Отправлено: 18.09.10 22:29. Заголовок: Coquelicot

1. Возвращайся (R)
2. Асфальт (R)
3. Деревянные лошадки

 Отправлено: 10.09.10 20:25. Заголовок: Возвращайся (R)

 Отправлено: 10.09.10 20:27. Заголовок: .I. Нам ли, одиноки..

[hideguest][center].I.[/center]

[right]Нам ли, одиноким, не прольётся
Время, что подарено Всевышним?
Я тяну, тяну ладони к Солнцу –
Солнце остаётся неподвижным.

Ненароком оказалась рядом…
Поутру одумалась, исчезла.
Вот спасибо снам, и листопадам,
И всему, что до имело место…

Не кричали, не остановили
Белые слова за облаками…
Никого на свете не любили…
Ждали.

(Юта и Владимир Шахрин: «Ждали»)[/right]

- Мамочка, пойми, такого случая может больше не представиться… вообще никогда!
- Женечка, ну как же… мы же тут скучаем, мы так поджидали твоего приезда… нам же обещали, что это всего на год…
- Мне тоже так говорили! – в телефонной трубке что-то хрустнуло, как будто бы Женька, перенервничав, сломала пополам карандаш. – Только сейчас ситуация изменилась… они говорят, у меня деловая жилка… что они именно меня ждали, чтобы…
- Мы тоже именно тебя ждали!
- Мамочка, давай, я приеду на две недели? И мы всё решим? Да? Мамочка, мне бежать надо, зовут! Поцелуй от меня папу, бабушку и девочек! И… Дениса, пожалуйста! Попроси, чтобы он на меня не обижался! Всё, отбой!
- Женечка, никого дома нет, только один…
Трубка привычно разразилась короткими гудками, а спустя секунду тихий щелчок коммутатора объявил о том, что связь между Россией и Америкой была выключена. Людмила Сергеевна очень медленно протянула руку и положила трубку радиотелефона на стол. И перевела взгляд на Дениса, который сидел напротив неё и взволнованно сворачивал носовой платок в тугой жгут.
- Она приедет на две недели. А потом уедет обратно.
- Как… обратно? Зачем?
- Денис, я очень благодарна тебе за то, что ты пришёл с таким важным сообщением ко мне, не дожидаясь Жени… - женщина старалась не смотреть в глаза Воронцову, а тот вдруг почувствовал странную слабость в руках, - только, я боюсь, твоё сообщение самой Жени не дождётся. Она не хочет домой, желает продолжить учёбу в Штатах.
Вот оно, значит, как бывает, когда дар речи теряешь… наверное, это страшно: не суметь сказать чего-то – только Денис не хотел говорить. Он не хотел, казалось, вообще ничего, как было ещё полминуты назад. Тогда всё было по-другому, тогда он ждал, надеялся, боялся… а теперь он пытался поверить. Ни для чего, просто… наверное, чтобы себе подтвердить: да. Ты прав, сержант Воронцов. Это всё на самом деле закончилось.

* * *

Ничего не закончилось. Всё в порядке. Всё в полнейшем порядке. Она приедет, она всем всё объяснит. Родители, девочки и Денис её поймут… они не могут не понять, они не имеют права не понять! Женька, которую столько лет все воспринимали исключительно как спортсменку и «своего пацана», наконец-то нашла дело, которым она В САМОМ ДЕЛЕ хочет заниматься… да, она хочет! Ей нравится рекламный бизнес, ей нравится сочинять и выдумывать, ей нравится английский язык и она без ума от замечательных иностранных коллег… разве это не здорово, когда человеку его работа нравится?
Конечно, здорово!
Они поймут!
- Они обязательно меня поймут! – Женька, уже двадцать минут бегая по комнате туда-сюда, внезапно упала животом на кровать, уткнулась лицом в подушку и хотела заплакать… но не заплакала. Не из-за чего пока было плакать. Дар убеждения «мисс Дженни» был настолько силён, что стопроцентно действовал даже на саму «мисс Дженни». Она же всегда знала, что дома радуются её успехам и спокойно относятся к тому, что третья дочка и одна из сестёр уже почти год находится аж через полмира от дома. Ну учится и учится… потом приедет…
Мы тоже именно тебя ждали.
Господи, мамочка, зачем же ты это сказала!

* * *

- В общем, демобилизуюсь я в пятницу, сажусь в автобус и еду в Питер. Если удачно поймаю поезд, то утром в субботу буду уже в Москве.
- Я улетаю в воскресенье утром.
- Женька, ты…
От этой короткой фразы, произнесённой с непередаваемой интонацией, Женьке захотелось завыть и расколошматить мобильник об стену.
- Я не могу поменять билеты, в понедельник я уже должна буду приступить к работе. Воронцов, в твоих же интересах… в общем… пожалуйста, поймай поезд, я очень тебя прошу!
Маша вздрогнула от голоса сестры и подняла голову. Женя стояла посреди комнаты, всё ещё держа телефон у уха, и смотрела в стену. А по щекам текли слёзы. Маша поняла, что ещё чуть-чуть – и она сама разрыдается, как первоклассница, которой поставили несправедливую двойку.
Что же это за работа такая в этой чёртовой Америке, если для Женьки она важнее души и сердца? Или… Маша закусила губу, чтобы не ляпнуть вслух жуткий вопрос, вдруг возникший у неё в голове. Нет, Женька любит… она бы не плакала вот так, тихо, незаметно, если бы не любила.
- Женечка, может быть, ты всё-таки останешься…
- Хоть ты-то мне нервы не вытягивай! – внезапно взвизгнула, как рассерженная кошка, сестра. Всё-таки швырнула телефон на пол, сжала кулаки и бегом бросилась из комнаты.
Маша перевела взгляд на настенный календарь. Все выходные были выделены красным цветом, но дата ближайшей субботы почему-то горела, будто её обвели сверху фосфоресцирующей краской. Словно хотела сказать: я навсегда соединю их вместе.
Или обоих убью.
Ни разу в жизни Маша так не желала, чтобы выходные никогда не начинались.[/hideguest]

 Отправлено: 10.09.10 23:34. Заголовок: Будильника никто не ..

[hideguest]Будильника никто не ставил, но васильковый полумрак комнаты и осенний ветер в форточку разбудил Женьку сразу.
Она сидела, сжавшись в комочек, и хотела не существовать. Если не будет её – он просто проснётся, когда выглянет солнышко, оденется и пойдёт завтракать. Он будет пить свой любимый чёрный чай с лимоном, есть бутерброды и даже не узнает никогда, что сегодня ночью стал чьей-то половиной. Потому что не будет никого. Не будет Жени.
Только Женя была. Она, единожды посмотрев на часы и разглядев время, боялась глядеть на циферблат во второй раз. Она смотрела на Дениса. Упрямо сжатые губы, нос с еле заметной горбинкой, неожиданно длинные, какие-то девичьи ресницы слегка дрожат. Вот он вздохнул во сне, повернулся на бок и откинул руку назад, будто ища что-то. Женя даже не успела сообразить, что ему нужно, как её пальцы крепко сжала тёплая ладонь с чуть ощутимым шрамиком на внешней стороне запястья. Воронцов по-хозяйски потянул её руку к себе. Женя тихонько легла, обняла Дениса за пояс и замерла, чтобы не разбудить его и не разреветься самой. Сейчас он снова глубоко уснёт, а она должна будет неслышно встать, забрать одежду и уйти, потому что в соседней квартире уже стоит собранный в дорогу чемодан и лежит конверт с документами и билетами…
Дыхание Дениса выровнялось. Женя аккуратно высвободила свою руку, как можно тише встала и схватила в охапку свои джинсы и футболку. Оденется в коридоре, на площадке, у себя в квартире… нужно уходить из этой комнаты, где тепло и тихо, где пахнет сладким чаем, горьким табаком (его всё-таки научили курить) и солёными поцелуями. Это она ночью закусила губу и не рассчитала… а он потом смеялся и называл себя вампиром. И жаловался, что её кровь какая-то очень уж солёная.
«Уходи и даже не вздумай на него смотреть!» - приказала себе Женька и уставилась на Воронцова глазами, полными слёз. Сил хватало только на то, чтобы держать в руках одежду и себя саму; ещё немного – и она кинется на кровать, встряхнёт этого спящего дебила за плечи и заорёт на всю квартиру:
- Идиот! Скажи мне уже, чтобы я никуда не уезжала, что ты меня ждал! Ты же знаешь, что я останусь!
Денис шумно вздохнул и поуютнее накрылся одеялом.
- Скажи… ну пожалуйста…
Бесшумно закрывая за собой дверь квартиры, Женя поняла, что только что заперла там своё сердце. И уже успела, растяпа, потерять ключ.

* * *

- Башкир, а у тебя подружка есть?
Соловей, он же Ваня Соловейчиков, пихнул Юрка локтем под бок: мол, не лезь, закрыта тема. Но Воронцов, кажется, даже не услышал вопроса. Или решил его проигнорировать. Он лишь покатал дымящуюся сигарету между пальцами, выдохнул в терпкий вечерний воздух и снова затянулся – глубоко, чтобы до самого живота дошло. И продолжил плести для Анвара ошейник из обрывков кожаных ремней.
- Что я спросил-то? – тихонько поинтересовался Юрок у приятеля. Соловей внимательно посмотрел на Дениса, налил в жестяную кружку воды из чайника и отхлебнул глоток. И лишь потом неторопливо ответил:
- Есть у него подружка. Ждёт.
- Она его ждёт? А фиг ли он тогда контрактником попёрся, раз ждёт, взял бы в жёны… Он же дембельнулся почти два года как! Или так деньги нужны?
- Не, Юрок, не она. Он. Её. Всегда ждёт.

* * *

- Дженни, ты знаешь, мне показалось, Хью на тебя запал…
- Правда? – равнодушно протянула Женя, даже не взглянув на начальника отдела типографии. Вуд предупреждающе взглянула на Рокси, но та не обратила на подругу никакого внимания.
- Конечно! Он с тебя глаз не сводит уже вторую неделю! Ты зря не реагируешь, Дженни, Хью – отличная для тебя пара… или у тебя уже есть бойфренд?
- Рокси, мне срочно нужно показать тебе эскизы! – нарочито громко произнесла Вуд и поспешно вытолкала вторую художницу в коридор.
- Ты что? – возмутилась подруга.
- Не нужно говорить с Джен на эти темы!
- Да на какие темы, я просто спросила, есть ли у неё бойфренд!
- Вот именно об этом и не нужно говорить! – сурово объяснила Вуд. – Есть бойфренд. Она его вон уже третий год ждёт, он, кажется, служит в армии где-то очень далеко. Не смей подпихивать ей Хьюго! Надо будет – они сами разберутся, кто там с кого глаз не сводит! Джен ждёт своего парня… и никого другого ей не нужно, поняла?[/hideguest]

 Отправлено: 11.09.10 11:51. Заголовок: Мои крайние двое сут..

[hideguest]Скрытый текст

Мои крайние двое суток обозначаются именно этой фразой: "Слава Богу... жива!". Сегодня мою подругу перевели из реанимации в обычную палату. И знаете, что она попросила, чтобы ей привезли из дома? Гитару. Слава Богу... Ин, спасибо тебе большое. Спасибо, что знаешь, как сильно ты нам нужна.

[center].II.[/center]

[right]Скоро берег, скоро дом, скоро вместе. Вдвоём.
И нам навстречу – звёзды.

Я искал тебя…

Пальтецо, папироса
И в лицо осень…
Полбеды, полдороги до Солнца.

Тихий-тихий голос твой: «Слава Богу – живой…»

(Джанго: «Пальтецо»)[/right]

Умнее пса, чем Анвар, Воронцов ещё не встречал. Командир рассказывал, что щенок родился самым слабеньким в помёте, позже всех открыл глазки и никогда не играл со своими братьями и сёстрами, поэтому заводчица отдала малыша бесплатно, как брак. Денис никак не мог взять в толк, как можно было назвать сухим протокольным словом «брак» живое существо, тем более такое красивое и доброе. Наверное, всё дело было именно в воспитании и отношении к животному, потому что, получив гордое звание «собака минно-розыскной службы», Анвар моментально заслужил восхищение и уважение всех солдат части. Азы дрессуры он схватывал на лету, и Воронцов точно знал, что вверенный ему пёс прекрасно понимает человеческую речь. А иногда казалось, что и мысли тоже.
- Заскучал уже, братишка?
Анвар, не вставая с места, замёл хвостом и поднял небольшое облако серо-жёлтой пыли.
- Сейчас Юрок с… короче, скоро пойдём в обход, потерпи ещё чуть-чуть!
Овчарка понимающе подняла уши и будто бы кивнула. Из сослуживцев Дениса никто, даже понимающий Соловей, не знал, почему Воронцов почти никогда не общается с Юрковым псом и терпеть не может называть его по имени. Дело в том, что красивую восточно-европейскую овчарку ровного шоколадного окраса звали совершенно не по-армейски: Бубликом. А для Дениса это было всё равно что прямое напоминание о прошлом. О том прошлом, которое он почти сумел спрятать в сундук и запереть на тяжёлый чугунный замок.
Хорошо сейчас служить, не то, что раньше: мобильники никто не отбирает, выбери только время поудобнее, и звони, кому хочешь. Воронцов очень хотел. И никогда не звонил. В списке исходящих звонков его старенького телефона значился единственный контакт: мама. Раньше ещё была сестра Ленка, но она замуж вышла, сейчас ребёночка ждёт… не до звонков чёрт знает, куда.
Ещё раньше была Женя. Четыре раза была – в исходящих. После этих четырёх раз Денис спешно переименовал контакт просто в инициалы: «Ж.В.» - он искренне надеялся, что две сухие буковки помогут ему легче переносить десятипудовую тяжесть, свалившуюся на его плечи после слов Васнецовой. Только вот буквы сухими перестали быть тут же.

* * *

Он проснулся один в почему-то очень холодной кровати – не спасало даже пышное одеяло. Сонным голосом окликнул – никто не отозвался. Встал, закрыл форточку – вот, значит, откуда такой мороз… – и пошёл искать Женьку по квартире.
Не нашёл.
Зачем-то снова подошёл к окну и увидел во дворе Галину Сергеевну, почему-то в одиночку тащившую пакет с продуктами. Почти у самого подъезда девушка остановилась, подняла голову и посмотрела прямо на окна бабушкиной квартиры… прямо на Дениса. Посмотрела, потом как-то вздрогнула и тихонько вошла в подъезд.
Левее сердца что-то дёрнулось и умерло: в квартиру Васнецовым можно даже не звонить. Ничего нового и оригинального ему там не скажут.
За весь день Воронцов так привык к металлическому «This subscriber is not available now», что вечером аж вздрогнул, когда в ухо ему ударили резкие гудки.
- Какого хрена, Жень?..
- Прошу тебя не разговаривать со мной в таком тоне! – а сама слова произносит в нос, будто простужена или сутки ревела.
- А каким ещё тоном я сейчас говорить могу?
- У меня же работа… я же говорила…
- Тебе напомнить, что ты мне ещё говорила? – вот чёрт, взорвался всё-таки, не сумел себя сдержать. – А напомнить, что я говорил?
- Не кричи на меня.
Этот едва различимый шёпот, а потом такие громкие короткие сигналы оборвавшейся связи до сих пор снятся Денису. И являются главной причиной его мгновенного пробуждения, а также бодрствования во все следующие сутки. Все ребята в части знают, что не нужно трогать Воронцова, если он в две затяжки выкуривает сигарету и тут же достаёт новую – дрожащими то ли от злости, то ли от закипающих в глазах слёз пальцами.

* * *

- Жень, прости меня. Я дебил.
- Угу… - она улыбается, он слышит это. И поневоле начинает улыбаться сам.
- Простишь?
- Угу. Воронцов… ты где?
- Дома. В Уфе. Маму давно не видел, Ленку… знаешь… она себе жениха нашла, мама в восторге, а мне он заранее не понравился. Так восторженно моя сестра может отзываться только о полном кретине! Ну я и подумал, увижу, что он Ленку обижает, - в асфальт закатаю… а это оказался Миха, вместе служили! Ты представляешь себе? Сижу я такой, жду, когда она пацана в комнату приведёт, и слышу: мол, Миша, это мой брат Денис! И голос, который за год осточертел уже: да мы, мол, знако-омы…
Воронцов несёт какую-то ерунду, забывая о том, что задерживают зарплату, а сотовая компания выставит ему оч-чень красивый счёт за разговоры с США. Он говорит и говорит, смеётся, рассказывает что-то и постоянно называет Васнецову по имени. Будто с каждым произнесённым вслух «Женька!..» она становится всё ближе и ближе к нему.
- Денис, а мне отпуск дают. Начиная с Рождества и заканчивая где-то числами десятыми января… я домой приеду, Денис. На весь отпуск. Здесь зима такая некрасивая…
Она тоже называет его по имени, рассказывает, куда хочет сходить в Москве, которую так давно не видела, а у него стучит сердце и в животе прыгает резиновый мяч: приедет. Женька приедет![/hideguest]

 Отправлено: 11.09.10 20:38. Заголовок: - Женьк, привет. Слу..

[hideguest]- Женьк, привет. Слушай, я тут всю голову сломал, что Пуговке на Новый год дарить… может быть, мы скинемся на что-нибудь большое и прекрасное, чтобы от нас обоих вручить?
- Воронцов, прости меня… я не приеду. Не получается из страны выехать. У нас тут такая катавасия…
- Ты же обещала!
В трубке слышно, как Женька вздыхает, будто хочет сказать: «Как же вы достали меня уже со своими вечными напоминаниями о моих обещаниях!». Вздох прерывается треском и попискиванием.
- Вторая линия. Денис, я приеду весной, честное слово! Ты думаешь, мне самой тут не надоело сидеть безвылазно?
- Не знаю. Когда – если – приедешь, тогда и расскажешь, надоело или нет.
Праздники Воронцов провёл один… а честнее сказать, в компании совершенно незнакомых людей. Просто шёл по улице, просто поддержал за локоть девушку, поскользнувшуюся на обледенелом асфальте, просто получил приглашение встретить новый год вместе. Ребята весёлые, девчонки ласковые; встретили, как своего, накормили вкусностями, налили шампанского и даже не потребовали, как новенького, сказать первый тост.
Утром первого января Денис мысленно попросил прощения у хорошенькой шатенки, мирно спящей рядом с ним на широком диване, быстро собрал свои вещи и сбежал. В голове лениво мелькнуло: «Трус!» - и так же лениво отозвалось: «Зато сам с собой честен…».
Хорошо, что третье января выпало на среду: военкоматы Москвы работали только по понедельникам и средам.

* * *

Ваня Соловейчиков Денису понравился сразу: такой добродушный воспитанный парень, не убегающий от проблем и желающий обеспечить свою семью, а заодно – помочь своей стране.
- А почему ты именно сюда попросился? Ведь не сахар служба, а с собаками можно и в других частях работать.
- Да мне всё равно… записали сюда, я и пошёл сюда. Правда, с собаками никогда не общался… вот так, чтобы дрессировать, учить.
- Ну, этому здесь научат! – улыбнулся Соловей. – Я год назад тоже пришёл, ни фига не умел, а сейчас вон… про нас с Рексом даже в газете писали! – по-мальчишески открыто похвастался он. Чёрный Рекс дружелюбно гавкнул. – Граница – она, брат, везде граница… говорят, что страшно, а на деле, сам увидишь, не так уж и страшно это всё. Хотя, может, я привык просто… слушай, а ты же из Уфы, да? Будем тебя Башкиром звать, а то есть у нас уже один Денис.
- Да мне всё равно, как назовёте, лишь бы служба хорошо шла! – отозвался Денис. Ваня увидел, что младший сержант достал из кармана сотовый телефон, и деликатно отошёл в сторонку.
Надо бы что-то сказать. Как-то объяснить… хотя – каким образом он будет объяснять ей нежелание оставаться в городе, учиться и работать? Как это объяснить загруженной делами по самую макушку Женьке… если он сам не понимает, на фига он припёрся в военкомат и попросил записать его контрактником – но непременно на границу. Где реально всегда есть, чем заниматься… и где от Москвы так далеко, что забываешь вообще о таком городе.
- Я тебя ненавижу, Воронцов. Пожалуйста, так и знай. Ты мне зачем позвонил? Про свою границу рассказать? Спасибо, рассказал. А теперь повесь трубку и больше не трудись этот номер набирать, незачем это. Понимаешь, я тут просто жилы рву, чтобы на Пасхальные каникулы приехать домой, к тебе… а ты, значит, на границу. Бога ради. Служи, солдат. Я всё равно приеду, к маме, к папе, к сёстрам. Думала, что и ты в этом списке будешь, но ты же сбежал… что поделаешь. Твоё право.
Накричала. Под конец тирады Воронцов ясно услышал, как она будто подавилась воздухом и закашлялась. Потом хриплым, сорванным голосом пожелала «весёлой службы» и отключила телефон. У Дениса появилось непреодолимое желание выйти на равнину и попрыгать, чтобы его заметили местные и на всякий случай подцепили пулей из винтовки. Мало ли.

* * *

Лето в Карачаево всегда наступает очень рано и очень неожиданно. Казалось, ещё вчера дул прохладный ветерок, приносивший с равнин лёгкий запах цветов и мёда; а сегодня – уже солнце греет вовсю, почему-то кажется, что оно постоянно над головой. Чирикают птицы, трава из бирюзово-изумрудной становится чистейшего зелёного цвета, а блестящие макушки хребтов Большого Кавказа теперь видно постоянно, только долго смотреть на них нельзя: от резкого контраста белого снега и синего неба начинают болеть глаза.
Беспорядки на границах, столь ярко освещавшиеся в прессе, казались Денису просто развлечением выходного дня. Конечно, какой канал и какая газета будут говорить о том, что на самом деле здесь почти каждый Божий день что-то взрывают, в кого-то стреляют, что пограничнику с собакой иной раз сложно выйти на предгорную тропинку и не угодить под горячую пулю какого-нибудь до смерти напуганного местного жителя. А почему бы и не сказать, всегда думалось в таких моментах рассерженному Денису… Сами довели страну до такого нервного состояния, почему теперь-то нужно правду скрывать.
- Башкир, видал, сколько журналюг понаехало? Сейчас опять баламутить начнут…
Воронцов терпеть не мог журналистов. Они вечно просили повторять одно и то же по несколько раз, а потом в телевизионных сюжетах всё бессовестно перевирали. Один или два боевика у них – уже группировка… Поэтому Денис решил, от греха подальше, забрать собаку и ретироваться за КПП.
- Анвар… Эй-эй, парень, это же служебная собака!
Последние слова Воронцов уже вопил, кидаясь к молодому корреспонденту, который, пребывая в полном обалдении от огромного пса, присел перед Анваром на корточки и что-то пихал ему ладонью под нос. Воспитанный Анвар не рычал на незнакомца, он явно не понимал, чего от него хочет этот чужой человек.
Денис в два прыжка преодолел расстояние до журналиста, схватил своего пса за ошейник и абсолютно искренне обратился к растерявшемуся юноше:
- Парень, ты охренел?
- Ой… в смысле, простите… я так больших собак люблю! – по-детски наивно признался мальчишка. – А у вас не собака – мечта… я вот хотел ему конфету дать…
- А говоришь – мечта… свою мечту ты бы тоже шоколадом убивал? – проворчал Денис. – Нельзя собакам конфеты.
Корреспондент сконфузился и помолчал. Воронцов перехватил ошейник Анвара поудобнее, но почему-то не двинулся с места: как-то странно было теперь уходить. Минуты две парни помолчали, потом журналист протянул руку:
- Меня зовут Федя.
- Денис.
- Денис, а ты здесь давно служишь? – доверчиво, как своего старого знакомого, спросил робкий Федя. Увидев, как нахмурился Воронцов, он поспешно замахал руками: - Нет, я не для газеты, просто… интересно. Тут же вон что творится…
- Везде творится, где граница! – коряво срифмовал свою «философию» Денис. – Тут обычно… просто по телику врут много… да и в газетах, извини за прямоту…
- Что я, не знаю, что ли… - пригорюнился Федя. – Но это же работа наша, как начальство скажет, так мы и пишем. Не во всех изданиях так, конечно… а вон, вчера про вашу часть уже рассказывали по телику, такой страх показали! Такого даже мы не придумаем. А они всё так разукрасили, будто у вас тут как минимум театр военных действий развернулся!
Словно подтверждая слова парня, в кармане пискнул телефон. Денис достал мобильник и уставился на экран, не в силах поверить коротенькой СМС: «Этот абонент звонил вам 2 раза, последний раз – в…». Так, срочно нужно выпить чаю и поспать хотя бы часа полтора. Уже зрительные галлюцинации начинаются. Что жара делает…
Телефон зажужжал, вибрацией защекотало ладонь.
- Алло…
- …
- Алло… Жень?
С ума сойти, это его голос так сипит, будто после глотка колодезной воды?!
- Жень, это ты?
- Ты живой… Господи… ты живой!

