Отправлено: 18.09.10 22:29. Заголовок: Coquelicot

1. Возвращайся (R)
2. Асфальт (R)
3. Деревянные лошадки

 Отправлено: 26.09.10 13:25. Заголовок: Что-то как-то на вых..

[hideguest]Скрытый текст

Что-то как-то на выходных мне фигово пишется. Что миник, что эта часть... ну вода водой.

Постепенно размениваясь на позолоченные сухие листья и жирные каштаны вдоль поребриков, сентябрь катился на убыль. Люди уже дожидались октября: если верить синоптикам, ясного и тёплого, но всё равно на всякий случай из шкафов доставались плотные куртки и вязаные шарфы. Дождей тоже стало меньше, на фоне чистейшего ярко-голубого неба огненными всполохами дрожали на ветру кленовые листья.
Денис любил раннюю осень, даже если бы она была сырая и тёмная, всё равно бы ему было хорошо. После душного лета дышится просто, пахнет землёй и водой, к прикреплённой у кухонного окна кормушке уже слетаются синицы и деликатно заглядывают внутрь деревянного домика, всем своим видом показывая: нет, что Вы, нам пока ещё есть, что кушать… но Вы же помните, что скоро мы будем прилетать к Вам чаще?
Женька тоже была похожа на синицу: маленькая, светлая, худая и очень радостная. Работа шла хорошо, контракт за контрактом, начальство не могло нарадоваться на расторопную сотрудницу, и даже суровый продюсер Таир Филонов питал явную симпатию к этой молодой девице. Филоновская протеже со странным именем Ярса – как выяснилось, девушку по паспорту звали просто Ярослава – в Женьку так вообще влюбилась, впрочем, в Дениса тоже. Когда на радио шёл заказанный за две недели выпуск передачи «О том и об этом» с приглашённой молодой певицей Ярсой, телефон в студии просто оборвали восторженные поклонники, а Воронцов с удивлением отметил, что эта девушка не такая уж простая, как большинство новомодных поп-певичек. Ярослава оказалась человеком потрясающе начитанным и образованным, знала два языка и обожала фотографировать. Эфир уже давно закончился, а Денис всё продолжал интересный разговор с артисткой. Когда в студию, как обычно, бегом ворвалась Женя, Ярослава радостно воскликнула:
- А вот и мой добрый ангел!
- Здравствуй, Ясь! – улыбнулась Васнецова. – Поздравляю с эфиром! Воронцов, ты просто гигант, шеф в восторге, обещал премию! Прямо при мне слова о вознаграждении произнёс, теперь не отвертится…
С этими словами Женька плюхнулась на диван и устало положила голову певице на плечо. Денис улыбнулся, глядя на двух таких разных девушек: умопомрачительно высокая Ярослава, будто закутанная в шаль из длинных рыжих волос, и крошечная Васнецова, хрупкая и бледная. Сейчас она казалась тоньше даже старшей сестры Маши.
- Жень, Сашка спрашивал, присоединишься ли ты к нам сегодня вечером?
- Ох, чёрт, я совсем забыла об этой вечеринке… Ясь, будь добра, передай Саше, что я дико устала и хочу только спать. Сейчас поеду домой и упаду до завтрашнего утра, честное слово…
- А вы что, с Сашей знакомы? – вдруг услышал будто со стороны свой голос Денис. Голос звучал громко, требовательно и очень-очень сердито. Ярса взглянула на парня из-под длинных светлых ресниц и усмехнулась:
- Ещё бы я не знала собственного братца!
Вот это было что-то новенькое. Наверное, у Воронцова был настолько изумлённый вид, что Ярослава рассмеялась и принялась рассказывать про своего брата-близнеца Александра, с которым они были совсем не похожи и с которым то и дело ругались. После того, как родители Яси и Саши уехали на ПМЖ в Литву, оставив детям трёхкомнатную квартиру на Лефортовской набережной, отношения близнецов совсем испортились. И, в конце концов, Ярослава не выдержала, собрала вещи и переселилась к подруге…
- А мне Саша говорил, что он сам из квартиры уехал! – вырвалось у Женьки.
- Как же, уедет он. Чтобы наш барчонок да в крестьянских избах бока мял! – явно повторила чью-то, наверное, родительскую фразу девушка и снова улыбнулась: невесело, обиженно. – Красовался, наверное, перед тобой, Жень, хотел себя перед милой девочкой в выгодном свете представить. Только всё, что Саша говорит, привыкай на два делить… а я потом ещё на десять разделю!
* * *
Домой Денис с Женькой решили пройтись пешком. Воронцов вглядывался в серые глаза, пытаясь понять, расстроена ли Васнецова откровениями Ярсы о собственном брате; но даже если это в самом деле было так, Женя никакого виду не подавала. Разве что была особенно неразговорчива… но это можно было смело списывать на тяжёлый рабочий день.
- Смотри, Женька, каштан! – поднял крупный коричневый шарик с земли Денис. – Помнишь, мы шли домой, у меня в сумке лежала повестка, а Галина Сергеевна пыталась придумать, как меня отмазать… она такие же каштаны пинала ногами и даже не замечала их.
- Осень тогда ранняя наступила, - задумчиво кивнула девушка, явно погружённая в какие-то свои мысли. Вдруг она остановилась и присела на корточки:
- Надо же…
Воронцов пригляделся и сначала не понял, что такое заинтересовало подругу. А потом заметил крохотный росточек, тонкий зелёный стебелёк, медленно покачивающийся на ветру. Удивительным было то, что травинка росла прямо из камня, она даже не пробилась сквозь одну из многочисленных трещин на асфальте, а просто пустила, казалось, свои корни прямо в него.
- Он живёт в асфальте. Живёт, понимаешь, Воронцов? И если он выживет, он расцветёт к зиме… это же сказка!
Женька, кажется, и сама расцвела, как бутон нарцисса. Она заулыбалась, глубоко вдохнула свежий осенний воздух и внезапно бегом помчалась по дорожке вперёд, поднимая вокруг себя целые жёлто-красные облака из кленовых и каштановых листьев. Денис невольно залюбовался этой девушкой, теперь вновь такой молодой и беззаботной; девушкой, у которой на следующей недели нет никакой конференции с продюсерской компанией; девушкой, которую в которую он когда-то влюбился, потом ухитрился с ней крепко подружиться, а потом – полюбить.
Васнецова набрала огромный букет разноцветных листьев и размахивала им, как ребёнок – флажком, всю дорогу до дома. Замшевый пиджак она сняла и накинула на руку, совершенно не волнуясь, что пыль сентября и городских улиц может испачкать белую рубашку. Воронцов теперь точно знал, что существует машина времени, и она только что вернула его на пару лет в прошлое, когда ещё не было никакой армии и никакой Америки, они с Женькой были знакомы всего полгода и только-только начинали по-настоящему НОРМАЛЬНО общаться…
В лифте Женя вдруг обхватила руку Дениса двумя ладошками, подошла совсем-совсем близко и, глядя прямо в глаза, тихо проговорила:
- Я не знаю, как бы я, если бы не ты, Денис.
- А я не знаю, как бы я, если бы не ты, Женька! – с улыбкой отозвался парень. Кленовые листья негромко шуршали, распространяя по всей кабине лифта пряный и до щекотки в носу вкусный запах осени. Благодарная Женька уткнулась носом в Денисово плечо, а тот, не выдержав, прижался губами к её макушке. И вздрогнул, когда Васнецова вдруг резко отпрянула и пристально-пристально посмотрела прямо ему в глаза…[/hideguest]

 Отправлено: 26.09.10 20:04. Заголовок: Такое милое СПОЙЛЕРН..

