обводит чёткими мерцающими контурами всё, что нас окружает: белого цвета тут не может быть в принципе. Бархатисто фосфоресцируют светлые бретельки твоей майки и расписной принт на кедах. Кожа темнеет, будто покрываясь моментальным загаром. Ты с удивлением разглядываешь свои руки… и улыбаешься. В полумраке твои ресницы тоже вспыхивают искрами ультрафиолета.
Ты нырнула.
Крохотный танцпол (не больше гостиной в вашей квартире) – и больше сотни человек. Никому не тесно. В клубе не может быть тесно тем, кто уже отхватил первую дозу энергии и на целую ночь выпал из настоящего мира. Нет больше реальности. Только музыка.
Коктейли нужны, чтобы просто утолить жажду. Никакой алкоголь в мире не может ударить в голову сильнее, чем эта ночь.
Тебе жарко (даже в темноте видно, как пылают щёки) – но ты прижимаешься ко мне всем телом. В горле становится горячо и сухо, когда я вижу так близко твои горящие глаза. По выступающим ключицам мягко скользят шёлковые тени. И никогда, никогда я раньше не думал, что можно сойти с ума от одного только движения узкой ладони, скользнувшей с моей шеи на затылок. Мы целуемся так, что пол утекает из-под ног, а в животе что-то взрывается. В голову откуда-то вползает пошленькая мысль о чил-аутах… но ведь тогда нужно будет прервать поцелуй на целую минуту.
Теперь я не отпускаю тебя далеко. Мы целуемся на танцполе, в баре, на улице, куда выскочили, чтобы отдышаться. В глазах темнеет от вкуса незнакомой одолженной у кого-то сигареты, вкуса ночного ветра, вкуса твоих губ, мартини и лимонного сока.
Бомба замедленного действия.
…а потом мы снова танцуем.
Мне кажется, что ты была рождена для этой ночи.
* * *
В шестом часу утра по городу ползёт седой туман и холодными лапами щекочет шею и спину под рубашкой. Ты дремлешь на ходу, машинально цепляясь за мою руку; не просыпаешься даже тогда, когда я фактически вношу тебя в салон автобуса. Падаешь мне на плечо, вдыхаешь терпкий запах бензина, морщишься и открываешь глаза. Они по-прежнему сияют.
- Фантастика. Я думала, так не бывает…
Я касаюсь губами чернильной печатки – пропуска в клуб на твоём запястье.
Бывает, Жень.

6 октября 2010

 Отправлено: 14.10.10 19:23. Заголовок: Название: - Автор: ..

Название: -
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Angst, Songfic (Юнона и Авось "Я тебя никогда не забуду")
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Саммари: [mp3hosting]http://prostopleer.com/tracks/1768268TFrm[/mp3hosting]
Авторское: Если вдруг (хотя не представляю, как такое возможно) вы не слышали данную песню, я настоятельно советую вам послушать её сейчас.
И ещё: если у вас хорошее настроение сейчас - можно смело закрывать эту темку. В конце концов, миник никуда не денется, а мне не хочется быть врагом народа, который только и делает, что треплет всем нервы и заставляет читать грустные ужастики.
А вообще... к чему это всё - я и сама не представляю.

~ ~ ~

Заслонивши тебя от простуды,
Я подумаю: Боже Всевышний!..
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу…

На то она и северная столица, чтобы окутывать всё и всех вокруг севером: серым, хрустальным, ледяным севером. С жёсткой крошкой острого снега в середине апреля.
На то он и спецназ, чтобы получать назначения и моментально выезжать на место боевых действий. Бо-е-вых. Когда Галина Сергеевна неосторожно произнесла это слово вслух, то Женька раздавила в руке стакан и не заметила даже, как с пальцев капают на пол тёплые алые бусинки.
- Боевые действия? Сейчас же нет войны! – удивилась Пуговка. Маленькой девочке никто не смог ответить… что говорить о не такой уж маленькой Жене. А ей хотелось бегать по квартире, крушить мебель, швыряться в стену телефоном, на который приходят такие жуткие СМС, и орать до охрипшего голоса:
- Сейчас же нет войны!..
* * *
На то она и северная столица…
Женя упрямо прокручивала в голове эту мысль все восемь часов, пока поезд, стуча колёсами, вёз её в Петербург. Мысль прикрутилась, видимо, настолько крепко, что не исчезла даже тогда, когда девушка отчаянно, словно утопающий, тянущийся за спасательным кругом, схватилась за жёсткую ткань военной формы. Спряталась у Воронцова на груди, уткнулась лбом в пуговицы шинели и сквозь всю толщину зимнего пока ещё обмундирования почувствовала, как быстро-быстро стучит его сердце и словно царапается о рёбра. Это царапанье выходило наружу с глухим кашлем.
- Простудился вот… погода тут коварная… А ты в такой куртке! – и когда только успел Денис стать таким внимательным… - Тоже ведь заболеешь!
Женя подняла на него глаза, в которых читалась такая боль, что Воронцов мгновенно заткнулся и только крепче прижал всхлипывающую девчонку к себе. Действительно… подумаешь, простуда. Тут дела и посерьёзнее имеются…

Я знаю: чем скорее ты уедешь, тем мы скорее вечно будем вместе. Как не хочу, чтобы уезжал ты… Как я хочу, чтобы ты скорее уехал… Возьми меня, возлюбленный, с собой! Я буду тебе парусом в дороге, я буду сердцем бури предвещать…
Мне кажется, что я тебя теряю.

- А мне с вами нельзя?
- Да ты что, жена декабриста, что ли? – не удержавшись, фыркнул Денис. Васнецова закусила губу.
- Пока нет…
- Жень…
Ну как ему сказать? Расплакаться, развопиться, как плакальщица на похоронах (тьфу, что за мысли!), сказать, что она элементарно боится? Никогда не боялась трудностей, а сейчас страшно, даже если он просто на другую сторону улицы перейдёт. Они тогда будут уже не рядом. Они будут так далеко, что тоненькая лесочка, которой они сейчас будто бы сцеплены, не выдержит расстояния и лопнет. А как леску свяжешь…
Об этом Воронцову сейчас сказать, да?
«Дура ты, дурочка…» - мягко, даже любовно звенело в голове. Денис попросил у официантки две чашки горячего какао с шоколадом, помня, как Женька любит сладкое, а у девушки во рту словно наждачкой проехались. Она пила какао, не чувствуя тёплого медового привкуса, ложкой крошила пирожное на тарелке едва ли не в муку. Воронцов что-то рассказывал о месте их назначения, мол, там всегда тепло, а летом такие цветы красивые цветут… ему рассказывали…
- Женька, я тебе оттуда ящерицу привезу! Хочешь? Варана! Или яйцо черепашье… вот будет у нас с тобой своё гнёздышко, мы это яйцо высидим и черепашонка воспитаем, чтобы он вырос полноценным членом общества, чтобы нам за него краснеть не пришлось! Да, Жень?
Денис шутил, а Женя чувствовала, как внутри всё связывается в огромный тугой узел. Узел покрывался морозным инеем и давил на лёгкие. Даже дышать было трудно, не то, что плакать. Васнецова сжала руки под столом в кулаки, чтобы не зажимать ладонями рта. Ей ужасно хотелось кричать… нет, орать, вопить от накрывающего ужаса, вопить на весь Петербург.

- Como no quiero que te vayas… Como quiero que te vayas mas pronto… Llevame, mi amado, contigo… y te sere una vela en el camino, y te prevendré tormentas… con el corazón…
- Она говорит…
- Не надо, я понял!

- Жень, куда их?..
- В… Ос… Осетию…
- В Северную?
Женька лишь помотала головой и отвернулась к стене. С момента своего возвращения из Петербурга она произнесла едва ли больше десятка слов. Мобильный телефон почему-то грелся, едва ли не плавя пластиковый корпус, хотя пальцы, сжимающие сотовый, были холодными.
Женька мёрзла, мёрзла уже который день и даже не старалась согреться. Пылали только бледные щёки. Мама волновалась, даже вызывала врача. Молодой усталый доктор поставил диагноз: переутомление… а потом долго и пристально смотрел на свою несчастную пациентку, которая только что лежала ничком, а теперь вот сидела напряжённая, как струна, и вслушивалась в голос ведущего радионовостей.
- Этой ночью был обстрелян ещё один отряд российских миротворцев, по предварительным данным, срочная госпитализация никому не потребовалась…
Плавно, будто танцуя в каком-то странном балете, Женя снова улеглась на диван. Врач, чуть помедлив, коснулся ладонью хрупкого плеча:
- Не дрейфь, подруга… эта жизнь – такая хреновая, но раз ты ждёшь, он не имеет права не вернуться. Ты только жди. Хорошо?

И качнутся бессмысленной высью
Пара фраз, залетевших отсюда:
Я тебя никогда не увижу.
Я тебя никогда не забуду.
__________________________

12-14 октября 2010

 Отправлено: 24.11.10 13:47. Заголовок: Название: Шишка Авт..

Название: Шишка
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Таня попросила написать о шишке - я написала. Потому что Таня, потому что попросила и потому что о шишке, ыыы...
Простенько так, глупо, ни о чём.
Хотя нет.
О шишке!

~ ~ ~

- Это был тайный план, для стимуляции... - Чарли явно порол чепуху, - для стимуляции... чего-нибудь. Хочешь шишку?
Драко хотел было ответить, что может в нем стимулировать один неуемный драконолог и как именно, но окончание фразы его сбило.
- Зачем? Шишку?
- Ну... просто так. Смотри, - Чарли достал палочку, примерился к ближайшей сосне.
- Держи.
Шишка была тоже не английская: раза в два больше привычной, какая-то жирная, с толстыми заледеневшими чешуйками.
- Можешь положить её на подоконник. Или прорастить. *

Шишка была толстой, неожиданно тяжёлой и пахла почему-то снегом. Этот снежный запах пропитал каждую жирную чешуйку, перебивая терпкий аромат смолы и хвои, и, наверное, не позволял шишке забыть, откуда она родом. В тёмных лесах снег, даже если зима была на него скупа, лежит подолгу и не тает иногда вплоть до первого жаркого майского солнца.
После двух сотрясений Денис свою голову берёг, наверное, именно поэтому шишка выбрала именно его, Воронцова, макушку для конечной цели своего падения. А может быть, шишку нашла какая-нибудь белка и забрала себе, чтобы лущить на досуге… но испугалась голосов людей, которые неожиданно раздались с опушки (ну никак белки не могли привыкнуть к появлению в их лесу молодых солдат) и шишку уронила. А любопытный Денис, конечно же, решил посмотреть, что там, в чаще, творится… и получил по голове чем-то увесистым и колючим.
Даже выросший на Урале и прекрасно знающий, какими красивыми могут быть дары еловых и сосновых лесов, Воронцов никак не мог шишкой налюбоваться. Удар по голове он ей очень скоро простил и смог по достоинству оценить золотисто-коричневую «кольчугу» шишки, матово вспыхивающей на солнце янтарными искорками. И запах снега… такой свежий, вкусный, совсем-совсем северный – хотя и служил Денис всего лишь недалеко от Бологого, а не в каком-нибудь Мурманске. Пухлая красавица шишка олицетворяла для солдата Воронцова почти всё то, что он слышал и представлял себе о севере своей родины.
- Она засохнет.
- Димыч…
- А я говорю, засохнет! Смотри, она и сейчас уже не такая липкая от смолы… а ты хочешь её в ящике через пол-мира отправлять!
- Димыч, ты сам у меня засохнешь, если не заткнёшься вот прямо сейчас, понял?
Можно поклясться чем угодно, что, падая на голову Дениса, сосновая шишка и подумать не могла, как далеко от своей родины она окажется впоследствии.
Сотрудники почтовых служб с недоумением взвешивали небольшую лёгкую коробку, в которой что-то шуршало и перекатывалось.
Тесси и Вероника с недоумением смотрели на подругу, которая бережно держала на ладонях огромную коричневую шишку и почему-то плакала. Энн, которая приехала в Нью-Хейвен из Канады, попросила разрешения рассмотреть необычную посылку.
- Какая красивая… у меня дома тоже есть сосны, огромные, на них растут такие же шишки. Хотя… нет, не такие же. Дженни, а ты не хочешь её, например, прорастить? Высадим в сквере колледжа, будем выращивать в США настоящую русскую сосну…
Женька покачала головой, забрала у Энн шишку и забралась с ногами на кровать. Завтра идти к первой паре, а переписать нужно ещё больше половины конспекта…
В холодном белом свете энергосберегающих ламп шишка переливалась жёлтым и иногда почему-то – серебристым. Как будто инеем покрывалась и тут же оттаивала. Впрочем, неудивительно… пахла же она снегом.
- Ой, а это что такое?..
- Шон, не трогай, не надо. Это полка Дженни.
- Это же просто шишка? Зачем держать старую сухую шишку на полке рядом с фотографией своего бойфренда?
- Затем, что это и есть подарок её бойфренда. Самый-самый дорогой подарок.

- Он подарил тебе шишку?
- Да, - Драко практически протрезвел, и теперь собственный рассказ казался ему верхом идиотизма.
- И ты ее привез в Англию, - уточнил Винс, только усиливая ощущение неловкости.
- Да.*

Скрытый текст

* "Календарь" Fly и Mavis Claire.

 Отправлено: 13.01.11 15:31. Заголовок: Название: Семь бежев..

Название: Семь бежевых тюльпанов
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: "- О! Гет?
- Сама в шоке..."(с)
Это в самом деле я. Можно удивляться, тему для удивлений, кажется, никто не удалял, она просто пылится где-то в глубине форума.
Первый гет за неполные два месяца, а ещё - Сальери заболел тюльпанами...