* * *

- Башкир, ты срок службы-то продлевать будешь?
- Вряд ли. У меня на гражданке дело… очень важное…
- И я не буду, домой поеду. Хватит… что за дело-то у тебя? Может, помощь нужна будет?
- Да нет, Соловей, спасибо. Я и сам справлюсь. Просто… нужно одного человечка дождаться.
Денис задумчиво повертел в руках бело-голубую пачку сигарет. И загадал, что Женька не потеряется снова. А он её дождётся. Спустя вот одну эту пачку и дождётся.[/hideguest]

 Отправлено: 12.09.10 16:27. Заголовок: "Баста, карапузи..

[hideguest]Скрытый текст

"Баста, карапузики, кончилися танцы!"(с) - а точнее, я просто переписываю ВСЮ третью часть, поэтому новые кусочки фика буду выкладывать чуть реже, а будут они чуть меньше размером. Прошу прощения. И ещё, я говорила об этом в шапке, повторюсь снова: я настоятельно советую послушать песни, тексты которых идут эпиграфами к частям. Песню, указанную в третьей части, я считаю, нужно слушать просто без вариантов. Слушать - и всё тут. Спасибо за внимание.

[center].III.[/center]

[right]Шепчется город с пасмурным небом,
наглухо занят твой телефон.
Буду курить да закусывать хлебом,
пялясь в прихожей на пыльный плафон…
И, опережая лето, плавали и ждали ветра,
плавали, искали сушу…
Слушай…
Слушай!
Умер телефон в кармане – напишу записку маме.
Напишу, что очень-очень
рада
падать…

(Юта: «Падать»)[/right]

Почтенная старая леди, которая вышла погулять со своей маленькой лохматой собачкой, вежливо кивнула стоящему в холле молодому человеку. Юноша изящным движением ладони убрал со лба светлую чёлку и улыбнулся леди, шутливо погрозил пальцем заворчавшей почему-то собачке и поспешно нажал кнопку вызова лифта. Леди поблагодарила воспитанного молодого мужчину и, уже войдя в лифт, подумала:
«Иногда мне кажется, что к этой странной русской девочке в гости ходят лучшие люди США. А самое удивительное, что это понимают все, кроме самой этой девочки…»
Странная русская девочка в это время носилась по просторной двухкомнатной квартире, врезаясь в косяки и ругаясь сквозь зубы. Куда-то пропала расчёска и пудреница, хотя они должны были (просто обязаны, чёрт, чёрт!..) лежать в сумке. И ключи от машины… и папка с контрактами…
Красивый молодой человек посмотрел на часы, постучал ногтем по циферблату и крикнул в приоткрытую дверь квартиры:
- Jane, if we in the third time are late for a dinner to Ted, about us there can be an incorrect impression…
- Иди в баню! – на простом и приятном русском пожелала ему в ответ Женька, на бегу задела коленкой стул и зашипела от боли и ярости: по тонким нейлоновым чулкам поползла предательская «стрелка».
- Да твою налево!!!
- Jane?..
- Хьюго, я тебе сколько раз объясняла: находясь со мной наедине, говорить ТОЛЬКО ПО-РУССКИ!
- Дорогая, но Тед…
- У твоего Теда сложится о нас ещё более неверное впечатление, если его начальник отдела придёт к нему на обед со спутницей в драных чулках! Ч-чёрт, где мои брюки…
Брюки нашлись в ванной комнате. Подпрыгивая от злости, Женя кое-как нацепила их на себя, расправила складки и рванулась к зеркалу, чтобы посмотреть, подходит ли к такому костюму рубашка. Зеркало с удовольствием отразило хорошенькую девушку с длинными светлыми волосами, озорными зелёными глазами и едва заметной ямочкой на щеке.
Именно эта ямочка и заставила Женьку замереть, не в силах поверить увиденному…
Господи, что с ней сделали эти два года. Скажи кому-нибудь дома, что Женя Васнецова, вратарь районной команды по футболу, хулиганка, «свой парень» и умница только тогда, когда это нужно было, сейчас всерьёз расстроилась из-за испорченных чулок и потери пудреницы… Господи, да никто бы не поверил. А Воронцов бы вообще округлил глаза и расхохотался бы.
- Дебил…
Дебил он или нет, Денис бы не узнал сейчас эту красивую молодую женщину, которая собирается спуститься на улицу, сесть за руль маленького белого Пежо и поехать в гости к своему начальнику. А там она в течение всего вечера будет доказывать, что должность начальника отдела информации она получила не просто так…
Пиарщик – он везде пиарщик. Жене иногда казалось, что эта гадкая профессия втягивается в человека, как в губку, и никакими силами потом эту губку не отжать. Раз ты работаешь в рекламной компании – ты должен понимать, что с тобой могут сотрудничать ого-го какие фирмы. А раз ты ещё и начальник, ко всему прочему, то тут уж хочешь – не хочешь, а соответствуй. И внешне, и внутренне. Дресс-код, поведение, составление правильного мнения окружающих о тебе… и пусть Жене это трижды всё не нравилось и уже давно осточертело, она продолжала брать эти высоты и не сходила с дистанции. Умные люди – а Васнецову все называли очень умной девушкой – за подобные должности когтями и зубами дерутся, а потом приковываются к ним цепями. Женьке же профессия досталась почти даром… если не считать выплаканных в подушку слёз, количеством которых можно было бы заполнить ещё один Атлантический океан. Казалось, неунывающая раньше Женя теперь плакала каждую ночь, чтобы компенсировать недостаток слёз за все восемнадцать лет.
Домой Женька звонила редко. Честно сказать – ОЧЕНЬ редко. Она не знала, о чём можно разговаривать с родителями и сёстрами, ведь им непонятно и не очень интересно то, чем занимается их Женька в своей Америке… а домашние дела теперь для девушки стали совсем чужими. Там без неё кипит жизнь, никто не унывает, всё хорошо. Её жизнь – и там, и вообще – закончилась с поворотом замка в двери бабушкиной квартиры одним очень-очень холодным утром. Женя для себя так и определила. Сидя в удобном кресле самолёта, она отказывалась от еды и газет, прижималась скулой к пластиковой стене и думала о том, что Жизни теперь придётся уступить место Карьере. Нужно было запереть все чувства на замок и отныне руководствоваться только разумом и амбициями. Иначе её сожрут в этом США. Или она сама умрёт.
От одиночества, скорее всего…[/hideguest]

 Отправлено: 13.09.10 15:09. Заголовок: Если кто-то хочет мн..

[hideguest]Скрытый текст

Если кто-то хочет мне сказать, что я уже просто заговариваюсь, не надо мне этого говорить: сама знаю. ООС такой ООС...

Нет, однажды Женя всё-таки позвонила домой просто так. Одним особенно одиноким ранним утром решилась поднять трубку телефона. В Москве – вечер, семья должна быть дома… Слушая долгие междугородние гудки, Васнецова вдруг поняла, что у неё дрожат колени. Будто звонит не родителям, а в ФСБ.
Мама – она всегда мама. Она будет рада слышать родную дочь в любое время суток – и в любое время суток начнёт активно переживать, видимо, за все эти месяцы Жениного отсутствия.
- Ты хотя бы там питаешься нормально? В этой Америке сплошной фаст-фуд, а готовить тебе некому…
- Да я сама себе готовлю.
- Солнышко, не смеши маму, что ты там приготовить можешь! Полиночка, доченька, доешь салат, пожалуйста… Женечка, а ты вот говорила когда-то, что тебе могут стипендию повысить, как с этим дела? Ты ведь не нуждаешься, да? Только скажи, мы тебе денег вышлем, сколько попросишь! Ой, здравствуй, Илья, садись, пожалуйста, сейчас я тебя ужином накормлю. Женька, я так рада, что ты позвонила, так приятно было тебя слышать! Вот сёстры тебе привет передают.
- Спасибо… - пробормотала девушка. Мама ещё что-то прощебетала, потом передала, что Женьку в Москве «все целуют и обнимают», и отсоединилась. Женя молча стояла посреди кухни и слушала, как пищит, словно кардиограмма, телефон.
Она всё-таки хотела приехать в Россию на весенние каникулы. Приехать и привезти всем подарки, провести дома чудесные две недели, а потом уехать обратно и ещё две недели обижаться по телефону на Воронцова. Помириться с ним, а потом начать обижаться. Теперь же выяснилось, что все эти грандиозные планы разом рухнули, как соломенная хижина во время урагана. Там её никто не ждёт. Там вполне довольно её коротких звонков раз в полгода. Там…
Раньше там был дом, а теперь, выходит, дом здесь?
Весь день Женька ходила по пустой квартире и тряслась, как будто от температуры. Она в США, где все чужие и такой непонятный, корявый язык… это что, в самом деле теперь для неё? Женя вспомнила, как ректор университета в торжественной обстановке называл имена пяти лучших студентов – и произнёс её имя. Пяти лучшим студентам полагался подарок, на собраниях раньше обсуждалось, в чём каждый из пяти больше нуждается. Женьке подарили квартиру. Настоящую двухкомнатную квартиру, правда, дешёвую и на окраине города… но зато это были свои стены, своё гнездо. Васнецову поздравляли друзья, учителя и коллеги, а она ходила по пустым пока комнатам и вспоминала, как тайком от мамы прятала Воронцова в квартире у бабушки. Зачем ей одной аж две комнаты и такая огромная кухня? А Денису бы наверняка понравилось здесь, в угловой, тут большое окно, а другая комната – почти через холл; можно было бы заниматься музыкой и никому не мешать.
- Ты рехнулась, Васнецова… - констатировала в конце концов Женька. Уселась прямо на пол и быстро, пока не передумала, набрала номер телефона.
- Рокси, привет, а твоё приглашение на вечеринку для меня всё ещё действительно? Нет, просто вдруг так скучно стало дома сидеть… Спасибо, подруга, жди!
Вечер неожиданно заполыхал кислотно-жёлтыми и алыми огнями, будто неоновые вывески; было не совсем понятно, что стучит: сердце или тяжёлая музыка в дорогих колонках. Никогда не посещавшую раньше студенческие вечеринки Женю приняли, как самого дорого гостя, перезнакомили со всеми молодыми людьми и приказали «получать удовольствие». Удовольствия не было никакого, зато был неожиданно грустный и серьёзный взгляд Вуди, наставницы и хорошей Женькиной приятельницы.
- Джейн, что с тобой? – тихонько спросила девушка, отведя подругу за лестницу. Женя промолчала, с некоторым удивлением наблюдая за апельсиново-красным огоньком сигареты, которую держала в пальцах Вуди. Через некоторое время до затуманенного громкой музыкой и неприятными мыслями разума дошло, что эту сигарету Вуд отобрала у самой Жени.
- Дженни, ты же спортсменка, сильная девушка… что произошло? Что скажет твой молодой человек, если узнает, что ты курила? Он же так тебя бережёт, ты сама рассказывала…
- Джейн, шампанского? – от толпы веселящихся молодых людей отделился высокий красивый парень, ласково улыбнулся Жене и немного ревниво поглядел на Вуд: мол, ты тут явно лишняя. Девушка упрямо уставилась в пол: она недолюбливала Хьюго Трайдента, хотя он был её непосредственным начальником, ей очень не нравилось, как юноша упорно… и дажё упёрто добивается внимания Джейн. Вуд казалось, что парень просто поставил себе цель и теперь желает во что бы то ни стало её добиться, а на чувства Жени ему плевать.
Васнецова поджала губы… а потом резким движением отняла у парня бокал.
- Спасибо, Хью.
Потом она на пятках повернулась к ошарашенной подруге и покачала головой:
- Молодой человек в армии, Вуди. На границе служит. Он нашу страну бережёт, Вуди, это почётно и очень сложно. Меня ему беречь некогда.[/hideguest]

 Отправлено: 14.09.10 16:58. Заголовок: Кому? Зачем? http://..

[hideguest]Скрытый текст

Кому? Зачем?

Второе своё Рождество в США (Новый Год тут почти не отмечали, не говоря уж о привычном сердцу православном Рождестве) Женька встретила в своей квартире. Компанию ей составили бутылка мартини, три бутылки апельсинового сока, пицца с сыром и Хьюго – на правах уже совсем официального молодого человека. Женя прекрасно знала, что любви от этого человека ей ждать нельзя, и была ему за это благодарна, потому что таким образом они сосуществовали на равных. Хью жил с родителями в центре города, каждый вечер возил Женю в ресторан или в клуб, в пятницу вечером оставался ночевать, чтобы в воскресенье поцеловать свою девушку и уехать домой. Девушка закрывала за своим бойфрендом дверь, мысленно обзывала себя дурой и шла к компьютеру, чтобы написать старшей сестре Маше длинное и грустное письмо. В письме Женя сообщала о том, что она очень устала, но продолжает работать, потому что ей, как ни странно, нравится быть нужной и полезной. Раньше такое она ощущала только будучи вратарём своей команды. Женька рассказывала сестре, что зима в США некрасивая и бесснежная, люди очень упрямые и неотзывчивые, а каждое утро к ней на подоконник прилетает белый в рыжую крапинку голубь – откуда только взялся такой красивый. Голубя очень хочется угощать вкусненьким, но эти дурацкие американские продавцы и слыхом не слыхивали о такой полезной крупе, как пшено. Они тут едят либо сою, либо невкусную жёлтую овсянку. Приходится крошить на подоконник шоколадное печенье, а голубям, наверное, вредно много сладкого…
Женя писала о том, что она очень соскучилась по Денису. Что она не смогла пересилить себя и убрать их совместное фото (сделано на свадьбе Даши и Веника, Женька там очень красивая, а Денис смотрит на неё с каким-то непривычным восхищением) из пластикового кармашка кошелька. А поскольку в этих долбаных Штатах каждый сам за себя и Хью почему-то решил, что «дорогой Дженни» приятно платить за себя в такси или в кафе, то кошелёк никогда не убирается далеко в сумку. Однажды, расплачиваясь за свой кофе, Женька открыла кошелёк и замерла, рассматривая маленькое фото, будто видела его первый раз в жизни. Хью тогда безумно обиделся. Хотя Женя уже устала повторять, что не любит его, а просто уважает. А уважение, как она считала, это ещё не повод носить в кошельке фото человека.
Ещё Васнецова как-то призналась сестре, что даже купила «этому бесчувственному дебилу» подарок: роскошную электрогитару. Сама Женька в музыке ничего не смыслила, но ей нравилось именно разглядывать стройный, как фигура девушки, тёмно-синий корпус, таинственно сверкающий на свету серебристыми полосками. Девушка аккуратно касалась жёстких струн кончиками пальцев, гладила тонкий гриф и представляла, как удивится Воронцов. И обрадуется. И она обрадуется, что её подарок ему понравился, она же… от всего сердца…
Подумаешь, накричала. Вспылила, испугалась. Это и было-то год назад.
Всего год назад.
Женя очень о многом рассказывала Маше. Писала длиннющее письмо на две страницы, а потом аккуратно сохраняла файл в Черновиках и выключала компьютер. Не будет она жаловаться… даже Маше, которая её наверняка поймёт и не будет ругать за идиотизм. Иногда Женьке казалось, что Вуди и Машка обязательно нашли бы общий язык, они вообще похожи характерами.
…третье Рождество в США Женька отпраздновала, до хрипоты ругаясь с рассерженным Хью. Он объяснял, что устал от такого пренебрежительного и вялого отношения своей девушки к своей же персоне. Они, дескать, уже полтора года вместе, всё окружение ждёт, не дождётся, когда же придёт приглашение на помолвку… а Женя орала на него, пинала мебель, разбила две вазы и четыре тарелки, в глубине души пугаясь самой себя. В глубине души ей было уже настолько всё равно, что она была готова хоть завтра бежать в посольство и менять грин-карту на документы, подтверждающие, что она – настоящий гражданин США.
Денис не звонил уже полтора года. А когда Женя вчера не выдержала и набрала его номер, чтобы поздравить с наступающим Новым годом, телефон сухо сообщил, что «аппарат абонента находится вне зоны доступа».

* * *

- Хью, мне с этими бумагами голову ломать ещё полночи, имей совесть, сделай телевизор потише!
- Да, милая… смотри, я тут какой-то канал поймал, вас показывают.
- Кого?
- Россию! – улыбнулся Хью и сладко зевнул. Женя потянулась, тоже зевнула и лениво повернула голову, взглянув на экран телевизора. И – свалилась со стула. Через половину картинки (любят же в Америке самое главное закрывать) шла широкая бегущая строка: «Военный конфликт на границе России и Карачаево-Черкессии», чумазый корреспондент на торопливом русском вещал в камеру что-то о боевых действиях, группировках и террористах заодно, диктор за кадром так же торопливо переводил слова паренька на английский. А позади журналиста было видно небольшую группку солдат с усталыми хмурыми лицами. Один из солдат держал на коротком поводке очень красивую овчарку; вот этот парень поднял руку, до боли знакомым движением провёл ладонью по лицу, будто снимая паутинку напряжения… и плавно, как-то неспешно осел на землю. Кто-то крикнул: «Башкир, твою мать!.. Ребята, всё-таки его зацепило!», корреспондент обернулся и что-то заверещал, камера попыталась настроить крупный план… а Женька, рыдая от страха, сбрасывала со своего стола все папки с документами, пытаясь отыскать мобильный. Она не знала, кому будет звонить: то ли маме, то ли Галине Сергеевне, которая наверняка знает больше журналистов, то ли самому Воронцову, то ли в посольство…

* * *

Вуд боком вошла в кабинет, едва удерживая в одной руке – огромную сумку, а в другой – картонную подставку с двумя большими стаканами.
- Я вот завтрак принесла, поешь, подруга. Звонила в посольство?
Женя кивнула и с благодарностью приняла у Вуд стакан с кофе.
- Да, сказали, можно приехать через три недели, предположительно всё будет готово.
- Дженни, а ты уверена, что тебе нужна именно месячная виза?
Девушка удивлённо округлила глаза: мол, а какая же ещё. Вуди лишь пожала плечами и отвернулась, пряча грустную улыбку. Она сама не знала, почему она так уверена в том, что Джейн улетит в Россию и вернётся сюда только один раз: чтобы забрать все свои вещи и вернуть ректору ключи от ненужной ей теперь квартиры.
Женька же встала из-за стола и открыла свой шкаф. Порылась там в коробках, потом опустилась на корточки и достала с самой нижней полки старый-старый футбольный мяч, уже основательно сдувшийся и пыльный. Когда-то она принесла его в этот офис и зачем-то спрятала в шкаф, «до лучших времён», говорила сама Женя. И вот теперь мяч-ветеран этих времён дождался.
И Женька дождётся. Если верить расписанию перелётов, то в Москве она будет утром 17-го числа, а вечером 20-го числа обещал приехать Денис. Нужно будет совсем немного подождать.[/hideguest]

 Отправлено: 17.09.10 15:41. Заголовок: Я прошу прощения у в..

[hideguest]Скрытый текст

Я прошу прощения у всех за такую долгую задержку. Выкладываю финальную часть фика целиком... вообще мне немного стыдно, потому что получилось не очень клёво и совсем-совсем не то, что задумывалось изначально. А уж исполнение... Но я списала всё на плохое самочувствие, так что снова - извините. Спасибо всем, кто читал и комментировал, спасибо за добрые слова и незаслуженные комплименты. И ещё кое-что. Год назад в моей жизни произошло очень, очень важное событие, наверное, одно из самых значимых за все девятнадцать с лишком лет: я пришла на этот форум. И год спустя я понимаю, что я не зря нажала кнопку "Регистрация"... потому что если бы не aktivnoe.forum24.ru, не было бы такой меня, какую многие из вас сейчас знают. Этот форум принёс мне столько счастливых, радостных и приятных минут, что я сейчас не могу не сказать: СПАСИБО. Спасибо за то, что у меня был этот год.

[center].IV.[/center]

[right]Не спеша, льётся небо,
И душа привычна к расстоянию.
И ты, и я – ранние –
Зачем так далеко?..
Возвращайся…
Возвращайся…
Возвращайся!
Ты слишком далеко…

(Джанго: «Возвращайся»)[/right]

- Послушай, если тебе так сильно хочется курить, то кури и прекрати щёлкать зажигалкой впустую!
Воронцов как-то очень застенчиво улыбнулся и прикурил, с наслаждением выдыхая дым в чистый, промытый тёплым майским дождём воздух. Женька сморщила носик и шутливо пихнула парня локтем под бок:
- И охота тебе здоровье на такую ерунду тратить…
- Должно же быть в семье хоть какое-то равновесие, ты вот спортсменка, значит, у меня должна быть хотя бы одна вредная привычка, тогда…
- В семье?
Коротенькое слово, будто бы веявшее ароматом пирога с вишней и горячего чая, всколыхнуло тихий весенний вечер. Денис замолчал и медленно побрёл по дорожке, Женя лишь поспешила за ним. Тишина, столь внезапно повисшая между этой парой, ни в коем случае не была смущённой или неловкой: она была обыкновенной. Это было так правильно, сначала идти и разговаривать о различных пустяках, а потом замолчать и просто идти рядышком, размышляя о своём. И вздрагивать от неожиданности, ощущая на своей щеке прикосновение холодных обветренных губ.
- Ну ты что, я же курю…
- И что?
- Вредно.
- Я впервые слышу, чтобы целоваться было вредно, Воронцов, не выдумывай.

* * *

Они вообще очень много молчали теперь. Ни слова не сказали друг другу, когда Воронцов спрыгнул на платформу с подножки поезда и подошёл вплотную к встречавшей его Женьке. Они тогда просто стояли и смотрели: Женя – на мыски своих кроссовок, Денис – на Женю. И, наверное, на ногах девушки в тот день были очень хорошие кроссовки, потому что она буквально в полминуты расцвела в счастливой улыбке, такой светлой, что хватило бы яркости осветить весь Ленинградский вокзал. И Денис заметил эту улыбку, просто взял Женю за хрупкую бледную ладошку и предложил:
- Домой?
- Угу.

* * *

- Слушай, Васнецова, а если я у тебя ни слова не спрошу об Америке и твоём пиаре, это будет очень невежливо?
- Не сильно, в пределах. А что?
- Я слышать об этом ничего не желаю, - честно признался Денис. Женька понимающе кивнула и поёрзала, удобнее устраиваясь у Воронцова в руках. Тот, в свою очередь, даже не пошевелился, лишь потянулся было к пачке сигарет, лежащей на тумбочке, а потом передумал. Стопроцентному правше, Денису было бы неудобно держать сигарету левой рукой, а правая сейчас была очень занята: она обнимала Женю. В локте уже покалывала кровь, немного ныло задетое когда-то пулей плечо… но косточки большого и безымянного пальцев так крепко прижимались к колючей девичьей ключице, что убрать руку не было никаких сил. Запястьем Воронцов чувствовал, как тихо, но очень быстро стучит Женькино сердце.
- Ты чего?
- А что я?
- У тебя сердцебиение такое, будто ты стометровку только что пробежала.
- Деби-ил… - сдерживая смех, пробормотала Женя и потянулась за новым поцелуем – за семь минут она уже успела соскучиться по этим губам. Или за два года?
Никто не считал, сколько раз за двадцать четыре месяца один любящий человек может поцеловать другого, но Воронцову всё казалось, что он эту норму ещё не выполнил и не выполнит уже никогда. Словно пропали эти два года, а вместе с ними – все сказанные и несказанные слова, объятия, касания ладоней и смелые взгляды из-под ресниц. Да, теперь-то вот она, Женя, рядом, смотри – не насмотришься никогда, но… раньше кто-то другой смотрел на неё. Говорил с ней. Видел такую детскую, радостную улыбку. От этих мыслей Воронцов чуть не завыл в голос.
- Что случилось?
- Женька, прости меня, я дебил.
- Ну, это для меня не новость! – согласилась Васнецова, уютно утыкаясь носом куда-то под мочку уха Дениса. Затаилась и замерла, слушая, что он скажет дальше; загадывая, что если он всё-таки скажет, то и она перестанет наконец-то молчать.
- Васнецова, я… ты знаешь, я там, на границе, понял: мне физически плохо, когда мы очень далеко друг от друга. Не хочу я, чтобы постоянно было плохо.
Женя помолчала. Потом еле слышно ответила в Денисову шею:
- И я не хочу. И мне плохо, когда далеко.
Теперь замолчали оба. Воронцов всё-таки дотянулся до сигарет, нервно закурил и ещё крепче сжал Женины плечи, а она, услышав шорох зажигалки, подняла голову и искоса посмотрела на Дениса.
- Тогда, может быть…
- Жень…
- Возвращайся, а? – вспыхнули белыми огнями в комнате две тихие просьбы, произнесённые в унисон. И засверкали яркими, горячими искрами смеха двух счастливых людей.