[hideguest]Такое милое СПОЙЛЕРНОЕ предисловие...
Скрытый текст

цитата: Ежонок (19:03:56 26/09/2010) У меня тут секс такой неожиданный, что аж самой стыдно) Tati (19:04:13 26/09/2010) Ежонок (19:04:38 26/09/2010) Ну блин... ты представь... они в лифте целоваться начали, а у вешалок в коридоре он её уже раздевает... нормально вообще? Ежонок (19:04:42 26/09/2010) *устыдилась* Ежонок (19:04:44 26/09/2010) *чуть-чуть*

За двадцать один год жизни Воронцов никогда бы не подумал, что можно целовать и улыбаться одновременно. А у Женьки это получалось просто идеально. Она так широко и радостно улыбалась, выталкивая Дениса за уже закрывающиеся створки лифта, что парень даже на мгновение отпрянул, рассматривая эту улыбку и влюбляясь ещё сильнее.
- Что?
Вместо ответа Денис тоже улыбнулся и сразу почувствовал на губах вкус чего-то сладкого, как если бы девушка только что съела булочку с корицей. Женя целовала его суетливо, лихорадочно, словно соревнуясь сама с собой в скорости и не позволяя целовать себя в ответ. Кое-как отперев дверь, они ввалились в коридор и оба тихо рассмеялись, когда Денис спиной со всего размаху впечатался в висящие на вешалках куртки и плащи. Точно как тогда, когда ему нужно было уезжать в часть, а ей – в аэропорт. Их первый настоящий поцелуй.
Или по-настоящему первым стал этот?
Нет, Воронцов с Женькой и раньше целовались, они же какое-то время считались официальной парой… но тогда все эмоции были другими – приятными, нет никакого сомнения, нежными… но другими. Того, что сейчас зарождалось одновременно в двух сердцах, не испытывали никогда ни Женя, ни Денис.
Было ли это острое, обжигающее чувство, вспыхивающее в груди искрами, как бикфордов шнур, и тяжело перетекающее в живот, любовью или желанием, не знали оба. Да и подумать об этом вполне можно будет потом, а сейчас более важным было торопливо дёргать крошечные пуговицы на рубашке, проклиная слабо шевелящиеся в голове остатки разума, настойчиво напоминающие: порвёшь рубашку – спасибо не скажут!
Когда Воронцов споткнулся о валяющийся прямо посреди прихожей кроссовок и чуть не рухнул на линолеум, Женя чуть не рассмеялась. И быстро-быстро провела губами по губам парня – не целуя даже, а просто впитывая в себя его горячее дыхание.
Футболка Дениса так и осталась лежать около двери в комнату, словно яркий предупреждающий знак: посторонним лучше не входить! Не до посторонних там сейчас, ну ей-Богу…
Через тонкие тюлевые занавески в комнату забрались неожиданно яркие лучи заходящего солнца, и Воронцов поразился: до чего же Женя худенькая и бледная. Не человек, а куколка бумажная, трафарет. Когда девушка откинулась назад в крепких мужских объятиях, острые ключицы выступили почти что карикатурно, грозясь вот-вот порвать тонкую белую кожу. Едва ли не всерьёз испугавшись сломать это крохотное сокровище в своих руках, Денис медленно провёл ладонью по отчего-то горячему девичьему лбу, коснулся скулы, мочки уха и задержал пальцы на плече. Женька вздохнула – судорожно, захлёбываясь воздухом.
- Денис…
Ни разу ещё короткое имя Воронцова, которое он не очень-то и любил, не звучало так красиво и так… тоскливо. Денис пытливо заглянул в блестящие серые глаза и с изумлением увидел там страх. Настоящий, неподдельный страх, чуть подёрнутый мутной плёнкой опьяняющего желания.
- Женька… ты чего?
- Денис… ты же не уйдёшь?
Господи… девочка моя…
Теперь нужно было обязательно, во что бы то ни стало, доказать, что он не уйдёт. Никогда не уйдёт. Теперь он ни за что её не бросит! В глазах потемнело и замерцало ледяными ультрамариновыми вспышками, когда Женя со всей силой впилась ногтями в смуглую кожу Дениса и прикусила губу, всё же не сумев сдержать тихий стон. Моментально кто-то повернул ручку невидимого проигрывателя и выключил все звуки в мире, оставив двоим людям в комнате только собственные голоса и гул стремительно улетающих из головы мыслей.

…а ближе, чем были, уже невозможно…

Лишними не казались только его нательный крестик на льняном шнурке да её тонкая золотая цепочка в два оборота на запястье. Когда Женька, отбрасывая с лица волосы, подняла руку, светло-жёлтый металл глянцево сверкнул на фоне голубоватых ручейков вен.
Наваждение какое-то. Дурман. Словно от пачки сигарет натощак: и голова кружится, и уже хочется дальше, дальше…
Где-то далеко, в другой вселенной, скрипнула дверь и прошуршала ткань плотной куртки.
- Да, настолько дружественных отношений я, кажется, ещё ни разу не видел… Женечка, ты на самом деле очень интересный человек.
Саша стоял на пороге комнаты, прислонившись к дверному косяку, и взирал на происходящее с каким-то даже интересом и любопытством. Только взгляд его был колючий, ледяной. Шокированный Денис уставился в когда-то ясные, а теперь потемневшие и злые зелёные глаза, ощущая, как разом похолодевшая Женькина ладонь сжала его руку – почти перекрыв отток крови в вену.

Скрытый текст

Знаете, что... пойду-ка я, наверное, спрячусь под шкаф. И сделаю вид, что меня нет. Нормальным людям после секса курить хочется, а Тане - курить и закончить фик ко всем лешим. Да ещё и после чужого секса. Ахтунг.

[/hideguest]

 Отправлено: 29.09.10 12:34. Заголовок: ООС такой ООС... htt..

[hideguest]Скрытый текст

ООС такой ООС... Но вы сильно на меня не ругайтесь, на головкой скорбных больных людей ругаться нельзя!