~ ~ ~

Снег сыпал густо, будто с неба лилось молоко. Снег не таял: подставь ладони – и тебе насыплет полной горстью, как мелкого бисера, которым вышивают искусственные цветы.
Вышивать, впрочем, не было необходимости – цветы были вполне настоящие. В невысокой пузатой вазе раскрывались и слушали, как идёт снег, семь бежевых тюльпанов. Они уже согрелись в тепле комнаты, раскрыли пухлые лепестки и словно засветились изнутри. Денис ещё оправдывался, что не нашёл «настоящих» тюльпанов, алых, с чёрной сердцевинкой и запахом конфет…
- Зато эти тюльпаны пахнут морозом, - ответила Женя.
В Штатах вообще не знают о таких понятиях, как «весенние цветы», «летние цветы»… зачем делить растения на времена года, когда любой, даже самый капризный кустик можно вырастить в оранжерее, главное – знать, как за кустиком ухаживать… И Жене дарили там цветы. Подарили даже тёмно-розовую орхидею в горшочке. Орхидея была немножко похожа на морскую раковину. Женя назвала её Марусей и побоялась брать с собой в дорогу через полмира нежное растение. Теперь Маруся жила у любимой преподавательницы Васнецовой и, наверное, была вполне себе счастлива на родине: ничего, кроме США, она и не видела.
А семь тюльпанов… одному Богу известно, как такие хрупкие цветы умудрились выжить в непривычно холодной и снежной московской зиме. Думать про оранжереи Женьке почему-то не хотелось: это всё ненастоящее, это осталось там… У одного тюльпана чуть засох и потемнел краешек пышного, как капюшон, листа; у другого как-то слишком сильно заворачивались лепестки. Тюльпаны были вовсе не идеальными и от того – потрясающе красивыми. В комнате, где не был включён свет, бежевые цветы заменяли ночник и почему-то, как казалось девушке, музыкальный центр.
- Они звенят…
- Кто?
- Тюльпаны.
- Звенят… - не стал спорить Воронцов и повернулся на другой бок, прячась под одеяло, как черепаха в панцирь. Наверное, он старался отогреться за четыре часа ожидания на вокзале. Женин рейс прилетел несколько дней назад почему-то в Петербург, Денис хотел ехать встречать её туда, но Васнецова отказалась: «Мне кажется, Питер тебе за прошедший год немного надоел, нет?». И купила билет на поезд, который из-за метели остановился недалеко от Бологого и бесконечно долго ждал, когда утихнет непогода. А Воронцов так же бесконечно долго носился от платформы к платформе, отказывался уходить греться в зал ожидания и нервно щёлкал зажигалкой, хотя последнюю сигарету выкурил ещё неделю назад. Наверное, табачный дым надоел ему за год не меньше, чем северная столица России.
Тюльпаны были куплены заранее, ведь никто не знал, что поезд задержат на полдороге. В цветочном киоске букет заботливо упаковали в жёсткую бумагу, чтобы защитить от снегопада; Воронцов прятал свёрток под расстёгнутой курткой и всё равно боялся, что цветы замёрзнут и умрут. Он мысленно просил тюльпаны потерпеть, уверял, что Женя будет очень рада получить в подарок такой красивый букет. Он знал, что тюльпаны и Васнецова друг другу понравятся. И не ошибся.
Женя выбралась из кровати, присела на стул у стола и, подперев щёку рукой, задумчиво разглядывала бежевые лепестки. Ни разу она не видела тюльпанов такого редкого и красивого цвета.
- Вскочила раздетая, простудишься… - заворчал, не поворачивая головы, Воронцов куда-то в подушку. – Немедленно иди сюда!
- Раскомандовался… Думаешь, старший по званию, так всё можно?
- Старший или нет, а я не для того полдня на вокзале прыгал, чтобы в итоге заболела ты!
- Отставить панику, сержант Воронцов! И вообще, уже седьмой час, утро, новый день!
- На гражданке седьмой час – это ещё глухая ночь, - отбрил Денис. Женька тихо фыркнула и, подхватив вазу, осторожно пошла к двери.
- Ты куда это?
- Чайник поставлю… пить хочется.
- А цветы куда потащила?
- Мои же цветы, сам подарил. Всё своё ношу с собой.
Тюльпаны переместились на широкий кухонный подоконник и по-прежнему остались такими живыми и настоящими, будто стояли на кухне всегда. Чтобы никого не разбудить, Васнецова осторожно прикрыла полный воды чайник крышкой и включила плиту. Под потолком вспыхнула лампочка. Обернувшись, Женя увидела сонного Дениса, шарившего в шкафчике в поисках хлеба.
- А как же глухая ночь?
- Ограбить ночью холодильник – святое дело, Васнецова, совсем ты в своей Америке от жизни отвыкла!
Закипающий чайник подпрыгивал на плите: раскалённая конфорка обжигала ему пузо. Женя с Денисом по очереди отрезали куски хлеба и сыра и делали бутерброды, тут же их съедая. В кухне форточку на ночь не закрывали, свежий ветерок всколыхнул занавеску и пощекотал листья тюльпанов. Воронцов дотянулся до подоконника и подвинул вазу подальше от края, чтобы не упала.
- Вот интересно… - протянула Женька, наблюдая за действиями Дениса, - Я уже четыре дня как приехала, а они стоят и стоят, будто решили жить вечно…
- Ну, ведь я их тебе подарил… ты здесь… я здесь… - Воронцов помолчал. – Мы здесь, Женька. Как же им не жить теперь вечно?

13 января 2011

 Отправлено: 28.01.11 20:35. Заголовок: Название: Кресло Авт..

Название: Кресло
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Этот миник старый. Как минимум - с середины лета... и я совершенно без понятия, почему я не выложила его на форум раньше, почему я даже своим самым близким девочкам его не показывала. Странно.
Очень хочется, чтобы читателю миник понравился. Потому что мне он нравится безумно.

~ ~ ~

Кресло было очень старым.
Сколько кресло себя помнило, оно всегда стояло в этой темноватой комнате с оранжево-бурыми панельными стенами. Его сюда привезли из магазина… ну очень давно, поставили в угол, рядом с круглым столом, и сказали:
- Хорошая вещь, века прослужит!
И кресло служило.
Тёмно-синяя твидовая обивка в мелкую голубую полосочку совсем не гармонировала с панельными стенами и красным ковром на полу. Это иногда замечали и пытались сделать кресло более подходящим к обстановке комнаты. Его накрывали мягким пледом с плюшевыми тиграми, клали на кресло подушки, валики и мягкие игрушки, даже предлагали отнести в мастерскую и перешить обивку. Хозяин – барин, как говорится, но кресло тогда, честно скажем, расстроилось. Ему нравился его синий в полоску твид, хотя обычно кресла твидом не обивают. Просто это кресло было последнее на конвейере, производители ошиблись с расчётами и не выдали нужного количества ткани… но нашёлся рулон старого пальтового твида. Его и решили взять для кресла. Креслу нравилось, как в лучах закатного солнца, заглядывающего в окошко, жёсткая ткань будто перекрашивалась и становилась густо-синей. Словно то варенье, которое однажды пролил на сиденье незнакомый маленький мальчик.
- Вася, ну какой же ты неуклюжий, как теперь оттирать это пятно?
«Не стоит ругать ребёнка, с кем не бывает!» - если бы могло, сказало кресло. Но говорить с людьми оно не привыкло, а новые хозяева дома были, судя по всему, личностями серьёзными и строгими. Даже непонятно, как у таких строгих людей мог родиться такой весёлый мальчик, как Вася.
Кресло Васю полюбило, Вася кресло – тоже. Пятно от варенья он оттёр щёткой и хозяйственным мылом, потом пропылесосил спинку и сиденье. Он чаще мамы и папы забирался в просторное мягкое сиденье – прямо с ногами, читал книги или мастерил какие-нибудь фигурки из веточек и шишек. Однажды, тайком от родителей, он взял гвоздик и на полированном подлокотнике кресла нацарапал: «Лето 1967» - и сейчас кресло тоже на него не обиделось. Надпись Вася аккуратно зачистил и смазал йодом, получилось так, будто на подлокотнике кресла всегда были эти буквы и цифры. Родители, кстати, заметили надпись только через десять лет и долго смеялись…
Вася с родителями приезжал нечасто, зимой их вообще не бывало в доме. Чтобы кресло не скучало, мальчик оставил на кресле большого мохерового медведя. Долгими зимними днями кресло беседовало с медведем, которого звали Вячеслав, о жизни, о детях, креслах и игрушках. И было совсем не скучно.
Однажды в мае Вася приехал не один. Кресло почувствовало, как его по спинке погладила незнакомая мягкая рука, а потом раздался женский голос:
- А у нас дома тоже такое кресло было, и даже обивка синяя. Доски в сиденье провалились, пришлось выкинуть.
- Зачем же выкидывать, можно было починить! – ответил Вася. – Нет, Галочка, это кресло я никогда не выкину, я себя без него не помню. Такое ощущение, что с Сибири его за собой вёз. Полдетства моего в этом кресле прошло!
Галочка приезжала часто, потом и вовсе переселилась к Васе домой. Шумную и весёлую свадьбу играли на даче, в кресло усадили старенькую Галину бабушку. Бабушка сидела, смотрела на свою внучку и вытирала слёзы белым платком, а кресло думало, что ради таких моментов и стоит служить семьям.
У Гали и Васи родились дети, сначала Филя, а потом Илюшка, очаровательные парнишки, безумно похожие на своего отца. Кресло хорошо помнило, как Галя садилась в него, укутавшись в шерстяной платок, брала младшего Илью на колени и рассказывала ему сказки. Маленький мальчик слушал очень внимательно и никогда не перебивал маму, а лишь молча смотрел в окно, вроде как обдумывая услышанное, и осторожно гладил пальчиками нацарапанную некогда надпись «Лето 1967».
Когда мальчики подросли, они стали реже бывать на даче, а когда приезжали, то постоянно пропадали с отцом в гараже. Кресло проводило вечера в компании изрядно постаревшего и обтрепавшегося медведя Вячеслава и Галины Сергеевны, как теперь чаще и чаще называли Васину жену и Илюшину с Филей маму. Галина Сергеевна читала книги, вязала или разгадывала кроссворды, и кресло гордилось, что именно в нём хозяйке так удобно и тепло сидеть. И никто не вспоминает, что фанерка в сиденье прогнулась, что истрепалась вся вата и поролон в обивке, а сама обивка уже вовсе даже не синяя, а какая-то серо-голубоватая с разводами. И полосок уже не видно… но ведь это никого не волнует, оно, кресло, по-прежнему такое же удобное и любимое людьми, а это главное.
Подруга Ильи, тоже, кстати, Галина Сергеевна, редко сидела в этом кресле. Она любила проводить время на улице, поближе к цветам, а старое кресло лучше было не тащить на воздух. От вечерней влажности набивка могла совсем прогнить и испортиться, зачем же рисковать… поэтому кресло наблюдало за улицей из окна: ему было очень хорошо видно куст сирени, одну яблоневую ветку и краешек забора.
Медведя Вячеслава убрали в шкаф – выбрасывать его, как и кресло, Василий категорически запретил. На дачу стали приезжать гораздо реже, из разговоров кресло поняло, что и в городе много проблем, а у Ильи с Галей – сплошь учёба, им не до загородного отдыха. В доме было пусто и тихо, только шуршали иногда под полом мыши. Старое кресло засыпало, и ему снилось, что мыши прибежали из подвала и прогрызли синий в полоску твид, съели старую жёлтую вату из обивки и покусали лакированные подлокотники. Сны были нехорошими, тяжёлыми, поэтому кресло не любило спать… но что ещё делать старому-старому существу в тихом дачном домике?
Одним холодным ноябрьским днём кресло разбудил шум мотора и хлопанье дверей. Потом кресло услышало голоса, незнакомые, непривычные. Оно хотело было испугаться, но увидело, как в комнату входят двое: молодой кудрявый парень в серых брюках и белой рубашке и очень красивая девушка в длинном твидовом пальто поверх лёгкого белого платья. Пальто было тёмно-синим в голубую полосочку.

* * *
- Потрясающий медовый месяц, ничего не скажешь.
- Да ладно тебе, Жень, он же только начался! – добродушно засмеялся Денис. – Подумаешь, рейс отменили, ты сама видела, какая погода творится… улетим мы в Прагу, не сегодня, так через неделю, вон он, аэропорт, под боком! А пока тут поживём, спасибо дяде Васе, что ключи от дачи дал.
- Жутковато тут… - поёжилась Женька, оглядывая пустой холодный дом. – Воронцов, сходи-ка пока, отопление включи, а я кровать разберу, чтобы хотя бы чуть-чуть прогрелась.
- Слушаюсь, товарищ жена.
- Отставить стёб!
- Есть отставить стёб… товарищ самая лучшая жена!

* * *
Кресло моментально вспомнило этих двоих. Худая блондинка в белом платье – это старшая Галина сестра, а кудрявый парень… хм, когда они приезжали сюда раньше, они только и делали, что ругались. А теперь… поди ж ты… в самом деле, что ли, муж и жена?

* * *
Утро выдалось ещё более пасмурным и серым, чем предыдущий день. Женька проснулась очень рано, часов в семь, и посмотрела на Воронцова. Какой же он смешной… и красивый. Резко похорошел после своей армии… или он всегда таким был, а она просто не замечала?
- Доброе утро, муж.
Муж что-то пробормотал во сне, улыбнулся и совершенно по-детски уткнулся носом в подушку. Женя выбралась из кровати, оделась в вещи, которые вытащила из дорожного чемодана, и вышла из спальни в большую комнату. Комната за ночь вновь остыла, Женька поёжилась в джинсах и футболке и решила поискать в старом шкафу какую-нибудь кофту.
- О, платок пуховый, тоже вариант… а ты кто? – девушка вытащила на свет большого медведя, сшитого из коричневого мохера. Медведь нежно смотрел на неё глазами-пуговицами и словно говорил: «Рад познакомиться!».
- Такой славный… - улыбнулась Женя. – Пойдёшь со мной кофе пить?
Медведь, разумеется, кофе не пил, но от компании не отказался. Женька сварила себе кофе, налила его в большую кружку и, прихватив медведя, вернулась в комнату. И присела в старое-старое кресло, забитое в угол комнаты у окна.
И почему-то Женя сразу почувствовала себя дома. Не нужно было никакой Праги, никаких свадебных путешествий… от вчерашней свадьбы, как напоминание, остались ухоженные ручки с идеальным французским маникюром да завитые локоны, залитые лаком до такой степени, что даже путешествие в дряхлом «Москвиче», почти бессонная ночь и жёсткие подушки – под утро не сумели разрушить причёску до конца. А во всём остальном – полный покой и умиротворение, будто вечно она жила в этом доме, пила кофе по утрам в компании игрушечного медведя, а её любимый человек спал в соседней комнате…
- Может быть, ты волшебное кресло? – шёпотом спросила Женька и провела ладонью по подлокотнику. Кресло застенчиво скрипнуло ножкой и еле слышно хрустнуло фанеркой, поддерживающей его спинку. Оно само не знало, было ли волшебным… точно знало оно только то, что очень любило людей и всегда хотело доставлять им максимум удобства.
Кажется, сегодня это вновь удалось.