- КОНЕЦ -

Скрытый текст

Ещё раз огромное спасибо: Тане - моя хорошая, если бы не ты, то не знаю, как бы тогда я... Ты самая лучшая бета и самая лучшая подруга. Саше - мне иногда кажется, что без твоей поддержки я бы просто не выжила. Выше нос, милая. Всё обязательно будет хорошо. Кате (By MySelf) - зайка, ты встретила меня на этом форуме, схватила за руку и не дала уйти. И я даже не могу найти слов, чтобы выразить, как я тебе за это благодарна... Кате (DanSo) - я не могу сейчас поверить в то, что мы когда-то не были знакомы. Когда ты хвалишь то, что я делаю, мне кажется, что за спиной вырастают огромные крылья. Всем остальным обитателям Самого Лучшего Форума - просто СПАСИБО. Всегда ваша, Танюшка aka Tanik aka Coquelicot.

[/hideguest]

 Отправлено: 18.09.10 21:04. Заголовок: Асфальт (R)

 Отправлено: 18.09.10 21:05. Заголовок: …и кривятся губы, и ..

[hideguest][right]…и кривятся губы, и кофе противен.
И новое утро, и новое «нет тебя»…
Я
по
асфальту шагаю с тем,
кого
сберечь не смогу, до
остановки трамвая,
звенящего на бегу…

(Ночные снайперы «Асфальт»)[/right]

- Мне, пожалуйста, толстую тетрадку в клетку, синюю ручку… и вон тот сканворд, будьте добры.
- Шестьдесят рублей, - равнодушно пощёлкала кнопками калькулятора девушка. Денис вытащил мятую сторублёвку и аккуратно положил купюру на пластиковое блюдечко, продавщица расправила бумажку и вздохнула:
- Мужчина, ну где я вам сейчас сдачу наберу, только что открылись, размена никакого… наберите на сорок рублей ещё товара?
- Столько сканвордов я не осилю! – попытался отшутиться Воронцов, но киоскерша юмора не оценила. Огляделась по сторонам, сняла с витрины какой-то журнал, влажно посверкивающий глянцем пёстрых страниц и, свернув изделие печатной продукции в трубочку, ловко просунула его в окошко.
- Вот, очень советую, популярное издание о шоу-бизнесе и современных тенденциях, многие берут. Номер свежий, только что из печати, берите, мужчина, не сомневайтесь.
- Да я не… - начал было отказываться Денис, но тем временем журнал уже успел соскользнуть с покатого подоконничка киоска, плюхнуться парню под ноги и заманчиво сверкнуть яркой обложкой, сияющей крупными алыми буквами: «Продюсер Филонов открыл новую звезду!». Казалось бы, ничего особенного, в современном шоу-бизнесе этих продюсеров – как в зоопарке блох, а уж «сверхновые» открываются едва ли не каждый день, следить не успеваешь. Но Воронцов искренне не понимал, почему рядом на фотографии, украшавшей журнал, рядом с пухлым и совершенно лысым Филоновым стоит не какая-нибудь увешанная цепочками и серёжками девчушка старшего школьного возраста, а глава PR-отдела радиостанции «Радио Активное» Евгения Сергеевна Васнецова.
- Ни хрена себе… - вырвалось у Дениса.
- Мужчина, слышите меня? Теперь точно платите, вон вы как его в луже изваляли! – возмущалась суровая девушка. Воронцов лишь отмахнулся, протолкнул свою сторублёвку подальше в окошко и торопливо подобрал с асфальта мокрый журнал. Рукавом светлой ветровки вытер дождевые капли… нет, ну точно: она. Васнецова. В этом своём дурацком зелёном костюме, юбка-«карандаш» и строгий пиджак поверх серой рубашки… Ей теперь, видите ли, по дресс-коду положено так одеваться.
Запихнув купленные только что тетрадку и сборник головоломок в сумку, Денис быстрым шагом направился к метро, на ходу разглядывая журнал. На автомате шлёпнул проездным по турникету, пробился к эскалатору и, вопреки обыкновению, даже не побежал по ступенькам вниз, а поехал вместе со всеми. Так, страница три… ничего себе, новость, если они целый разворот дали… ага, вот: продюсер Таир Филонов – ну и имечко! – раскручивает… молодая, но подающая огромные надежды певица Ярса… ещё ни хлеще… да при чём тут Женька-то? Стоп, вот: договорился с крупными радиостанциями о запуске песни в ротацию уже с середины сентября! Реактивный дяденька, ничего не скажешь. А Васнецова, значит, будет ответственной за популярность этой девчонки.
Неизвестно почему разозлившись, Воронцов кое-как скомкал журнал и запихнул его в сумку, даже не расстёгивая её: просто толкнул между молнией и швом. С особенно гадким по утрам воем к станции подкатил поезд, сонно, словно зевая, распахнул двери и выпустил на станцию толпу таких же сонных людей. Дождавшись, когда поток схлынет, Денис в последнюю секунду умудрился заскочить в вагон и ловко ввинтиться между двумя девчонками-студентками. Студенткам не понравилось, что их разлучили, они нахмурились, но Воронцов уже не мог пошевелиться, со всех сторон придавленный спешащими на работу или учёбу людьми. Кое-как он смог достать из нагрудного кармана куртки наушники и чертыхнулся сквозь зубы, увидев, что аккуратно сложенные раньше проводки ухитрились снова завязаться в сложнейший морской узел. Развязать этот пучок не было никакой возможности, так что Денис, как мог, заткнул себе уши маленькими чёрными «филлипсами» и вновь полез в карман, чтобы нажать на плеере кнопку. Слух тут же принялись ласкать мягкие гитарные переливы, Воронцов немного расслабился, прикрыл глаза, а потом вздрогнул от неожиданности: скулу нежно щекотало что-то пушистое и лёгкое. Денис повернул голову и тихо охнул, заметив совсем рядом с собой такую знакомую светлую макушку.
- Васнецова?..
- Простите? – удивилась одна из разлучённых Денисом студенток. Тот покачал головой, извинился и снова закрыл глаза.
Воронцов, ты или реально дебил, или пора брать отпуск. Конечно, перенапряжение сказывается, устаёшь на работе и всякое такое… но если тебе в толпе уже волосы её мерещиться стали, это, согласись, показатель!
Показателем чего были столь любопытные галлюцинации, расстроенный Денис так и не додумал.[/hideguest]

 Отправлено: 19.09.10 16:12. Заголовок: Эфир протекал на ред..

[hideguest]Эфир протекал на редкость вяло. В общем-то, Дениса это не очень удивило: моросивший с утра противный дождик наконец-то прекратился, из-за туч выползло не по-осеннему жаркое солнце, похожее на спелый лимон. Многие жители столицы, естественно, не захотели упускать зря такую погоду и радостно выбрались кто на дачу, кто в парки, а кто – просто бродить по городу. Людям, собственно, стало не до радио, но Воронцова это не очень напрягало; он даже втайне позлорадствовал (отметив сам для себя, что стал очень недобрым в последнее время), когда в студию сбежала запыхавшаяся Женька и шлёпнула перед Жорой голубой конвертик с CD-диском внутри.
- Погодка шепчет! Ну и кто сейчас будет слушать дебют твоей Ярсы?
- Не зли меня, Воронцов, и без тебя мозги набекрень! – огрызнулась Васнецова. – Стоп… колись, шпион, откуда дровишки?
- Из прессы, вестимо! – дурашливо пропел Денис и вытащил из сумки мятый журнал. Девушка вцепилась в разноцветные страницы, как коршун в цыплёнка, и, пока ди-джей Воронцов зачитывал в микрофон очередную порцию вялых СМС-приветов, внимательно проглядела разворот.
- Блин. Блин. Блинский блин…
- О, Жора, нас блинчиками угостить хотят!
- Убью, и суд меня оправдает! – обращаясь то ли к Денису, то ли к журналу, пригрозила Женька. Плюхнулась на диван, скрестила руки на груди и громко выдохнула, как после быстрого бега. Пушистая светлая чёлка, не поддающаяся никакой укладке, взлетела вверх и тут же снова упала девушке на лоб. Воронцов невольно залюбовался: даже в нелепом офисном костюме и со строгой причёской Женя была хороша. Такой красивый, взрослый человек, прекрасно знающий, чего он хочет от жизни, и представляющий, как всё это у жизни получить. Не осталось в Васнецовой, конечно, ничего такого, что будто бы тонко и радостно звенело внутри её несколько лет назад, когда Денис только познакомился с этой странной шумной девчонкой. Погасло ясное и тёплое свечение, а улыбка стала более усталой и незаметной, да и украшала она Женькины губы всё реже и реже. С такой нервной работой особо не поулыбаешься… разве что в камеру, но там эмоции ненастоящие, бутафорские. Денис тем улыбкам не верил и в расчёт их не брал.
- Ладно… - Васнецова наконец-то взяла себя в руки и выпрямилась. – Пойду, скажу генеральному, что в журнале напортачили… там, наверное, работают совсем идиоты, если они додумались на обложку прилепить фотографию продюсера и пиарщика, а «звёздочку» нашу оставили на второе. Жора, пожалуйста, включи песню с этого диска, который я принесла, в общую фонотеку, с завтрашнего дня пускаем Ярсу в большую ротацию. Воронцов, текст «премьерки» я тебе напишу и вечером отдам, никакой отсебятины, понял? У этой девочки очень хорошая крыша, тут не до шуточек. Таир меня с потрохами съест, если радио как-то криво представит его протеже.
- Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! – изобразил глубокий поклон Денис. Жора стал возиться с дисководом компьютера, а Женя немного постояла на пороге, обдумывая что-то, а потом решительно повернула дверную ручку.
- Васнецова!
- Чего тебе?
- Жень, у меня корпоратив сегодня, так что буду поздно… в холодильнике есть куриный бульон, кажется, хлеб чёрный тоже оставался. Вот чай закончился…
- Куплю, - пообещала девушка, еле заметно улыбнулась той самой «забытой» улыбкой и вышла в коридор. Денис лишь вздохнул в ответ на сочувствующий взгляд Жоры:
- Если бы я ей не сказал этого, она бы и не подумала заглянуть в холодильник. Сжевала бы весь хлеб в доме, запивая водой, а мне потом снова кефиром её отпаивай…
Звукорежиссёр понимающе кивнул. С его-то, казалось, не такой уж и занятой работой, парень ухитрился заработать себе гастрит, что уж говорить о бедной Женьке, которая летает по всему городу, обеспечивая родной радиостанции внимание и популярность, а своему генеральному директору – крупный доход. После того, как Васнецова вернулась из Нью-Хейвена с дипломом о высшем образовании, её жизнь будто сорвалась с гладких рельс и полетела под откос, набирая скорость и стукаясь по пути обо все камни, какие только можно было собрать. Жора был твёрдо уверен, что девушка давно бы загремела в больницу с нервным срывом, если бы не её коллега и самый лучший друг Денис Воронцов.[/hideguest]

 Отправлено: 20.09.10 15:08. Заголовок: Сашка, тебе. http://..

Скрытый текст

Сашка, тебе. Ещё раз с годовщиной! Ура!

[hideguest]Интересно, думал Воронцов, а откуда ранней субботней ночью в относительном центре Москвы такие безумные пробки?
Таксист не мешал своему пассажиру думать, беззлобно постукивал пальцами по рулю и тихонько мурлыкал себе под нос ласковую джазовую мелодию, лившуюся из динамиков. Денис смотрел на неоновые огни, совсем вытеснившие из столицы холодный свет звёзд, и вспоминал, что год назад вот точно так же торчал в пробке где-то на въезде на МКАД, не подозревая, что в подъезде, где находится его крохотная съёмная «двушка», сидит на подоконнике Женя Васнецова и от нечего делать пинает мыском ботинка сухую апельсиновую корку. Он тогда был настолько вымотан долгим корпоративом, что сначала прошёл мимо девушки, буркнув негромкое «Здрасьте», приняв Женьку за жительницу дома. Васнецова терпеливо дождалась, пока Денис поднимется на свой этаж, вытащит из кармана ключи, отопрёт дверь… и только тогда она отошла от подоконника, подхватила с пола небольшую спортивную сумку и с улыбкой произнесла:
- Молодой человек, а Вы позволите приличной девушке переночевать у Вас дома?
Он обалдел настолько, что смог лишь кивнуть и кивком пригласить подругу в квартиру. Женька деловито прошла в прихожую, разулась, швырнула сумку под вешалку и уточнила:
- Кухня там? Сейчас я помою руки, заварю чай и буду тебе рассказывать, почему я тут.
Руки были непривычно гладкие и холёные, украшенные аккуратным маникюром; чай был горячий, а рассказ – до неприличия простой. Очень сложно было восемнадцатилетней девушке жить дома с мамой, папой и двумя младшими сёстрами, потому что старшие уже успели выскочить замуж и улететь из родительского гнёздышка. Людмила Сергеевна почему-то очень не одобряла полученной дочерью профессии, женщине категорически не нравилось, что бывшая спортсменка теперь день и ночь сидит за новеньким нетбуком и пишет какие-то тексты, а потом распечатывает их и носится по рекламным агентствам. Заботливое материнское сознание возмущалось и вопило: две старшие уже пристроены, на очереди Евгения, которой уже есть восемнадцать, а она даже с мальчиком не встречается!
- Понимаешь, - объясняла Воронцову девушка, - мне, по большому счёту, было на всё это плевать. Не встречаюсь – и фиг бы с ним, не поволокут же они меня в ЗАГС силком… Но сегодня вечером к нам на ужин пришёл дядя Андрей Антонов с женой и сыном! Я того парня смутно помню, мы как-то не общались… а тут ещё работы выше головы, Воронцов, потому только тогда, когда мама принесла десерт, я поняла, что меня тупо сватают! Этот малый сидит, уши развесил, слушает, как мама мою работу нахваливает… да будто я не знаю, что ей пиар – поперёк горла! Нет, ну ты можешь себе представить? Антоновым, конечно, всё нравится, ещё бы, они меня ни в чём, кроме спортивного костюма, отродясь не видели… а тут приехала такая американка!
- И что? – почему-то напрягся Воронцов, ощущая странное жжение в груди.
- А что? – весело тряхнула волосами Женька. – Я мирно поела, проводила гостей, высказала маме всё, что я думаю о подобном подходе к личной жизни детей… собрала сумку и свалила оттуда на фиг. Хватит с меня. Денис, можно, я буду вместе с тобой эту квартиру снимать? Плату хозяйка поднимет немного, но это ничего, у меня вроде с зарплатой всё в порядке, поделим пополам, да и…
Делить плату за квартиру Воронцов Васнецовой, конечно же, не позволил. Она только через полгода добилась для себя права вносить часть суммы за проживание и оплату коммунальных услуг, а сначала Денис просто забрал из шкафа свою одежду, взял гитару и ноутбук и переехал в гостиную на диван, отдав подруге маленькую комнату в бессрочное пользование.
Подруге.
Да, именно так. Благодарная Женька столько раз повторяла: «Ты самый лучший, самый замечательный друг на свете, Воронцов!», что он и сам вскоре позабыл о давнем их уговоре. В подростковом возрасте любые отношения кажутся солнечными и «навсегда», а подростком Денис себя перестал чувствовать только тогда, когда вернулся из армии. Он дождался Жениного возвращения, страшно смущаясь и ругая себя на все корки, попросил у неё разрешения носить гордое звание «молодой человек Евгении Васнецовой», три месяца прожил, твёрдо зная, что он Самый Счастливый Человек На Планете… а потом внезапно понял, что всё закончилось.
И умница Женя это поняла, тяжело вздохнула и сказала:
- Только никаких «расстанемся, как брат и сестра». Есть у меня уже один братишка, другого не надо… Воронцов, слушай, ну мы же взрослые люди. Ты мне очень-очень дорог, так какой смысл нам сейчас гордо разбегаться, если живём всё равно в одном городе?
И Денис с радостью согласился остаться друзьями. Не так, как об этом пишут в тягучих любовных романах, а по-настоящему: самыми лучшими друзьями. Друзья снимали одну квартиру на двоих, до хрипоты ругались из-за в сотый раз сбившейся очереди на готовку обедо-ужина, знакомили друг друга со своими симпатиями и запросто валялись в обнимку на диване, смотря какой-нибудь фильм по телевизору и отбирая друг у друга миску с черешней.
* * *
- Парень, а тебя-то хоть дома ждёт кто-нибудь? – вдруг подал голос таксист, Воронцов даже вздрогнул от неожиданности. – А то поздновато возвращаешься, волноваться никто не будет?
- Будет… если она не спит ещё.
- Жена? – улыбнулся пожилой грузин в зеркало заднего вида. Воронцов задумчиво прислонился виском к толстому стеклу и посмотрел, как крутятся планки на рекламном щите, заменяя фотографию миловидной брюнетки с мобильным телефоном в руках на бутылку кетчупа. Вымытый вновь пролившимся дождём асфальт масляно поблескивал в свете электрических вывесок.
- Нет. Подруга…[/hideguest]

 Отправлено: 22.09.10 16:13. Заголовок: Жени в квартире не б..

[hideguest]Жени в квартире не было.
Убедившись, что аппарат абонента на самом деле выключен (разряженный мобильник мирно лежал на подлокотнике кресла), Воронцов поспешил разведать обстановку. И разведка донесла, что Васнецова домой заходила и уходить явно не собиралась, так как её костюм самым мирным образом крутился в барабане стиральной машинки, а на плите стояла кастрюля с холодным бульоном. Выходило, что Женька пришла домой, переоделась, собралась разогреть себе ужин… и пропала.
- Чудненько… - пробормотал Денис под нос, машинально вытаскивая из кармана пачку сигарет. Курить его приучили в армии, после дембеля парень старался как можно скорее избавиться от гадкой привычки, и ему это почти удалось. Сейчас Воронцов хватался за курево только тогда, когда очень сильно нервничал… а с чего нервничать молодому талантливому ди-джею? Работа идёт, зарплату вовремя платят, хозяйка квартиры – чудесная добродушная женщина, на заочном тоже всё в порядке; одним словом, волноваться совершенно не из-за чего. Разве что из-за того, что посреди ночи из квартиры пропадает подруга…
Давясь крепким дымом и размышляя, тревожить ли ему в третьем часу ночи соседей или идти прямиком шариться по улицам, Воронцов стал впопыхах натягивать только что снятую ветровку. Взволнованный взвизг «молнии» слился со скрежетом ключа в дверном замке, а потом отчаянно, как-то хулигански торжествуя, завопил звонок.
- Твою дивизию, Васнецова… ты в курсе, сколько времени вообще?! – начал было ругаться парень и осёкся, заметив, в каком виде его соседка по квартире явилась домой. За два с половиной года Денис уже успел отвыкнуть от разноцветных футболок, спортивных штанов, кроссовок и заколотых в небрежный хвостик волос бывшей напарницы… Женька пару секунд понаблюдала за ошарашенным взглядом друга, потом аккуратно обошла его и присела, чтобы развязать шнурки.
- Жень… ты чего?
- А что такое?
- Ты где была? – взорвался Воронцов. Девушка выпрямилась и резким движением руки выдернула из причёски заколку; пушистые светлые волосы рассыпались по плечам и замерцали тусклым золотом при свете экономной пятидесятиваттной лампочки. Денис вдруг вспомнил, как утром принял за Женю чужую девушку и расстроился… а сейчас в груди вдруг стало тепло и уютно, как после чашки крепкого чая.
- Да я вдруг вспомнила, как давно я просто не бегала… не занималась… Воронцов, ну что ты смотришь на меня, как будто я какой-то редкий зверь! Я, в конце концов, без пяти минут КМС по айкидо… в прошлом. В таком далёком и славном прошлом…
Это было что-то новенькое, Женька очень редко вспоминала прошедшие годы, казалось, в настоящей жизни её всё устраивало. А сейчас в её голосе слышалась такая неподдельная грусть, что Денису пришла в голову страшная мысль: а довольна ли его соседка сложившейся ситуацией? Слишком тоскливым был взгляд, который девушка бросила на Воронцова.
…проснувшись за полтора часа до звонка будильника, Денис услышал, как в соседней комнате что-то тихонько грохочет и шуршит. Парень на цыпочках подошёл к двери, приоткрыл и заглянул в маленькую комнату. Её обитательница тоже не думала спать: она аккуратно складывала чистую одежду в стопки и убирала эти стопки в шкаф, хотя прежде все костюмы и блузки-рубашки мирно висели на «плечиках», а их, в свою очередь, место было на шведской стенке. Воронцову всегда казалось, что если в квартире есть шведская стенка или даже простой велотренажёр, рано или поздно спортивный инвентарь обязательно превратится в вешалку. Более удобного места для хранения одежды было трудно отыскать, и всегда всё под рукой! До того, как Васнецова переехала к Денису, он и сам с удовольствием нагружал стенку своими вещами. После Женя последовала его примеру, а теперь…
Теперь же девушка убрала всю одежду, быстро захватила длинные волосы резинкой, чтобы не мешались, и, подпрыгнув, ухватилась за верхнюю перекладину. Не замечая приоткрывшейся двери, Женька медленно подтянулась на руках, с наслаждением вздохнула и совершила какой-то странно быстрый подъём, едва не ударившись макушкой о потолок. Мгновение – и она уже висит на турнике вниз головой, уперевшись ступнями в стену, а пальцы рук сцепив замочком на затылке. Воронцов вспомнил, как из всей его части только один Володька ухитрился сделать такое упражнение, а потом ещё качал пресс, не выходя из неудобного положения. Почему-то тогда казалось, что Володька делает невозможное… а теперь вот Васнецова, кажется, не так уж сильно напрягаясь, буквально складывается пополам и касается лбом собственных коленей. Денису подумалось, что он вполне мог сойти с ума, а эти безумные упражнения в шестом часу утра ему просто-напросто снятся.
Неужели ты не понимаешь, дурак, что она пытается вернуть всё, как было. Что-то произошло, о чём ты даже не удосужился спросить, а она сама ни за что не расскажет…
Решив прямо за завтраком выяснить, что такое происходит с начальником отдела пиара «Активного» радио, Воронцов отправился досыпать свои законные полтора часа. Однако сон не шёл, и парень просто проворочался с боку на бок, а за минуту до настойчивой трели телефона, служащего и будильником, выключил сигнал и поплёлся на кухню ставить чайник. В ванной комнате шумела вода, похоже, Женька тоже больше не ложилась. Когда она вошла на кухню, уже одетая в строгие серые брюки и чёрную рубашку, посвежевшая и какая-то просветлённая, Денис даже захотел поверить, что ничего не изменилось со вчерашнего вечера.
- Доброе утро, Воронцов.
- И тебе его же с горкой, Васнецова. Какие планы на воскресенье?
- У пиарщиков воскресений не бывает! – поморщилась девушка. – Работать, работать и ещё раз работать, а что мне ещё остаётся… хорошо тебе, шеф от эфира освободил, отдыхать будешь в своё удовольствие. Кстати, чего вскочил так рано?
«Тебя проводить!» - чуть было не брякнул Денис, но вовремя прикусил язык. Женя торопливо осушила чашку с кофе, схватила из корзинки яблоко и вылетела в коридор со словами:
- Может быть, хотя бы сегодня не опоздаю! Кстати, Воронцов, если не сложно, сгоняй, пожалуйста, в кондитерскую и купи торт. Или каких-нибудь пирожных.
- Ты по вечерам бегаешь, чтобы на следующие сутки сладким налопаться? – не удержался от подколки Денис. Женька на секунду заглянула в кухню и погрозила приятелю кулаком:
- Поумничай ещё тут! У нас вечером гости будут.
- Что за гости?
- Мой… друг придёт, Саша, ты его не знаешь. Он ко мне в гости уже второй месяц напрашивается, неудобно, всё-таки коллега. Вот, пригласила его на воскресный чай… - отозвалась девушка, даже не замечая, как моментально изменился в лице Воронцов. – Но это не значит, что чаепитие будет по всем законам этикета, Воронцов, ты не думай… в том смысле, что, если тебе надо куда-то пойти или с кем-то встретиться, можешь идти смело. Я не обижусь.
Сказанные самым искренним и самым дружелюбном тоном слова повисли в воздухе, как пули в фильме «Матрица». В коридоре хлопнула дверь, а на кухне за столом сидел Денис и смотрел в одну точку, даже не чувствуя запаха гари и не видя, как голубоватый газ в конфорке медленно превращает омлет в угольки.[/hideguest]

 Отправлено: 24.09.10 19:44. Заголовок: Таня, спасибо за ден..