- Уходи. Я тебя прошу, как человека: уходи. Пожалуйста.
Воронцов не узнал Женькин голос, так звучал он сухо, тихо и хрипло. На его памяти Васнецова ещё ни разу не была так… напугана?
- Да уж, одному из нас троих точно нужно сейчас уйти!
- И по счастливому стечению обстоятельств этот один из нас стоит ближе всех к двери! – не удержавшись, рявкнул Денис и рывком поднялся на ноги. Саша внимательно смотрел на парня, при этом не шевелясь, разве что согнул и разогнул пальцы на правой руке. Но драться этот тип явно не собирался, так… что-то он демонстрировал.
То ли запугивает, то ли…
Мимо Воронцова пролетел светлый вихрь и остановился почти вплотную к Саше. Женя стояла очень прямо, просто закутавшись в клетчатый плед, русые волосы, позолоченные светом из окна, спутаны и сверкают, как паутина на солнышке в лесу. Денису со стороны было заметно, как чуть-чуть дрожат её плечи. Тем не менее, девушка одной рукой держала край пледа, а другой она мягко и в то же время решительно дотронулась до плеча Саши:
- Уходи. Саша, тебе не нужно сейчас здесь быть. Как ты сюда попал вообще?
- Дверь была открыта.
- …ясно.
От такого спокойного и простого «ясно» у Дениса чуть не подкосились колени.
- Я думала, Ярослава передала тебе, что я не поеду на твою вечеринку. Пожалуйста, уйди.
Что-то воркуя, Женя практически за руку вывела Сашу в коридор и сняла с полочки ключи, давая понять, что сейчас она запрёт дверь и точно никуда не выйдет. Воронцов пошёл следом, но остановился на пороге, наблюдая за этой борьбой взглядов. Даже в темноте прихожей было видно, как пылают сейчас отчего-то почти чёрные глаза девушки, как с тем же изматывающим нервы любопытством и – Денис чуть не взвыл от бешенства – одобрением блондин разглядывает тонкую фигурку Жени, скрытую под пледом.
- Я позвоню позже.
- Не надо, я сама тебе позвоню!
- Уж да… - снова быстрый взгляд на худенькие плечи, а потом – насмешливый в сторону Воронцова. – Ты позвонишь… кажется, у тебя тут занятия и поинтереснее есть?
Вспышка. Денис опомнился только тогда, когда кулак правой руки неприятно засаднило, почему-то отдаваясь покалыванием над локтем, а Саша дёрнулся в сторону и схватился ладонью за челюсть. Женя ахнула и схватила Воронцову за руку:
- Денис, не надо!
- Ишь, как… запетушился! – чуть-чуть коверкая слова, прошипел Саша и мгновенно скрылся за дверью. Денис молча сделал шаг вперёд и два раза повернул задвижку. А потом ещё и прицепил на крючок тонкую цепочку. И повернулся к Жене, всем своим видом говоря: ну что, теперь будешь возмущаться, что я тебя запер?
- Я пойду оденусь…
- Да… Жень, что?!
Но девушка уже вошла в комнату. От снова воцарившейся в квартире тишины теперь веяло не теплом, а страхом. И неизвестностью. Денис решительно влетел в комнату за Васнецовой и увидел, как она медленными, странно робкими движениями собирает с пола свою одежду. Держа вещи в охапке, как маленькие дети обнимают свои любимые плюшевые игрушки, Женя исподлобья посмотрела на Воронцова и скрылась в своей комнате.
- Женька, объясни, что…
Где-то пискнул телефон, возвещая о полученной СМС-ке. Выругавшись, Денис с трудом отыскал мобильный и нажал на кнопку.

«Если ты Женей хотя бы чуть-чуть дорожишь, то сейчас же уйдёшь с её и моего пути и никогда на нём больше не появишься. Я не шучу. Ещё раз увижу вас рядом – в асфальт закатаю. И не факт, что одного тебя.»

Парень поперхнулся и ещё раз перечитал сообщение. Нет, текст он разглядел верно… но это что, всерьёз? Этот холёный пижон в самом деле решил его запугать… при помощи сообщений на мобильный? Ладно, ерунда, с его связями наверняка можно в две секунды найти номер нужного телефона; но Денису ещё никогда не угрожали с помощью СМС!
- Женька, смотри…
Воронцов замолчал, заметив вдруг, что уже полностью одетая Женя стоит рядом и без улыбки смотрит на него. Широкие штаны с кучей карманов, пёстрая маечка с каким-то смешным рисунком, тёплая олимпийка с капюшоном. Волосы гладко зачёсаны и убраны в косичку.
- Что случилось, Жень? – тихо спросил Денис, протягивая руку. Но девушка его пальцев не коснулась, она молча отобрала телефон, прочитала СМС и вернула мобильник хозяину.
- Он не шутит.
- Да как же не шутит, он же позволил, чтобы я ему по морде дал, а теперь сообщениями перегавкиваться хочет?
- Вот именно тогда, когда ты дал ему по морде, шутки закончились, Денис.
Она боялась. Она явно чего-то боялась… или кого-то? Неужели Сашу?
- Если ты не веришь мне, спроси у Ярсы: он всё, что угодно, сможет вытворить. Ты его разозлил.
- И что теперь?
Воронцов вскочил с дивана и схватил Женьку за плечи:
- Что теперь, Жень? Прятаться от этого кретина?
- Кретин – это ты, раз не понимаешь, что я за тебя боюсь!
Девушка на миг замерла, закусив губу и закрыв глаза. Казалось, она впитывала в себя прикосновение рук Дениса, тепло которых запросто пробивалось даже через плотную мягкую ткань олимпийки.
- Я люблю тебя, Жень…
В серых глазах плескалось такое отчаяние, такая боль и такая сумасшедшая нежность, что Воронцов не выдержал и прижал Женю к себе. Её губы были солёными – то ли от крови из мелких ранок, то ли от бегущих слёз.
Спустя пару минут Васнецова ужом вывернулась из объятий Дениса, отошла в сторону и, не глядя на парня, сказала:
- Я сейчас к маме съезжу, попрошу прощения. А ты достань пока с антресоли мою сумку… вещи я сама соберу, как вернусь.[/hideguest]

 Отправлено: 03.10.10 16:20. Заголовок: Я знаю, я ужасна. Я ..

Скрытый текст

Я знаю, я ужасна. Я бессовестно задержала продолжение кошмара фика... Нет мне прощения.