Лето 43 года спустя

 Отправлено: 01.03.11 17:45. Заголовок: Название: Веснушки А..

Название: Веснушки
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Прошу по-человечески: НЕ НАДО поздравлять меня с наступлением весны. Я не вижу в том, что зима закончилась, ровным счётом ничего хорошего.
Но - все мои самые-самые родные люди весне радуются и очень её ждали, я знаю. Поэтому я не депрессую, как обычно, а обнимаю всех-всех-всех и говорю: "Любимые мои, весна пришла!".
Всех, кто сегодня радуется, от души поздравляю.

~ ~ ~

Визг, словно лезвием прорезавший сонную утреннюю тишину квартиры, был достоин как минимум восхищения со стороны окружающих: кто бы мог подумать, чтобы эта невысокая худенькая брюнетка может издавать такие звуки. Но почему-то никто не восхитился, лишь раздалось одновременно из всех комнат возмущённое ворчание… а Маша, не обращая ровным счётом никакого внимания на сердитых домашних, по-прежнему топталась в прихожей перед зеркалом.
- Что произошло?!
Заспанный Сергей Алексеевич с тревогой выглянул в коридор, и старшая дочь, всхлипнув, обернулась к нему:
- Папа, это катастрофа!
- Где катастрофа?
- Да вот же! – Маша прижала к лицу руки, закрывая ладошками нос и губы, и вновь всхлипнула. Так горько и отчаянно, будто только что обнаружила на своём лице следы как минимум проявляющейся ветряной оспы.
- Да что случилось, Маш? Ты можешь толком сказать?
- Катастрофа! – старшая из сестёр Васнецовых топнула ногой, подскочила к папе и убрала руки от лица, одновременно резко наклонившись к Сергею Алексеевичу. – Вот! Ну неужели ты не видишь этого кошмара?
- А что я должен… ой, Машка! А у тебя веснушки! – вдруг весело заулыбался отец. Разъярённо взвизгнув что-то вроде «Вот именно!», Маша всплеснула руками и унеслась в комнату, дабы начать поиски Самого Лучшего Тонального Крема На Свете.

Если и было в образе бывшего гота что-то из ряда вон выходящее, что-то такое, с чем гот ну вообще никак не ассоциировался, то этим «что-то» абсолютно точно были Дашины веснушки. Нет, в её старой компании никто никогда и слова не говорил по поводу такого необычного вида… Только всё равно было странно наблюдать роскошные чёрные одежды, бледную кожу, яркий макияж с использованием теней различных оттенков чёрного… и весёлые рыжеватые конопушки на носу и скулах девушки, которые не могла спрятать даже самая качественная и самая светлая пудра на свете.
- Что такое? – однажды спросила Даша-Тарантул у Паука, заметив, что её старший товарищ и наставник как-то странно на неё смотрит. Недостаточно сурово, что ли… с доброй улыбкой и задорными искорками в уголках глаз.
- Да ничего… а у тебя веснушки!
Даша тогда ещё ничего не ответила, а лишь посмотрела на Паука, как на предателя. И потёрла пальцем переносицу. В садике, значит, из-за этих пятен её дразнили, в школе тоже не обходили стороной, а теперь она из-за дурацкой пигментации даже нормальным готом считаться не может! Ну что это за гот такой: с веснушками?!

С наступлением марта и с появлением на небе особенно тёплого и ясного солнышка Пуговка всегда начинала стремительно рыжеть.
- Это она в меня! – довольно улыбался Сергей Алексеевич, расчёсывая золотистые локоны младшей дочки. – Я в детстве тоже был светловолосым, а как солнце чуть пригреет, так меня сразу в рыжину уводило. Даже дразнили.
- Рыжим-рыжим, конопатым? – уточнила Пуговка.
- Просто рыжим, конопатым-то я ни разу не был, первые веснушки в армии появились… вот тогда я по полной и словил от сослуживцев! – резко помрачнел Васнецов.
- А когда у меня будут веснушки, меня тоже будут дразнить? – расстроилась Полина. Сидевшая у компьютера Галина Сергеевна подняла голову и укоризненно посмотрела на папу. Тот спохватился и потрепал дочку по голове:
- Ну кому же придёт в голову дразнить такую красивую девочку? Ничего они не понимают, Пуговка, ведь веснушки – это твои личные солнышки! Не у каждого есть на носу своё солнышко, согласись?

Не у каждого… но в большой семье Васнецовых «солнцестояние» продолжалось не сутки, как положено, а больше трёх месяцев. Белокожая и русоволосая Галина Сергеевна со вздохом убрала в ящик стола маленькое зеркало.
- Теперь и на солнце не выйдешь…
- Почему? – поинтересовалась любознательная Пуговка.
- Потому что весной кожа особенно чувствительна к солнечным лучам, из-за недостатка витаминов, которые мы недополучали зимой; из-за атаки ультрафиолета пойдёт сбой пигментной системы…
- А по-русски? – влетела в комнату Женька. Галина Сергеевна фыркнула:
- Будешь сидеть всё время на солнце – веснушки станут крупнее и ярче, разбегутся с лица ещё на шею и плечи, будешь ходить пятнистая, как леопард. Так понятно?
- Так понятно! – хором отозвались сёстры, потом Женька покосилась на Пуговку, подмигнула ей и схватила со стула свою сумку:
- Ладно, сидите тут, берегитесь солнца… а я на работу.

Активные ведущие самого Активного радио столкнулись у лифта, молча кивнули друг другу и попытались попасть в кабину первыми. В результате жёсткими створками лифта у Воронцова прижало рукав куртки, а у Женьки – самый кончик хвостика от косички.
- Ай, больно!
- Терпи, не дёргайся! – огрызнулся Денис, - Нам ехать-то всего до четвёртого этажа, стой спокойно, и не придётся стрижку под мальчика делать…
Женька молча наступила Воронцову на ногу. Тот охнул, но от ответных действий воздержался, лишь посмотрел свирепо… и не отвёл взгляда.
- Что? – занервничала Васнецова. – Воронцов, ты чего уставился?
- Женька… а у тебя веснушки! На носу и на щеках…
- Я в курсе! У нас у всей семьи веснушки, и что теперь?
В этот момент лифт остановился, створки разъехались, и Женька пулей выскочила в коридор. Плюхнула свою сумку на подоконник и стала копаться в ней, слабо надеясь отыскать внутри что-то, хотя бы отдалённо напоминающее расчёску. Из растрепавшихся кос выбились лёгкие пряди и теперь касались разгорячённых щёк Васнецовой; льющийся в окно яркий солнечный свет и мягкое сияние пшеничных волос словно золотили маленькие незаметные конопушки и делали Женьку похожей на героиню какой-то очень доброй волшебной сказки.
Васнецова, не найдя расчёски, подняла голову и наткнулась на такой же задумчиво-изучающий взгляд Дениса. Сдула со лба пушистую чёлку и повторила:
- И что теперь? Да, у меня веснушки, и если ты, Воронцов…
- Тебе идёт! – улыбнулся Денис и полез в карман за ключами от студии. Женька уставилась на его кудрявый затылок, пытаясь понять, где именно в этих двух словах заключался скрытый подвох и насмешка. Воронцов повернул в замке ключ, обернулся и кивнул:
- Правда, очень идёт. Ты заходишь?
Озорное мартовское солнце продолжало заливать улицы Москвы тёплым весенним золотом.

1 марта 2011

 Отправлено: 15.04.11 22:14. Заголовок: Название: Остаёмся з..

Название: Остаёмся зимовать
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Angst, Songfic (Сплин "Остаёмся зимовать"), Gen
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Сашк, для тебя.
Всё наладится. Не может не.
Пожалуйста, не грусти.

~ ~ ~

…и с приветом,
И спасибо всем тем, кто мигал
дальним светом,
принимая ответный сигнал
этим летом…
И так любит рисковать.

Я её год не видел.
То есть не видел – совсем. Даже по телевизору, даже на фото, даже в крохотном окошке веб-камеры… не видел, не слышал, только чувствовал, что ей больно. Или грустно. Или что она сердится. Или что она опять забыла поесть.
Я её год не любил.
Нельзя любить того, кто то ли есть, а то ли и нет совсем. А её не было совсем – как и всей её семьи. Она решила исчезнуть, а они решили помочь ей. Справедливо – она же им дочь, сестра, она им семья… а я им – просто дембель. Злой и пьяный, завалившийся в первом часу ночи к ним домой и потребовавший «сюда Васнецову для разговора». Спасибо Сергею Алексеевичу, который не стал… да и не думал даже, как мне показалось, этого делать. Выставил на лестничную площадку, через полчаса вышел сам и сунул в руки чашку с горячим кофе.
- И по какому поводу мы нетрезвы?
- Я дембель. Мне можно.
- И давно ты такой… дембель?
Я был им уже вторую неделю, с тех пор, как приехал и понял, что Женька не будет отвечать на звонки.
- Денис, ты не пей больше. А я поговорю с Женей, попрошу, чтобы она не убегала от тебя. Вам разрешить всё надо, а она у меня гордая, в Америке совсем зачерствела… - он говорил честно и хлёстко, слова резали, как лезвием по щеке, - Она не будет с тобой говорить, пока ты в таком виде. Назло тебе же и не будет.
Спасибо, Сергей Алексеевич, за то, что Вы были правы.
Она не говорила со мной ещё неделю.
А потом сказала, что всё это не имеет смысла и нужно перестать играть в игры.
Я не ответил, что игры закончились уже давно; их, словно жёстким почтовым скотчем, запечатала повестка с тёмно-синим крючком моего «автографа».
Но раз она не хотела, то я не мог настаивать. И я прекратил эту игру во второй раз – для неё.
Я год не играл.
…а в день, когда моей повестке (я зачем-то ношу её в паспорте, рядом со страховым полисом) исполнилось два года, в мой почтовый ящик чья-то лёгкая рука опустила открытку с одним-единственным словом.

Приходи.

Я год не мог забыть, как сияют её глаза.
- Я тебя позвала, чтобы…
- Жень, я не хочу играть.
- Я тоже.
- Давай, может, и не будем?
- А что нам делать?
Я не смог тогда ответить. И ещё две недели не мог, я приходил, смотрел на неё и не знал, что говорить… я помогал спешно собирать сумку и вызывал врача, когда у Даши вдруг начались преждевременные роды; я рычал на Женю, чтобы она не смела плакать и не нервировала и так испуганную сестру своими слезами. Я проводил ребят в больницу и вновь поднялся в квартиру, чтобы присесть на диван и обнять за плечи Женьку, зябко кутающуюся в клетчатый шерстяной плед.
- Что нам делать, Денис?
- Нам… зимовать.
А там видно будет.

15 апреля 2011

 Отправлено: 27.04.11 16:23. Заголовок: Название: Трасса Авт..

 Отправлено: 31.05.11 22:51. Заголовок: Название: - Автор: C..

Название: -
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Angst, Gen
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Я стараюсь не смотреть новые серии, но иногда получается... и так грустно становится почему-то, хоть волком вой. А ещё понимаю, что теперь и старые серии будет пересматривать очень сложно...
Но давайте всё-таки попробуем не тосковать, м?

~ ~ ~

Женька держит в ящике стола два диплома и сертификат, подтверждающий то, что она имеет право заниматься международной журналистикой. Женька каждое утро встаёт в шесть утра и качает пресс, а потом уносится на пробежку, чтобы окончательно проснуться и подготовить организм к работе. В Штатах целый день приходилось бегать по университету или по различным компаниям, проходить тысячи практик, постоянно куда-то ездить или летать… а в Москве белые кроссовки промокают от холодных луж, и Женька старается не думать о том, что после пробежки её ждёт завтрак, отправка резюме в очередные рекламные компании, а потом – студия ТВ-8, не самые умелые операторы и не самые интересные темы для эфира. Шеф… то есть теперь он просто Сан Саныч, так вот, он любил повторять:
- Наши слушатели… а я надеюсь, они у нас есть…
Женька помнит, что тогда действительно все надеялись, что слушатели есть. Потом выяснилось, что они действительно были. А с ТВ-8 так не получается. Нет ни желания, ни надежды… ни зрителей.
Женька иногда порывается говорить водителю маршрутки «Thank you» за то, что он её подвёз до работы, а в электронной почте у неё до сих пор сохранилась подпись «Yours sincerely, Jane Vasnetsova, Yale University, USA» - их когда-то всех заставляли делать такие подписи. Только в голове уже вспыхивают алые огоньки ненависти от звучания английской речи, а Фил неделю тщательно замазывал тональным кремом роскошный фингал под глазом, который получил, неосторожно назвав коллегу «мисс Джейн, американская надежда». Федотов вспылил тогда и чуть не уволил Женьку, Галина Сергеевна вовремя вступилась, а потом долго объясняла рассерженной сестре:
- Ну как ты не понимаешь, вам нельзя ссориться, мы же все – одна команда… Вы же напарники…
Женька не спит до трёх часов ночи, заваривает уже десятую чашку чая с химическим запахом клубники и думает о том, что напарник – это как настоящая любовь. В смысле, он тоже один и на всю жизнь. А другие – так, мимо проходили…
Женька очень хочет вернуться на полтора, а лучше – два года назад. Чтобы была одна шумная семья Васнецовых, чтобы Дашка не выходила замуж, чтобы Машка не разрывалась между школой и актёрским искусством, чтобы Захаров уехал в Лондон и прислал оттуда фото своей новой девушки… Женька знает, что у неё хватит сил пережить весь этот дурдом ещё раз. Чтобы был спортивный магазин, проблемы со школой, работа редактором на крошечной московской радиостанции, первый опыт ведения эфира, распахнутая дверь и удивлённо-насмешливый взгляд карих глаз с такими невероятно длинными ресницами.
- Женька, звонят, открой дверь, у меня руки в мыле! – кричит с кухни мама.
Поспешно отыскивая на заваленной всяким хламом тумбочке ключи, Женька понимает, что её безнадёжная тоска просто обязана скоро закончиться. Она не может не закончиться. Осталось только чуть-чуть потерпеть.
И открыть уже эту дурацкую дверь.