[hideguest]Скрытый текст

Таня, спасибо за день, за фото, за беседу, за исправление и за идеи-идеи-идеи! Мы же всё это воплотим в жизнь, да?

Саша оказался приятным.
Настолько приятным, что Денису он не понравился сразу.
Женя привела гостя довольно поздно, слегка недовольным и смущённым взглядом выразила своё недоумение по поводу находящегося в квартире Воронцова, быстренько познакомила молодых людей и пригласила всех на кухню. Саша усадил девушку на стул и сам принялся разливать чай и резать торт, одновременно беседуя с Денисом о современной рок-музыке. Наверное, нельзя было назвать молодого человека несимпатичным: юноша оказался высокий, светловолосый и зеленоглазый, умеющий совершенно восхитительно улыбаться. Наверное, маленьким девочкам, читающим сказки, по ночам снится именно такой принц.
- Знаете, это так здорово, что брат и сестра живут вместе! – внезапно произнёс Саша, ласково глядя на Женю. – Мы вот с моей сестрёнкой разъехались два года назад…
Воронцов и Женька изумлённо уставились друг на друга, пытаясь понять, каким образом худенькую сероглазую блондинку и крепкого брюнета с ясными глазами тёмно-карего, в вишнёвый оттенок, цвета можно было принять за брата и сестру.
- Только вы совсем не похожи друг на друга! – развил свою мысль гость. – Вы сводные, да?
В другой ситуации Денис обалдел бы от столь беспринципной наглости человека, только что завязавшего новое знакомство, но фраза о предполагаемых их с Васнецовой родственных связях повергла парня в глубокий шок.
- Да мы не брат с сестрой, мы друг другу вообще никем не приходимся… а кто тебе такое сказал?
С этими словами Воронцов так строго посмотрел на Женьку, что та подавилась куском торта и гневно сверкнула глазами: мол, как ты вообще о таком подумать мог!
Улыбчивый блондин тем временем «выключил» своё радушие, став при этом выглядеть гораздо более человечным, и нахмурился:
- Я сам так решил… Молодая женщина и неженатый парень делят вдвоём одну квартиру, это же… Женечка, ты мне чего-то не рассказала?
Ого! Женечка! Слыхал, Воронцов?
Как не слыхать…
- Мы друзья! – каменным тоном отрубила Васнецова. – Самые лучшие. Мы на радио вместе работали.
Сашу подобное объяснение вроде бы убедило, а Денис отметил, что наткнулся ещё на одного человека, верившего в дружбу между мужчиной и женщиной. Сам он в такую дружбу никогда не верил. Васнецова убедила.
После чаепития Женя увела Сашу в свою комнату, что-то увлечённо рассказывая о работе. Денис немного поскитался по квартире, от нечего делать вымыл посуду и хотел уже в самом деле уйти гулять, но горячее чувство, грызущее солнечное сплетение, словно удерживало парня, не пуская его дальше прихожей.
Ну не оставлять же Женьку наедине с этим конфетным Сашей! Он впервые у нас дома!
Воронцов очень хотел, чтобы этот первый визит оказался сразу и последним. А ещё он очень хотел, чтобы его самого сожрала с потрохами его же собственная совесть. В конце концов, Васнецова – живой человек, которому ни в коем случае нельзя только работать. Она и так ходит бледная, как недоедающая моль, может вырубиться в любой момент, хоть за рабочим столом, хоть на пуфике в коридоре, пока снимает уличную обувь. Пару раз такое на самом деле было, и Воронцов на руках относил уснувшую девушку в комнату, где заботливо укутывал пледом и мечтал о далёком пока отпуске, чтобы можно было взять Васнецову с собой в Уфу, где никто не будет грузить договорами…
И потом, всех подруг Дениса Женька неизменно встречала в доме, как самых дорогих гостей, и всегда упрашивала девушек обязательно заходить ещё. Она вроде нашла подход даже к непростой Оксане, только вот сама Ксюша больше не горела желанием навещать бывшего парня. Эта барышня почему-то очень обиделась, когда стоящая на самом краю столешницы чашка с кофе вдруг опрокинулась и «украсила» пятном густой арабики Ксюшино белое платье. Больше всех суетилась тогда опять Женька, предлагала замыть пятно, чтобы спасти эксклюзивный наряд, но Оксана всё равно разнервничалась, расплакалась и ушла.
Устав от особенно тяжёлой вечерней сентябрьской тишины, Денис включил свой ноутбук, надел наушники и наугад выбрал папку с музыкой. Резкий хрипловатый голос Арбениной ударил, кажется, не по барабанным перепонкам, а прямо по сердцу.

Какие-то люди тебя окружают,
а ближе, чем были, уже невозможно…

В самом деле, куда уж ближе. Они живут в одной квартире, они завтракают за одним столом, они дружат такой дружбой, о которой некоторым приходится только мечтать…
Такой дружбой, которой и врагу не пожелаешь.
- Денис, Саша уходит!
Пришлось вставать и ползти в коридор, пожимать холёную руку и наблюдать в уголке зеркала, как Саша нежно дотрагивается ладонью до Жениного плеча, а она встаёт на цыпочки и смущённо целует его в гладко выбритую щёку.
Вот теперь точно можно уйти. Воронцов вернулся в комнату и машинально нацепил наушники, в которых на повторе по-прежнему играли Снайперы.

С тем, кого сберечь не смогу…

Воронцов, а ты ведь и вправду дебил. Армия размеров катастрофы не исправила.
- Что слушаешь?
Женька подошла бесшумно, наклонилась и прижалась к наушнику с внешней стороны. От неё пахло мягко, совсем по-детски: чаем, ванилью и земляничным мылом. У Дениса вдруг прекратилось жжение в груди, а девушка ногтями постучала по крышке ноутбука, отбивая ритм песни, повторила:
- «В газетах писали, что ты – идиотка…», надо же, про меня поют. Ладно, Воронцов, пойду-ка я спать… спокойной ночи.
Парень ощутил на своём виске прикосновение тёплых губ, а потом под рёбрами опять загудело, как в электросчётчике под очень большим напряжением.[/hideguest]

 Отправлено: 26.09.10 13:25. Заголовок: Что-то как-то на вых..

[hideguest]Скрытый текст

Что-то как-то на выходных мне фигово пишется. Что миник, что эта часть... ну вода водой.

Постепенно размениваясь на позолоченные сухие листья и жирные каштаны вдоль поребриков, сентябрь катился на убыль. Люди уже дожидались октября: если верить синоптикам, ясного и тёплого, но всё равно на всякий случай из шкафов доставались плотные куртки и вязаные шарфы. Дождей тоже стало меньше, на фоне чистейшего ярко-голубого неба огненными всполохами дрожали на ветру кленовые листья.
Денис любил раннюю осень, даже если бы она была сырая и тёмная, всё равно бы ему было хорошо. После душного лета дышится просто, пахнет землёй и водой, к прикреплённой у кухонного окна кормушке уже слетаются синицы и деликатно заглядывают внутрь деревянного домика, всем своим видом показывая: нет, что Вы, нам пока ещё есть, что кушать… но Вы же помните, что скоро мы будем прилетать к Вам чаще?
Женька тоже была похожа на синицу: маленькая, светлая, худая и очень радостная. Работа шла хорошо, контракт за контрактом, начальство не могло нарадоваться на расторопную сотрудницу, и даже суровый продюсер Таир Филонов питал явную симпатию к этой молодой девице. Филоновская протеже со странным именем Ярса – как выяснилось, девушку по паспорту звали просто Ярослава – в Женьку так вообще влюбилась, впрочем, в Дениса тоже. Когда на радио шёл заказанный за две недели выпуск передачи «О том и об этом» с приглашённой молодой певицей Ярсой, телефон в студии просто оборвали восторженные поклонники, а Воронцов с удивлением отметил, что эта девушка не такая уж простая, как большинство новомодных поп-певичек. Ярослава оказалась человеком потрясающе начитанным и образованным, знала два языка и обожала фотографировать. Эфир уже давно закончился, а Денис всё продолжал интересный разговор с артисткой. Когда в студию, как обычно, бегом ворвалась Женя, Ярослава радостно воскликнула:
- А вот и мой добрый ангел!
- Здравствуй, Ясь! – улыбнулась Васнецова. – Поздравляю с эфиром! Воронцов, ты просто гигант, шеф в восторге, обещал премию! Прямо при мне слова о вознаграждении произнёс, теперь не отвертится…
С этими словами Женька плюхнулась на диван и устало положила голову певице на плечо. Денис улыбнулся, глядя на двух таких разных девушек: умопомрачительно высокая Ярослава, будто закутанная в шаль из длинных рыжих волос, и крошечная Васнецова, хрупкая и бледная. Сейчас она казалась тоньше даже старшей сестры Маши.
- Жень, Сашка спрашивал, присоединишься ли ты к нам сегодня вечером?
- Ох, чёрт, я совсем забыла об этой вечеринке… Ясь, будь добра, передай Саше, что я дико устала и хочу только спать. Сейчас поеду домой и упаду до завтрашнего утра, честное слово…
- А вы что, с Сашей знакомы? – вдруг услышал будто со стороны свой голос Денис. Голос звучал громко, требовательно и очень-очень сердито. Ярса взглянула на парня из-под длинных светлых ресниц и усмехнулась:
- Ещё бы я не знала собственного братца!
Вот это было что-то новенькое. Наверное, у Воронцова был настолько изумлённый вид, что Ярослава рассмеялась и принялась рассказывать про своего брата-близнеца Александра, с которым они были совсем не похожи и с которым то и дело ругались. После того, как родители Яси и Саши уехали на ПМЖ в Литву, оставив детям трёхкомнатную квартиру на Лефортовской набережной, отношения близнецов совсем испортились. И, в конце концов, Ярослава не выдержала, собрала вещи и переселилась к подруге…
- А мне Саша говорил, что он сам из квартиры уехал! – вырвалось у Женьки.
- Как же, уедет он. Чтобы наш барчонок да в крестьянских избах бока мял! – явно повторила чью-то, наверное, родительскую фразу девушка и снова улыбнулась: невесело, обиженно. – Красовался, наверное, перед тобой, Жень, хотел себя перед милой девочкой в выгодном свете представить. Только всё, что Саша говорит, привыкай на два делить… а я потом ещё на десять разделю!
* * *
Домой Денис с Женькой решили пройтись пешком. Воронцов вглядывался в серые глаза, пытаясь понять, расстроена ли Васнецова откровениями Ярсы о собственном брате; но даже если это в самом деле было так, Женя никакого виду не подавала. Разве что была особенно неразговорчива… но это можно было смело списывать на тяжёлый рабочий день.
- Смотри, Женька, каштан! – поднял крупный коричневый шарик с земли Денис. – Помнишь, мы шли домой, у меня в сумке лежала повестка, а Галина Сергеевна пыталась придумать, как меня отмазать… она такие же каштаны пинала ногами и даже не замечала их.
- Осень тогда ранняя наступила, - задумчиво кивнула девушка, явно погружённая в какие-то свои мысли. Вдруг она остановилась и присела на корточки:
- Надо же…
Воронцов пригляделся и сначала не понял, что такое заинтересовало подругу. А потом заметил крохотный росточек, тонкий зелёный стебелёк, медленно покачивающийся на ветру. Удивительным было то, что травинка росла прямо из камня, она даже не пробилась сквозь одну из многочисленных трещин на асфальте, а просто пустила, казалось, свои корни прямо в него.
- Он живёт в асфальте. Живёт, понимаешь, Воронцов? И если он выживет, он расцветёт к зиме… это же сказка!
Женька, кажется, и сама расцвела, как бутон нарцисса. Она заулыбалась, глубоко вдохнула свежий осенний воздух и внезапно бегом помчалась по дорожке вперёд, поднимая вокруг себя целые жёлто-красные облака из кленовых и каштановых листьев. Денис невольно залюбовался этой девушкой, теперь вновь такой молодой и беззаботной; девушкой, у которой на следующей недели нет никакой конференции с продюсерской компанией; девушкой, которую в которую он когда-то влюбился, потом ухитрился с ней крепко подружиться, а потом – полюбить.
Васнецова набрала огромный букет разноцветных листьев и размахивала им, как ребёнок – флажком, всю дорогу до дома. Замшевый пиджак она сняла и накинула на руку, совершенно не волнуясь, что пыль сентября и городских улиц может испачкать белую рубашку. Воронцов теперь точно знал, что существует машина времени, и она только что вернула его на пару лет в прошлое, когда ещё не было никакой армии и никакой Америки, они с Женькой были знакомы всего полгода и только-только начинали по-настоящему НОРМАЛЬНО общаться…
В лифте Женя вдруг обхватила руку Дениса двумя ладошками, подошла совсем-совсем близко и, глядя прямо в глаза, тихо проговорила:
- Я не знаю, как бы я, если бы не ты, Денис.
- А я не знаю, как бы я, если бы не ты, Женька! – с улыбкой отозвался парень. Кленовые листья негромко шуршали, распространяя по всей кабине лифта пряный и до щекотки в носу вкусный запах осени. Благодарная Женька уткнулась носом в Денисово плечо, а тот, не выдержав, прижался губами к её макушке. И вздрогнул, когда Васнецова вдруг резко отпрянула и пристально-пристально посмотрела прямо ему в глаза…[/hideguest]

 Отправлено: 26.09.10 20:04. Заголовок: Такое милое СПОЙЛЕРН..

[hideguest]Такое милое СПОЙЛЕРНОЕ предисловие...
Скрытый текст

цитата: Ежонок (19:03:56 26/09/2010) У меня тут секс такой неожиданный, что аж самой стыдно) Tati (19:04:13 26/09/2010) Ежонок (19:04:38 26/09/2010) Ну блин... ты представь... они в лифте целоваться начали, а у вешалок в коридоре он её уже раздевает... нормально вообще? Ежонок (19:04:42 26/09/2010) *устыдилась* Ежонок (19:04:44 26/09/2010) *чуть-чуть*

За двадцать один год жизни Воронцов никогда бы не подумал, что можно целовать и улыбаться одновременно. А у Женьки это получалось просто идеально. Она так широко и радостно улыбалась, выталкивая Дениса за уже закрывающиеся створки лифта, что парень даже на мгновение отпрянул, рассматривая эту улыбку и влюбляясь ещё сильнее.
- Что?
Вместо ответа Денис тоже улыбнулся и сразу почувствовал на губах вкус чего-то сладкого, как если бы девушка только что съела булочку с корицей. Женя целовала его суетливо, лихорадочно, словно соревнуясь сама с собой в скорости и не позволяя целовать себя в ответ. Кое-как отперев дверь, они ввалились в коридор и оба тихо рассмеялись, когда Денис спиной со всего размаху впечатался в висящие на вешалках куртки и плащи. Точно как тогда, когда ему нужно было уезжать в часть, а ей – в аэропорт. Их первый настоящий поцелуй.
Или по-настоящему первым стал этот?
Нет, Воронцов с Женькой и раньше целовались, они же какое-то время считались официальной парой… но тогда все эмоции были другими – приятными, нет никакого сомнения, нежными… но другими. Того, что сейчас зарождалось одновременно в двух сердцах, не испытывали никогда ни Женя, ни Денис.
Было ли это острое, обжигающее чувство, вспыхивающее в груди искрами, как бикфордов шнур, и тяжело перетекающее в живот, любовью или желанием, не знали оба. Да и подумать об этом вполне можно будет потом, а сейчас более важным было торопливо дёргать крошечные пуговицы на рубашке, проклиная слабо шевелящиеся в голове остатки разума, настойчиво напоминающие: порвёшь рубашку – спасибо не скажут!
Когда Воронцов споткнулся о валяющийся прямо посреди прихожей кроссовок и чуть не рухнул на линолеум, Женя чуть не рассмеялась. И быстро-быстро провела губами по губам парня – не целуя даже, а просто впитывая в себя его горячее дыхание.
Футболка Дениса так и осталась лежать около двери в комнату, словно яркий предупреждающий знак: посторонним лучше не входить! Не до посторонних там сейчас, ну ей-Богу…
Через тонкие тюлевые занавески в комнату забрались неожиданно яркие лучи заходящего солнца, и Воронцов поразился: до чего же Женя худенькая и бледная. Не человек, а куколка бумажная, трафарет. Когда девушка откинулась назад в крепких мужских объятиях, острые ключицы выступили почти что карикатурно, грозясь вот-вот порвать тонкую белую кожу. Едва ли не всерьёз испугавшись сломать это крохотное сокровище в своих руках, Денис медленно провёл ладонью по отчего-то горячему девичьему лбу, коснулся скулы, мочки уха и задержал пальцы на плече. Женька вздохнула – судорожно, захлёбываясь воздухом.
- Денис…
Ни разу ещё короткое имя Воронцова, которое он не очень-то и любил, не звучало так красиво и так… тоскливо. Денис пытливо заглянул в блестящие серые глаза и с изумлением увидел там страх. Настоящий, неподдельный страх, чуть подёрнутый мутной плёнкой опьяняющего желания.
- Женька… ты чего?
- Денис… ты же не уйдёшь?
Господи… девочка моя…
Теперь нужно было обязательно, во что бы то ни стало, доказать, что он не уйдёт. Никогда не уйдёт. Теперь он ни за что её не бросит! В глазах потемнело и замерцало ледяными ультрамариновыми вспышками, когда Женя со всей силой впилась ногтями в смуглую кожу Дениса и прикусила губу, всё же не сумев сдержать тихий стон. Моментально кто-то повернул ручку невидимого проигрывателя и выключил все звуки в мире, оставив двоим людям в комнате только собственные голоса и гул стремительно улетающих из головы мыслей.

…а ближе, чем были, уже невозможно…

Лишними не казались только его нательный крестик на льняном шнурке да её тонкая золотая цепочка в два оборота на запястье. Когда Женька, отбрасывая с лица волосы, подняла руку, светло-жёлтый металл глянцево сверкнул на фоне голубоватых ручейков вен.
Наваждение какое-то. Дурман. Словно от пачки сигарет натощак: и голова кружится, и уже хочется дальше, дальше…
Где-то далеко, в другой вселенной, скрипнула дверь и прошуршала ткань плотной куртки.
- Да, настолько дружественных отношений я, кажется, ещё ни разу не видел… Женечка, ты на самом деле очень интересный человек.
Саша стоял на пороге комнаты, прислонившись к дверному косяку, и взирал на происходящее с каким-то даже интересом и любопытством. Только взгляд его был колючий, ледяной. Шокированный Денис уставился в когда-то ясные, а теперь потемневшие и злые зелёные глаза, ощущая, как разом похолодевшая Женькина ладонь сжала его руку – почти перекрыв отток крови в вену.

Скрытый текст

Знаете, что... пойду-ка я, наверное, спрячусь под шкаф. И сделаю вид, что меня нет. Нормальным людям после секса курить хочется, а Тане - курить и закончить фик ко всем лешим. Да ещё и после чужого секса. Ахтунг.

[/hideguest]

 Отправлено: 29.09.10 12:34. Заголовок: ООС такой ООС... htt..

[hideguest]Скрытый текст

ООС такой ООС... Но вы сильно на меня не ругайтесь, на головкой скорбных больных людей ругаться нельзя!

- Уходи. Я тебя прошу, как человека: уходи. Пожалуйста.
Воронцов не узнал Женькин голос, так звучал он сухо, тихо и хрипло. На его памяти Васнецова ещё ни разу не была так… напугана?
- Да уж, одному из нас троих точно нужно сейчас уйти!
- И по счастливому стечению обстоятельств этот один из нас стоит ближе всех к двери! – не удержавшись, рявкнул Денис и рывком поднялся на ноги. Саша внимательно смотрел на парня, при этом не шевелясь, разве что согнул и разогнул пальцы на правой руке. Но драться этот тип явно не собирался, так… что-то он демонстрировал.
То ли запугивает, то ли…
Мимо Воронцова пролетел светлый вихрь и остановился почти вплотную к Саше. Женя стояла очень прямо, просто закутавшись в клетчатый плед, русые волосы, позолоченные светом из окна, спутаны и сверкают, как паутина на солнышке в лесу. Денису со стороны было заметно, как чуть-чуть дрожат её плечи. Тем не менее, девушка одной рукой держала край пледа, а другой она мягко и в то же время решительно дотронулась до плеча Саши:
- Уходи. Саша, тебе не нужно сейчас здесь быть. Как ты сюда попал вообще?
- Дверь была открыта.
- …ясно.
От такого спокойного и простого «ясно» у Дениса чуть не подкосились колени.
- Я думала, Ярослава передала тебе, что я не поеду на твою вечеринку. Пожалуйста, уйди.
Что-то воркуя, Женя практически за руку вывела Сашу в коридор и сняла с полочки ключи, давая понять, что сейчас она запрёт дверь и точно никуда не выйдет. Воронцов пошёл следом, но остановился на пороге, наблюдая за этой борьбой взглядов. Даже в темноте прихожей было видно, как пылают сейчас отчего-то почти чёрные глаза девушки, как с тем же изматывающим нервы любопытством и – Денис чуть не взвыл от бешенства – одобрением блондин разглядывает тонкую фигурку Жени, скрытую под пледом.
- Я позвоню позже.
- Не надо, я сама тебе позвоню!
- Уж да… - снова быстрый взгляд на худенькие плечи, а потом – насмешливый в сторону Воронцова. – Ты позвонишь… кажется, у тебя тут занятия и поинтереснее есть?
Вспышка. Денис опомнился только тогда, когда кулак правой руки неприятно засаднило, почему-то отдаваясь покалыванием над локтем, а Саша дёрнулся в сторону и схватился ладонью за челюсть. Женя ахнула и схватила Воронцову за руку:
- Денис, не надо!
- Ишь, как… запетушился! – чуть-чуть коверкая слова, прошипел Саша и мгновенно скрылся за дверью. Денис молча сделал шаг вперёд и два раза повернул задвижку. А потом ещё и прицепил на крючок тонкую цепочку. И повернулся к Жене, всем своим видом говоря: ну что, теперь будешь возмущаться, что я тебя запер?
- Я пойду оденусь…
- Да… Жень, что?!
Но девушка уже вошла в комнату. От снова воцарившейся в квартире тишины теперь веяло не теплом, а страхом. И неизвестностью. Денис решительно влетел в комнату за Васнецовой и увидел, как она медленными, странно робкими движениями собирает с пола свою одежду. Держа вещи в охапке, как маленькие дети обнимают свои любимые плюшевые игрушки, Женя исподлобья посмотрела на Воронцова и скрылась в своей комнате.
- Женька, объясни, что…
Где-то пискнул телефон, возвещая о полученной СМС-ке. Выругавшись, Денис с трудом отыскал мобильный и нажал на кнопку.

«Если ты Женей хотя бы чуть-чуть дорожишь, то сейчас же уйдёшь с её и моего пути и никогда на нём больше не появишься. Я не шучу. Ещё раз увижу вас рядом – в асфальт закатаю. И не факт, что одного тебя.»