[hideguest]С самого раннего детства для Воронцова главным признаком города был асфальт. Если есть где-то ровная дорога густо-серого цвета (или почти чёрная, если прошёл дождь), значит, это город. В деревнях, посёлках и сёлах люди проще и добрее, они с уважением относятся ко всему живому и с удовольствием дают расти любому, даже самому маленькому цветку и деревцу. А в городах землю укрывают каменным одеялом, в погоне за стилем и современностью убирают все лишние краски с улиц, оставляя под клумбы крохотные квадратики земли где-то в скверах и парках. Даже деревья тут в клетках, каждый ствол, точно корсетом, окружён тонкой кованой решёткой. Словно клён или ясень вот-вот сорвётся с места и убежит, ей-Богу… он бы, может быть, и рад сбежать, только грустно, наверное, оставлять крошечную бездушную Москву без кислорода и разноцветных листьев.
Прочные подошвы кроссовок со звучным хлюпаньем тонули в месиве из земли, пыли и мокрой листвы. Денис наматывал по скверу уже четвёртый или пятый круг. Старенький плеер послушно гонял выставленную на повтор песню Арбениной, а Воронцов смотрел вперёд и думал, что вот он тоже – потерял. То есть не сберёг.
Женька уехала две недели назад. Сначала Денис злился, потом переживал, потом решил просто съездить и поговорить. У самого подъезда нос к носу столкнулся с Сашей и Сергеем Алексеевичем – собственно, присутствие последнего и спасло парней от сломанных носов… увидев Воронцова, Саша изменился в лице и дёрнулся в его сторону, но Денис поступил умнее. Он просто подскочил к Женькиному отцу и радостно поздоровался, услышал приветствия в ответ, узнал, что Женя сейчас как раз дома и вроде не собирается уходить… конечно, она будет рада видеть Дениса, он же так давно не заходил!
Васнецова была действительно рада видеть бывшего напарника. Настолько рада, что даже сморгнула набежавшие на глаза предательские слёзы, вымученно улыбнулась и поспешила спрятаться на кухне за горой немытой посуды. Тут, судя по всему, только что закончилось какое-то торжество… Людмила Сергеевна усадила Воронцова пить чай, забросала вопросами о работе и житье-бытье, горячо поблагодарила за дочь:
- Где бы она скиталась, ещё неизвестно, если бы не ты, Денис… я виновата перед Женькой, да, но я же – мать. Я за своих детей всегда волнуюсь…
- Конечно, Людмила Сергеевна, о чём разговор.
- Ничего… скоро вот замуж выйдет, мне всё поспокойнее будет! – счастливо улыбнулась женщина. Денис снова вежливо покивал, а потом вызвался сам сходить в кухню за сахаром. Женя стояла у окна и с таким усердием стирала вафельным полотенцем с тарелки капли воды, будто хотела протереть в фарфоре дырку.
- Поздравляю, Жень.
Молчание.
- Я же так и подумал, что не может он быть настолько уж придурком… ты бы за придурка замуж не пошла, да?
- Что? – девушка «вынырнула» из своих мыслей и впервые за долгое время посмотрела Воронцову прямо в глаза – посмотрела с удивлением. – Замуж? За кого?
- За приду… в смысле, за Сашу.
- Я?!
Конечно же, выяснилось, что переживающая за дочку Людмила Сергеевна вновь поторопилась с выводами. Но блондин на самом деле был здесь в гостях, разговаривал с Жениными родителями, восхищался рисунками Полины и сожалел, что не смог познакомиться с Машей, потому что девушка вновь пропадала с утра до ночи на очередных съёмках.
- Денис…
- Я рад, что у тебя всё хорошо, Жень. Честное слово, рад.
Её пальчики, совсем ледяные, послушно легли в широкую мужскую ладонь. Женя тогда вышла в прихожую проводить Воронцова, они стояли в коридоре и молчали. Денис грел теплом своего тела худенькую ладошку, а в голову очень некстати приходили воспоминания о том, какой нежной и мягкой может быть эта ладошка.
* * *
На работе они пересекались редко, практически никогда. Ярса ещё два раза приходила на эфир, и, судя по тому, как она избегала смотреть Воронцову в глаза, она прекрасно знала о «подвигах» родного братца. Забегающий в студию шеф иногда хвастался, какого «ценного сотрудника» он воспитал в своём коллективе: начальство-то на Васнецову нарадоваться не может, такая молоденькая и неопытная с виду девчонка приносит радиостанции контракт за контрактом. Денис радовался за подругу. Искренне радовался.
И почему-то ненавидел себя за это.
Как-то в метро он сидел рядом с дамой, которая листала глянцевый журнал и увлечённо обсуждала каждое фото на каждой странице со своей подругой. Совершенно случайно, боковым зрением практически отключающийся от усталости Воронцов заметил заголовок какой-то статьи, а рядом – яркий снимок: продюсер Филонов, какие-то незнакомые рыженькие девчонки (новые «звёздочки»?) и Женька. Бледная, замученная, улыбающаяся в объектив Женька.
- Такая милая девушка, только видно, что совсем не умеет носить вечерние платья! – оживлённо поделилась со спутницей мнением дама, постукивая длинным нарощенным ногтем по фото Васнецовой. – У неё стиль другой… спортивный…
* * *
Тонко и мелодично пропел где-то за оградой сквера трамвайный звонок. Порыв ветра поднял собранные в аккуратные ворохи кленовые листья и, балуясь, закружил их по аллее. Воронцов задумчиво провёл параллель: серое небо – серые дорожки. И только посередине – красно-рыжий вихрь. Так же, как было и с Васнецовой: до и после. А она была этим самым вихрем… только улетела, а он не придумал, как удержать её рядом.
С другой стороны, рассуждал Денис, они же друзья. Они сами об этом договорились, а дружбу Дениса Воронцова потерять – это ещё постараться надо. Женька не может этого не знать… раз она сама предложила, пусть теперь отвечает за свои слова!
- Воронцов!
Поперхнувшись дымом собственной сигареты, – Денис даже не помнил, когда успел вытащить из кармана пачку – парень обернулся. Запыхавшаяся, как от быстрого бега, Женька стояла совсем близко и легонько качала головой, чтобы распустить туго замотанный на шее шерстяной шейный платок.
- Привет… Жень, а ты…
- Воронцов, слушай. Я не хочу с тобой дружить![/hideguest]

 Отправлено: 07.10.10 10:27. Заголовок: Очень длинное предис..

[hideguest]Скрытый текст

Очень длинное предисловие: девочки, простите, но эта часть и две оставшиеся будут маленькими и путаными. Я стараюсь как можно тщательнее проверять, что перепечатала из тетрадки в бук, но ошибки могут быть всегда… Извините. Я выложу фик до конца, потому что я обещала. Просто сейчас мне немножко не до писательства. У меня есть подруга, за знакомство и общение с которой я не устаю благодарить Господа. Эта девушка относится ко мне, кажется, лучше всех окружающих меня людей, вместе взятых. Когда в моей жизни творился длительный и, казалось, не думающий заканчиваться кошмар, Таня буквально за шиворот вытащила меня из этой ямы, встряхнула и помогла ожить – в прямом смысле этого слова. Сегодня утром ей должны были начать делать операцию. А вчера ночью ей было очень, очень, очень плохо, так плохо, что я, кретинка, растерялась и не знала, как я могу ей помочь. Сейчас я даже не знаю, закончилась операция или нет, как всё прошло, отошла ли Таня от наркоза и как она себя чувствует… у меня нет телефона её мамы; в голове бьётся одна-единственная мысль: дура, немедленно поезжай на вокзал и бери билеты – к сожалению, я не могу этого сейчас сделать исключительно из-за финансовых трудностей. Девочки, если бы Таня в своё время меня не растормошила – я бы вряд ли сидела сейчас тут. Пожалуйста, если вам не трудно, подумайте сейчас, только очень-очень искренне: Танечка, выздоравливай скорее! Я верю, что всё будет хорошо. Я просто не могу думать как-то иначе.