31 мая 2011

 Отправлено: 09.06.11 21:45. Заголовок: Название: - Автор: ..

Название: -
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst, Songfic (Сплин "Выпусти меня отсюда")
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Что делает нормальный студент накануне ГОСа по французскому языку?
Правильно.
Страдает фигнёй.
Дадим бой лексикологии!

~ ~ ~

Прежде чем испробовать морской пены –
Я хочу запомнить этот свет белым.
Я хочу увидеть на скале город.
Бешено колотится в груди кто-то:
«Выпусти меня отсюда, выпусти меня отсюда!..»

В столице конец августа и ужасно душно. Из Подмосковья ползут на толстых лапах клубы едкого жёлтого дыма – опять горят торфяники. Очень много машин, очень много людей, очень много планов.
Очень мало мыслей.
- Да ведь в США…
- Сейчас я не в США!
Не нужно никакой молодёжной политики, когда ощущаешь себя почему-то совсем старой и древней. Будто живёшь на этой планете уже очень-очень давно, а ничего не происходит. И упрямо, по-детски, не хочется верить в то, что всё интересное уже было.
Суффикс «л» - прошедшее время.
Время прошло, а жизнь осталась, такая странная, спокойная, несложная, такая до зубного скрежета скучная.
Нет никакого желания вспоминать Америку, но она иногда приходит без стука в сны. Сны такие чаще всего плохие, но иногда снится черничного цвета закат и перламутровые искорки океанских волн. Вот океан был добрым и жалостливым, он, наверное, понимал, как это – скучать по дому…
…а в Москве жаркий август, очень тесно и не хватает воды. Даже пить. Жажда есть всегда, даже во сне, а когда в руки попадает вожделенная бутылка с минералкой – невозможно сделать даже самого маленького глотка. Будто внутри всё уже завязалось узлом от этой тоски.
Дом – работа – дом. Никаких кафе и кино, хотя Фил и приглашает. Бедный, он так и не понял сам, кто из сестёр ему больше по душе… ну, пусть решает, его никто не торопит. А кино и кафе – нет, ни в коем случае. Плавали, знаем, чем это всё заканчивается.
И тошно от самой себя и от этого бесконечного флирта, который живёт, кажется, отдельной жизнью и прочно обосновался в стенках маленькой телестудии. Ну и пусть, ну и ладно, флирт-то хоть живёт, кто-то ведь должен…
А Жора женился. Присылал открытку с голубками, приглашал не просто, а в качестве свидетельницы. Интересно, как же он в ЗАГСе «Да» говорил… говорил же? Невесту свою до инфаркта не довёл?
Господи, как мерзко, как отвратительно, как всё неправильно. Почему у всех людей страницы переворачиваются, и только из этой тетрадки решили выдрать лист целиком? Да ещё так неряшливо рвали, помяли всю тетрадку, чернила смазались…
В этом августе небо ещё ни разу не было таким голубым и мирным.
И оказывается, после «аромата» тлеющих торфяных болот вдохнуть дым крепкой сигареты – почти что наслаждение…
- Ты дебил? Кто же курит в такую жару.
- Больше не буду. Привет.
- Привет. А я хочу мороженого.

9 июня 2011

 Отправлено: 22.06.11 02:30. Заголовок: Название: На вокзале..

Название: На вокзале
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: "Ну, кому что в городе купить? Принимаю заказы до одной тонны!"(с)
В смысле, мне дали заявку, я заявку исполнила, вроде даже прилично.
Только я выложить сразу забыла.

~ ~ ~

Узенькую вокзальную платформу нагревало неожиданно яркое февральское солнце. Около поезда с пока ещё закрытыми дверями стояли парень и девушка в смешной жёлтой шапке.
- Ну…
- Улыбнись! – коротко потребовал парень. – Во-от… ну что ты киснешь, не на всю жизнь же уезжаю, да и ты в гости приедешь, сама же говорила!
- Приеду, конечно. Но ты всё-таки звони…
- Звонить буду, писать буду, голубей отправлять обязуюсь каждые полтора часа, причём выберу самых красивых, знаешь, бывают такие белые, с хохолками…
- Болтун ты, - девушка стянула с головы шапку, тряхнула волосами и зажмурилась: - Жарко… неужели весна будет ранняя?
- Не будет никакой ранней весны, если ты сейчас простудишься и проваляешься весь остаток зимы с ангиной!
- Ой, зануда… слушай, у нас ещё полно времени, может, пойдём в кафетерий?
Парень покосился на вагон.
- Я лучше тут останусь, а то фиг их знают… лучше первым войду, когда двери откроют.
- Ну, тогда я тебе кофе принесу.
…Воронцов проводил взглядом тоненькую фигурку и улыбнулся. Настроение было… нет, не хорошим. Настроение было странным. Денис чувствовал и веселье, и радость от предстоящей поездки, и тоску по человеку, который вот уже почти полтора года был всегда рядом…
И ещё был азарт. Странный, какой-то взрывной, сумасшедший азарт. Даже кончики пальцев леденели, а сердце стучало с удвоенной скоростью, как после забега на стометровку.
- Успокойся, Воронцов… всё же нормально… - сам себе пообещал Денис, не особенно поверил в собственные слова и огляделся. Платформа медленно заполнялась народом: провожающими и отъезжающими людьми, пухлыми тётушками в платках, продающими пирожки из обёрнутых в фольгу коробов, юркими торгашами, предлагающими пассажирам самые разнообразные вещицы…
О поставленную на землю сумку споткнулась и чуть не рухнула на камень крохотная девочка, укутанная почти с ног до головы в тёплый цветастый платок. Денис вовремя подхватил ребёнка и поставил на ноги.
- Ну и чего ты так носишься? А если на рельсы упадёшь?
Девочка вскинула взгляд на Воронцова, и тот увидел, какие у неё огромные чёрные глаза. Через секунду к малышке подскочила молодая девушка, по виду едва ли старше самого Дениса, и цепко схватила ребёнка за руку.
- Чара, опять убежала!
- Держите сестрёнку лучше, - посоветовал Денис, в глубине души изумляясь собственному благодушию, обычно он к детям относился более чем ровно, - Всё-таки тут поезда…
- Спасибо, красавец! Это дочь моя! – улыбнулась цыганка, а это была именно она. Худенькая, очень смуглая, как-то по-особенному красивая. Из-под красного шарфа, искусно обмотанного вокруг головы, выбивалась непослушная кудрявая чёлка. Воронцов улыбнулся в ответ, помня, что цыганам нельзя смотреть прямо в глаза, пошарил в кармане и выудил карамельку. Протянул её девочке:
- Держи… Чара.
Малышка цапнула конфету и спряталась за спину матери.
- Чара, как нужно отвечать, когда тебе добрые люди подарки делают?
Девочка лишь сунула конфету за щёку и хитро улыбнулась. Цыганка повернулась к Денису:
- Маленькая она ещё. Господь наградит тебя за доброту, красавец. Хочешь, погадаю? Денег не возьму, ты моей дочери помог, Рубина помощи не забывает. Я хорошо гадаю, лучше всех в таборе.
Воронцов отказался. Не потому, что хотел обидеть красивую Рубину, а потому, что в гадания и предсказания всяческие не верил от слова «совсем». Ну ни капельки. Кто же может знать, что у человека впереди, когда этот человек свою судьбу сам для себя готовит? Ерунда какая-то.
- Не возьму денег! – настаивала Рубина, и голос её внезапно сделался глубже, ниже и напевнее. – Помочь хочу тебе, чтобы счастье своё не упустил!
- Не надо мне о моём счастье говорить, я сам о нём всё знаю!
- Никто про своё счастье наперёд не знает, - покачала головой цыганка и, вместо того, чтобы взять Дениса за левую руку, осторожно провела узкой ладонью перед его лицом. – Долгая дорога тебя ждёт, сложная, длинная, извилистая…
Естественно, подумал Воронцов, я же с сумкой около поезда дальнего следования стою. Хороша гадалка!
- Ты иди по этой дороге, не бойся ничего, в конце счастье будет, хорошее, большое счастье, оно тебя ждёт, ты его не обмани! Помогут тебе по дороге идти, встретишь людей хороших, встретишь любовь светлую…
- Встретил уже, - не выдержал Денис. Рубина вдруг топнула ногой и сурово посмотрела на парня:
- Говорю, встретишь! Любовь! Светлую! Голубка белая на окно прилетает, зерна не клюёт, по семечку, по пылинке… счастье своё по стёклышкам собирать надо, целиком его ни для кого не делают.
Денису надоело слушать эти песни, но и обижать молодую мать с ребёнком тоже было как-то не с руки. Он молча полез во внутренний карман куртки, достал кошелёк и сунул Рубине в ладонь пятидесятирублёвую купюру.
- Иди лучше, дочке своей конфет купи, или булку. Вон худая какая, одни глаза на лице.
- Сохрани тебя господь, Денис! – отозвалась цыганка, и Воронцов вздрогнул: он точно помнил, что своего имени девушке не называл. А Рубина аккуратно спрятала деньги под широкий кушак на поясе, подхватила на руки молчаливую Чару, одарила Дениса каким-то чересчур уж насмешливым взглядом и убежала. Как будто испарилась.
- Денис! Ты чего стоишь, как мешком пыльным стукнутый? Вот твой кофе…
- Спасибо, - парень машинально взял протянутый пластиковый стаканчик и посмотрел на большие вокзальные часы. Стрелки дёрнулись и указали точное время: без пяти минут два часа. До отправления скоро поезда Уфа – Санкт-Петербург, следующего через Москву, оставалось ещё полчаса. В вагоне что-то скрипнуло и грохнуло, а потом молодая весёлая проводница открыла двери и протёрла поручни мягкой тряпкой.
- Денис, да что случилось-то?.. – тронула его за рукав Катя.
- Ничего… нет, ничего не случилось.
Сердце вдруг вспомнило, что оно волнуется, и вновь запустило свой бешеный ритм. Воронцову казалось, что он едет не просто в Москву, а как минимум в новую жизнь…
Что-то изменилось.
Так, как прежде, быть уже не могло.

9 июня 2011

 Отправлено: 29.09.11 13:25. Заголовок: Название: - Автор: ..

Название: -
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Прошу, не удивляйтесь обновлению этой темки: сама в шоке...
Обязательное: данный текст не является рекламой табачных изделий, а так же не несёт в себе скрытую пропаганду курения. Минздрав уже всех предупредил, помним, да? Не учитесь у Тани плохому.

~ ~ ~

В конце сентября пробки в столице особенно жёстки и длительны. Кажется, что в Москве нет ни одного свободного пространства: всё заняли машины, водители сердито давят на сигнал – не потому, что кто-то не уступает дорогу (как можно уступить то, чего нет и в помине), а просто потому, что больше делать банально нечего. С тихим резиновым скрипом «дворники» скользят по стёклам, сметая редкие дождевые капли и стараясь сделать обзор хотя бы капельку лучше и светлее. Но низкое серое небо, кажется, впитало в себя солнце, как сухая губка – пролитую на стол чайную заварку…
Пешком идти дольше, но проще. Женька шагает по тротуару, подошвы стареньких кед пружинят о розоватую плитку. Долгий сегодня день, очень долгий. С самого утра Женька мечтала вырваться из тесного офиса, где жужжит под потолком тусклая энергосберегающая лампочка и устало попискивают перегруженные системные блоки дешёвых компьютеров. В редакции модного глянцевого журнала всё банально не глянцево и скучно. Во всех редакциях, наверное, так. Это Россия, девочка… Ты же от неё отвыкла, помнишь?
Женька натягивает на голову капюшон толстовки. Мягкая флисовая ткань после частых стирок села, толстовка теперь неприлично мала, обтягивает тело, как вторая кожа. Капюшон закрывает светлую косу от ледяного дождя, но обнажившейся пояснице становится сразу дико холодно под тонкой джинсовой ветровкой. Скорее бы домой, там хотя бы тепло, там чайник на плите – большой, пятилитровый, можно заваривать чабрец, сколько душе угодно, и не вспоминать, как каждое утро стараешься поскорее сбежать из этой квартиры.
Женя уже год старается отовсюду сбежать. Сначала – из опостылевших Штатов, потом – из родного дома, где сёстры так стихийно выходят замуж и рожают, будто им обещали приз за победу в этих семейных соревнованиях. Теперь она сбегает из крохотной съёмной двушки, которую делит с соседкой Кристинкой, и из редакции «любимой работы», в которой все нацелены на то, чтобы расписать, словно для энциклопедии, повседневную жизнь классического жителя мегаполиса.
Женя мечтает сбежать от самой себя, но ничего не выходит. Ведь нужно, чтобы кто-то поймал и переучил на нормальную жизнь… а кто поймает? Рядом никого нет, родители и сёстры – не в счёт, они не помогут. Женя вздрагивает от ветра и поправляет на плечах лямки яркого рюкзачка. В этом рюкзачке вместе с документами и распечатками недописанных статей – какая-то странная, будто обгрызенная, половинка высшего образования, опыт работы в самых различных сферах и полнейшее отсутствие личной жизни. Женьке так удобно: лучше уж притвориться, что личной жизни вообще нет, чем признавать, что её попросту отобрали, не спросив разрешения…
В сквере, несмотря на непогоду, людей достаточно: гуляют с собаками, бегают, просто бродят. Женька замечает, что у неё развязался шнурок, и опускается на мокрую скамейку. Джинсы теперь стирать надо…
- Девушка, закурить есть?
- Не курю, - поднимает она голову и устало смотрит на высокого белобрысого парня. Тот пожимает плечами и вдруг спрашивает:
- Может, стоит начать?
Видимо, в глазах у Женьки отображается такое искреннее изумление, что парень поясняет:
- У тебя вид, как у побитой собаки. А ведь молодая совсем. Знаешь… когда совсем тяжело, человек может начать спиваться. Я знаю, я сам такой был… по мне, уж лучше курить. Ну, когда совсем хреново…
- Тогда я разорюсь на сигаретах, - вдруг признаётся Женька. Парень понимающе кивает и просит:
- Слушай, дай тогда десятку, есть? Мне на курево не хватает, а там ларёк…
Женька послушно выгребает из карманов всю мелочь и отдаёт парню. Не жалко, она зарабатывает для себя, а какой в этом толк, когда и жить ради себя не всегда хочется. Парень благодарно поднимает ладонь и широкими шагами пересекает сквер, направляясь к табачному ларьку, от которого только что отошёл ещё один такой же куряка. Отошёл и остановился, сдирая плёнку с новой пачки сигарет. Похлопал себя по карманам, сдул со лба тёмную кудрявую чёлку и прикурил… Женька чувствует, как в горле набухает колючий комок, горький и очень горячий. Она поднимается на ноги, делает два шага и молча провожает взглядом парня, спешащего к пешеходному переходу.
Горячий комок постепенно рассасывается и тяжёлым жаром растекается по всему телу. Температура накатывает волнами, как прилив, и Женя понимает, что нужно как можно скорее спешить домой, иначе она свалится прямо тут. Три светофора, два квартала, металлический писк домофона, душная кабина лифта… Кристинка, разумеется, уже дома; она тоже курит, продымила уже всю квартиру. Не выпуская сигарету изо рта, сдёргивает с Женьки ветровку, помогает разуться и впихивает в душ, а сама несётся в кухню разогревать молоко.
Озноб бьёт, как плетью. Теперь Женьке дико холодно, не спасает даже шерстяной халат поверх ночной рубашки и пушистые носки. Она съёживается под одеялом, укрываясь с головой, слушает, как дробно стучат собственные зубы, и мечтает впасть в спячку, как медведь. Дольше. На целый год или даже два.
На два года назад.