Парень поперхнулся и ещё раз перечитал сообщение. Нет, текст он разглядел верно… но это что, всерьёз? Этот холёный пижон в самом деле решил его запугать… при помощи сообщений на мобильный? Ладно, ерунда, с его связями наверняка можно в две секунды найти номер нужного телефона; но Денису ещё никогда не угрожали с помощью СМС!
- Женька, смотри…
Воронцов замолчал, заметив вдруг, что уже полностью одетая Женя стоит рядом и без улыбки смотрит на него. Широкие штаны с кучей карманов, пёстрая маечка с каким-то смешным рисунком, тёплая олимпийка с капюшоном. Волосы гладко зачёсаны и убраны в косичку.
- Что случилось, Жень? – тихо спросил Денис, протягивая руку. Но девушка его пальцев не коснулась, она молча отобрала телефон, прочитала СМС и вернула мобильник хозяину.
- Он не шутит.
- Да как же не шутит, он же позволил, чтобы я ему по морде дал, а теперь сообщениями перегавкиваться хочет?
- Вот именно тогда, когда ты дал ему по морде, шутки закончились, Денис.
Она боялась. Она явно чего-то боялась… или кого-то? Неужели Сашу?
- Если ты не веришь мне, спроси у Ярсы: он всё, что угодно, сможет вытворить. Ты его разозлил.
- И что теперь?
Воронцов вскочил с дивана и схватил Женьку за плечи:
- Что теперь, Жень? Прятаться от этого кретина?
- Кретин – это ты, раз не понимаешь, что я за тебя боюсь!
Девушка на миг замерла, закусив губу и закрыв глаза. Казалось, она впитывала в себя прикосновение рук Дениса, тепло которых запросто пробивалось даже через плотную мягкую ткань олимпийки.
- Я люблю тебя, Жень…
В серых глазах плескалось такое отчаяние, такая боль и такая сумасшедшая нежность, что Воронцов не выдержал и прижал Женю к себе. Её губы были солёными – то ли от крови из мелких ранок, то ли от бегущих слёз.
Спустя пару минут Васнецова ужом вывернулась из объятий Дениса, отошла в сторону и, не глядя на парня, сказала:
- Я сейчас к маме съезжу, попрошу прощения. А ты достань пока с антресоли мою сумку… вещи я сама соберу, как вернусь.[/hideguest]

 Отправлено: 03.10.10 16:20. Заголовок: Я знаю, я ужасна. Я ..

Скрытый текст

Я знаю, я ужасна. Я бессовестно задержала продолжение кошмара фика... Нет мне прощения.

[hideguest]С самого раннего детства для Воронцова главным признаком города был асфальт. Если есть где-то ровная дорога густо-серого цвета (или почти чёрная, если прошёл дождь), значит, это город. В деревнях, посёлках и сёлах люди проще и добрее, они с уважением относятся ко всему живому и с удовольствием дают расти любому, даже самому маленькому цветку и деревцу. А в городах землю укрывают каменным одеялом, в погоне за стилем и современностью убирают все лишние краски с улиц, оставляя под клумбы крохотные квадратики земли где-то в скверах и парках. Даже деревья тут в клетках, каждый ствол, точно корсетом, окружён тонкой кованой решёткой. Словно клён или ясень вот-вот сорвётся с места и убежит, ей-Богу… он бы, может быть, и рад сбежать, только грустно, наверное, оставлять крошечную бездушную Москву без кислорода и разноцветных листьев.
Прочные подошвы кроссовок со звучным хлюпаньем тонули в месиве из земли, пыли и мокрой листвы. Денис наматывал по скверу уже четвёртый или пятый круг. Старенький плеер послушно гонял выставленную на повтор песню Арбениной, а Воронцов смотрел вперёд и думал, что вот он тоже – потерял. То есть не сберёг.
Женька уехала две недели назад. Сначала Денис злился, потом переживал, потом решил просто съездить и поговорить. У самого подъезда нос к носу столкнулся с Сашей и Сергеем Алексеевичем – собственно, присутствие последнего и спасло парней от сломанных носов… увидев Воронцова, Саша изменился в лице и дёрнулся в его сторону, но Денис поступил умнее. Он просто подскочил к Женькиному отцу и радостно поздоровался, услышал приветствия в ответ, узнал, что Женя сейчас как раз дома и вроде не собирается уходить… конечно, она будет рада видеть Дениса, он же так давно не заходил!
Васнецова была действительно рада видеть бывшего напарника. Настолько рада, что даже сморгнула набежавшие на глаза предательские слёзы, вымученно улыбнулась и поспешила спрятаться на кухне за горой немытой посуды. Тут, судя по всему, только что закончилось какое-то торжество… Людмила Сергеевна усадила Воронцова пить чай, забросала вопросами о работе и житье-бытье, горячо поблагодарила за дочь:
- Где бы она скиталась, ещё неизвестно, если бы не ты, Денис… я виновата перед Женькой, да, но я же – мать. Я за своих детей всегда волнуюсь…
- Конечно, Людмила Сергеевна, о чём разговор.
- Ничего… скоро вот замуж выйдет, мне всё поспокойнее будет! – счастливо улыбнулась женщина. Денис снова вежливо покивал, а потом вызвался сам сходить в кухню за сахаром. Женя стояла у окна и с таким усердием стирала вафельным полотенцем с тарелки капли воды, будто хотела протереть в фарфоре дырку.
- Поздравляю, Жень.
Молчание.
- Я же так и подумал, что не может он быть настолько уж придурком… ты бы за придурка замуж не пошла, да?
- Что? – девушка «вынырнула» из своих мыслей и впервые за долгое время посмотрела Воронцову прямо в глаза – посмотрела с удивлением. – Замуж? За кого?
- За приду… в смысле, за Сашу.
- Я?!
Конечно же, выяснилось, что переживающая за дочку Людмила Сергеевна вновь поторопилась с выводами. Но блондин на самом деле был здесь в гостях, разговаривал с Жениными родителями, восхищался рисунками Полины и сожалел, что не смог познакомиться с Машей, потому что девушка вновь пропадала с утра до ночи на очередных съёмках.
- Денис…
- Я рад, что у тебя всё хорошо, Жень. Честное слово, рад.
Её пальчики, совсем ледяные, послушно легли в широкую мужскую ладонь. Женя тогда вышла в прихожую проводить Воронцова, они стояли в коридоре и молчали. Денис грел теплом своего тела худенькую ладошку, а в голову очень некстати приходили воспоминания о том, какой нежной и мягкой может быть эта ладошка.
* * *
На работе они пересекались редко, практически никогда. Ярса ещё два раза приходила на эфир, и, судя по тому, как она избегала смотреть Воронцову в глаза, она прекрасно знала о «подвигах» родного братца. Забегающий в студию шеф иногда хвастался, какого «ценного сотрудника» он воспитал в своём коллективе: начальство-то на Васнецову нарадоваться не может, такая молоденькая и неопытная с виду девчонка приносит радиостанции контракт за контрактом. Денис радовался за подругу. Искренне радовался.
И почему-то ненавидел себя за это.
Как-то в метро он сидел рядом с дамой, которая листала глянцевый журнал и увлечённо обсуждала каждое фото на каждой странице со своей подругой. Совершенно случайно, боковым зрением практически отключающийся от усталости Воронцов заметил заголовок какой-то статьи, а рядом – яркий снимок: продюсер Филонов, какие-то незнакомые рыженькие девчонки (новые «звёздочки»?) и Женька. Бледная, замученная, улыбающаяся в объектив Женька.
- Такая милая девушка, только видно, что совсем не умеет носить вечерние платья! – оживлённо поделилась со спутницей мнением дама, постукивая длинным нарощенным ногтем по фото Васнецовой. – У неё стиль другой… спортивный…
* * *
Тонко и мелодично пропел где-то за оградой сквера трамвайный звонок. Порыв ветра поднял собранные в аккуратные ворохи кленовые листья и, балуясь, закружил их по аллее. Воронцов задумчиво провёл параллель: серое небо – серые дорожки. И только посередине – красно-рыжий вихрь. Так же, как было и с Васнецовой: до и после. А она была этим самым вихрем… только улетела, а он не придумал, как удержать её рядом.
С другой стороны, рассуждал Денис, они же друзья. Они сами об этом договорились, а дружбу Дениса Воронцова потерять – это ещё постараться надо. Женька не может этого не знать… раз она сама предложила, пусть теперь отвечает за свои слова!
- Воронцов!
Поперхнувшись дымом собственной сигареты, – Денис даже не помнил, когда успел вытащить из кармана пачку – парень обернулся. Запыхавшаяся, как от быстрого бега, Женька стояла совсем близко и легонько качала головой, чтобы распустить туго замотанный на шее шерстяной шейный платок.
- Привет… Жень, а ты…
- Воронцов, слушай. Я не хочу с тобой дружить![/hideguest]

 Отправлено: 07.10.10 10:27. Заголовок: Очень длинное предис..

[hideguest]Скрытый текст

Очень длинное предисловие: девочки, простите, но эта часть и две оставшиеся будут маленькими и путаными. Я стараюсь как можно тщательнее проверять, что перепечатала из тетрадки в бук, но ошибки могут быть всегда… Извините. Я выложу фик до конца, потому что я обещала. Просто сейчас мне немножко не до писательства. У меня есть подруга, за знакомство и общение с которой я не устаю благодарить Господа. Эта девушка относится ко мне, кажется, лучше всех окружающих меня людей, вместе взятых. Когда в моей жизни творился длительный и, казалось, не думающий заканчиваться кошмар, Таня буквально за шиворот вытащила меня из этой ямы, встряхнула и помогла ожить – в прямом смысле этого слова. Сегодня утром ей должны были начать делать операцию. А вчера ночью ей было очень, очень, очень плохо, так плохо, что я, кретинка, растерялась и не знала, как я могу ей помочь. Сейчас я даже не знаю, закончилась операция или нет, как всё прошло, отошла ли Таня от наркоза и как она себя чувствует… у меня нет телефона её мамы; в голове бьётся одна-единственная мысль: дура, немедленно поезжай на вокзал и бери билеты – к сожалению, я не могу этого сейчас сделать исключительно из-за финансовых трудностей. Девочки, если бы Таня в своё время меня не растормошила – я бы вряд ли сидела сейчас тут. Пожалуйста, если вам не трудно, подумайте сейчас, только очень-очень искренне: Танечка, выздоравливай скорее! Я верю, что всё будет хорошо. Я просто не могу думать как-то иначе.

- А как же…
- Что ты говоришь?
- Ничего.
«Как же Саша?» - хотел спросить Денис, но вовремя вспомнил, что о плохом в хорошие моменты лучше вообще не думать. Момент, в котором Женя удобно лежала на Денисовом плече, держа ладонь на его шее и будто отсчитывая пульс в сонной артерии, определённо следовало называть хорошим.
- Возвращайся домой? – вдруг предложил Воронцов.
- Домой?
- Да… возвращайся сюда. Думаю, нам не будет вдвоём тесно в двух комнатах, да и…
- Хорошо.
Девушка чуть приподнялась на локте и внимательно, без улыбки, посмотрела на Дениса. Он ответил ей таким же долгим задумчивым взглядом, а потом просто обнял за плечи и прижал к себе так сильно, что Женя с удовольствием плюхнулась обратно на подушки и уткнулась носом в окат плеча парня.
Воронцов был так измотан и счастлив, что на улыбку сил не оставалось. Он знал, откуда-то точно знал, что Васнецова чувствует то же самое… им вообще не нужно было притворяться. Они как-то незаметно успели выучить друг друга наизусть, а теперь просто вспоминали, не выветрилось ли это знание с холодным осенним воздухом. Оказалось – не выветрилось. Оказалось – всё по-прежнему в порядке.
* * *
В середине недели к ним в гости забежала Ярослава. Денис очень удивился, увидев на пороге не привычную красавицу-певицу в дорогом наряде, а обыкновенную (может быть, чересчур высокую и худую) девчонку с забранными в «конский» хвост длинными огненно-рыжими волосами. Ко всему прочему, Ярса, оказывается, носила очки. Девушка скинула в прихожей потрёпанные кеды, прошла в комнату, расцеловалась с обрадованной Женькой и попросила:
- Денис, можно мне кофе? Много-много кофе!
Получив свою огромную чашку с ароматным дымящимся напитком, Ярослава с видимым наслаждением уселась прямо на пол, прислонившись спиной к подлокотнику дивана, и объявила:
- Я ушла от Таира.
Воронцов изумился ещё сильнее: он-то знал, как сложно бывает молодому артисту на пике славы бросить карьеру; Васнецова же лишь пожала плечами:
- Ты же давно собиралась это сделать. Стоп! – спохватилась вдруг девушка. – А неустойка? Ясь, тебе помочь нужно? У меня были какие-то сбережения на счету, да и Денис…
Парень только успел кивнуть в ответ, а Ярослава уже отрицательно качала головой:
- Не вздумайте даже. Я уже расплатилась. Мама с папой оставили нам с братом порядочные счета, только Сашка, идиот, думал, что сплавил меня на эстраду, а родительские деньги себе присвоил… хах, не на ту напал! Он даже не успел сумму на своё имя перевести! Я всё до копеечки с кредитки сняла и отдала Таиру. Ох, и злился Сашка… - не без удовольствия вспомнила девушка.
- Ясь, и что ты теперь будешь делать?
- Петь! – удивилась Ярослава. – Только по-нормальному, без выпендрёжа и продюсеров. Моя подруга играет на гитаре, пишет музыку… я буду сочинять песни, может быть, что-нибудь и получится из нашего дуэта! Ой, ребята, надо вас с Надеждой познакомить, она такая… она вам обязательно понравится! Она обожает дружных людей!
«Дружные люди» лишь переглянулись и ничего не ответили радостной Ярославе.
* * *
Женя продолжала говорить всем, что Денис – её друг. Денис молчал и не спорил. Потому что сам не мог понять, что происходит.
Казалось необыкновенно глупым называть Васнецову официально-пафосным «моя девушка»; ди-джею моментально начинало казаться, что при таком поведении он моментально становится похож на Сашу, слава Богу, давно уже не появлявшегося на горизонте. Женя по определению не могла быть его или не его – она просто была: заваленная по макушку работой, весёлая и бодрая после утреннего холодного душа, периодически опаздывающая на последний троллейбус и приезжавшая домой на такси… Светловолосая, сероглазая, стройная и очень-очень родная. Денис ловил себя на том, что мог часами просто смотреть на девушку, подолгу, спокойно разглядывать бледное девичье личико и худенькую фигурку. Казалось, он просто заучивал её наизусть, подпитывался тёплой энергией, исходящей от Жени, не отбирая при этом эту энергию у хозяйки.
Воронцов знал, что нужен Женьке так же сильно, как она нужна ему. Однажды он услышал, как девушка говорила по телефону с Машей и делилась своими планами на отпуск – Женя очень хотела в Карелию. Очевидно, сестра спросила, поедет ли младшая отдыхать вместе с Воронцовым, потому что Васнецова произнесла в трубку:
- Куда же я без него.
Денис даже вздрогнул от её тихого и серьёзного голоса, в котором звучала неприкрытая, тёплая, как молоко, нежность. И не нужно было никаких лишних слов и признаний в любви. Всё Женино отношение к себе Денис умел слышать в её голосе.[/hideguest]

 Отправлено: 08.10.10 10:52. Заголовок: Через библиотечный к..

[hideguest]Скрытый текст

Через библиотечный компьютер выкладываю крохотный кусочек (если это кому-нибудь интересно) и убегаю дальше... Финал будет вечером, при условии, что раньше мне не вынесут мозг или не посадят меня за коллективное убийство всех мужчин нашего университета.

Кольцо на безымянном пальце, печать в паспорте и розовая бумажка с тиснеными буквами «Свидетельство о браке», по-твоему, существенно изменят ситуацию?
Воронцов уже в третий раз проходил мимо сверкающей витрины ювелирного магазина. Ещё полгода назад он и представить не мог, что самой большой его проблемой станет незнание размера пальца Васнецовой, а ещё – рындой звеневшая в голове мысль: «НА ФИГА?!». Нет, в самом деле… зачем ему Женька в гордом статусе жены? Что поменяется от получения этого статуса? Они живут вместе, им хорошо друг с другом, они никогда не устают быть рядом… всё же идеально, лучше и не придумаешь, чего ещё желать?
Где-то в затылке по-комариному тонко и противно звенел один-единственный аргумент: чтобы узаконить. Чтобы Женька приезжала домой не к парню, не к любовнику, а к мужу. Чтобы всяким там Сашам не оставить совсем никаких шансов.
От мысли, что он хочет занять любимую девушку, будто столик в кафе, Денису стало гадко. Он разозлился и решительно направился к высотному бетонному зданию, несколько этажей которого занимали офисы и студии родной радиостанции. Сейчас Воронцов просто отведёт вечерний эфир, поедет домой и спросит у Жени, которая сегодня выходная, нужна ли ей новая заполненная страничка в паспорте и Денисова фамилия в бессрочное пользование.
Воронцова Евгения Сергеевна…
Зарычав, парень пнул валявшуюся на тротуаре банку из-под энергетика. Прекращай, Воронцов! Эфир! Всё остальное – вечером!
Васнецова прислала СМС, в котором сообщила, что в гости пришли Ярса и её подруга Надя, принесли торт. Воронцову было приятно, что Женя теперь не скучает дома в одиночестве, но одновременно он почувствовал и сожаление: интересный разговор с подругой на сегодня явно откладывался. Не при девчонках же свои идеи выкладывать…
* * *
Вечерние холода, резкие и злые, пришли в Москву внезапно – и сразу же принялись наводить свой, осенний порядок. Пока Денис бежал от метро к дому, он умудрился продрогнуть так, будто в крещенские морозы залез в сугроб и просидел там всю ночь. Во дворе, словно подчёркивая мрачность погоды, горел только один фонарь из трёх. Воронцов поднял голову и увидел окна своей… то есть их с Женькой квартиры. Сливочно-жёлтым огоньком сияло окошко кухни, в комнатах же было темно. Девушки явно засиделись за чаем, тортом и весёлыми беседами… Денису вдруг так сильно захотелось домой, что он едва ли не одним прыжком преодолел расстояние до своего подъезда и принялся рыться в кармане в поисках домофонного ключа. Писк размагничивающегося замка заглушил чей-то голос из темноты:
- Пацан, придержи дверь, а то я ключи забыл!
Обидевшись на «пацана», Денис повернулся лицом говорившему и даже крякнул от удивления: под козырёк подъезда, миновав две ступеньки крыльца, вскочил Саша.[/hideguest]

 Отправлено: 12.10.10 08:03. Заголовок: Вечер растянулся на ..

[hideguest]Скрытый текст

Вечер растянулся на несколько суток... Я ужасна, я помню.

- Какие люди в нашем захолустье! – хмыкнул Воронцов и с явным удовольствием мгновенно захлопнул только что отворённую дверь. – А вот я поинтересуюсь: как можно было забыть ключи, которых у тебя и не было никогда?
- Да пошёл ты! – сплюнул на землю Саша.
- Только вместе с тобой! – живо отозвался Денис и чуть не рухнул с крыльца: неожиданно запищавшая дверь, открываясь изнутри, ощутимо толкнула парня в спину. Попытавшийся воспользоваться этой задержкой Саша сунулся было в подъезд – и тут же отпрянул: во двор, весело переговариваясь, вышли Ярослава и невысокая девица с гитарным футляром за плечами. При виде двух молодых людей девушки замолчали и переглянулись между собой.
- Ого, Шурик! – не очень сильно удивилась Яся, - Ты чего приволокся? Совесть проснулась, решил сестру по темноте домой отвести? Хотя там и просыпаться особенно нечему было… ой, привет, Денис.
- Дай пройти! – предпринял блондин ещё одну попытку попасть в подъезд, но его сестра тут же шагнула парню навстречу и закрыла собой железную дверь.
- Какой быстрый! А зачем тебе туда, Шур? Я – вот она, тут, а других интересов у тебя в этом доме быть не может.
- Мне к Жене надо. Ярка, уйди по-хорошему!
- А она тебя ждёт, Женя-то?
Эти слова неожиданно для всех произнесла спутница Ярославы. Девушка (Воронцов понял, что это и была та самая Надя), до этого момента скромно молчавшая, внезапно подошла ближе к Саше и с нескрываемым презрением посмотрела ему в глаза. Яся лукаво взглянула на подругу, потом подмигнула разозлённому Денису – мол, не кипятись, нервные клетки не восстанавливаются! – и бодро хлопнула в ладоши:
- Вот и я думаю, что не ждёт его там никто. Так что, Сашка, уходить по-хорошему явно придётся тебе…
Вместо ответа парень внезапно замахнулся на сестру. Ярослава инстинктивно отшатнулась, а Саша ужом проскользнул мимо неё и бросился к Денису, чтобы отобрать ключи. На всякий случай, видимо, чтобы припугнуть Воронцова, он вновь поднял руку…
Денис Воронцов всегда, сколько себя помнил, был совершеннейшим пацифистом. Таким, что говорится, до костного мозга. Может быть, всему виной чересчур мирное детство, полное взаимопонимание с двумя старшими братьями и на редкость дружные ребята во дворе… однако факт оставался фактом: драться Воронцов не любил и не умел.
До тех пор, пока не получил несколько лет назад гордое звание «солдат Российской Армии». Часть парню досталась, конечно, тоже относительно спокойная, но… подлая дедовщина – она везде пролезет. Нужно было срочно учиться выживать.
- Ах, мы «дедушку» обидели? – едва ли не пропел Воронцов, как-то очень плавно развернулся и с руки врезал Саше по челюсти. Хотел по скуле, но подонок успел в самый последний момент дёрнуть головой. Ничего, челюсть – тоже неплохо… на залитый фонарным светом асфальтированный тротуар возле подъезда закапала кровь.
- Ещё добавить?
Саша поднял голову и взглянул на Дениса такими глазами, что у ди-джея внутри всё похолодело.
Да он же сумасшедший!
- Шурка, идём домой! – очень серьёзным тоном произнесла Ярослава. Она, несомненно, тоже поняла, что шутки закончились.
- Пошла на…
- Повтори, урод! – потребовала Надя, одним движением сбросила с плеч гитарный чехол и рванулась к обидчику подруги. – Повтори свои слова, и они будут последними, которые ты сможешь произнести в своей ничтожной жизни.
Денис даже не успел крикнуть «Не надо!», как Саша с исказившимся от ярости лицом повернулся к девушке. Явно разбирающаяся в единоборствах Надя наверняка сумела бы себя защитить, но она была на две головы ниже парня и гораздо худее его, она бы просто не успела среагировать. А блондин уже, похоже, не разбирал, что можно делать, а что – нельзя…
Следующим ударом Воронцов сломал Саше нос и здорово ушиб кулак.
- Я сейчас милицию вызову! – раздался голос соседки с первого этажа.
- Что такое… Мамочки! – никогда в жизни Денис не слышал от Женьки такого тонкого и испуганного возгласа. – Яська, Надя… Денис, ты в порядке? Саша? Это ты?
- Васнецова! – неожиданно обратилась к подруге по фамилии Ярослава, - Немедленно домой, тебе же нельзя вот так… это же стресс самый настоящий! Денис, забери её отсюда! Я уведу этого… деятеля, пожалуйста, не нужно милиции… он же больной, я давно подозревала. Позвоню маме с папой, может быть, они его к себе заберут… - последние слова девушка бормотала уже себе под нос, хватая брата за плечо. Надя подобрала свою гитару, молча кивнула Жене с Денисом и зашагала за Ярославой и неожиданно покорно бредущим вслед за сестрой Сашей. Через две минуты об их недавнем сражении напоминала только цепочка тёмно-красных капель, влажно сверкавших в свете электрической лампочки.
- Ты в порядке? – очень-очень тихо спросила Женя. Воронцов кивнул и с усмешкой потёр костяшки пальцев правой руки.
- У этого придурка нос будто из цельного камня вырезан…
- Пойдём домой…
И так правильно прозвучала эта короткая фраза, своими мягкими крыльями чуть всколыхнув холодный осенний вечер, что Воронцов понял: ради всего этого он и родился когда-то. Ради этих негромких слов, ради тесного столичного дворика, ради закапанного кровью крыльца у подъезда (как бы жутко это ни звучало), ради Женьки. Ради, возможно, своей будущей дочери.
Осторожно, чтобы не разбудить жильцов своего дома, щёлкнула замком металлическая дверь. Моргнул и неожиданно загорелся второй фонарь во дворе. Асфальт на тротуаре из чёрного превратился в серебристый, будто приобрёл эдакую элегантную проседь. С почти чёрного московского неба пока ещё неуверенно и робко сыпался первый осенний снег.

--- КОНЕЦ ---

Скрытый текст

Как-то так. Спасибо всем, кто читал. И прошу извинения у всех, чьих надежд не оправдала. Таня, Саша, Катя, Надя: девочки, я - только благодаря вам. Люблю. Косенька, спасибо, если ты это до сих пор читаешь. Ты всё знаешь. Прости меня.

[/hideguest]

 Отправлено: 18.03.11 20:56. Заголовок: Деревянные лошадки

 Отправлено: 18.03.11 20:59. Заголовок: Эпиграф La vie pass..

Эпиграф

La vie passe – et je veux la voir passer…
La vie passe, je veux te voir l'emprunter.
Le temps presse, tu auras su l'arrêter…
Le temps cesse…
Mais j'aurais au moins aimé!
La vie passe, et elle pourra bien passer.
La vie passe – et je voudrais la passer avec toi…

(Le Roi Soleil «La vie passe»)

На то, чтобы понять тебя, мне понадобилась целая жизнь.
На то, чтобы полюбить, – одно мгновение.