- А как же…
- Что ты говоришь?
- Ничего.
«Как же Саша?» - хотел спросить Денис, но вовремя вспомнил, что о плохом в хорошие моменты лучше вообще не думать. Момент, в котором Женя удобно лежала на Денисовом плече, держа ладонь на его шее и будто отсчитывая пульс в сонной артерии, определённо следовало называть хорошим.
- Возвращайся домой? – вдруг предложил Воронцов.
- Домой?
- Да… возвращайся сюда. Думаю, нам не будет вдвоём тесно в двух комнатах, да и…
- Хорошо.
Девушка чуть приподнялась на локте и внимательно, без улыбки, посмотрела на Дениса. Он ответил ей таким же долгим задумчивым взглядом, а потом просто обнял за плечи и прижал к себе так сильно, что Женя с удовольствием плюхнулась обратно на подушки и уткнулась носом в окат плеча парня.
Воронцов был так измотан и счастлив, что на улыбку сил не оставалось. Он знал, откуда-то точно знал, что Васнецова чувствует то же самое… им вообще не нужно было притворяться. Они как-то незаметно успели выучить друг друга наизусть, а теперь просто вспоминали, не выветрилось ли это знание с холодным осенним воздухом. Оказалось – не выветрилось. Оказалось – всё по-прежнему в порядке.
* * *
В середине недели к ним в гости забежала Ярослава. Денис очень удивился, увидев на пороге не привычную красавицу-певицу в дорогом наряде, а обыкновенную (может быть, чересчур высокую и худую) девчонку с забранными в «конский» хвост длинными огненно-рыжими волосами. Ко всему прочему, Ярса, оказывается, носила очки. Девушка скинула в прихожей потрёпанные кеды, прошла в комнату, расцеловалась с обрадованной Женькой и попросила:
- Денис, можно мне кофе? Много-много кофе!
Получив свою огромную чашку с ароматным дымящимся напитком, Ярослава с видимым наслаждением уселась прямо на пол, прислонившись спиной к подлокотнику дивана, и объявила:
- Я ушла от Таира.
Воронцов изумился ещё сильнее: он-то знал, как сложно бывает молодому артисту на пике славы бросить карьеру; Васнецова же лишь пожала плечами:
- Ты же давно собиралась это сделать. Стоп! – спохватилась вдруг девушка. – А неустойка? Ясь, тебе помочь нужно? У меня были какие-то сбережения на счету, да и Денис…
Парень только успел кивнуть в ответ, а Ярослава уже отрицательно качала головой:
- Не вздумайте даже. Я уже расплатилась. Мама с папой оставили нам с братом порядочные счета, только Сашка, идиот, думал, что сплавил меня на эстраду, а родительские деньги себе присвоил… хах, не на ту напал! Он даже не успел сумму на своё имя перевести! Я всё до копеечки с кредитки сняла и отдала Таиру. Ох, и злился Сашка… - не без удовольствия вспомнила девушка.
- Ясь, и что ты теперь будешь делать?
- Петь! – удивилась Ярослава. – Только по-нормальному, без выпендрёжа и продюсеров. Моя подруга играет на гитаре, пишет музыку… я буду сочинять песни, может быть, что-нибудь и получится из нашего дуэта! Ой, ребята, надо вас с Надеждой познакомить, она такая… она вам обязательно понравится! Она обожает дружных людей!
«Дружные люди» лишь переглянулись и ничего не ответили радостной Ярославе.
* * *
Женя продолжала говорить всем, что Денис – её друг. Денис молчал и не спорил. Потому что сам не мог понять, что происходит.
Казалось необыкновенно глупым называть Васнецову официально-пафосным «моя девушка»; ди-джею моментально начинало казаться, что при таком поведении он моментально становится похож на Сашу, слава Богу, давно уже не появлявшегося на горизонте. Женя по определению не могла быть его или не его – она просто была: заваленная по макушку работой, весёлая и бодрая после утреннего холодного душа, периодически опаздывающая на последний троллейбус и приезжавшая домой на такси… Светловолосая, сероглазая, стройная и очень-очень родная. Денис ловил себя на том, что мог часами просто смотреть на девушку, подолгу, спокойно разглядывать бледное девичье личико и худенькую фигурку. Казалось, он просто заучивал её наизусть, подпитывался тёплой энергией, исходящей от Жени, не отбирая при этом эту энергию у хозяйки.
Воронцов знал, что нужен Женьке так же сильно, как она нужна ему. Однажды он услышал, как девушка говорила по телефону с Машей и делилась своими планами на отпуск – Женя очень хотела в Карелию. Очевидно, сестра спросила, поедет ли младшая отдыхать вместе с Воронцовым, потому что Васнецова произнесла в трубку:
- Куда же я без него.
Денис даже вздрогнул от её тихого и серьёзного голоса, в котором звучала неприкрытая, тёплая, как молоко, нежность. И не нужно было никаких лишних слов и признаний в любви. Всё Женино отношение к себе Денис умел слышать в её голосе.[/hideguest]

 Отправлено: 08.10.10 10:52. Заголовок: Через библиотечный к..

[hideguest]Скрытый текст

Через библиотечный компьютер выкладываю крохотный кусочек (если это кому-нибудь интересно) и убегаю дальше... Финал будет вечером, при условии, что раньше мне не вынесут мозг или не посадят меня за коллективное убийство всех мужчин нашего университета.

Кольцо на безымянном пальце, печать в паспорте и розовая бумажка с тиснеными буквами «Свидетельство о браке», по-твоему, существенно изменят ситуацию?
Воронцов уже в третий раз проходил мимо сверкающей витрины ювелирного магазина. Ещё полгода назад он и представить не мог, что самой большой его проблемой станет незнание размера пальца Васнецовой, а ещё – рындой звеневшая в голове мысль: «НА ФИГА?!». Нет, в самом деле… зачем ему Женька в гордом статусе жены? Что поменяется от получения этого статуса? Они живут вместе, им хорошо друг с другом, они никогда не устают быть рядом… всё же идеально, лучше и не придумаешь, чего ещё желать?
Где-то в затылке по-комариному тонко и противно звенел один-единственный аргумент: чтобы узаконить. Чтобы Женька приезжала домой не к парню, не к любовнику, а к мужу. Чтобы всяким там Сашам не оставить совсем никаких шансов.
От мысли, что он хочет занять любимую девушку, будто столик в кафе, Денису стало гадко. Он разозлился и решительно направился к высотному бетонному зданию, несколько этажей которого занимали офисы и студии родной радиостанции. Сейчас Воронцов просто отведёт вечерний эфир, поедет домой и спросит у Жени, которая сегодня выходная, нужна ли ей новая заполненная страничка в паспорте и Денисова фамилия в бессрочное пользование.
Воронцова Евгения Сергеевна…
Зарычав, парень пнул валявшуюся на тротуаре банку из-под энергетика. Прекращай, Воронцов! Эфир! Всё остальное – вечером!
Васнецова прислала СМС, в котором сообщила, что в гости пришли Ярса и её подруга Надя, принесли торт. Воронцову было приятно, что Женя теперь не скучает дома в одиночестве, но одновременно он почувствовал и сожаление: интересный разговор с подругой на сегодня явно откладывался. Не при девчонках же свои идеи выкладывать…
* * *
Вечерние холода, резкие и злые, пришли в Москву внезапно – и сразу же принялись наводить свой, осенний порядок. Пока Денис бежал от метро к дому, он умудрился продрогнуть так, будто в крещенские морозы залез в сугроб и просидел там всю ночь. Во дворе, словно подчёркивая мрачность погоды, горел только один фонарь из трёх. Воронцов поднял голову и увидел окна своей… то есть их с Женькой квартиры. Сливочно-жёлтым огоньком сияло окошко кухни, в комнатах же было темно. Девушки явно засиделись за чаем, тортом и весёлыми беседами… Денису вдруг так сильно захотелось домой, что он едва ли не одним прыжком преодолел расстояние до своего подъезда и принялся рыться в кармане в поисках домофонного ключа. Писк размагничивающегося замка заглушил чей-то голос из темноты:
- Пацан, придержи дверь, а то я ключи забыл!
Обидевшись на «пацана», Денис повернулся лицом говорившему и даже крякнул от удивления: под козырёк подъезда, миновав две ступеньки крыльца, вскочил Саша.[/hideguest]

 Отправлено: 12.10.10 08:03. Заголовок: Вечер растянулся на ..

[hideguest]Скрытый текст

Вечер растянулся на несколько суток... Я ужасна, я помню.