Вот она проснётся – и нужно будет нестись в школу, оправдываться перед Людмилой Михайловной за ненаписанное сочинение, а потом – через полгорода в студию, записывать новый выпуск передачи, кормить холостяка Жору бабушкиными пирожками, спорить с шефом и до хрипоты ругаться с этим дебилом, который наверняка что-то не то брякнул в прямом эфире… Женька не может с ним не ругаться и поэтому сердится, кричит, что-то доказывает, совсем как Кристинка кому-то что-то внушает в коридоре…

- Да спит она, сказала же, ты кто вообще такой!
Хлопает дверь, Кристинкины вопли становятся чуть глуше, а продавленный диван скрипит, принимая на свой край тяжесть ещё одного человека. Женька, не открывая глаз, поворачивается и протягивает руку, она уверена, что в пустоту; но ладонь тут же сжимают жёсткие пальцы, такие восхитительно тёплые…
- И кто из нас ещё дебил, Васнецова…
Можно бы снова начать возмущаться, но Женя вдруг понимает, как сильно она устала. Поэтому она только поворачивается, чтобы удобнее было держать эту тёплую руку в своей, и мгновенно засыпает.

23-29 сентября 2011

 Отправлено: 18.11.11 01:55. Заголовок: Название: Сахарные р..

Название: Сахарные рыбки
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Тати сделала мне такой чудесный подарок, а я хочу сделать подарок ей. Чудесный или не очень - решать самой Тати... и вам, разумеется, тоже.
И ещё... знаете, с недавних пор я очень боюсь ночей.
Потому что я каждую ночь жду.
И каждое утро понимаю, что опять не дождалась.

~ ~ ~

Конец ноября. Ночь такая, какой ей положено быть в это время года: ледяная, жёсткая, прозрачная. Цвета пролитых на скатерть чернил. Женька однажды, когда совсем маленькой была, опрокинула старую бабушкину чернильницу на стол. Ей тогда здорово влетело, кажется.
Ночь воет ветром и хлопает приоткрытой форточкой. Надо встать и опустить тугую ручку. Будет теплее. Кто только придумал в конце ноября открывать форточку?
Женька отчаянно мёрзнет каждую ночь. И отчаянно боится вылезать из-под одеяла и закрывать окно. Нет, она не ждёт Питера Пэна. Она не хочет окунаться в вязкий воздух квартиры, выстуженной настолько, что кажется, будто тут вообще никто не живёт.
Лучше уж лежать. Носу холодно, зато сердцу тепло. Значит, живая.
На столе шуршит целлофановый пакет. В пакете, как в аквариуме, сахарные рыбки. Они тоже, наверное, мёрзнут. Но какой смысл убирать их в кухонный шкаф, если потом Женька всё равно вытащит их и унесёт к компьютеру?
Женька уже год не ест на кухне. Там пусто. Там одиноко. Кухня нужна для того, чтобы принимать на ней кого-то и угощать его грибным супом.
Кого-то в доме нет. Значит, и супа не будет.
За тонкой стенкой у соседа запищал будильник. Соседу сегодня на службу в нулевую смену. Женька про себя напевает мотив пиликанья, пока будильник за стенкой не смолкает. Раз-два-три. Три часа утра. А кто сказал, что три часа – это уже утро?
Женька считает, что всё-таки утро. Вчера уже кончилось, а сегодня начнётся совсем скоро. Скоро и ей вставать. Скоро и солнце попытается пробиться сквозь тучи, но быстро устанет и вновь провалится в дрёму.
Женьке тоже хочется проспать весь день. И всю ночь. И весь следующий день. Хочется, как ёжику, впасть в долгую-долгую спячку, а проснуться – и чтобы сразу год прошёл.
Год никогда не проходит быстро, об этом только в книгах пишут. Год тянется, как свежая жвачка, и изматывает нервы похлеще иной любовной интрижки. Год состоит из секунд, а каждая секунда длится ровно одну жизнь. Женька уже сбилась со счёта, сколько таких жизней она вытерпела, вымучила, выболела. А сколько ещё осталось…
Сахарных рыбок вот в пакете осталось мало. А больше нет. И не найдёшь нигде… помнится, в Женькином детстве эти пакетики можно было найти в любом магазине на любой полке с печеньем.
В детстве вообще было проще. Если что-то потерял, это почти всегда можно было быстро найти. Или попросить старших сестёр.
Женя потеряла себя. Она ищет себя каждый день, но никак не может найти. Находится какая-то чужая взрослая девушка, но это точно не Женька… такую никто не узнает. Такую никто не полюбит. Так что Женька продолжает поиски.
Три часа утра. Вчера уже кончилось, можно вычеркнуть одни сутки из календаря.
Прочерк – это минус.
Женька даже не думала, что когда-нибудь будет так радоваться минусам.
И так скорее хочется схватить красный маркер… но холодно. Ноги тут же замёрзнут.
Да и придётся мучиться весь день, что вычёркивать теперь нужно будет только завтра. До завтра ещё очень долго. Время тут вообще не торопится.
Женька лежит на спине, глотает слёзы и уговаривает себя, что год скоро закончится. И уговаривает себя, что это честно: он тоже ждёт её столько же, сколько она ждала его. Год назад он же не ждал. Он служил. У него времени не было ждать.
А теперь – пусть.
Всё равно чуть-чуть осталось.
А потом она приедет, прищурит глаза и спросит:
- Воронцов, а ты любишь сахарных рыбок?
Ветер шумит очень-очень страшно.

18 ноября 2011

 Отправлено: 23.11.11 23:49. Заголовок: Название: Сказка для..

Название: Сказка для Тати
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Gen, Angst
Герои: пейринг - какой надо, а ещё есть ОЖП... и ещё одна ОЖП.
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Когда графомана прёт на один фандом, а лучшая подруга просит написать миник о ней самой... ооо, люди, помните, что это очень чревато.
Особенно если этот графоман - я.

~ ~ ~

О своей интуиции Денис Воронцов знал только то, что она у него отсутствует. Или работает как-то криво, видимо, ошибка при установке была, а он не заметил. Теперь либо перепрошивать со сносом всей системы, либо терпеть.
Но тем не менее Денис очень любил с этой своей отсутствующей интуицией играть. Загадывал что-то и проверял потом, сбылось загаданное или нет. Например, когда служил и мучился неизвестно откуда появившейся бессонницей, долго лежал поутру и пытался представить, через сколько прозвучит команда «Подъём!». Через пять минут или через час… Биологические часы у Воронцова тоже работали через пень-колоду, а в северной части России зимой светлеет буквально на пару часов, как уж тут утром догадаться, сколько ещё валяться осталось.
Гадал он и на письмах из дома (тоже ошибался часто), и на разных странных заданиях от прапорщика; когда вернулся домой, а потом снова сбежал в Москву, гадал на автобусных остановках (скоро придёт нужный транспорт, или опять мёрзнуть полчаса придётся?).
А больше всего Денис Воронцов любил загадывать на свою жизнь. И с мрачной удовлетворённостью убеждаться, что ничего особенного жизнь ему не приготовила, да и счастье – штука пока явно не для этого парня. Поступить в университет снова не удалось, хорошо, теперь точно повестка не придёт; с работой напряги, их любимое радио сменило формат, теперь Воронцов там точно не нужен; Женька звонит редко…
С ней вообще ситуация странная. И не подруга, и не девушка… Каждый редкий звонок заканчивался едва ли не скандалом, наверное, телефонистки на линии долго пребывали в офигевшем состоянии от этих споров и ссор. Впору было цитировать известную песню: вместе невозможно – и врозь никак; когда Денис вслух произнёс эту фразу, Васнецова замолчала минуты на две, а потом как-то обречённо выдохнула «Я думала… а нет, такой же дебил!» и бросила трубку. И с тех пор не звонила и не писала.

…- Левый стол у окна свободен. Он точно свободен. Он просто не может быть занят! – бормотал себе под нос Воронцов, подпрыгивая от нетерпения на месте и наблюдая за светофором. Красные электронные цифры неторопливо, как-то сонно отсчитывали секунды. Казалось, что за ту минуту, во время которой поток машин ещё будет пересекать проспект, кто-нибудь обязательно зайдёт в кафе и займёт любимый столик Дениса. Тот самый: левый, у окна. Пару раз они приходили сюда с Васнецовой, давно, ещё в прошлой жизни… отмечали удачно проведённые прямые эфиры или радостно тратили только что полученную зарплату. Сейчас Женька далеко, на другом краю Земли… и вряд ли она теперь хочет сидеть с Денисом в кафе; ну что же, значит, посидит один.
Интуиция в очередной раз лениво махнула лапой и уснула, когда Воронцов влетел в кафе и тут же подскочил к окну. За «его» столиком сидели две девушки; судя по чашкам и мятым салфеткам, сидели давно; уходить же явно пока не собирались. Почему-то именно сейчас внутри вскипела настолько жгучая обида, что Денис едва ли не обратился к девушкам с просьбой пересесть. Впрочем, они всё равно его заметили. Одна из девушек подняла глаза и вежливо спросила:
- Молодой человек, вам что-то нужно?
- Нет, простите, - оставалось буркнуть Воронцову, после чего он плюхнулся на стул за соседним столиком, попросил у официанта самую большую чашку кофе и принялся разматывать свой жёсткий вязаный шарф. Краем глаза он видел, что та девушка, которая обратила на него своё внимание, искоса наблюдает за ним и почему-то улыбается. А чего улыбаться-то, он ведь не клоун… Сама хороша: маленькая, лохматая, как незнамо кто, - крашеные светлые волосы торчат во все стороны, а пушистая чёлка лезет в глаза. Девушка то и дело убирала прядки с лица, Воронцов заметил на её правой руке кучу разноцветных фенечек. Смешная… Женька тоже носила яркие браслетики и никогда не говорила, почему она их так любит.
Смешная девушка наконец-то повернула голову и схватила свою спутницу за руки, что-то горячо ей рассказывая. Денис искренне пожалел вторую девушку, такую спокойную и аккуратную брюнетку: тяжело ей с такой шумной подругой… Брюнетка молчала, лишь улыбалась краешком рта и кивала. А потом начала отвечать своей приятельнице, и Воронцов в очередной раз изумился, как две такие разные личности вообще умудрились познакомиться и подружиться. Во-первых, брюнетку не было слышно, в отличие от второй девушки; во-вторых, она говорила спокойно, не жестикулируя и не разрывая очередную бумажную салфетку на миллион конфетти. Смешная девушка тем временем собрала эти самые конфетти в горку и теперь разравнивала их по столешнице, выкладывая какой-то узор. Одновременно она ухитрялась слушать, комментировать слова подруги и размешивать явно остывший кофе… а потом склонила голову набок и ладошкой указала на обрывки своей салфетки:
- Тань, смотри, смайлик! Он рад тебя видеть!
- Я тоже рада, - мягко улыбнулась Таня. На этом моменте Денис решил, что она святая. Потому что выкинь, например, такой же трюк Женька, он, Воронцов, уже два раза поинтересовался бы, не нужно ли отвести девушку к психиатру. И наверняка получил бы по шее за такие слова. Покосившись на блондинку, Денис определил, что эта девчонка тоже наверняка не потерпит подобных насмешек над собой… как и любых насмешек; а Таня это стопроцентно знает и даже не думает смеяться над подругой. Хотя явно считает её как минимум забавной.
Воронцов всегда считал Женьку забавной. Смешной. Странной девчонкой, у которой в голове столько всего, что и не разобраться сразу… а разбираться Васнецова не позволяла. Она умела закрываться так, что даже обаятельный Денис спотыкался об эту невидимую преграду и всегда был вынужден сдать назад. К его чести стоило заметить, что этот парень очень быстро понял, что лезть к Женьке в душу – дело бесперспективное и не очень благородное; кажется, Женька была благодарна за эту тактичность…
Натворили они оба дел, наломали дров. Видимо, расстояние всё-таки сыграло свою злую шутку… неужели они так разучились понимать и прощать друг друга, что из-за ерунды могут поссориться – по телефону, даже не глядя друг другу в глаза? Это же… неправильно, глупо как-то, взрослые люди так не делают. А Васнецова иногда говорила: «Воронцов, ты же взрослый мужик…».
Взрослые мужики могут так отчаянно скучать по своим бывшим девушкам – обладательницам не самого золотого характера?
Таня внезапно повернула голову и внимательно посмотрела на Дениса, а потом еле заметно кивнула. Будто прочитала его мысли. Умная девушка… очень умная. Сразу понятно… Поговорить бы с ней, может, она посоветовала бы что-нибудь.
Пока Воронцов копался в собственных раздумьях, девушки расплатились и начали одеваться. Таня наклонилась к своей подруге и что-то прошептала ей на ухо, та лишь весело фыркнула и окликнула Дениса:
- Молодой человек! Смотрите! – и указала на их стол. Воронцов приподнялся и разглядел тот самый смайлик, выложенный из обрывков салфетки, который был так рад видеть Таню. Смайлик широко улыбался.
- Он и вас рад видеть. И просит, чтобы вы перестали грустить… ладно?
- Уж постараюсь, - развёл руками Денис. Девушки улыбнулись какими-то очень похожими улыбками и покинули кафе. Воронцов дал официанту понять, что пересядет за столик у окна. Уселся и почему-то улыбнулся в ответ салфеточному смайлику. А потом поднял голову и посмотрел в окно.