(«Просто мы разучились прощать»)

Деревянные лошадки

- Я проспал!
Денис Воронцов объявил об этом совершенно будничным тоном, так сообщают, например, о покупке молока или о том, что завтра будет холодно. Присутствующие в студии приветствовали ди-джея напряжённым молчанием. В глазах у коллег читались совершенно разные эмоции: взгляд шефа был строгим и серьёзным, Жора смотрел с искренним сочувствием, а в прозрачных серых глазах напарницы просто плескалось открытое пожелание смерти. Очень долгой и очень мучительной.
- Ты. Время. Видел? – тихо-тихо и как-то подозрительно спокойно поинтересовалась Женя. Так спокойно, что Воронцов машинально поднял левую руку, чтобы взглянуть на циферблат электронного «браслета», но в этом время Васнецова зашипела, как рассерженная гусыня, и что есть силы долбанула стопкой пластиковых папок по столу.
- Воронцов, сколько это будет продолжаться?!
- Воронцов! – поддержал девушку Сан Саныч, - Ты понимаешь, что своей дисциплиной, точнее, её отсутствием ты подводишь под монастырь всю нашу радиостанцию?
- А что, эфира не было? – вздрогнул и поднял голову Денис. Женя только фыркнула в ответ.
- Был, Воронцов. Был. Исключительно благодаря усилиям твоей напарницы эфир прошёл, и прошёл удачно, судя по количеству звонков в студию…
- Ну вот, а чего же вы переживаете, раз всё так хорошо…
- А всё действительно хорошо! – внезапно повеселел Сан Саныч и выудил из кармана пиджака узкий конверт с ярким логотипом банка. – Кстати, Денис, держи… восстановили твою карточку… не теряй больше!
Воронцов с энтузиазмом выхватил у шефа из рук конверт и зашуршал бумагой.
- Спасибо, Сан Саныч! Я вот как раз за зарплатой и приехал, так и думал, что уже сделали новую карточку…
- Да… только денег на ней нет! – с улыбкой закончил шеф. Денис сначала по привычке усмехнулся в ответ, как привык реагировать на весёлые реплики начальства, а потом пару раз моргнул и уточнил:
- Нет?
- Нет. Ну, только остатки с прошлой суммы, если они у тебя там были…
- А моя зарплата?
- А твоя зарплата, Воронцов, в данный момент переводится на счёт Васнецовой… в банк я уже звонил. Она работает за двоих, значит, пусть и деньги получает соответственно. Так что, Жень, - повернулся Сан Саныч к девушке, - когда будешь проверять баланс, не удивляйся сумме, ошибки там никакой нет.
- Да я… - начала что-то говорить Женя, но её перебил Денис, даже покрасневший от возмущения:
- Сан Саныч, как же так можно! Я ведь работал! Ладно бы я целый месяц вообще в студии не появлялся… всего же пару раз опоздал!
- Воронцов, ты дебил совсем? – всплеснула руками Васнецова. – Из двадцати семи рабочих суток ты не приходил восемнадцать дней! Слава Богу, что не подряд! Это, по-твоему, «пара раз»?!
- Васнецова, вот уж кого я в самом деле забыл спросить, так это тебя, правда?
- Идиот!
- Дура!
- Хватит! – неожиданно рявкнул Сан Саныч, и одновременно с этим криком Женя ловко перегнулась через стол и отвесила Денису звонкую пощёчину. Тот охнул и схватился за щёку. Жора втянул голову в плечи и очень пожалел, что не может, подобно хамелеону, сливаться цветом с окружающей средой.
- Денис, пожалуйста, не приближай своё увольнение такими вот способами! – очень серьёзно попросил шеф. – И извинись перед Женей…
- Да что вы со мной, как с маленьким!.. – вспылил Воронцов, но под взглядом начальства закусил губу и кисло произнёс: - Васнецова, извини. Не сдержался.
- А пора бы уже научиться… до свидания, Сан Саныч. Жорик, пока.
Женя аккуратно обошла стол и стоящего рядом Дениса, кивнула шефу и вышла за дверь. Денис проводил глазами её узкую, какую-то по-детски хрупкую спину и почему-то подумал о том, что вот лето только-только закончилось, а Васнецова не то, что не загорела под тёплым южным солнышком – кажется, она ухитрилась даже побледнеть немного…
- Вот что, Денис! – вернул парня «на землю» Сан Саныч. – Я не знаю, что у тебя в жизни такое происходит, что работа тебе кажется не таким уж важным делом. Говорить не хочешь – и не надо, это твоё право. Но учти, пожалуйста: ещё хотя бы парочка таких же вот… неявок, и о работе на радио ты можешь забыть. Нам сотрудники нужны, которые своё дело ценят. Понял?
Воронцов молча кивнул.
- Свободен.
Так же молча Денис перекинул через плечо ремень сумки и вышел в коридор. Сразу за ним выскочил Сан Саныч и, не глядя на парня, улетел куда-то вверх по этажу. Воронцов остановился у подоконника и смотрел на совсем ещё зелёный Таганрог. Хотя… каким же ему ещё быть, идёт только первая неделя сентября. Небо голубое, а по вечерам – фиолетовое с розовыми «перьями», которые пушистыми лапами окутывают заходящее за край моря солнце. И город ещё кипит, радостно встречает курортный бархатный сезон и туристов, которые за три летних месяца не успели добраться до юга России… и приятель Тимур, который приезжает каждое лето в Таганрог на заработки из Новошахтинска, ещё почти целый месяц будет ходить по пляжу и развлекать отдыхающих потрясающе красивой игрой на саксофоне.
- Денис…
Воронцов вздрогнул и обернулся. Рядом с ним стоял Жора.
- Сходишь со мной до банкомата?
- Мне-то туда зачем теперь? – горько усмехнулся Денис. – Для меня прогулки по этому маршруту теперь целый месяц будут бесполезны.
- Пойдём! – настойчиво повторил немногословный звукорежиссёр. Помолчал и тихо добавил: - Я сниму половину суммы, заберёшь себе.
- Жор, да ладно тебе…
- Денис, я же знаю, каково тебе. Шеф вот не знает, и Женя… а я – знаю. Так что ты не отказывайся, пожалуйста. Пойдём.

 Отправлено: 21.03.11 15:54. Заголовок: Такая вот мыслительн..

Скрытый текст

Такая вот мыслительно-проходная зарисовочка, но в ней я постаралась хотя бы что-то разъяснить.

Воронцов чувствовал себя подло. Настолько подло, что даже откровенно признался в этом самому себе и позволил совести съесть весь мозг без соли и масла, что совесть, этот невидимый, но очень вредный внутренний орган, с удовольствием и сделала.
Денису было стыдно совершенно перед всеми. Перед Жорой, который абсолютно спокойно вручил приятелю половину зарплаты (сумма небольшая, но всё-таки это были деньги, на которые можно купить хлеба и молока, а ещё оплатить хотя бы несколько квартирных квитанций). Звукорежиссёр предлагал «одолжить без отдачи» и бОльшую сумму, но Воронцов отказался наотрез. Теперь, хотя Жора и был сильно против, нужно думать, как и каким образом отдавать долг, не сильно затягивая…
Стыдно было перед Сан Санычем, в сущности, замечательным руководителем и очень славным начальником. Ведь за плохую работу своих сотрудников отвечать именно ему… а Денис прекрасно знал, каких сил и нервов стоило этому доброму и трудолюбивому человеку дать жизнь маленькой таганрогской радиостанции. Теперь Сан Санычу достанется от «макушки», а что шеф сможет сделать, если его подчинённый – балбес…
Даже не балбес. Дебил.
Васнецова вот постоянно так говорит.
От чувства вины перед своей «коллегой по цеху» Денис пришёл в лёгкое недоумение, но потом вспомнил, что он всё-таки её обидел. Какие бы ты ни питал «нежные» чувства к девушке, не стоит в лицо называть её дурой; отец всегда учил, что женщин ВООБЩЕ нельзя оскорблять. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Теперь стало стыдно ещё и перед отцом… Воронцов не очень верил в Бога или в то неизвестное и могущественное, что правило миром, но он точно знал, что ушедшие люди на самом деле не уходят далеко. Они всегда рядом и наблюдают за своими близкими. Точно так же и отец Дениса всегда находился поблизости и теперь наверняка не так уж сильно гордился своим единственным сыном.
- Прости, пап… - пробормотал парень, услышав, как где-то далеко, уже вне поля видимости, запели церковные колокола, оповещая об окончании службы. Отец Дениса как раз был человеком очень верующим. Воронцов прекрасно помнил, как давно (ещё в той, прошлой жизни) папа привёз его, совсем маленького Дениса, в Таганрог, в гости к бабушке, и отвёл в Никольскую церковь, единственный восстановленный храм в нижней части города.

- Правда, тут очень спокойно? – спросил тогда папа, и Денис, хотя ничего и не понял, послушно задумался. И услышал какую-то особенную тишину: мягкую, добрую…
- Правда.

А теперь нет ни папы, ни бабушки… зато есть Таганрог в качестве уже родного города (в Уфу Воронцов не собирался возвращаться ближайшие лет …дцать) и есть белые стены любимой Никольской церкви. Там по-прежнему очень спокойно.
А перед Васнецовой нужно извиниться, вдруг подумалось Денису. Ещё раз, по-нормальному и искренне. Можно даже прийти домой, ди-джей помнил, где живёт Женька, в начале лета он заносил ей домой материалы к новому эфиру. Ещё возмущался тогда, что у Васнецовой даже квартира находится чёрт знает где, хотя на самом деле Женя с родителями и сёстрами жила практически в «культурном центре» города, в Греческом переулке, в двух шагах от Каменной лестницы. Просто квартира Дениса находится почти в противоположном конце Таганрога, вот он и ворчал…
- Пойду! – решил Воронцов. Обернулся, чтобы понять, как лучше добраться до места жительства напарницы, пешком или на трамвае. Никаких указателей не нашёл, зато увидел сидящую на скамейке тощую девчонку, которая торговала сливами. Увидев, что на неё смотрит взрослый парень, девчонка приосанилась и махнула Денису рукой:
- Идите сюда, купите сливы! Из нашего сада, вкусные, сладкие! Попробуйте! – впихнула она подошедшему Воронцову в ладонь спелую ягоду густого фиолетового цвета. Слива пахла цветами.
- Они не червивые?
- Ты чего? – от обиды девчонка даже на «ты» перешла. – Мы с мамкой барахлом не торгуем, она бы мне плохих не набрала, зачем людей дурить?
- Тогда…
Честные извинения – это замечательно, а извинения плюс подарок – всяко лучше, решил Воронцов. Даже если Васнецова сливы не ест, всегда может угостить сестёр, благо, у неё их много.
- Пакет есть у тебя? – спросил парень у молодой торговки. – Взвесь-ка мне полкило. Самых спелых и красивых.

 Отправлено: 28.03.11 20:38. Заголовок: …Денис уже пять мину..

…Денис уже пять минут давил на кнопку дверного звонка, но открывать почему-то никто не торопился, хотя было совершенно точно слышно, как в квартире топают и ОЧЕНЬ громко ругаются то ли на Дашу, то ли на Машу за какую-то куртку. Кроме звонкого девичьего голоса, не похожего, кстати, на голос Женьки, за дверью громыхала тяжёлая инструментальная музыка, жужжал перфоратор… собственно, только на перфораторе Воронцов наконец-то сообразил, что звонка просто никто не слышит.
И именно тогда, когда он это понял, дверь резко распахнулась.
- Здравствуйте! – очень вежливо произнесло очаровательное создание с двумя светлыми косичками. Создание было до истерики похоже на коллегу Дениса, только выглядело моложе. Лет на десять.
- Привет…
- Извините, но я вас не пущу.
- Почему? – обалдел Воронцов.
- Мне папа не разрешает впускать в квартиру незнакомых, - пояснило ангелоподобное существо. – Вообще он и открывать дверь не разрешает…
- А зачем ты открыла тогда?
- Я забыла, что нельзя! – с убийственной честностью признался ребёнок. Воронцов улыбнулся и почувствовал, как наконец-то отпускает то серое напряжение, грызущее его изнутри с самого утра.
- Ты уж впусти меня… вот просто сюда, за порог! – попросил ди-джей. – Или выйди на площадку, я тебе отдам пакет. Нельзя вещи через порог передавать. Ты возьми, тут сливы, вкусные, варенье можно сварить или компот… - тут Денис вспомнил, что покупал ягоды для Васнецовой, а девочка, хоть и очень похожа на Женю, вполне может оказаться всё-таки не Васнецовой. – Жене передашь, ладно?
- Передам, - покладисто отозвалась девочка, выходя за порог и с любопытством заглядывая в пакет.
- Скажи, приходил Денис, она знает, и…
- Уж я-то знаю!
А вот саму Женю Воронцов не узнал. Потому что привык её видеть только в студии, куда она приходила яркой летней птичкой; причём далеко не всегда было понятно, была ли это птичка-девочка или всё-таки птичка-мальчик. С начала лета парень поражался стойкости напарницы: даже в самую сильную жару Васнецова прибегала на работу в толстовках или футболках с длинным рукавом. И вся одежда почему-то была велика как минимум на размер. Однажды Денис даже спросил, почему Женя так одевается, а девушка, будучи тогда в хорошем настроении, объяснила:
- Я люблю свободную одежду, чтобы движения не сковывало… а к жаре я привыкла. Я же родилась тут, на юге. Для меня погода обычная, не жарко совсем.
Дома у Женьки, судя по всему, жара царила куда более мощная.
Потому что сейчас в проёме двери стояла, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки, какая-то незнакомая девочка в старых-старых истёртых джинсах и застиранной маечке. Русые волосы собраны в лохматый хвостик на затылке, на щеке – след от зелёного фломастера. Воронцов с изумлением отметил худые, тонкие-тонкие и совсем не загорелые руки, острые плечи, сердитый взгляд из-под светлых ресниц… в домашней одежде Васнецова выглядела лет на тринадцать, не старше. И становилась сразу похожей на девчонку.
На маленькую, но безумно красивую девчонку.
- Ты зачем пришёл, Воронцов? – сурово поинтересовалась Женька, отобрала у сестры пакет и заглянула внутрь. – Сливы… зачем же ты дуре слив принёс, не жалко было ягоды абы куда переводить?
- Я же извинился! – взорвался Воронцов. Сестрёнка Жени, хмыкнув, покачала головой и молча исчезла в квартире, притворив за собой входную дверь. Васнецова пятками оттолкнулась от косяка, по инерции наклонилась вперёд и упёрлась ладошками в плечи напарнику. От ледяного взгляда ясных серых глаз парень поёжился.
- Слушай, Воронцов. Если честно, мне абсолютно по фигу, кем ты меня считаешь, хоть дурой, хоть… вот кем угодно, честное слово. Я только прошу: пожалуйста, постарайся, чтобы ДО МЕНЯ не доходили эти твои умозаключения. А то я для себя определю, для чего же я шесть лет айкидо занималась.
Денис устало повёл плечами. Напарница резко отдёрнула обе руки и подняла ладони вверх, словно показывая: я закончила, только и ты на рожон не лезь.
- Жень, я в самом деле очень жалею, что обидел тебя. Я вовсе не считаю тебя дурой. Теперь уж выходит, что я – дурак… Прости меня, пожалуйста. Я не прав был.
Видимо, что-то такое прозвучало в голосе Воронцова, что Васнецова опустила руки, задумчиво прикусила нижнюю губу… оглянулась… и бережно подняла с пола пакет со сливами, который раньше оставила около двери.
- Спасибо за подарок. Я сейчас стенгазету для школы доделаю и пойду печь пирог… хочешь, принесу завтра в студию?
- Я люблю пироги! – улыбнулся Денис.
- Отлично. Ты, главное, снова про работу не забудь… а то я ведь – не ты. Я с пирогом по всему городу в поисках знаменитого ди-джея Воронцова бегать не буду…

 Отправлено: 03.04.11 21:25. Заголовок: Женя Васнецова своих..

Женя Васнецова своих слов на ветер не бросала, по крайней мере, старалась это делать. Поэтому, с трудом вытянув только на себе сложный эфир, она мстительно отдала принесённый пирог Жоре и выскочила под тёплый сентябрьский дождь в твёрдом намерении отыскать Воронцова – хоть дома, хоть в любом уголке Таганрога – и оторвать ему уши.
С самого первого дня появления у них на радио этого странного кудрявого типа Женька пыталась донести до Сан Саныча, что брать Воронцова на работу – идея не из лучших. И дело даже не в том, что парень выглядел ненадёжно… Время от времени у Васнецовой просыпалась потрясающая интуиция, видимо, годы жизни с Галиной Сергеевной не прошли даром, и девушка разучилась достаточно чётко анализировать трудные ситуации. И в те душные майские дни интуиция Жени не подсказывала даже, а истерически вопила и билась головой о воображаемую стену.

- Что с тобой? – кажется, тогда же Васнецова впервые услышала Жорин голос. Звукорежиссёр заметил, как изменилось лицо девушки, когда начальник увёл Дениса Воронцова подписывать договор о найме на работу.
- Со мной? Ничего… Жорик, ну хотя бы ты понимаешь, что мы с этим человеком ещё море проблем огребём? А лично мне второе море не нужно, мне и Азовского хватает!

Азовское море будто бы мёрзло и ёжилось под моросящим дождиком, покрываясь мерцающей серебристой рябью.
- Ну, Воронцов… - сама себе под нос бормотала Женька, шагая по тротуару и пытаясь вспомнить, в каком из этих старинных двухэтажных домиков всё-таки обитает её коллега. – Чтобы я ещё раз… дура легковерная… наивнее Машки… А шеф куда смотрит?! Его же радиостанцию разрушают, а он молчит и прощает, прощает, прощает… да я из этого дебила сейчас всю душу вытрясу… мало его зарплаты лишали… его головы лишить надо… Дебил…
Напугав своими ругательствами какого-то ребёнка у подъезда, Васнецова вихрем взлетела на второй этаж и, игнорируя звонок, забарабанила по дверной створке.
- Воронцов!
- Барышня, вы обалдели, что ли? – высунулся из-за соседней двери заспанный мужик в драных трениках. – Чего вы орёте?
- Где ваш сосед?
- Дениска-то, бабы Оли внук? А леший его знает! – добродушно отозвался мужик и сладко зевнул. – Я не видал, чтобы он сегодня возвращался…
- Откуда?! – поразилась Васнецова.
- Так с работы, откуда же ещё.
- Да он сегодня там и не появлялся!
- Ну а на меня вы чего кричите-то? – абсолютно беззлобно поинтересовался сосед Воронцова. – Не появлялся, так не появлялся… может, у барышни какой-нибудь засиделся… а чего же вы за ним не следите? – вдруг развеселился мужик. Женя сердито пнула дверь ногой и уселась на ступеньку в твёрдом намерении сидеть тут хоть до вечера, хоть до утра, но дождаться Воронцова и устроить ему разбор полётов.
- Злая вы очень, барышня, сердитая! Вот Дениска от вас и прячется! – с потрясающей философией в голосе изрёк мужичок, снова зевнул и захлопнул дверь.
Женька минуть десять посидела на ступеньке и позлилась, а потом немного успокоилась и решила рассуждать логически. Ну, то есть так, как она это для себя определяла. Если Дениса в самом деле нет дома, то одному Богу известно, когда он решит сюда явиться… а сидеть на каменной ступеньке и ждать неизвестно чего – явно не лучший выбор.
- Не факт, конечно, что ты возьмёшь трубку… - пробормотала Васнецова, набирая номер и поднося телефон к уху. Долгие гудки послушно сообщали о том, что сеть и рада бы соединить Женьку с вызываемым абонентом, но вот только абонент явно не в восторге от этой идеи… Девушка устало опустила руку и, прежде чем нажать на кнопку отбоя, услышала где-то далеко-далеко, словно за парой каменных стен, знакомую мелодию звонка.
Или не «словно»…
- Ну, Воронцов! – прошипела Женька, вскочила и со всей силы надавила ладонью на хлипкую железную ручку входной двери. И подскочила от неожиданности, когда ручка неожиданно легко ушла вниз, ослабляя пружину замка. Дверь приоткрылась.
- Так… это уже становится интересным… Воронцов? – осторожно позвала Женька и прислушалась. Тишина.
- Денис? Денис, это Женя Васнецова! Ты дома?
Ни ответа.
- Ёлки-палки, что случилось-то… - прошептала девушка и нерешительно толкнула дверь, ведущую в комнату.

 Отправлено: 12.04.11 13:34. Заголовок: …Позже Женька вспоми..

…Позже Женька вспоминала, что редко когда в своей жизни испытывала одновременно такое облегчение и такую злость. В единственной комнате старенькой квартиры с очень высокими потолками стоял огромный диван, сделанный умелыми мебельщиками, кажется, ещё до революции. А на диване, растянувшись во весь рост и опустив одну руку до самого пола, мирно спал Воронцов. Спал так крепко, что не слышал отчаянно трезвонившего телефона, который валялся на паркете около его ладони.
Первым желанием Васнецовой было взять стоявшую на столе вазу, выкинуть из неё сухие каштановые листья и хорошенько приложить тяжёлую хрустальную посудину о кудрявую голову этого дебила. Но дебил неожиданно вздохнул, повернулся на бок и свернулся калачиком, трогательно уткнувшись носом в диванную подушку. И Жене вдруг стало очень-очень жалко этого дурака. Потому что так спать может только человек, который сутки до этого как минимум разгружал вагоны. Причём разгружал их где-нибудь в Ростове, а потом пешком шёл в Таганрог.
«Подожду, не будет же он целую вечность дрыхнуть…» - решила Женька и присела на краешек стула. Настоящего венского стула, кстати. В этой комнате вообще не было ни одного современного предмета, даже акустическая гитара, аккуратно прислоненная к стене, выглядела очень древней и потёртой. Двух колков у старушки-гитары не было вовсе, а торчащие во все стороны струны были в лучших романтических традициях 70-х годов прошлого века прикрыты пышным синим бантом из капроновой ленты.
За окном зашумела листва, поднявшийся ветер опасно зазвенел оконными стёклами и запросто распахнул форточку. Рассохшаяся рама заскрипела, Денис что-то сердито пробурчал сквозь сон. Стараясь шагать как можно тише, Женька подтащила стул к окну и закрыла форточку. И с весёлым удивлением заметила на белёной деревянной раме выцарапанные гвоздём буквы: «Оля Воронцова, 1936, август».
- Тридцать шестой год… - охнула Васнецова, потом вспомнила слова соседа-философа и поняла, что неизвестная Оля Воронцова – это бабушка Дениса, судя по фамилии, мама его отца. Получается, она жила здесь всю жизнь… и была очень-очень старенькой, раз в тридцать шестом году уже умела писать и могла со стула дотянуться гвоздём до форточки.
Женька знала, что бабушка Воронцова умерла и оставила внуку только эту квартиру в Таганроге. Может быть, Воронцов оказался чересчур ленивым, а может быть, просто не хотел ничего менять в память о бабушке… поэтому сейчас квартиру можно было смело использовать для съёмок какого-нибудь фильма о послевоенном времени. Мебель из потемневшего дерева, на комоде – вязаные крючком салфетки, повсюду какие-то фигурки и вазочки с сухими цветами… На книжной полке за чистым стеклом плотно прижимались друг к другу книги в одинаковых обложках, целые собрания сочинений различных авторов. А охраняли Пушкина и Лермонтова семь белых фарфоровых слоников. Самого большого из слоников Женька легко бы могла спрятать в своей ладони.
В кухне загудел холодильник – наверняка огромный «Минск» или «ЗИЛ» с тугой ручкой… «Однорукий бандит», как называл такие вещи папа. Васнецова на цыпочках прошла на кухню, где царила почти хирургическая чистота. Чисто было по причине того, что никакой еды в пищеблоке не наблюдалось. Пустые полки и шкафчики, в холодильнике («Минск», она так и думала) – только одинокая баночка горчицы и два яйца, а на плите стоял крохотный ковшик с остатками варёной гречки. Судя по чёрным точкам в массе, ополаскивать и перебирать крупу Воронцов посчитал лишним.
- Как же он тут живёт… - пробормотала Васнецова и вернулась в комнату. Денис по-прежнему спал, и только сейчас Женька разглядела, какой он худой и бледный. Раньше, честно говоря, она считала напарника довольно пухлым парнем… но ди-джей был просто невысокий и широкий в кости, а вот лишнего жира на его теле не было, кажется, ни грамма. Скулы чётко выделялись, оранжевая футболка почему-то висела мешком. Васнецова почему-то поёжилась. Этот парень явно что-то скрывает… только вот что?
Внимание Женьки привлекла игрушка, одиноко сидящая в кресле напротив дивана. Почему-то девушка не заметила её раньше, а теперь заинтересовалась, подошла ближе и взяла в руки небольшого кота, связанного из пушистой красной шерсти. Кот был толстым – впрочем, может, он, как и его хозяин, только притворялся таким? – и очень милым, с самой настоящей кошачьей улыбкой. Зелёные глаза-пуговицы, вышитые белым щёки с чёрными усами из шёлковых ниток и короткие лапки, раскинутые будто в ожидании объятий. Кот был мягким, набитым, наверное, ватой или лоскутками. Женьке он очень понравился.
- Эй, ты что тут делаешь?
Васнецова подпрыгнула, но кота из рук не выпустила, и обернулась. Денис сидел на диване, хмуро смотрел на гостью и пытался подавить зевок.
- Воронцов, я вот знала, что когда-нибудь ты меня до седых волос доведёшь!
- Васнецова… ты же блондинка, незаметно будет. Можно и довести-и-и… - всё-таки зевнув, Воронцов запустил пальцы в волосы и задумчиво огляделся: - Сколько же я проспал… а ты как сюда попала? И зачем тебе Матвей?
- Дверь в квартиру была открыта, а на телефон ты не отзывался! – пояснила девушка. – А кто такой Матвей?
Парень кивнул на кота в руках напарницы.
- Вот он – Матвей. Его так зовут. Матвей Геннадьевич Сметанкин.
- Это ты его так назвал? – прыснула Женька.
- Бабушка! Она его и связала, и зря ты ржёшь, Васнецова, Матвей старше тебя лет эдак… на пятнадцать точно. Так что относись к нему с уважением! В конце концов, это ты у нас в гостях… хоть и в незваных.
- Гостей, Воронцов, хотя бы чаем поят. А у тебя только гречка и горчица…
Денис вновь нахмурился.
- Уже везде походила, всё исследовала… что ещё скажешь, Васнецова? Я тебя действительно не звал, сама явилась, знать бы ещё, зачем… тебе самой не кажется, что то, чем я питаюсь, моё личное дело?
- Да питайся ты хоть воздухом! – разозлилась Женька, усадила Матвея Геннадьевича обратно в кресло и подскочила к ди-джею. – Я тебя искала, балбес, ты же опять весь эфир проспал! Ты чем думаешь, Воронцов? Считаешь, шеф вечно твои выкрутасы терпеть станет? Так не станет, я тебе слово даю, не бывает безграничного терпения! Уж не знаю, чем таким ты ночами занимаешься, что днём так сладко дрыхнешь, но учти…
Васнецова поперхнулась собственными словами, когда Денис внезапно схватил её за руку и, дёрнув, усадил рядом с собой на диван.
- Да ты совсем…
- Цыц, Васнецова. Высказалась уже. Попробуй теперь послушать. Только учти: сама напросилась…

 Отправлено: 25.04.11 14:59. Заголовок: Чем дальше в лес, те..