- Какие люди в нашем захолустье! – хмыкнул Воронцов и с явным удовольствием мгновенно захлопнул только что отворённую дверь. – А вот я поинтересуюсь: как можно было забыть ключи, которых у тебя и не было никогда?
- Да пошёл ты! – сплюнул на землю Саша.
- Только вместе с тобой! – живо отозвался Денис и чуть не рухнул с крыльца: неожиданно запищавшая дверь, открываясь изнутри, ощутимо толкнула парня в спину. Попытавшийся воспользоваться этой задержкой Саша сунулся было в подъезд – и тут же отпрянул: во двор, весело переговариваясь, вышли Ярослава и невысокая девица с гитарным футляром за плечами. При виде двух молодых людей девушки замолчали и переглянулись между собой.
- Ого, Шурик! – не очень сильно удивилась Яся, - Ты чего приволокся? Совесть проснулась, решил сестру по темноте домой отвести? Хотя там и просыпаться особенно нечему было… ой, привет, Денис.
- Дай пройти! – предпринял блондин ещё одну попытку попасть в подъезд, но его сестра тут же шагнула парню навстречу и закрыла собой железную дверь.
- Какой быстрый! А зачем тебе туда, Шур? Я – вот она, тут, а других интересов у тебя в этом доме быть не может.
- Мне к Жене надо. Ярка, уйди по-хорошему!
- А она тебя ждёт, Женя-то?
Эти слова неожиданно для всех произнесла спутница Ярославы. Девушка (Воронцов понял, что это и была та самая Надя), до этого момента скромно молчавшая, внезапно подошла ближе к Саше и с нескрываемым презрением посмотрела ему в глаза. Яся лукаво взглянула на подругу, потом подмигнула разозлённому Денису – мол, не кипятись, нервные клетки не восстанавливаются! – и бодро хлопнула в ладоши:
- Вот и я думаю, что не ждёт его там никто. Так что, Сашка, уходить по-хорошему явно придётся тебе…
Вместо ответа парень внезапно замахнулся на сестру. Ярослава инстинктивно отшатнулась, а Саша ужом проскользнул мимо неё и бросился к Денису, чтобы отобрать ключи. На всякий случай, видимо, чтобы припугнуть Воронцова, он вновь поднял руку…
Денис Воронцов всегда, сколько себя помнил, был совершеннейшим пацифистом. Таким, что говорится, до костного мозга. Может быть, всему виной чересчур мирное детство, полное взаимопонимание с двумя старшими братьями и на редкость дружные ребята во дворе… однако факт оставался фактом: драться Воронцов не любил и не умел.
До тех пор, пока не получил несколько лет назад гордое звание «солдат Российской Армии». Часть парню досталась, конечно, тоже относительно спокойная, но… подлая дедовщина – она везде пролезет. Нужно было срочно учиться выживать.
- Ах, мы «дедушку» обидели? – едва ли не пропел Воронцов, как-то очень плавно развернулся и с руки врезал Саше по челюсти. Хотел по скуле, но подонок успел в самый последний момент дёрнуть головой. Ничего, челюсть – тоже неплохо… на залитый фонарным светом асфальтированный тротуар возле подъезда закапала кровь.
- Ещё добавить?
Саша поднял голову и взглянул на Дениса такими глазами, что у ди-джея внутри всё похолодело.
Да он же сумасшедший!
- Шурка, идём домой! – очень серьёзным тоном произнесла Ярослава. Она, несомненно, тоже поняла, что шутки закончились.
- Пошла на…
- Повтори, урод! – потребовала Надя, одним движением сбросила с плеч гитарный чехол и рванулась к обидчику подруги. – Повтори свои слова, и они будут последними, которые ты сможешь произнести в своей ничтожной жизни.
Денис даже не успел крикнуть «Не надо!», как Саша с исказившимся от ярости лицом повернулся к девушке. Явно разбирающаяся в единоборствах Надя наверняка сумела бы себя защитить, но она была на две головы ниже парня и гораздо худее его, она бы просто не успела среагировать. А блондин уже, похоже, не разбирал, что можно делать, а что – нельзя…
Следующим ударом Воронцов сломал Саше нос и здорово ушиб кулак.
- Я сейчас милицию вызову! – раздался голос соседки с первого этажа.
- Что такое… Мамочки! – никогда в жизни Денис не слышал от Женьки такого тонкого и испуганного возгласа. – Яська, Надя… Денис, ты в порядке? Саша? Это ты?
- Васнецова! – неожиданно обратилась к подруге по фамилии Ярослава, - Немедленно домой, тебе же нельзя вот так… это же стресс самый настоящий! Денис, забери её отсюда! Я уведу этого… деятеля, пожалуйста, не нужно милиции… он же больной, я давно подозревала. Позвоню маме с папой, может быть, они его к себе заберут… - последние слова девушка бормотала уже себе под нос, хватая брата за плечо. Надя подобрала свою гитару, молча кивнула Жене с Денисом и зашагала за Ярославой и неожиданно покорно бредущим вслед за сестрой Сашей. Через две минуты об их недавнем сражении напоминала только цепочка тёмно-красных капель, влажно сверкавших в свете электрической лампочки.
- Ты в порядке? – очень-очень тихо спросила Женя. Воронцов кивнул и с усмешкой потёр костяшки пальцев правой руки.
- У этого придурка нос будто из цельного камня вырезан…
- Пойдём домой…
И так правильно прозвучала эта короткая фраза, своими мягкими крыльями чуть всколыхнув холодный осенний вечер, что Воронцов понял: ради всего этого он и родился когда-то. Ради этих негромких слов, ради тесного столичного дворика, ради закапанного кровью крыльца у подъезда (как бы жутко это ни звучало), ради Женьки. Ради, возможно, своей будущей дочери.
Осторожно, чтобы не разбудить жильцов своего дома, щёлкнула замком металлическая дверь. Моргнул и неожиданно загорелся второй фонарь во дворе. Асфальт на тротуаре из чёрного превратился в серебристый, будто приобрёл эдакую элегантную проседь. С почти чёрного московского неба пока ещё неуверенно и робко сыпался первый осенний снег.

--- КОНЕЦ ---

Скрытый текст

Как-то так. Спасибо всем, кто читал. И прошу извинения у всех, чьих надежд не оправдала. Таня, Саша, Катя, Надя: девочки, я - только благодаря вам. Люблю. Косенька, спасибо, если ты это до сих пор читаешь. Ты всё знаешь. Прости меня.

[/hideguest]

 Отправлено: 18.03.11 20:56. Заголовок: Деревянные лошадки

 Отправлено: 18.03.11 20:59. Заголовок: Эпиграф La vie pass..

Эпиграф

La vie passe – et je veux la voir passer…
La vie passe, je veux te voir l'emprunter.
Le temps presse, tu auras su l'arrêter…
Le temps cesse…
Mais j'aurais au moins aimé!
La vie passe, et elle pourra bien passer.
La vie passe – et je voudrais la passer avec toi…

(Le Roi Soleil «La vie passe»)

На то, чтобы понять тебя, мне понадобилась целая жизнь.
На то, чтобы полюбить, – одно мгновение.