…В дверях кафе подруги столкнулись с невысокой худенькой девушкой. Девушка только что откинула капюшон яркой разноцветной куртки и теперь нервными движениями приглаживала длинные золотистые волосы. И приплясывала от волнения, стараясь заглянуть в само кафе и рассмотреть посетителей.
- Проходите.
- Спасибо… да нет, выходите вы…
Таня покачала головой, придержала дверь для своей подруги и, уже выходя сама, обратилась к светловолосой девушке:
- Идите. Мне кажется, он вас там уже очень-очень давно ждёт.

24 ноября 2011

Скрытый текст

Я (00:42:10 24/11/2011) *грозно* Ты рада видеть смайлик? Tati (00:42:15 24/11/2011) да) Я (00:42:30 24/11/2011) Пох, что я никогда не выкладывала его из салфетки, всё равно ты должна была быть рада, если бы я выложила) Tati (00:42:50 24/11/2011) конечно) Я (00:43:00 24/11/2011) Ну да, со мной попробуй не порадуйся.

 Отправлено: 14.12.11 13:04. Заголовок: Название: Размышлени..

Название: Размышления одного звукорежиссёра в свой двадцать седьмой День рождения
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, POV, Action
Герои: Денис/Женя, Жора
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Что делать, когда молодую девушку с инфарктом забирает Скорая, а на третий день после перевода в палату эта девушка сбегает из больницы?
Нужно ехать к этой девушке домой, устраивать скандал, забирать все имеющиеся в доме сигареты и включать на нетбуке "Папиных дочек".
И этим самым взрывать девушке мозг.
Сей странный миник написан в подарок накануне двадцатисемилетия моей подруги Инги Лионовой - человека, который будет называть меня ребёнком даже тогда, когда двадцать семь исполнится мне. Завтра, наверное, у меня не получится зайти на форум, поэтому выкладываю подарок здесь и сейчас. И обязуюсь потом показать имениннице и текст, и ваши комментарии - если таковые будут.
Ин, ты обещала себя беречь. Помнишь?
Мы без тебя - никуда.
С Днём рождения, родная.

~ ~ ~

Шеф – человек сложный и многогранный, но рискует очень сильно ошибаться тот, кто скажет, что Сан Саныч – личность суровая, неприступная и не интересующаяся личной жизнью своих сотрудников. В то время как Денис уже который месяц подряд недоумевал, зачем вообще они заполняли личные дела при приёме на работу, Жора осторожно раскладывал диски с музыкой на две одинаковые стопки и не смешивался в монотонный бубнёж вечно чем-то недовольного коллеги. Звукорежиссёр-то прекрасно знал, что нехитрые заполненные анкеты не просто так подшиты у Сан Саныча в папку с названием «Кадры». Сегодня, например, начальство подошло к студии раньше всех остальных и терпеливо дожидалось пунктуального Жору у входа, чтобы пожать оторопевшему парню руку, вручить разноцветный подарочный пакетик и пожелать «Долгих и счастливых лет жизни».
В пакетике, кстати, оказалась большая сине-жёлтая кружка. Жора не помнил ни одного своего Дня рождения, начиная лет с двенадцати, на который бы ему не дарили кружки. Мама отчаянно ругалась и говорила, что для этих сервизов в доме не хватит шкафов… а Жора молчал, потому что не любил спорить с мамой. Кружки он любил, из них можно пить вкусный чай и кофе; да и потом… не в его положении спорить с мамой. Вон, лоб здоровенный, уже до двадцати семи лет дожил, а вечером всё равно поедет домой, к самому вкусному в мире салату «Золотая рыбка» и торту с брусничным вареньем. Мама у Жоры – кулинар.
Жора заваривает кофе в новой кружке, задумчиво настраивает микрофоны и думает о том, что он в своей семье – кто-то вроде гадкого утёнка. Или хотя бы вороны – той самой, белой, которую никто не понимал и не принимал. К двадцати семи годам мама уже защитила докторскую диссертацию, папа на своём авиационном заводе работал начальником отдела (и не мотался по командировкам, кстати, одиннадцать месяцев в году), сестра Варя на двадцать седьмом году жизни была беременна уже третьей дочкой… впрочем, Варин муж это в особое достижение не ставил и пришёл в огромный восторг, когда Жора рассказал свояку о своей коллеге по работе и о том, что у неё аж четыре сестры.
Двадцать семь лет, как всегда казалось звукорежиссёру, это очень хитрый и отчасти переломный возраст. Вроде и стоит первой циферка «2», и до тридцати – ещё аж три года, целая вечность… а в голове всё равно стучит назойливый молоточек: уже не мальчик. Пора взрослеть. Пора становится серьёзным. Пора работать по образованию, а не заниматься ерундой в какой-то пыльной студии, трудясь на благо никому не известной радиостанции.
По образованию Жора был филологом, учителем русского языка и литературы. Воронцов, когда узнал об этом, ржал неделю. Пока не схлопотал от более деликатной Васнецовой подзатыльник. Кажется, дело тогда едва ли не закончилось грандиозной дракой на рабочем месте… но Денис хотя бы забыл о шуточках про Жорин диплом (красный, между прочим) и нашёл себе какой-то другой объект для насмешек. Конечно, ему легко говорить… у этого парня – талант к делу. То есть к делу в принципе; и если бы Воронцов захотел, он бы тоже с отличием закончил филфак и пошёл бы работать в школу – и прослыл бы там самым потрясающим молодым специалистом за последнее десятилетие. А Жора… Господи, да он сам не понимал, как ухитрился защитить свой диплом и произнести на выпускном балу целую речь от лица отличников ВУЗа. Какая школа?! Да и не лежала у парня к этому душа, вот музыка – это другое дело. Наушниками можно загородиться от всего мира так, что никакая Китайская стена в сравнение не пойдёт.
…Примчалась Женька, чмокнула звукорежиссёра в щёку и подарила огромную шоколадку с орехами – такую, как Жора любит. Потом прибежал Денис, увидел шоколадку, обрадовался, развернул и отхватил сразу едва ли не полплитки. За что получил от Женьки подзатыльник и двести восемьдесят второе – за эту неделю – убеждение в том, что он, Воронцов, дебил и бесчувственная скотина. «Бесчувственная скотина» извинилась перед именинником, пообещала в перерыв сбегать в булочную за кексиком, а потом сообщила Женьке, что использовать в качестве приветствия побои и рукоприкладство могут только по уши влюблённые первоклассники. Васнецова покраснела, как маков цвет, и ничего не ответила; пятью минутами спустя, роясь на полке с распечатками шпаргалок к эфиру, эта милая девушка ногой подцепила Денисов стул и оттащила его в сторону. Воронцов, в этот самый момент намеревающийся сесть на своё рабочее место, рухнул на пол, с явно сложно давшимся ему усилием сдержал ругательство и поклялся жестоко отомстить.
Жора меланхолично пил уже третью чашку кофе и размышлял о том, что у двадцати семи приплывших лет есть свои преимущества. Например, и Воронцов, и Васнецова явно стесняются его, старшего товарища… ну, хотя бы немножко должны стесняться? Если бы не Жора, тут бы в первый день совместного эфира уже свистели пули и лилась кровь ручьями. А так всё дальше взаимных оскорблений не заходит… ну, подзатыльники, тычки и периодические подлянки в адрес друг друга – не считаются, это спорт. Женька вон с детства спорт любит, да и Денис, кажется, что-то о бассейне говорил.
- …а тема нашего сегодняшнего эфира – художественная литература. Знаете, мой молодой человек говорил, что книга…
- Мамочки, Женя, что же такое страшное ты сотворила со своим молодым человеком, что теперь рассказываешь о нём в прошедшем времени?! Пожалуй, я погорячился, когда сегодня утром выложил из сумки свой газовый баллончик…
- Естественно, погорячился, Денис, ты же прекрасно знаешь, как поздно у нас заканчивается эфир. В наше опасное время такой впечатлительной барышне, как ты, опасно ходить по тёмным переулкам, не имея под рукой хотя бы самого хилого средства самообороны. Впрочем, для человека, который словосочетание «хук справа» слышал только в американских боевиках…
Мудрый Жора быстренько «сливает» в прямой эфир песню, одновременно выключая микрофоны обоих ведущих. Потом всей троице за такую «заплатку» здорово влетит от Сан Саныча, но ещё больше шеф будет возмущаться, когда услышит очередную перепалку парочки в прямом вещании. И хотя рейтинги радиостанции взлетели именно благодаря ершистым характерам Воронцова и Васнецовой, Жора был твёрдо уверен, что знать предел нужно всему. Даже ссорам.
- Васнецова, тебя не учили, что со старшими нужно быть вежливой?
- А я очень вежливая с Жориком, правда, Жорик? Я ему на День рождения шоколадку подарила, правда, её потом один дебил необразованный сожрал…
- Ну ты у меня получишь… - не выдерживает Денис и вскакивает на ноги, делая пару шагов в сторону напарницы. Женька инстинктивно отъезжает на стуле назад и чуть поднимает руки, сжатые в кулаки.
- Получу? Ну давай, рискни здоровьем.
И смотрит прямо и смело, с какой-то хмурой злостью и… обидой? Денис словно спотыкается об этот взгляд и вдруг опускает глаза.
- Эфир… наушники надень. Жора, включи микрофоны, пожалуйста.
Парочка расходится по своим местам, не проронив больше ни слова в адрес друг друга. Эфир продолжается, Женя сердито шелестит шпаргалкой, но в два шага обегает стол и склоняется со своими листами над плечом Воронцова, когда у того вдруг теряется лист с нужными фразами. Они читают текст в один микрофон, Денис наклоняется в сторону, чтобы Жене было лучше видно, и едва не падает со стула. Васнецова крепко подхватывает парня под локоть и возвращает на место. И читает дальше, крепко сжимая худыми пальцами локоть Дениса.
Жора переключает музыку и из-под ресниц наблюдает за ди-джеями. И вдруг вспоминает, что в свои семнадцать лет он был по уши влюблён в девочку из параллельного класса, но даже на выпускном не решился подойти к ней и признаться в своих чувствах. А эти двое и теперь, и через десять лет будут, скорее всего, так же ругаться – до истерик, до хрипоты… и будут так же крепко держать друг друга за руки, чтобы ни один не упал и не сошёл с дистанции.
Ведь на то они и ссоры, чтобы ссориться могли двое.

14 декабря 2011

 Отправлено: 22.12.11 17:13. Заголовок: Название: Пять вещей..

Название: Пять вещей, которые не умеет Денис Воронцов
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Action
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Сначала был прочитан великолепный РПС великолепной Сабиры;
потом была договорённость с великолепной Тати о написании соавторского ф-слэша (наверное, тоже великолепного);
потом случился великолепный мозговыносной четверг;
потом появилось оно (см.ниже) - как говорится, очень внезапно.

~ ~ ~

Денис не умеет варить кофе.
В его семье кофе не любят, предпочитают чай; а когда Воронцов переехал в Москву и понял, что в этом безумном ритме жизни без ударных доз адреналина и кофеина в крови выживают лишь единицы, учиться обращаться с джезвой было уже поздно. Да и негде – на съёмной квартире Денис появлялся разве что по ночам, почти круглыми сутками мотаясь по городу в поисках приработка. А после того, как Женя «впихнула» коллегу в бабушкину квартиру, жизнь стала казаться маленьким филиалом рая. Веник иногда готовил, конечно, но Воронцов предпочитал не напрягаться и ждать вечера, когда кто-нибудь из сестёр Васнецовых обязательно придёт и принесёт что-нибудь вкусненькое.
В армии кофе варят в столовой – точнее, разбавляют кофейный напиток с цикорием омерзительно сладкой сгущёнкой. Денис заваривает чай, которого было в избытке, практически до состояния чифиря, и думает о коварстве напитка, который в Москве спасал его жизнь, а теперь, судя по всему, вознамерился медленно и подло убить.
«Приеду – и тут же буду учиться варить настоящий кофе! Сам буду покупать зёрна, сам молоть!» - клянётся Воронцов едва ли не в каждом письме в Америку. Америка ехидно отвечает, что с талантом Дениса выбирать всё самое «качественное» кофейные зёрна окажутся пластмассовыми или деревянными. Хорошего кофе он всё равно не сделает…
Денис не обижается на такие письма. А Женька в США сидит на лекциях и думает о том, что у Воронцова потрясающе получается играть на гитаре, писать забавные стишки и улыбаться. Эти умения гораздо важнее таланта варить кофе, думала Женя; а джезву она, так и быть, возьмёт на себя.

Денис не умеет танцевать.
Через неделю после его демобилизации выходит замуж Маша и настаивает на первом танце Жениха и Невесты и Всех Сестёр Невесты. Идея странная и попахивает идиотизмом, но находящуюся на третьем месяце беременности Машу вообще злить опасно – и Женя, после возвращения из США снова возобновившая свои занятия айкидо, после каждой тренировки остаётся в зале и ждёт Воронцова, чтобы включить с плеера «Осенний вальс» Шопена и начать полуторачасовые репетиции. Денис про себя называет это время «пыткой нежного извращенца». Однажды Женька узнаёт про эту фразу и долго думает, обидеться ли на «извращенца».
- Раз-два-три-четыре, приставили! Раз-два-три-четыре, поворот! Воронцов, я понимаю, что мужик в доме – я, и это решено единогласно, но это всё-таки вальс! Хотя бы тут можешь вести ты? Раз-два-три-Воронцов! Ещё раз наступишь на ногу – я тебе лично её оторву!
Свадьба проходит на ура, после танца Женя награждает Дениса всего одним подзатыльником, а ещё спустя два часа они сбегают домой и долго-долго вальсируют по крохотной кухне, смеясь и целуясь всякий раз, когда Денис налетает спиной на холодильник.