Скрытый текст

Чем дальше в лес, тем толще партизаны...

Воронцов ходил на работу каждый день. В течение вот уже целого месяца. Женьке отчего-то было бесконечно стыдно, когда напарник после каждого эфира с улыбкой произносил: «Счастливо, Васнецова!», набрасывал на плечо широкий ремень сумки и исчезал за дверью. Улыбка всегда была искренняя и дружелюбная, но не могла скрыть лихорадочного блеска уставших глаз… и Женьке становилось грустно и тоскливо.
…Денис не сказал самого главного: где же он работает в свободное от радио время. Не рассказал, на какой работе может так выматываться здоровый крепкий парень, чтобы по приходу домой падать на диван и спать целые сутки, а то и больше. Но зато ди-джей рассказал столько других вещей, что спрашивать о второй работе Васнецова просто не рискнула… она до сих пор помнила, как сидела месяц назад в кресле, вцепившись пальцами в подлокотники, и едва ли не с ужасом глядела на равнодушное лицо напарника. А напарник рассказывал.
Рассказывал о своём отце, который с самого рождения был сыну лучшим другом и делился всеми-всеми своими наблюдениями и тайнами… а про раковую опухоль, полученную благодаря сильнейшему облучению во время устранения аварии на Чернобыльской АЭС, почему-то не рассказал. Рассказывал о маме, которая с каждым годом начинала всё больше плакать и всё громче ругаться на мужа и на сына, говоря, что они чего-то там не понимают и не видят каких-то последствий. Рассказывал о бабушке Оле, маме отца, которая всю жизнь прожила в Таганроге, но с лёгкостью отпустила в своё время сына в другой город, чтобы он нашёл там своё счастье. Отец всегда говорил, что у него есть целых три счастья: мама, жена и сын. Не многовато ли для одного человека, шутил он.
Денис рассказывал об одном особенно холодном январском утре – заканчивались новогодние каникулы, послезавтра нужно было уже идти в школу, - когда мама позвала семью завтракать, а папа из своей комнаты так и не вышел.
- Его оттуда вынесли, спустя пять часов, - говорил Воронцов, а Женька кусала губы и старалась не разреветься, - А у меня до сих пор мысли: знал бы я… вечером уговорил бы его попить со мной чаю. Он отказывался так, пришлось в одиночку на кухне сидеть… а папа чай очень любил.
Много чего рассказал Воронцов: и про нового маминого мужа Тимура, который пришёл к ним в дом всего лишь через три месяца после папиной смерти, и про младшую сестрёнку Нину, которая, по словам самого Дениса, была единственным полезным делом отчима…
- Мама боялась от папы рожать, боялась, что больной ребёнок будет. Я в детстве переболел всем, чем только можно, а мама слабый иммунитет на облучение папино списывала… и боялась. А Тимур-то – тот ещё бык здоровый… его никакая простуда не берёт. И Нинка никогда даже насморком не болела.
Тимур хотел стать Денису вторым отцом, только вот мнения самого Дениса никто не спросил, а тот был резко против. Отношения с мамой совсем разладились, а к бабушке Оле не наездишься особенно – где Уфа, и где Таганрог, да и денег больших Воронцов заработать не мог, хоть и трудился на всех подработках, какие предлагали. А когда бабушка умерла и оставила квартиру именно внуку Денису, а не всей семье, то мама жутко рассердилась.

- Ждём год, до твоего совершеннолетия, и продаём квартиру!
- Ещё чего! – возмутился сын. – Это единственная память от бабушки!
- Дурак ты, мы нашу квартиру тоже продадим, деньги сложим и купим жильё в Москве, в столицу уедем, нормально жить станем!
- Мы при папе нормально жили, а с твоим Тимуром хоть в Москву, хоть в Париж переезжай, толку особенного не будет! – огрызнулся Денис, получил от матери пощёчину и твёрдо решил уехать. Год подождать – это недолго, можно и потерпеть, а потом – собрать вещи и махнуть в Таганрог, подальше из этого дурдома. К чёрту институт, в армии и на юге отслужить можно, если найдут… жалко только папину могилу на маленьком кладбище. И Нинку. Сестрёнку Денис считал родной и очень любил.

…- Вот так я и живу, - подвёл итог рассказа Воронцов. – За квартиру платить надо, да и кушать хочется, вот и я дёргаюсь туда-сюда. Саныча подводить – стыдно до слёз, а иначе-то как… и работу мне терять нельзя, иначе я не вытяну. Призыв до меня почему-то не доползает! А я, если честно, понятия не имею, что будет с бабушкиной квартирой, если я в армию уйду.
- А как же мама? – рискнула спросить Женька. У неё, выросшей в полной семье, среди любимых сестёр, родителей и бабушки, как-то даже в голове не укладывалось, что можно вот так вот запросто дёрнуть – и разорвать все отношения с родными. Навсегда разорвать.
- Мама… - усмехнулся парень, - Мама дала Тимуру адрес этой квартиры и велела привезти меня обратно, но этому быку лень стало тащиться через пол-России. Он где-то номер мобильного моего раскопал и позвонил, сказал, чтобы я перестал дурить и возвращался в семью…
- А ты?
- А я сказал, что моя семья на кладбище лежит, - жёстко ответил Воронцов. И девушка поняла, что лучше на эту тему с ним больше не разговаривать.

А на следующий день Денис пришёл на работу вовремя и был по обыкновению весёлым, язвительным и ехидным… ну, может, всё-таки не таким ехидным, как раньше. И Женьку он подкалывал, как привык, но иногда в его глазах мелькало что-то такое… грустное и доверяющее, что ли. Вот, мол, я тебе рассказал всю правду, как есть, так что ты теперь обо мне очень плохо не думай…
И Женька не думала. Целый месяц не думала и старательно рубила внутри себя всю жалость к этому странному парню. Да, судьба у него не из лёгких, но сколько таких вот молодых по свету ходит… Жалость вроде поддавалась и отмирала, как желтеющие листья на каштанах в парке, а потом Воронцов, едва держась на ногах от усталости, полчаса поджидал Васнецову у проходной, чтобы отдать ей свою куртку с капюшоном и не пустить мокнуть под дождь. И глупая Женькина чувствительность снова моментально пускала в сердце крепкие корни.
Азовское море с каждым днём покрывалось новой и новой плёнкой серебристой пены, становясь холоднее и злее. На Таганрог медленно, но настойчиво опускалась поздняя осень.

 Отправлено: 10.05.11 12:24. Заголовок: Пуговке было скучно...

Пуговке было скучно.
Женя в глубине души прекрасно понимала младшую сестру: в своё время Маша и Даша ухитрились одновременно заболеть коклюшем и свалиться в кровати аж на три недели, а шестилетняя Женька тогда просто чахла от скуки. Зима в тот год выдалась какая-то не по-южному суровая: дети «болели оптом», как выражалась Людмила Сергеевна, и секция художественной гимнастики, где занималась самая младшая тогда сестра Васнецова, закрылась на карантин. Спустя два дня примеру секции последовал и детский сад, поэтому Жене было решительно нечем заниматься.
Пуговка же ухитрилась подцепить в садике ветрянку. Две недели она ходила пятнистая и называла себя зелёным леопардом, теперь инфекция совсем ушла, но инфекционный период болезни ещё не кончился, так что о детском саде не могло быть и речи. Даша и Галина Сергеевна отчаянно кашляли, Маша бегала на свидания, кажется, все двадцать четыре часа в сутки… одним словом, всё свободное от школы, работы и спорта время Женя просто обязана была посвящать своей младшей сестре.
- Пойдём в парк? – за завтраком попросила Полина. Женя представила себе пустые дорожки, совсем голые уже деревья и унылых линяющих белок и даже вздрогнула.
- Пуговка, там сейчас не так красиво и совсем нечего делать!
- Не в городской парк! – покачал головой ребёнок, - Пойдём на аттракционы!
- Какие аттракционы?!
- На набережной открыли весной парк развлечений, неужели ты не в курсе? – изумилась вошедшая в кухню мама. – Ох, Женька, ты с этим своим радио вообще из жизни города потерялась…
- Ничего я не потерялась, вот она я, - буркнула Васнецова, прикидывая, как «весело», наверное, кататься на каруселях и американских горках в самый разгар осени… да ещё и возле моря. – Да эти аттракционы, наверное, закрылись уже, сезон-то кончился!
- Вот вы съездите и узнайте! – тоном, не терпящим возражения, отрубила Людмила Сергеевна. Полина довольно кивнула и поддержала:
- Тренировки у тебя сегодня нет, школа в субботу не работает, а на радио тебе нужно идти только к шести часам вечера, я в твоём блокноте читала!
- Рано тебя читать выучили! – огрызнулась Женька и подумала, что оставлять ежедневник просто на столе в комнате было решением явно не очень разумным. Но мама уже требовала с младшей дочки обещания, что та не будет расстёгивать куртку, даже если будет очень тепло, и не станет снимать шапку, и не будет долго находиться непосредственно у кромки воды… Ничего не попишешь, придётся трястись полчаса в автобусе, а потом катать сестру на всех качелях-каруселях, которых пожелает привередливая Пуговкина душа.
…и всё-таки Женя любила осень. Она никогда не выезжала дальше Азова и не знала, какой бывает середина октября и других городах… но октябрь в Таганроге не любить было невозможно. Такой яркий и разноцветный, как хохломская игрушка, осенью Таганрог становился совсем простым и почему-то очень светлым. Будто неизвестный мастер вылепил все эти дома, скверы, улицы и набережные из мягкой белой глины и забыл раскрасить… а может, решил, что и так красиво. Жители Таганрога в большинстве своём соглашались с мастером, и даже такой строгий (но только с виду) Антон Павлович Чехов на площади становился особенно романтичным: сидел и вглядывался в хрустальную гладь моря, любуясь серебристыми искорками и думая о чём-то своём…
Пока сёстры ехали до парка аттракционов, погода немного испортилась. С севера подумал сильный ветер и взъерошил море, которое сердито зашуршало, недовольное тем, что его разбудили, и стало мстительно окатывать светлый берег лохматыми волнами. Скоро начнутся первые морозы, влага замёрзнет, и песок под ногами будет хрустеть, как битое стекло…
- Закрыто!
Пуговка с таким огорчением повернулась к сестре, что Женька не выдержала и тоже подошла ближе ко входу. Створки тяжёлых металлических ворот были не заперты, а только наполовину закрыты, но их между собой соединяла огромная толстая цепь, старая и кошмарно ржавая, а поверх цепи кто-то неаккуратно прицепил листок А4, закатанный в целлофановую папку-файл. На бумаге красовалась отпечатанная на плохом принтере надпись: «Время работы парка аттракционов: апрель/октябрь».
- Но ведь сейчас же ещё октябрь… - протянула растерянная Пуговка.
- Тогда бы написали «включительно»! – пояснила ей старшая сестра, вздохнула и со злости пнула край цепи, валяющийся на земле. – Ехали-ехали… и приехали.
Обидевшись на грубость, цепь гулко брякнула двумя звеньями, отзываясь, скрипнули ворота. Женя с Полиной синхронно ойкнули, когда из крошечной будочки сторожа, на скорую руку сколоченную из некрашеных досок, высунулась лохматая голова и сердито крикнула:
- Ну и кому тут хулиганить резко захотелось, а?
- Извините, мы нечаян… Воронцов?!
Голова сдавленно выругалась и исчезла за дверью, а Женька резко рванулась вперёд и прижалась лицом к прутьям ворот.
- Воронцов, это ты? Ну-ка выходи, я же узнала тебя!
- Жень, это что, Денис Воронцов был? – требовательно подёргала сестру за куртку Пуговка. – А я думала, он с тобой на радио работает…
- Я тоже так думала… до сегодняшнего дня! – отозвалась Васнецова и с силой затрясла ворота. – Выходи, кому сказала!
Дверь сторожки распахнулась, на этот раз настежь, и Воронцов выскользнул на улицу. Сонный, лохматый, какой-то мятый… в жутком сером свитере и джинсах, испачканных почему-то масляной краской.
- Имей в виду, Васнецова, эта цепь держится на честном слове! – предупредил он, подходя к воротам, - Будешь так же трясти – она свалится тебе на ногу… а весит она килограммов пятнадцать так точно.

 Отправлено: 30.05.11 23:33. Заголовок: Я торжественно кляну..

Скрытый текст

Я торжественно клянусь, что это - последняя неинформативная часть.

- Поясни мне.
- Васнецова, что именно ты хочешь услышать после того, что видела собственными глазами?
- Я хочу услышать правду, ясную и чёткую! – рявкнула Женька и сунула под нос Денису маленький, но крепкий девичий кулачок. Воронцов скорчил рожу, обеспокоенно оглянулся на Пуговку, которая карабкалась по неработающему аттракциону «Ромашка», и вздохнул:
- Я же говорил тебе, Женька, что жить мне не так уж и просто… вот это правда и есть.
И то ли от тона, то ли от этого тихого и простого «Женька» девушке стало почему-то очень грустно. Она покачалась на пятках и нерешительно двинулась вперёд по скрипучим рассохшимся доскам, из которых был сколочен настил «парка».
- И давно ты тут… сторожишь?
- Да как его открыли, так и сторожу. Тут ещё Леонидыч работает, ну, Андрей Леонидович, но он пьёт просто жутко, - и на фига я ей всё это выкладываю, пронеслось в голове у Воронцова, но молчать он уже не мог: слишком ярко и пронзительно блестели серые глаза напарницы, совсем как морские волны, - Начальству всё равно, замок бы висел и хулиганы бы не шастали, но Леонидычу плохо становится, он и уходит домой, отлёживаться. А мне его жалко, он мужик хороший, если сменщика не поставил бы – уволили, а на что ему жить, одинокому дядьке? Я и пошёл сюда работать, лишние деньги всё-таки, опять же – человеку помогаю.
Много людей встречала за свою жизнь Женя Васнецова, и хороших, и плохих; но с таким парнем, который может тратить свои силы и своё здоровье на то, чтобы помочь пьянице охранять никому не нужный парк аттракционов, она знакома не была ни разу.
- Значит, когда ты не приходишь…
- Ну да, я тут сижу. Леонидыч сейчас совсем заболел, хочет в больницу ложиться, а туда лекарства нужны. Знаешь, какие сейчас лекарства дорогие? Леонидычу ни в коем случае сейчас нельзя работу терять.
В голове не укладывается, подумала Женька… просто не укладывается. Это не Воронцов. Её напарник – самоуверенный и нахальный тип, каким-то неведомым обаянием умеющий очаровывать девушек даже через микрофон радиостанции, а сейчас она идёт по набережной вместе с очень грустным молодым человеком, которому ещё и двадцати не исполнилось, а жизнь натолкала в него мудрости уже лет на сорок. Причём не спрашивая, нужна ли была ему та мудрость.
- Женька, ты чего скисла? – искренне изумился Денис и почему-то сразу стал похож на прежнего ди-джея Воронцова. – Пожалела меня, что ли? Не вздумай.
- Больно надо было мне тебя жалеть! – вскинулась Васнецова, чувствуя, как предательски краснеет. Воронцов пожал плечами и вдруг улыбнулся:
- Хочешь, я вас с сестрой на лошадках покатаю?
- На каких лошадках?! – в свою очередь удивилась Женя. – Тут же аттракционы! Или ты ещё и конюхом служишь?
- Ну, можно и так сказать, - фыркнул в ответ Воронцов, - Давай, зови свою сестрёнку, сейчас я вас отведу в нашу конюшню. Наши лошади – самые лучшие лошади в мире, не лягаются, не брыкаются, ведут себя исключительно порядочно.
…странная это была прогулка. Женька плотнее куталась в хлопковый шарф, оглядывая отключённые от питания качели и американские горки, кажущиеся теперь такими грустными и забытыми. Небо немного посветлело и теперь отливало жемчужно-белым, искорками отражаясь в притихшей морской глади. Доски настила тоненько скрипели под подошвами кроссовок, где-то за ограждением недовольно крякали чайки, обижаясь на людей, которые не принесли им ничего вкусного.
А у самого-самого берега, на краю настила, означающего заканчивающуюся территорию парка развлечений, стояла большая красная карусель.
- Чур, я на белую лошадку! – взвизгнула от восторга Пуговка и помчалась вперёд, чтобы поскорее залезть на деревянную фигуру. Женя в нерешительности остановилась, оглядывая карусель. Та была очень красивой, яркой, словно единственное живое и весёлое существо в этом уснувшем уголке города. Выключенные огоньки по бортам всё равно сияли на солнце и подмигивали Васнецовой: ну, иди же! И ласково, совсем как настоящие животные, смотрели на девушку нарисованные глаза разноцветных деревянных лошадок.
- Женька! – окликнул напарницу Денис, доставая из кармана огромную связку ключей и подсоединяя пульт питания карусели к источнику энергии.
- Да?
- Только ты лучше не распространяйся об этом… ну, что я мотор тут включал, ладно?
- Хорошо, - улыбнулась Васнецова, сделала ещё пару шагов и ухватилась за шест уже пришедшей в движение карусели. И почувствовала, как её второй руки коснулась горячая ладонь.
- Что ещё, Воронцов?
Денис ловким движением запрыгнул на площадку карусели и помог залезть девушке.
- Пойдём к Месяцу.
- Куда?!
- Вон… - парень указал рукой на фигуру лошади, выкрашенную роскошной чёрной краской. Грива и хвост коня, связанные из шёлковой пряжи, тихонько развевались на прохладном ветру.
- Это Месяц. Ну… я его так назвал. Мой любимый конь тут… пойдём, мне кажется, тебе понравится на нём кататься.

 Отправлено: 25.06.11 15:56. Заголовок: Октябрь разменял три..

Октябрь разменял тридцать один пасмурный день на удивительно свежий и солнечный ноябрь. Таганрог окончательно стёр со своих тёплых ладошек яркие краски, как следует умылся ледяными морскими волнами и будто сообщил людям: хоть я и южный город, но у меня тоже скоро наступит зима. Я готов.
Не готовым к зиме оказался Денис Воронцов, впрочем, как он рассказывал Женьке, к южной зиме уральскому парню вообще очень трудно подготовиться.
- Нас не удивляет снег даже в сентябре, а тут только-только последние листья с клёнов облетели… Я когда первый год здесь жил, вообще не мог понять, как это возможно: встречать новогодние праздники без снега… и без ёлки…
- Почему без ёлки?
- Васнецова, ты тут с рождения живёшь, много ты на побережье Азовского моря хвойных лесов встречала?
От ветра скрипели доски настила и тихонько звенели тонкие цепочки, служившие ограждением ко входу на каждый аттракцион. Воронцов и Васнецова сидели прямо на полу, прислонившись спинами к деревянным ногам чёрного коня Месяца, который укрывал их от шедшего с моря холодного воздуха. Женька принесла с собой термос с горячим чаем и бутерброды и теперь с усмешкой наблюдала, как Денис обедает, стараясь не слишком торопливо жевать.
- Опять не ел?
- Почему, я ел. Лапшу заваривал. От неё, правда, уже живот сводит… а тут бутерброды! С ветчиной! Ты, Женька, человечище! – Воронцов от души потряс руку напарницы, потом спохватился и протянул девушке салфетку, - Извини.
Иногда Жене начинало казаться, что у её напарника в самом деле не всё в порядке с головой и периодически происходит раздвоение личности. Потому что на радио, откуда Денис упорно не увольнялся (хотя, к его совести сказать, и появляться он в студии стал не в пример чаще), это был ехидный парень с острым языком, способный ляпнуть в прямом эфире такое, отчего Женька, Жора и Сан Саныч за голову хватались. Если бы не высоченные рейтинги, то шеф бы уже давно принял меры… ну, во всяком случае, он то и дело грозился так сделать. Но слушатели любили Воронцова, телефон студии разрывался от звонков, и даже Васнецова, которой палец в рот не клади, прекрасно понимала: ей до такого профессионализма ещё плыть и плыть. Денис будто родился для общения с людьми, страшно подумать, как он долгое время сидел один-одинёшенек в своей квартире или в сторожке у аттракционов. Разговоры ему были необходимы, как воздух, вода и музыка.
Музыка всегда стояла особняком. Женька сама с удовольствием слушала отечественный рок, с плеером практически не расставалась, но меломанкой она бы себя никогда не назвала. Хотя… Воронцова тоже. Он не был меломаном, он просто дышал музыкой. Дома у него была гитара, в студии – наушники и огромная коллекция самых разнообразных мелодий, а в сторожке – разваливающаяся электрическая розетка и старенький CD-проигрыватель, который не замолкал даже ночью. Денис включал для Женьки диск за диском и беспрестанно рассказывал, как была написана та или иная композиция, как создавались различные музыкальные группы и как здорово, что вот именно для этой песни была создана кавер-версия, потому что в оригинале уж очень жёстко били басы. Васнецова даже не представляла, что будет вслушиваться в звучание каждой песни и разбирать по составу мелодию: это акустика… а это клавиши… а ударные слишком резкие…
- Объясни, откуда ты всё знаешь о музыке! – потребовала как-то Женя. – Ты же говорил, что в музыкалке не занимался!
- Делать мне было нечего… я сам. На гитаре играть приятели со двора научили, немного отец… вообще он мне и рассказывал всякое, он очень умный у меня был. Всё на свете знал. И о музыке тоже. Говорил, что меня большое будущее ждёт, - усмехнулся Денис, и Женьке почудилось в этой усмешке что-то горькое.
- Музыкальное?
- Ну да, так или иначе, связанное с рок-музыкой. Я уже лет пять назад решил, что поеду в Москву, выучусь там на какого-нибудь специалиста по связям с общественностью и буду устраивать рок-концерты самых-самых лучших музыкантов. Со всего света буду группы звать, и никто мне не сможет отказать.
- Мечтать не вредно…
- Вредно не мечтать! – кивнул Воронцов и почему-то глубоко задумался. А Женька, поплотнее укутавшись в шарф, подумала о том, что некоторым мечтам полезно не сбываться. Вот уехал бы этот странный парень в Москву, такую далёкую, почти через пол-России… и как бы она смогла с ним работать и каждый день ругаться-мириться? Скучно бы жилось… Совсем по-другому.
- Хорошо, что ты… - неожиданно для себя вдруг произнесла девушка, но Воронцов перебил её:
- Ничего, скоплю ещё немного денег, бабушкину квартиру продам и уеду. Уже решил. Память – оно хорошо, конечно, но в Таганроге у меня никакой перспективы нет, а учиться надо. Исполнить папину мечту. Ещё пара месяцев, и… а ты чего говорить-то начала, Жень? Извини, перебил тебя…
Невысказанные слова вдруг встали в горле колючим комком, будто Женька проглотила сухоцвет чертополоха. Пара месяцев… Отчего-то вдруг стало очень больно глазам, а щекам горячо, несмотря на холодный ветер с берега.