(«Просто мы разучились прощать»)

Деревянные лошадки

- Я проспал!
Денис Воронцов объявил об этом совершенно будничным тоном, так сообщают, например, о покупке молока или о том, что завтра будет холодно. Присутствующие в студии приветствовали ди-джея напряжённым молчанием. В глазах у коллег читались совершенно разные эмоции: взгляд шефа был строгим и серьёзным, Жора смотрел с искренним сочувствием, а в прозрачных серых глазах напарницы просто плескалось открытое пожелание смерти. Очень долгой и очень мучительной.
- Ты. Время. Видел? – тихо-тихо и как-то подозрительно спокойно поинтересовалась Женя. Так спокойно, что Воронцов машинально поднял левую руку, чтобы взглянуть на циферблат электронного «браслета», но в этом время Васнецова зашипела, как рассерженная гусыня, и что есть силы долбанула стопкой пластиковых папок по столу.
- Воронцов, сколько это будет продолжаться?!
- Воронцов! – поддержал девушку Сан Саныч, - Ты понимаешь, что своей дисциплиной, точнее, её отсутствием ты подводишь под монастырь всю нашу радиостанцию?
- А что, эфира не было? – вздрогнул и поднял голову Денис. Женя только фыркнула в ответ.
- Был, Воронцов. Был. Исключительно благодаря усилиям твоей напарницы эфир прошёл, и прошёл удачно, судя по количеству звонков в студию…
- Ну вот, а чего же вы переживаете, раз всё так хорошо…
- А всё действительно хорошо! – внезапно повеселел Сан Саныч и выудил из кармана пиджака узкий конверт с ярким логотипом банка. – Кстати, Денис, держи… восстановили твою карточку… не теряй больше!
Воронцов с энтузиазмом выхватил у шефа из рук конверт и зашуршал бумагой.
- Спасибо, Сан Саныч! Я вот как раз за зарплатой и приехал, так и думал, что уже сделали новую карточку…
- Да… только денег на ней нет! – с улыбкой закончил шеф. Денис сначала по привычке усмехнулся в ответ, как привык реагировать на весёлые реплики начальства, а потом пару раз моргнул и уточнил:
- Нет?
- Нет. Ну, только остатки с прошлой суммы, если они у тебя там были…
- А моя зарплата?
- А твоя зарплата, Воронцов, в данный момент переводится на счёт Васнецовой… в банк я уже звонил. Она работает за двоих, значит, пусть и деньги получает соответственно. Так что, Жень, - повернулся Сан Саныч к девушке, - когда будешь проверять баланс, не удивляйся сумме, ошибки там никакой нет.
- Да я… - начала что-то говорить Женя, но её перебил Денис, даже покрасневший от возмущения:
- Сан Саныч, как же так можно! Я ведь работал! Ладно бы я целый месяц вообще в студии не появлялся… всего же пару раз опоздал!
- Воронцов, ты дебил совсем? – всплеснула руками Васнецова. – Из двадцати семи рабочих суток ты не приходил восемнадцать дней! Слава Богу, что не подряд! Это, по-твоему, «пара раз»?!
- Васнецова, вот уж кого я в самом деле забыл спросить, так это тебя, правда?
- Идиот!
- Дура!
- Хватит! – неожиданно рявкнул Сан Саныч, и одновременно с этим криком Женя ловко перегнулась через стол и отвесила Денису звонкую пощёчину. Тот охнул и схватился за щёку. Жора втянул голову в плечи и очень пожалел, что не может, подобно хамелеону, сливаться цветом с окружающей средой.
- Денис, пожалуйста, не приближай своё увольнение такими вот способами! – очень серьёзно попросил шеф. – И извинись перед Женей…
- Да что вы со мной, как с маленьким!.. – вспылил Воронцов, но под взглядом начальства закусил губу и кисло произнёс: - Васнецова, извини. Не сдержался.
- А пора бы уже научиться… до свидания, Сан Саныч. Жорик, пока.
Женя аккуратно обошла стол и стоящего рядом Дениса, кивнула шефу и вышла за дверь. Денис проводил глазами её узкую, какую-то по-детски хрупкую спину и почему-то подумал о том, что вот лето только-только закончилось, а Васнецова не то, что не загорела под тёплым южным солнышком – кажется, она ухитрилась даже побледнеть немного…
- Вот что, Денис! – вернул парня «на землю» Сан Саныч. – Я не знаю, что у тебя в жизни такое происходит, что работа тебе кажется не таким уж важным делом. Говорить не хочешь – и не надо, это твоё право. Но учти, пожалуйста: ещё хотя бы парочка таких же вот… неявок, и о работе на радио ты можешь забыть. Нам сотрудники нужны, которые своё дело ценят. Понял?
Воронцов молча кивнул.
- Свободен.
Так же молча Денис перекинул через плечо ремень сумки и вышел в коридор. Сразу за ним выскочил Сан Саныч и, не глядя на парня, улетел куда-то вверх по этажу. Воронцов остановился у подоконника и смотрел на совсем ещё зелёный Таганрог. Хотя… каким же ему ещё быть, идёт только первая неделя сентября. Небо голубое, а по вечерам – фиолетовое с розовыми «перьями», которые пушистыми лапами окутывают заходящее за край моря солнце. И город ещё кипит, радостно встречает курортный бархатный сезон и туристов, которые за три летних месяца не успели добраться до юга России… и приятель Тимур, который приезжает каждое лето в Таганрог на заработки из Новошахтинска, ещё почти целый месяц будет ходить по пляжу и развлекать отдыхающих потрясающе красивой игрой на саксофоне.
- Денис…
Воронцов вздрогнул и обернулся. Рядом с ним стоял Жора.
- Сходишь со мной до банкомата?
- Мне-то туда зачем теперь? – горько усмехнулся Денис. – Для меня прогулки по этому маршруту теперь целый месяц будут бесполезны.
- Пойдём! – настойчиво повторил немногословный звукорежиссёр. Помолчал и тихо добавил: - Я сниму половину суммы, заберёшь себе.
- Жор, да ладно тебе…
- Денис, я же знаю, каково тебе. Шеф вот не знает, и Женя… а я – знаю. Так что ты не отказывайся, пожалуйста. Пойдём.

 Отправлено: 21.03.11 15:54. Заголовок: Такая вот мыслительн..

Скрытый текст

Такая вот мыслительно-проходная зарисовочка, но в ней я постаралась хотя бы что-то разъяснить.

Воронцов чувствовал себя подло. Настолько подло, что даже откровенно признался в этом самому себе и позволил совести съесть весь мозг без соли и масла, что совесть, этот невидимый, но очень вредный внутренний орган, с удовольствием и сделала.
Денису было стыдно совершенно перед всеми. Перед Жорой, который абсолютно спокойно вручил приятелю половину зарплаты (сумма небольшая, но всё-таки это были деньги, на которые можно купить хлеба и молока, а ещё оплатить хотя бы несколько квартирных квитанций). Звукорежиссёр предлагал «одолжить без отдачи» и бОльшую сумму, но Воронцов отказался наотрез. Теперь, хотя Жора и был сильно против, нужно думать, как и каким образом отдавать долг, не сильно затягивая…
Стыдно было перед Сан Санычем, в сущности, замечательным руководителем и очень славным начальником. Ведь за плохую работу своих сотрудников отвечать именно ему… а Денис прекрасно знал, каких сил и нервов стоило этому доброму и трудолюбивому человеку дать жизнь маленькой таганрогской радиостанции. Теперь Сан Санычу достанется от «макушки», а что шеф сможет сделать, если его подчинённый – балбес…
Даже не балбес. Дебил.
Васнецова вот постоянно так говорит.
От чувства вины перед своей «коллегой по цеху» Денис пришёл в лёгкое недоумение, но потом вспомнил, что он всё-таки её обидел. Какие бы ты ни питал «нежные» чувства к девушке, не стоит в лицо называть её дурой; отец всегда учил, что женщин ВООБЩЕ нельзя оскорблять. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Теперь стало стыдно ещё и перед отцом… Воронцов не очень верил в Бога или в то неизвестное и могущественное, что правило миром, но он точно знал, что ушедшие люди на самом деле не уходят далеко. Они всегда рядом и наблюдают за своими близкими. Точно так же и отец Дениса всегда находился поблизости и теперь наверняка не так уж сильно гордился своим единственным сыном.
- Прости, пап… - пробормотал парень, услышав, как где-то далеко, уже вне поля видимости, запели церковные колокола, оповещая об окончании службы. Отец Дениса как раз был человеком очень верующим. Воронцов прекрасно помнил, как давно (ещё в той, прошлой жизни) папа привёз его, совсем маленького Дениса, в Таганрог, в гости к бабушке, и отвёл в Никольскую церковь, единственный восстановленный храм в нижней части города.