Денис не умеет курить.
Ни в школе, ни в «развратной» Москве, ни даже в армии никому не удалось научить Воронцова этому вредному занятию. Денис сам не понимает, что мешает ему научиться курить: это же просто. Взял сигарету, щёлкнул зажигалкой, затянулся… готово. У Дениса нет аллергии на никотин, сигареты пахнут вовсе не неприятно – а иногда даже вкусно, он может совершенно спокойно просидеть весь вечер в баре с бывшими сослуживцами, ничего не видя из-за облаков сигаретного дыма… но у самого курить не получается. Вообще никак.
Однажды они с Женей отвратительно ругаются, а на следующий день после ссоры Васнецова поскальзывается на лестнице и кубарем пролетает два пролёта вниз. Воронцов прилетает в больницу после звонка Галины Сергеевны и, слыша истерическое «Сотрясение мозга, и хорошо, если не сломан позвоночник…», понимает, что легче сейчас сдохнуть самому. Охранник в холле смотрит сочувственно и протягивает бело-красную пачку. Денис долго стоит на крыльце и мнёт сигарету в пальцах, пока тонкая белая трубочка не рассыпается в пыль. Он не умеет курить – да и чем это сейчас поможет Женьке…

Денис не умеет смущаться.
Васнецову выпускают из больницы только через два месяца. Она худая, бледная и очень коротко подстрижена, издалека легко спутать с мальчиком. Она сидит дома, потому что пока тяжело надолго выходить в город. Дома скучно и одиноко… пока не появляется Воронцов с огромным пакетом блестящих краснобоких яблок.
- Это витамины. Женька, давай поженимся?
- Ты предложение, что ли, делаешь? – поднимает брови Женя, еле сдерживая смех: только ей могут делать предложение без кольца и цветов, на кухне, угощая фруктами. Денис пожимает плечами и аппетитно хрустит яблоком:
- Ну, можно и так сказать. А, Жень? Ты сейчас всё равно дома сидишь, а потом оклемаешься и начнёшь жилы тянуть… у тебя времени ни на что не останется, я не то, что предложение сделать, - я поругаться с тобой минутки не выкрою.
Воронцов спокоен, как танк. Женя сначала хочет привычно возмутиться, потом понимает, что рассердиться может только на то, что Денис не помыл яблоко перед тем, как его съесть. Да она и сама часто этим грешит…
- Положи яблоко, я тебе суп разогрею…
- Поженимся?
- Ну давай, почему бы и не пожениться.
- Отлично! Жень, а суп какой, грибной?

Денис не умеет плавать.
Он признаётся в этом Жене после того, как отметает все поездки на все курорты в качестве свадебного путешествия. Васнецова хохочет, как ненормальная, не обращая внимания не обиженную физиономию жениха. А потом признаётся, что сама не очень любит море и что она лучше бы в Санкт-Петербург съездила, посмотрела бы на развод мостов.
В Петербург они уезжают на следующий день, запросто вытащив деньги из «свадебной» заначки. Едут дневным поездом, и Воронцов развлекает весь вагон игрой на гитаре и исполнением старых хитов отечественной рок-музыки. Когда он поёт, его голос становится непривычно тихим и задумчивым. Женя вдруг вспоминает, что на не сможет взять даже одного аккорда – а Воронцов её всё равно любит. Это почему-то кажется очень странным и забавным.
И очень-очень правильным.

22 декабря 2011

Скрытый текст

Тати, если что - ф-слэшу быть! Ты не думай! Это так... баловство одно.

 Отправлено: 05.03.12 19:04. Заголовок: Название: Август Ав..

Название: Август
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, в некотором роде POV Дениса, Angst, Songfic
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Заткнулись все! Слушаем быстро меня!(с)
В смысле, смотрите, кто пришёл. Спасибо всем, кто ждал, вдвойне спасибо всем, кто не ждал. "Мадам, Мадин и Беатрис, для вас, для всех: сюрприз, сюрприз!"(с)
Посвящаю всем, кто скучает по солнцу, жаре и морю.
Т.е. себе посвящаю тоже.

~ ~ ~

А в Москве жара, рубашка сохнет, и ты знаешь точно,
что она там – не одна…

(Ночные Снайперы)

Августовское солнце жаркое, сухое, яркое. Солнце – убийца, ненавидящий воду. Старый глиняный кувшин на ощупь горячий, будто подогретый на открытом огне, а в жестяной походной кружке совершенно сухое дно. Хотя Денис наливал себе воды буквально полчаса назад.
Августовское солнце белое и злое. Особенно на юге страны, и, несмотря на близость моря, от прямых солнечных лучей никуда не деться. Волны, набегающие на берег, тёплые и мутные, - за это лето со дна поднят весь ил и песок, который только там был… Не говоря уже об откровенном мусоре.
Воронцов хочет пить и курить, но сегодня утром, не выдержав жары, у него взорвалась последняя зажигалка. А спички надо беречь, их мало, а ларёк не работает почему-то уже третий день… Такое ощущение, думает Воронцов, будто они живут в далёком-далёком Советском Союзе, а не в современной России, где даже к самым отдалённым хуторам можно подвести какой-нибудь хилый беспроводный Интернет.
Интернет тут есть, а вот спичек – нет.
Где логика?
…Денису отвратительно скучно.
Скучно служить, скучно жить на юге, скучно располагаться в ста метрах от моря и не иметь возможности искупаться – даже в этой мути, скучно разговаривать с сослуживцами о музыке и девушках… Это всё пройдено, это всё не то, другое, не для него. Единственная девушка, о которой есть смысл говорить, позавчера приехала в Москву и послезавтра уедет обратно. Говорят, снова привезла какого-то начинающего журналиста… или блоггера… да какая разница, кого, главное, что в большой шумной квартире Воронцовых снова гостит какой-то чужой пафосный Джон или Сэм, которого добрая Людмила Сергеевна кормит щами со свежей капустой и пирожками.

- Тут так жарко, ты себе не представляешь…
- Я не представляю?
- Ой, я имела в виду… В общем, давно такой жары в Москве не было. Ты точно не приедешь?
- Не получается, Жень…
- Так жалко.

Жалко.
Жарко.
Августовское солнце сжигает землю, траву, тупые грустные мысли. Денис выходит за калитку и кивает девушке, живущей в соседнем доме от того, где расквартировали половину их части. Девушка улыбается в ответ и встаёт на цыпочки, чтобы закинуть на натянутую верёвку только что выстиранные вещи. Воронцов чувствует запах мгновенно нагревающегося мокрого белья и вспоминает, как совсем недавно, всего год назад, он пытался постирать собственную рубашку под тонкой струйкой воды, льющейся из колонки – на даче у Полежайкиных с водопроводом всегда было туго. Женька вертелась рядом, дразнила, а Денис брызгал ледяной водой на едва тронутые загаром худые плечи. За что получил отнятой мокрой рубашкой по голой спине. А потом они долго и с упоением целовались, и сгорающая кожа пахла летом и солнцем, и было очень-очень жарко и сладко.
Августовское солнце манило за собой головы спелых подсолнухов и словно издевалось над Воронцовым.
Денис болезненно поморщился и, не став помогать соседке с бельём, ушёл обратно в дом.

5 марта 2012

 Отправлено: 31.03.12 19:42. Заголовок: Название: Девушка в ..

Название: Девушка в красном трико
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Action, приквелл
Герои: Денис Воронцов, Женя Васнецова, ОЖП
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: приквел к фанфику "Апломб" (by Chertyatka). Тати, спасибо тебе за фанфик. И спасибо Саше за видео. И спасибо форуму за то, что он есть.
Музыка, вдохновившая на написание миника.

~ ~ ~

- Я не понимаю, как можно жить в Москве и ничего не слышать о «Diablo»… Воронцов, да вся столица бурлит, говорят, эти мальчики и девочки преодолели все законы физики и научились летать!
- Я не педофил, чтобы на девочек смотреть… и на мальчиков тоже! – поспешно открестился Денис и вздохнул, прекрасно понимая, что его слова пролетели мимо ушей главного редактора. Шефу как в голову идея стукнет – кочергой от неё не отмашешься, легче кивнуть, сделать и забыть. Сейчас вот начальство изволит, чтобы лучший журналист их издания бросил всё и отправился вечером в какой-то новомодный концертный зал, по которым так тащится Янка, где будет открытие новой концертной программы некоего шоу-балета «Diablo». На самом деле Воронцов схитрил, чтобы не показать шефу своей заинтересованности… о танцевальном ансамбле он был, конечно же, наслышан. Трудно сидеть в Инете сутками и не знать о «нашем аналоге Cirque du Soleil, перерождении знаменитой на весь мир русской балетной школы». Так взрывались восторгами заголовки Интернет-газет.
Ну, в конце концов… Модно, стильно, обзор сделать не сложно: танцы – они и в Африке танцы. Да и Янка одобрит…
- Для девушки билет оплатите?
- Хоть для двух! – возликовал редактор. – Воронцов, ты человек!
…Пожалел о том, что он человек, Денис уже вечером, когда от трёхчасового Яниного восторженного писка стал нервно дёргаться левый глаз. Рыжеволосая красавица, очередная успешного корреспондента глянцевого журнала «Chavala», была в восторге от сюрприза, сделанного ей бойфрендом. Бойфренд втайне проклинал себя и свою идею позвать девушку до начала представления в ресторан – по итогу уровень эндорфинов у Янки зашкаливал, а когда девушка была счастлива, девушка была шумна и подвижна. Денису казалось, что вокруг него носится маленький рыжий смерч.
- Третий ряд! – захлёбывалась эмоциями Яна, - Ты только подумай, Дэн, мы же будем сидеть рядом со знаменитостями!
- Да с чего ты взяла, что там будут знаменитости?
- С того, что это «Diablo»! О них весь город говорит, такая приманка для прессы! Ооо, Дэн, ты супер, такой подарок!
Кому подарок, а кому и работа, размышлял Воронцов, уже усаживаясь в мягкое кресло с пружинистой спинкой. Вот на фига делать в концертном зале такие уютные кресла? Люди сюда приходят смотреть выступления, а на этих подушках только расслабляться и спать… Подавив зевок, Денис уставился на сцену, пустую и освещённую пока что светом не прожекторов, а ярких боковых светильников. В программке говорилось, что, кроме невероятной красоты танцев, коллектив всегда устраивает для зрителей какое-то феерическое световое шоу. Видимо, чтобы запомнилось лучше… и чтобы билеты окупить. Деньги-то немалые.
Где-то сбоку Яна ворковала что-то с соседкой по креслу, судя по внешности, точно такой же светской львицей, как и она сама. Денис скучал и слушал, как нарастает в зале гул по мере того, как приходит народ. На сцене по-прежнему было тихо, за правой кулисой – там Денис мог разглядеть боковое пространство сцены – возились люди, таскали какие-то провода… Воронцов почему-то занервничал. Стало грустно, тоскливо и очень-очень тяжело на душе, как бывает, когда нужно сообщить близкому человеку горькую правду, но не знаешь, как это сделать. И зачем он согласился писать этот обзор? Взял бы интервью у какой-нибудь новомодной певички, и все дела… Их за эти интервью и читают…
Но волнение слегка ушло, когда свет резко погас и сменился косыми подрагивающими лучами лазеров и прожекторов.
- Начинается! – театральным шёпотом прошелестела Яна, будто Денис и сам не понял, что «началось». Заиграла какая-то очень демоническая и весьма грустная музыка – ну да, «Diablo» они или кто, - и на сцену бесшумно выскользнуло человек пятнадцать… или не человек? Двигались они легко и даже как-то лениво, а удивительные чёрные плащи полностью скрадывали очертание фигур. Один силуэт только отличался от остальных – он был маленький и хрупкий, эта хрупкость была видна даже через плотную мерцающую ткань. Фигурка, подчиняясь музыке, воздела вверх тонкие руки, затянутые в чёрные шёлковые перчатки, и стала всем телом отклоняться назад, словно отгоняя от себя всю опору. Скрипки запели особенно печально, когда остальные «тени» поймали падающую фигуру на свои руки и поспешили уже закрыть своими плащами «хладное тело»… но тут резко вздрогнули все колонки, подчиняясь чёткой барабанной дроби, и, прекратив плакать, скрипка отозвалась коротким злым переливом. Вспыхнул яркий алый цвет, а маленькая фигурка в буквальном смысле этого слова взлетела с рук своих товарищей, оставив у них только плащ. Денис увидел худенькую белокурую девушку, почти девчонку, затянутую в красное трико и странную юбку, такую неровную, будто её специально сшили, а потом порвали в нескольких местах. Юбка взметнулась – будто пламя вспыхнуло на девушке. И, отвечая этому пламени, взорвалась музыка, и все остальные танцоры скинули с себя плащи.
И Воронцов понял, почему шоу-балет называли прорывом года. Это был не танец – это было настоящее сражение. Сражение с тем, чего Денис никогда не поймёт… и не одолеет, а вот они, те, кто на сцене – запросто. И даже эта крохотная девчонка, ноги которой сейчас выписывали какие-то фантастические па, запросто победит в этой жизни крепкого и опытного Воронцова. Потому что у неё есть её музыка и её танец. Больше в жизни нет ничего… ни в этот вечер, ни вообще. Существует только эта музыка, эти вспышки алого и белого цвета и эта маленькая фигурка в красном трико. Её коллеги по танцу выполняют немыслимые поддержки, а девушка танцует сама по себе, не позволяя никому даже пальцем прикоснуться к своей руке, такой же белой и сияющей в лучах прожектора, как её длинные волосы, заплетённые в нетугую косу.
- Эта девочка рождена для танца… - прошептал кто-то то ли сзади, то ли спереди, и Денис даже не понял, кто произнёс эти слова.
Но ведь она не всегда танцевала, мелькнула в голове странная и какая-то даже дикая мысль. Просто однажды она пришла в танцевальную студию… и точно так же она когда-то отсюда уйдёт, потому что нет на свете ничего, что не заканчивалось бы…
Соглашаясь с мыслями Воронцова, музыка резко оборвалась, и девушка замерла посреди сцены, упав на одно колено и обхватив себя руками за плечи.
Нет.
Денис даже вздрогнул перед тем, как вскочить на ноги и бешено зааплодировать, подхватывая рёв и восторг всего зала. Нет, нет… если этот танец закончится – для девочки закончится жизнь. Это её воздух… а кто может лишить воздуха?