 Отправлено: 10.07.11 23:31. Заголовок: Не удивляйтесь, это ..

Скрытый текст

Не удивляйтесь, это правда я. Начиная этот фик, я даже подумать не могла, что продолжать (и заканчивать, надеюсь) я буду его в Одессе, после того, как Ёжик на протяжении трёх дней старательно выносил мне этим фиком мозг (но сегодня всё равно пытался меня зачем-то утопить О_о). Я уже не очень здорово соображаю, так что во всём нижеизложенном бреде прошу винить адски горящие плечи и завывания горлицы за окном.

Шорох листьев в ночной тишине
Врезается в чёрную глушь.
И ты, человек мой, идёшь по земле,
Меняя всё то, что было вокруг…

(Светлана Сурганова «Мой маленький рыжий»)

Таганрог – город провинциальный и сонный, оживающий только во время туристического сезона. И жители Таганрога привыкли никогда никуда не спешить и жить так, как живётся… ну правда, а что может произойти? Кажется, что море укроет от всех бед, так часто случающихся в последнее время в мире.
Впервые за всю свою жизнь третьей из сестёр Васнецовых было так неуютно и холодно в родном городе. Как можно спокойно наблюдать за скорым приближением Нового года, если знаешь, что после праздника всё изменится? Какой же это тогда праздник, если в подарок он готовит… одиночество?
Сколько Женька себя помнит, её всегда окружали люди. Родители, бабушка, сёстры… друзья семьи и семьи этих друзей… одноклассники и учителя… тренер и ребята из спортивной секции… Начальник на работе и коллеги… Никогда, кажется, ни одного дня Женя Васнецова не сидела одна-одинёшенька. Она, как ей казалось, и не знала даже, как это… а теперь узнавать не хотелось совершенно, потому что где-то внутри, между рёбер, уже вспыхнуло и начало торопливо разгораться какое-то новое чувство. Похожее на то, когда впервые после морозной зимы и солнечного, но прохладного лета впервые входишь в море и вздрагиваешь от ласковой свежести мутноватых волн.
Воронцов не был похож на море. Он не был похож на солоноватый ветер, он будто вообще приехал в Таганрог с другого конца света, чтобы спастись от чего-то очень плохого… и кто же мог предугадать, что однажды ему захочется вернуться?
- Ты же не хотел возвращаться, то есть… ты же сам говорил! – вырвалось как-то у Женьки, и ей самой стало дико противно от той звонкой обиды, прозвучавшей вдруг в голосе.
- Я не собираюсь возвращаться в Уфу. Я туда даже не заеду. Сразу махну в Москву, узнаю, как там и что… не совсем же я дебил, чтобы не поступить в какой-нибудь институт.
Дебил, и ещё какой дебил, чуть не сорвалась девушка. Только какой теперь смысл сердиться… да и надоело уже, на Воронцова она сердилась с первого дня его появления на радио. Сердилась за дело, конечно, но любое дело имеет свойство заканчиваться… значит, и эмоции ради разнообразия можно сменить.
Например, по уши влюбиться.
Машка влюблялась каждую неделю. Дашка говорила, что на данном этапе жизни её любовь абсолютно не интересует. У Галины Сергеевны был её Полежайкин, и если бы кто-то Женьке ещё полгода назад сказал, что она в чём-то будет брать пример с младшей сестры, то она бы расхохоталась этому человеку в лицо.
Денис изменился. И изменил Женьку, может быть, он и не хотел этого, но её едва ли не убивала серьёзность в глубине его карих глаз, а его дурацкие карусели… сейчас Васнецова практически ненавидела этих разноцветных лошадок, которых Денис каждое утро тщательно отчищал от налетевшего за ночь жёсткого снега. Скрипели доски, шелестел в фанерных перегородках ветер, шуршала щётка, а Женька сидела боком на деревянной лошадке и пыталась понять, за что ей это наказание.
Можно, конечно, уговорить его остаться. Придумать сто или тысячу аргументов против учёбы… в конце концов, разругаться с Воронцовым в пух и прах, сказав ему, что такого идиота ни в один колледж не возьмут. Но это будет грубо, некрасиво и очень подло по отношению к Денису. Он просто хочет исполнить мечту отца и свою мечту, благо, они совпадают… как можно помешать такому? Прийти и сказать: Воронцов, понимаешь, тут такое дело, в общем, я тебя, кажется, люблю, поэтому давай ты лучше никуда не поедешь и останешься в Таганроге? Абсурд. Вряд ли Денис будет сильно в восторге от внезапно нахлынувшего чувства своей не очень ласковой напарницы, и потом, что ему делать в этом Таганроге? Охранять парк аттракционов и завоёвывать сердца не особенно взрослых слушательниц их радиостанции? Офигеть перспективка, конечно…
Воронцов познакомил Женьку с Андреем Леонидовичем, потрясающим добродушным алкашом, в перерыве между запоями или болезнями охраняющим карусели вместо Дениса. Леонидыч проникся к Васнецовой какой-то болезненно отеческой нежностью и обожал вести с ней беседы на умные темы. А однажды погладил девушку жёсткой ладонью по волосам и тихонько произнёс:
- Денька – он парень вроде неглупый… только мыслит масштабно. Большими, так сказать, перспективами. Одним словом… журавлей над его головой – целая стая, а вот синичку, которая к нему на руку сесть хочет, он в упор не замечает.
Женька тогда промолчала, а Денис потом долго пытался выспросить, почему Леонидыч теперь называет его напарницу не по имени, а исключительно Синичкой.
Зима пришла в Таганрог быстро и тут же навела в городе свои порядки. Железные, надо сказать, порядки… и погода не радовала, и настроение, а в пятнадцатых числах декабря Воронцов принёс в студию небольшой плотный свёрток и протянул коллеге:
- Женька, можешь до праздников у себя дома подержать? А то как-то стрёмно мне в квартире оставлять, меня и дома-то не бывает почти…
- Что это?
- Деньги, - Воронцов развернул бумагу и продемонстрировал Женьке не очень пухлую пачку пятисотрублёвых купюр, - Это мне на билеты и на проживание, на первое время… я ещё отложу, а эти пусть пока у тебя полежат, можно?
Тем же вечером Васнецова пересчитала деньги в свёртке, полезла в Интернет и нашла примерную стоимость билетов на поезд от Таганрога до Москвы. И со всей силы долбанула кулаком в стену, содрав на пальцах кожу: денег более чем хватало.
За неделю до Нового года Денис деньги забрал.
За четыре дня до Нового года он позвонил и, сто раз извинившись, попросил у Васнецовой в долг тысячу рублей, обещая вернуть через месяц.
- Я сделаю почтовый перевод и верну всё до копейки, Жень, честно.
У Васнецовой на языке вертелось едкое «А давай ты останешься со мной, и тогда можешь ничего не возвращать!», но вслух она лишь пообещала принести деньги в парк.

…на воротах по-прежнему висел замок, но Васнецова привычно пролезла между створками и стукнула в оконную раму сторожки. Никто не отозвался. Женька постучала сильнее:
- Воронцов, ты там дрыхнешь, что ли?
Ответом ей за забором шумно вздохнуло море.
- Денис?
Женька дёрнула дверь, и та послушно скрипнула, открывая взору тёмную комнатку со столиком и стулом. Денисова раскладушка стояла сложенная у стены, на столе не было клеёнки, исчез заварочный чайник, ситцевая занавеска с окошка и маленький плакат с Битлами со стены. На вбитом в стенку гвоздике не было ни одной куртки.
- Денис…
Чувствуя, как резко холодеют ноги и отчего-то – уши, девушка медленно вышла на улицу, аккуратно прикрыла дверь и пошла. Только теперь она заметила, как одиноко и тоскливо около этих неработающих аттракционов, из которых те, что поменьше, теперь были укрыты брезентовой тканью.
- Ты, Васнецова, дебил… - произнесла Женька себе под нос, машинально свернула направо и подняла голову, больше всего на свете боясь увидеть вместо карусели с лошадками просто тёмный брезентовый чехол.
И увидела Дениса.
Он стоял возле карусели, облокотившись на заборчик, и смотрел на море. Кудрявые волосы казались наполовину седыми из-за мелкого крупитчатого снега. Воронцов услышал шаги, обернулся и заулыбался:
- О, Васнецова, привет… Жень? Что с тобой?
Впервые в жизни доски деревянного настила не скрипнули, когда по ним с бешеной скоростью пронеслась девушка. Женька цеплялась за воротник куртки Дениса и не могла почему-то произнести ни слова. Где-то на задворках сознания билась удивлённая мысль, что щёки у него ужасно холодные, а вот губы – горячие и сухие.

 Отправлено: 29.11.11 12:34. Заголовок: Я обещала: если наш ..

Скрытый текст

Я обещала: если наш спектакль пройдёт удачно, если мы ничего не провалим и не сольём, я допишу "Лошадок" до конца этой недели. Спектакль прошёл на ура, у нас теперь есть настоящая труппа, а я до сих пор не могу поверить, что мой театральный дебют начинался с главной роли и завершился таким успехом. Поэтому обещание я выполняю. Не знаю, нужен ли ещё кому-нибудь тут этот фанфик, но... как выяснилось, он нужен мне. Чтобы не забывать.

В гостиной сверкала разноцветными огоньками роскошная наряженная ёлка; на всю квартиру пахло мандаринами, восковыми свечами и отчего-то – снегом, хотя ель принесли с базара ещё два дня назад, и она уже успела оттаять и распушить свои мягкие изумрудные иголки. Сёстры шумели и смеялись, мама напоминала, что нужно не забыть принести с балкона шампанское и выключить духовку, иначе утка в ананасах превратится в угольки в ананасах… Телевизор уютно бубнил что-то предпраздничное, готовя эфир к такой долгожданной картинке чёрно-золотых часов на Спасской башне Московского Кремля. Старому году оставалось всего полчаса.
На стене в комнате младших девочек тоже висели часы – не чёрные с золотыми стрелками, а обыкновенные пластмассовые, белые, с круглыми красными цифрами. Часы никогда не спешили и не отставали, поэтому сейчас Женя лежала на кровати и сверлила взглядом длинную тонкую стрелку, которая неторопливо переползла на цифру «7». Двадцать пять минут – и уйдёт декабрь. Уйдёт год. Уйдёт всё, что принёс этот год, что так бесцеремонно влезло в Женькину жизнь и позволило легко и почти безболезненно сойти с ума.
Боли действительно не было. Она была тогда, три дня назад, когда Васнецова и Воронцов долго-долго целовались около карусели, а потом Денис вдруг отпрянул и с непередаваемой тоской заглянул Женьке в глаза.
- Что…
- Извинялся я за то, что называл тебя дурой… а не стоило бы.
- Я… что?
- Дура и есть, Жень. Хочешь – обижайся, пожалуйста, хотя… есть смысл обижаться на правду? И ты дура, и я дебил… Правы были мы с тобой в самый первый день, когда только познакомились.
И – девушка не знала, от чего, то ли от этих странных и жёстких оскорблений, то ли от тихого «мы с тобой» - в душе вскипело что-то такое мутное, горячее и тяжёлое, что держаться просто не осталось сил. Женька закусила губу и всхлипнула, чувствуя, как слёзы моментально замерзают на щеках и больно стягивают обветренную кожу. Тут же на плечи легли тяжёлые ладони, прижали к куртке, а в макушку зашептали тоскливое и какое-то обречённое «Ну теперь-то что реветь, а? Сама виновата… и я виноват… какой смысл, Жень, что теперь-то изменится?».
Не изменилось ничего. На следующий день Воронцов уехал. Его никто не провожал, во всяком случае, сам Денис так думал. Женя сидела в зале ожидания и смотрела на электронное табло, сообщающее о прибытии и отходе поездов дальнего следования. Когда ярко-зелёная строчка «Кисловодск – Таганрог – Москва» погасла, Васнецова потрясла головой, как собака, вылезшая из воды, и уехала домой. И твёрдо решила забыть. Она была уверена, что у неё получится, ведь перед глазами живой пример самой старшей сестры; Маша столько раз расставалась с парнями, за которых собиралась едва ли не замуж выходить… а ведь это гораздо серьёзнее, чем глупая первая влюблённость в самодовольного типа из Уфы, которому очень хотелось покорить целый мир. Вот пусть и покоряет мир, дебил. А её, Женьку, покорять не надо. Не его полёта птица.
- Женька, Новый год наступает, пошли к столу! – заглянула в комнату Галина Сергеевна. Сестра молча повернулась на бок и поудобнее обняла любимый футбольный мяч.
- Не хочется, Галь. Я полежу. Всех вас поздравляю и целую… увидимся в новом году! – попыталась пошутить она. Младшая сестра покачала головой и скрылась за дверью, разумно не задавая вопросов. Она мало знала о личной жизни Женьки, ещё меньше знала о Денисе, но недаром Галина Сергеевна была самой умной из пяти сестёр Васнецовых – она прекрасно понимала, что к чему.
В далёкой-далёкой Москве медленно и торжественно запели куранты. Их гулкий звон моментально разнёсся по всей России, выливаясь из динамиков всех радиоприёмников и телевизоров. Женька слушала через стенку, как меняется время, и почему-то очень надеялась, что Воронцов сейчас стоит на Красной площади, смотрит на часы, где большая и маленькая стрелка встретились в последний раз в этом году, и загадывает желание. Хоть он в них и не особо верил. Женя тоже не верила, но она уже три дня как знала, что попросит для себя на Новый год: забыть прошлое и начать жить по-новому.
- Пусть у него всё получится, - пробормотала Васнецова и зажмурилась. Таганрог от Москвы далеко, но мало ли… вдруг часы на Спасской башне её услышат.
А для себя попросить она ещё успеет.

 Отправлено: 05.12.11 16:55. Заголовок: Полностью сдержать к..

Скрытый текст

Полностью сдержать клятву, увы, не получилось: всё воскресенье не было возможности добраться до Интернета. Ох уж эти выборы... Но вообще фик был дописан ещё на прошедшей неделе. Поэтому - спасибо вам. Что читали, что комментировали, что были рядом. Извините за этот полёт мыслей, явно мало кому понятный; я просто очень люблю тех Дениса и Женю, которые два года назад прочно поселились в моей голове... Искренне ваша, Coquelicot (она же Таня, она же Tanik, она же Сальери). PS: отдельное спасибо моей несравненной подруге Танечке за фото волшебно-красивого зимнего Парка Победы (г.Одесса) - мой главный источник вдохновения при написании финальной части фика.

А на утро выпал снег. Настоящий, такой, какого на юге России мало кто ожидал. Густые тяжёлые хлопья падали, и падали, и падали, и превращали уютный серо-жёлтый Таганрог в какую-то незабываемо прекрасную снежную сказку. Уже к полудню в городе не существовало никаких цветов, кроме белого с изящными чёрными контурами домов, дорог, фонарных столбов и тонких веток деревьев. Редкими огненными всполохами по Таганрогу то тут, то там загорались кисточки мелкой заиндевевшей рябины и пушистые грудки важных толстых снегирей.
Не по-южному суровая, снежная и морозная зима продержалась почти до конца февраля и, судя по всему, очень хотела зацепить своим упрямым характером ещё и часть календарной зимы. Но март решил не сдаваться и передал апрелю уже покрывающиеся светло-изумрудным бархатом степи с острыми носиками пробивающихся крокусов. Цветы вдоволь напились талых вод, благо, в этом году их было в избытке, и теперь очень хотели поскорее раскрыться и понежиться под весенним солнышком.
Море шумело, шипело, наливалось тёплой синевой и словно разговаривало с людьми. В апреле, как и положено, открылись аттракционы, и теперь к шелесту волн добавлялись весёлые мелодии качелей и каруселей и детский смех.
Женю тянуло в парк развлечений с такой силой, будто она была большим человеческим магнитом. Леонидыч только качал головой, глядя на девушку, которая приходила в гости и долго-долго стояла у карусели с лошадками, глядя то на море, то на деревянного коня, выкрашенного чёрной краской. Если рядом не было посторонних, Женька протягивала руку и касалась сухой деревянной морды. Будто конь был настоящим и доверчиво тыкался носом в ладонь, требуя ласки и угощения.
В середине апреля на имя Евгении Васнецовой пришёл почтовый перевод. Получая на почте деньги, Женя поинтересовалась, с какого адреса переводили сумму, но не узнала ни улицы, ни квартиры. Только несколько цифр номера почтового отделения одного из районов Москвы. Воронцов с несвойственной ему педантичностью не стал разводить сантименты, а просто прислал долг.
Ближе к лету Женька перестала ходить к карусели: нужно было закончить учебный год хотя бы с минимумом троек, разобраться с работой – девушка никак не могла понять, хочет она остаться на радио, или же нужно со всем этим завязывать… чтобы не бередить раны. Естественно, Васнецова не просидела всю зиму и весну, рыдая в подушку, для этого у неё был слишком сильный и отходчивый характер. Да и особого толку переживать и лить слёзы Женя всё равно не видела… ну влюбилась, ну и что? Со всеми бывает, а если она будет, как та же Маша, страдать месяцами, то не успеет в этой жизни ничего. А успеть хотелось многого: хорошо работать, общаться с интересными людьми, не расстраивать родителей и сестёр, получить, наконец, мастера спорта по спортивной гимнастике… в конце концов, накопить денег и купить крутой велосипед.
Или поехать в Москву.
От последнего желания Женька отбивалась всеми лапами, но коварная столица взяла моду появляться даже во сне и манить, манить, манить… однажды девушка даже осторожно поделилась своими мыслями с папой и внезапно встретила полнейшее одобрение со стороны родителей. Вдруг оказалось, что Васнецовы уже давно собирались устроить всему семейству грандиозную поездку и показать дочерям знаменитый на весь мир Кремль и Красную площадь. И Арбат. И ещё пару десятков таких же чудесных достопримечательностей.
Летняя Москва произвела на девочек огромное впечатление. И даже Женька, которая ещё в самолёте поняла, что не знает о Денисе НИЧЕГО: ни нового номера телефона, ни адреса, ни имён его каких-нибудь столичных знакомых – постаралась отгородиться от мутной горечи, поднявшейся сразу же в сердце, и наслаждалась интересной и приятной поездкой. Пару раз, правда, девушка замечала в толпе московского метро подозрительно знакомую кудрявую макушку, а однажды даже Галина Сергеевна вдруг замерла и проводила взглядом чью-то невысокую фигуру, но… толпа – она на то и толпа, что не оставляет человеку никаких шансов догнать кого-либо.
А ещё Женька испугалась. Банально испугалась, что выдумала себе и Дениса, и прошлую осень, и парк, и лошадок, и вкус тёплых губ… Слишком уж это всё теперь казалось далёким, призрачным и ненастоящим. Как сон. Или гипноз. Или замечательная фантазия, чтобы жить не так скучно было.
После огромной Москвы Таганрог показался едва ли не хутором на три домика… и всё-таки Женя была рада вернуться домой. Тут мало места, тут всё просто, небогато и несовременно, но… тут родной дом, жизнь и воспоминания. Те самые, которые в Москве так старательно в себе давились, но всё-таки лезли наружу.
И были ни разу не фантазией.
…когда Ростовскую область резко накрыла золотая осень, Женька как-то очень уж спокойно отметила для себя, что прошёл уже год с начала развития их с Денисом дружбы и отношений… если вообще можно это безобразие назвать отношениями. «Дату» девушка отметила, сходив в подъезд, где располагалась квартира бабушки Воронцова, и немного постояла перед запертой дверью. Потёртая обивка была покрыта слоем пыли… сразу можно было распознать нежилое помещение. И Женьке вдруг стало очень жалко игрушечного кота Матвея, который, наверное, так и сидит до сих пор в кресле, и ждёт, когда же приедет Денис… так же ждёт, как и Женя. А Денис всё не едет и не едет.
- Не грусти, Матвей… я рядом… я ещё приду! – прошептала Женя пыльной двери, сморгнула непрошеные слёзы и поспешила уйти. Чтобы буквально на следующий день прийти снова… и ещё, и ещё, и каждый раз смотреть видеть грязь на двери и коврике у порога, и осознавать: нет, квартира пуста. Там никого нет.
Не приехал.
Не приедет.
- Денис не приедет, - покачала головой Женя, когда Леонидыч сказал что-то вроде того, что совсем вот потерялся в Москве их общий друг. Васнецова пришла в парк развлечений, чтобы помочь старому сторожу отключить все аттракционы от питания и укрыть брезентом. Приближалась зима.
- С чего это ты взяла, милая?
- Я читала, что Москва, если не принимает человека, делает это сразу. Он бы уже вернулся. А раз нет… значит, всё хорошо. И это здорово, правда, Андрей Леонидович?
- Конечно, здорово… - лишь покачал головой сторож. – А ты, Жень… Эх, ладно. Держи-ка замок и ключи, будь другом, сходи к карусели своей любимой. Нужно пульт питания запереть, а я пока тут… только ключи не забудь отдать!
Васнецова послушно кивнула и пошла через весь парк. Шаги по деревянному настилу гулко отдавались какой-то ноющей болью в виске – слишком всё это было знакомо, слишком предсказуемо, будто сейчас Женька подойдёт к карусели с лошадками…
Денис сидел верхом на чёрном Месяце. По-настоящему верхом, будто оседлал живую лошадь и теперь еле удерживает её от того, чтобы пуститься галопом прямо по берегу моря.
- Привет, Васнецова.
Женька швырнула тяжёлую связку ключей на пол с такой силой, что только доски жалобно скрипнули. Воронцов спрыгнул с карусели, подошёл к девушке и серьёзно заглянул ей в глаза:
- Только не начинай снова плакать…
- Не дождёшься!
- Вот и славно. А я попрощаться приехал.
- Ч… что?! – Женя резко отшатнулась, так и не успев протянуть Денису руку. Коснуться впалой бледной щеки было отчего-то безумно страшно.
- В армию меня забирают. Помнишь, я рассказывал, что военкомат меня в Таганроге найти не может? – Воронцов весело и совершенно беззаботно фыркнул, - А в Москве вот нашли. Так что… сразу после Нового года отправлюсь.
- Мне-то ты это всё зачем рассказываешь? – Женьке самой стало противно, как тонко и жалобно у неё это прозвучало. Денис удивлённо приподнял брови:
- То есть ты хочешь сказать, что девушке знать о том, где её парень, вовсе необязательно? – и поднял ладонь, заставляя открывшую было рот Женю замолчать. – Я не о прошедшем годе, Жень, это всё такая ерунда была, что и вспоминать не хочется. Я решил всё переиграть. До праздников я тут живу и работаю, на Новый год мы с тобой едем в Уфу к… маме, она очень хочет с тобой познакомиться, ну, а потом я ухожу служить. А ты, если хочешь, ждёшь меня.
- Это нечестно, - пробормотала Женька. – Ты мне и так целый год задолжал…
- Значит, буду должен два! Я отдам, ты же знаешь, за мной не заржавеет! – откликнулся Воронцов и всё-таки взял девушку за руку. Его ладонь была твёрдой и тёплой. И очень-очень настоящей.

- КОНЕЦ -

Скрытый текст

Спасибо. Люблю.