31 марта 2012

 Отправлено: 15.09.12 13:56. Заголовок: Название: I still tr..

Название: I still try to find my place in the diary of Jane
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, POV персонажа
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Надо не спать всю ночь, протанцевать до полного изнеможения всё утро и ни на секунду не забывать, что у тебя ВКонтакте есть полная стена музыки. Музыки, которая защитит, успокоит... и даже вдохновит.
На данное вот безумие совершенно внезапно вдохновила песня Breaking Benjamin "Diary of Jane".
Поэтому... Саш, это тебе.
Спасибо.

~ ~ ~

Я знал, что однажды тебя встречу. Знал, что это будет так неожиданно и резко, что готовил себя заранее, учил не удивляться и не вздрагивать, если в толпе, совсем рядом с собой, услышу звонкий голос, плавно затихающий к концу любой фразы, – только ты умеешь так говорить.
Я научил себя так хорошо, что однажды увидел тебя еще издалека, метров за двести точно. Этим и хорош красивый, как будто со старинной открытки, переулок возле здания Третьяковской галереи: многих людей можно увидеть, когда они еще далеко от тебя, конечно, если обладать приличным зрением… или желанием увидеть. Зрение у меня было не ахти, какое, просто очки как-то всегда лень делать. А вот желание увидеть – получается, оно было, получается, оно кипело во мне все эти жуткие месяцы.
Вы шли от Москвы-реки. Вы… Знаешь, на удивление тоже очень просто было осознать, что ты не одна. Ты, Васнецова, без сюрпризов не можешь, вспомнить хотя бы того паренька из Америки, которого ты приволокла познавать загадочную русскую душу… А что же познаёт этот длинный? Чёрт возьми, ты со мной, наверное, комплексы залечивала… Я вижу уже второго твоего парня, и все они – высокие и светловолосые, как по каталогу найденные. А я не по каталогу, я во время распродажи удобно под руку попался, верно, Женька?
Попался. Какое правильное, ёмкое слово. Я говорил его себе почти каждый день еще во времена «первого этапа» работы на Активном, пока ты отмазывала перед шефом мои прогулы, а потом тихо шипела, чтобы не услышал даже Жора, что мне конец. Хорошо, что у тебя и своих дел было полно, иначе конец мне приходил бы как минимум раз десять.
Я попался окончательно, когда ты разревелась из-за присланной мне повестки. Я не дурак, Васнецова, я прекрасно помню, каким ужасом и растерянностью вспыхнули твои глаза. По-дурацки сравнивать приходится, но именно таким же отчаянием горели глаза моей одноклассницы, когда на экзамене она вытащила билет, который совсем не готовила. А ты совсем не готовилась к экзамену «Чувства к Денису Воронцову», так? Ничего, Женька, в расписании моей сессии предмета «Влюбиться в Женю Васнецову» не было заявлено вообще.
Ты вот идёшь, держась за локоть своего парня обеими руками, и улыбаешься каким-то его словам. А я думаю, что ты, наверное, так же улыбалась на кривое «Я тебя люблю» в письме, которое потом так старательно вымарывалось и вычёркивалось самыми жирными ручками, которые можно было найти в нашей части. Ты всегда улыбалась, – снисходительно, но в то же время как-то совсем не зло – когда я нёс чепуху. Плюс одна чепуха в твоей жизни.
Значит, тебе было удобнее промолчать и тогда, и потом, и после, и даже уже когда у тебя были полгода практики на родине, а я уже давно вернулся из армии и так удобно устроился в это пафосное издание… Спецкорру «Российской» газеты не пристало быть юным, безбашенным и по уши влюблённым? Женька, я же закрывал глаза на то, что в Америку уезжала девчонка с искорками в серых глазах, а вернулась какая-то… внучатая племянница Снежной королевы. Спасибо тебе, незнакомый парень с глянцевой улыбкой фотомодели, что хотя бы с тобой это чудовище улыбается. Если ты делаешь её счастливой, – да, я и в такое теперь легко поверить могу, – я готов простить даже то, что тебя, может, она тоже называет дебилом.
Между нами уже не двести метров, а шагов тридцать-сорок. Господи, Васнецова, ну когда, когда ты умудрилась стать настолько красивой… Может, это вообще не ты?
Но только ты можешь вскинуть правую руку и быстро провести ладонью себе по шее, будто смахивая попавшую за шиворот воду. Ты всегда так делаешь, когда нервничаешь и не понимаешь, что случилось, – конечно, ты ведь не смотришь на всех людей, идущих тебе навстречу, наверное, мой взгляд чувствуешь, а от кого он исходит, понять не можешь. Твоя рука на секунду замирает над ключицей, пальцы теребят воротник куртки, - нет, Васнецова, так психовать из-за ерунды можешь только ты. Вспомни, ты ведь сначала сама выгнала из квартиры всех родственников, чтобы остаться со мной, а потом точно так же хваталась за шею в попытках отыскать воротник хотя бы какой-то одежды. Пальцы наткнулись на золотую цепочку, и ты вцепилась в неё, как падающий с обрыва человек хватается за всякие мелкие кустики и траву, выдирая ту с корнем. Цепочка разлетелась едва ли не на звенья, помнишь? Ты устала держаться за соломинку и обхватила меня обеими руками, сжав плечи так судорожно, что мне даже больно стало. Или больно мне было от восторженного страха? В моей постели была лучшая девушка на свете, которая сама боялась меня и каждого моего движения едва ли не до обморока. А я боялся, что ты не поймёшь, как сильно я тебя люблю, как сильно ты мне нужна. Мне тогда было очень важно, чтобы ты это знала.
Шаг, второй, третий – вот мы и прошли мимо друг друга, в мою сторону ты даже не взглянула, я тоже старался не пялиться, Васнецова, чёрт возьми, отпусти ты свой воротник… отпусти локоть этого журнального красавчика, обернись, пойми наконец, что этот взгляд, который не давал тебе покоя минуты полторы или две, тебе очень даже знаком! Женька, ты можешь говорить, что угодно, но я в жизни не поверю, что ты просто всё забыла. Радио, бабушкину квартиру, этот дурацкий поцелуй для сестёр, повестку, армию, мои руки – Васнецова, ты же умела влетать в мои объятия с разбегу, даже особо не приглядываясь и не боясь ошибиться, ты как будто чувствовала, что я ни за что тебя не уроню!
Той ночью, уже после, мы лежали рядом, ты не плакала, потому что ты не умеешь, и только сердито повторяла одну и ту же фразу: «Я не хочу быть взрослой, Воронцов, я не хочу…». А через два дня заканчивалась твоя практика в России.
Что, ты изменила своё мнение? В том, чтобы быть не-ребёнком, не молодой задиристой футболисткой, определённо есть свои прелести, так, Жень?
Я плакать тоже не умею, и хорошо, мужчины не плачут. Гнусный стереотип, но иногда помогает собраться.
От Москвы-реки несло холодом, пахло льдом и пролитым шампанским. На мосту фотографировалась какая-то свадьба. Крякали последние осенние утки, гудели машины, в Кремле торжественно звенели колокола, а где-то за моей спиной, гулко отдаваясь по булыжникам, стучали подошвы лёгких ботинок.
Ну и сильные же у тебя руки, Васнецова…
- Я не хочу быть взрослой, Воронцов. Слышишь? Мне не нравится.
Я так и знал, что ни хрена ты не забыла.
Значит, все только начинается.

15 сентября 2012

 Отправлено: 17.09.12 22:19. Заголовок: Название: --- Автор:..

Название: ---
Автор: Coquelicot
Жанры: AU=OOC, Angst
Пейринг: а давайте подумаем, какой же может быть пейринг?
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Я запрещаю выкладывать данный фанфик на другие ресурсы без моего ведома и запрещаю любое его цитирование без указания авторства.
Авторское: Странное, нет, люди, вы не поняли: оно реально ОЧЕНЬ странное.
И названия у него тоже нет. Вордовский файл честно называется "О_о".

~ ~ ~

Кто бы мог подумать, что они встретятся на этом официальном приёме. То есть подумать как раз могли все – именно на таких светских «толкучках», где на девушку будут смотреть с пренебрежением, если у неё на шее висит меньше полкилограмма драгоценного металла, специальный корреспондент «Российской» газеты Воронцов и пресс-секретарь правительственного блока Евгения Сергеевна Васнецова обычно и сталкивались нос к носу. Обычно они быстро кивали друг другу, обменивались тихим «Привет» и разбегались по своим делам. Примерно полгода назад Денис заслужил еле слышное «Дебил!..» от Жени, которую случайно задел тяжёлым объективом фотокамеры – он тогда делал снимки самостоятельно, фотограф невовремя слёг с температурой. От этого шипения куда-то за ухо, в волосы, внутри всё оборвалось.
Но кто бы мог подумать, что именно на этом приёме Женька будет выглядеть убийственно красивой в строгом чёрно-красном платье и чересчур высветленными волосами, убранными в изящную причёску. Кто бы мог подумать, что именно тёмно-серый костюм с кремовой рубашкой будут Воронцову так идти, что на молодого кудрявого парня со скромным бейджиком «Пресса» будут оборачиваться дочки самых влиятельных чиновников.
Кто бы мог подумать, что блеск простых колец - у Женьки золотое и побогаче, у Воронцова серебряное и попроще, но с какой-то вязью, - будет, казалось, ослеплять этих двоих, стоящих сейчас в разных концах большого банкетного зала.
Оба были достаточно известными и уважаемыми людьми, чтобы эта публика знала и относилась к ним, по крайней мере, с уважением. Оба были недостаточно известными и уважаемыми для того, чтобы об их практически одновременных помолвках писали в журналах или в Интернет-новостях.
Приглашённый оркестр – кажется, из Мариинского театра – наигрывал что-то классическое и безумно красивое, только работникам прессы танцевать на официальных приёмах вообще запрещается, а уж тем более – с работниками «самого верха». Поэтому Денис прислонился к ледяной мраморной стене, отсалютовал фужером через весь зал и одними губами произнёс:
- Прекрасно выглядишь, Васнецова.
- Ты тоже, спасибо, - донёсся обратно такой же беззвучный ответ, тонкая рука приняла с подноса официанта бокал с шампанским, золотая цепочка-браслетик скатилась едва ли не к локтю. Этот браслет Денис привёз ей из Франции и даже не думал тогда, что теперь украшение будет так чудесно гармонировать с золотым колечком на безымянном пальце пока ещё левой руки.
Женька пригубила шампанское и проглотила разом едва ли не полбокала. Напиток оказался неожиданно крепким – или в голове и без алкоголя шумело так, что заглушало оркестр. Браслет щекотал руку. Этот браслет Денис привёз ей из Франции, и Женя не думала даже, что наотрез откажется его снимать даже в тот момент, когда её жених будет надевать ей на палец золотое кольцо.
В зале почему-то не работало кондиционирование, пахло взбитыми сливками с подтаявших пирожных и разлитым шампанским. Воронцов пил вино, не пьянея, и думал о том, что весь нужный материал для статьи уже в блокноте и в памяти диктофона, а значит, можно расслабиться… расслабиться только ни черта не удавалось, вино с лёгкостью проходило голову и горячей, почти огненной тяжестью заполняло сердце и почему-то лёгкие.
Покурить бы, пронеслось в мозгах, и тут же тоненькая фигурка в чёрно-красном платье выскользнула из зала через дверь напротив. Денис медленно поставил бокал на край фуршетного стола и неторопливо вышел через другие створки.
Хорошо, что курилок в этом особняке полно, хозяева постарались… Воронцов побродил по цокольному этажу, а потом толкнул первую попавшуюся дверь и действительно очутился в курилке. Тут, напротив, кондиционер шпарил вовсю, вода в высоких напольных пепельницах даже дрожала чуть-чуть от потоков ледяного воздуха. Женька стояла у стены, зябко ёжась и кусая губы.
- Когда свадьба?
- Через два месяца.
- Могла бы и сказать.
- А смысл?
Шум оркестра и гул голосов из зала был слышен даже в курилке. Пахло холодной водой и табаком, сквозь тонкие стены было отчётливо слышно, как в соседнем туалете какая-то дамочка уже стонала от возбуждения. Женька вздрогнула и направилась к выходу, но Денис ловко поймал её за руку и одним движением прижал к себе, не давая даже шевельнуться.
- Постой со мной, хотя бы пока я покурю.
К женским стонам присоединились мужские, и Воронцов вспомнил, как ещё полгода назад они точно так же сбегали со всех приёмов и званых вечером, в поисках уединения и тишины добираясь до первой гардеробной комнаты. Сейчас бы он не согласился на такое… скорее всего, хотя эти губы, так кошмарно и по-детски искусанные и обветренные на холодном ноябрьском воздухе, хотелось целовать и целовать.
Сейчас хотелось уже другого, но серебряное кольцо у него на руке и золотое – у неё диктовали свои правила.
Женька прижималась к дорогому тёмно-серому пиджаку, рискуя помять ткань, и думала о том, что ещё три года назад она и помыслить не могла, что будет неверной женой. А сейчас – свадьба только через три месяца, а она уже планирует, как и когда будет изменять мужу.
А Воронцов будет изменять жене. Своей красивой молодой жене, которая совершенно ни в чём не виновата…
- Тебе не идут такие светлые волосы. Я не трону тебя, Жень… я только покурю, пожалуйста, постой рядом. Видишь, всего одну сигарету.
- Две…

17 сентября 2012

 Отправлено: 15.10.20 00:44. Заголовок: Это же не просто про..

Это же не просто проститутки, это красивые, умные и уважаемые женщины. Даже сама богиня любви, Афродита, считалась куртизанкой, именно поэтому в Древней Греции занятие проституцией не считалось чем-то осудительным или постыдным http://krasnodarskie-znakomstva.ru/soderzhanka-novokuznetsk