- Правда, тут очень спокойно? – спросил тогда папа, и Денис, хотя ничего и не понял, послушно задумался. И услышал какую-то особенную тишину: мягкую, добрую…
- Правда.

А теперь нет ни папы, ни бабушки… зато есть Таганрог в качестве уже родного города (в Уфу Воронцов не собирался возвращаться ближайшие лет …дцать) и есть белые стены любимой Никольской церкви. Там по-прежнему очень спокойно.
А перед Васнецовой нужно извиниться, вдруг подумалось Денису. Ещё раз, по-нормальному и искренне. Можно даже прийти домой, ди-джей помнил, где живёт Женька, в начале лета он заносил ей домой материалы к новому эфиру. Ещё возмущался тогда, что у Васнецовой даже квартира находится чёрт знает где, хотя на самом деле Женя с родителями и сёстрами жила практически в «культурном центре» города, в Греческом переулке, в двух шагах от Каменной лестницы. Просто квартира Дениса находится почти в противоположном конце Таганрога, вот он и ворчал…
- Пойду! – решил Воронцов. Обернулся, чтобы понять, как лучше добраться до места жительства напарницы, пешком или на трамвае. Никаких указателей не нашёл, зато увидел сидящую на скамейке тощую девчонку, которая торговала сливами. Увидев, что на неё смотрит взрослый парень, девчонка приосанилась и махнула Денису рукой:
- Идите сюда, купите сливы! Из нашего сада, вкусные, сладкие! Попробуйте! – впихнула она подошедшему Воронцову в ладонь спелую ягоду густого фиолетового цвета. Слива пахла цветами.
- Они не червивые?
- Ты чего? – от обиды девчонка даже на «ты» перешла. – Мы с мамкой барахлом не торгуем, она бы мне плохих не набрала, зачем людей дурить?
- Тогда…
Честные извинения – это замечательно, а извинения плюс подарок – всяко лучше, решил Воронцов. Даже если Васнецова сливы не ест, всегда может угостить сестёр, благо, у неё их много.
- Пакет есть у тебя? – спросил парень у молодой торговки. – Взвесь-ка мне полкило. Самых спелых и красивых.

 Отправлено: 28.03.11 20:38. Заголовок: …Денис уже пять мину..

…Денис уже пять минут давил на кнопку дверного звонка, но открывать почему-то никто не торопился, хотя было совершенно точно слышно, как в квартире топают и ОЧЕНЬ громко ругаются то ли на Дашу, то ли на Машу за какую-то куртку. Кроме звонкого девичьего голоса, не похожего, кстати, на голос Женьки, за дверью громыхала тяжёлая инструментальная музыка, жужжал перфоратор… собственно, только на перфораторе Воронцов наконец-то сообразил, что звонка просто никто не слышит.
И именно тогда, когда он это понял, дверь резко распахнулась.
- Здравствуйте! – очень вежливо произнесло очаровательное создание с двумя светлыми косичками. Создание было до истерики похоже на коллегу Дениса, только выглядело моложе. Лет на десять.
- Привет…
- Извините, но я вас не пущу.
- Почему? – обалдел Воронцов.
- Мне папа не разрешает впускать в квартиру незнакомых, - пояснило ангелоподобное существо. – Вообще он и открывать дверь не разрешает…
- А зачем ты открыла тогда?
- Я забыла, что нельзя! – с убийственной честностью признался ребёнок. Воронцов улыбнулся и почувствовал, как наконец-то отпускает то серое напряжение, грызущее его изнутри с самого утра.
- Ты уж впусти меня… вот просто сюда, за порог! – попросил ди-джей. – Или выйди на площадку, я тебе отдам пакет. Нельзя вещи через порог передавать. Ты возьми, тут сливы, вкусные, варенье можно сварить или компот… - тут Денис вспомнил, что покупал ягоды для Васнецовой, а девочка, хоть и очень похожа на Женю, вполне может оказаться всё-таки не Васнецовой. – Жене передашь, ладно?
- Передам, - покладисто отозвалась девочка, выходя за порог и с любопытством заглядывая в пакет.
- Скажи, приходил Денис, она знает, и…
- Уж я-то знаю!
А вот саму Женю Воронцов не узнал. Потому что привык её видеть только в студии, куда она приходила яркой летней птичкой; причём далеко не всегда было понятно, была ли это птичка-девочка или всё-таки птичка-мальчик. С начала лета парень поражался стойкости напарницы: даже в самую сильную жару Васнецова прибегала на работу в толстовках или футболках с длинным рукавом. И вся одежда почему-то была велика как минимум на размер. Однажды Денис даже спросил, почему Женя так одевается, а девушка, будучи тогда в хорошем настроении, объяснила:
- Я люблю свободную одежду, чтобы движения не сковывало… а к жаре я привыкла. Я же родилась тут, на юге. Для меня погода обычная, не жарко совсем.
Дома у Женьки, судя по всему, жара царила куда более мощная.
Потому что сейчас в проёме двери стояла, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки, какая-то незнакомая девочка в старых-старых истёртых джинсах и застиранной маечке. Русые волосы собраны в лохматый хвостик на затылке, на щеке – след от зелёного фломастера. Воронцов с изумлением отметил худые, тонкие-тонкие и совсем не загорелые руки, острые плечи, сердитый взгляд из-под светлых ресниц… в домашней одежде Васнецова выглядела лет на тринадцать, не старше. И становилась сразу похожей на девчонку.
На маленькую, но безумно красивую девчонку.
- Ты зачем пришёл, Воронцов? – сурово поинтересовалась Женька, отобрала у сестры пакет и заглянула внутрь. – Сливы… зачем же ты дуре слив принёс, не жалко было ягоды абы куда переводить?
- Я же извинился! – взорвался Воронцов. Сестрёнка Жени, хмыкнув, покачала головой и молча исчезла в квартире, притворив за собой входную дверь. Васнецова пятками оттолкнулась от косяка, по инерции наклонилась вперёд и упёрлась ладошками в плечи напарнику. От ледяного взгляда ясных серых глаз парень поёжился.
- Слушай, Воронцов. Если честно, мне абсолютно по фигу, кем ты меня считаешь, хоть дурой, хоть… вот кем угодно, честное слово. Я только прошу: пожалуйста, постарайся, чтобы ДО МЕНЯ не доходили эти твои умозаключения. А то я для себя определю, для чего же я шесть лет айкидо занималась.
Денис устало повёл плечами. Напарница резко отдёрнула обе руки и подняла ладони вверх, словно показывая: я закончила, только и ты на рожон не лезь.
- Жень, я в самом деле очень жалею, что обидел тебя. Я вовсе не считаю тебя дурой. Теперь уж выходит, что я – дурак… Прости меня, пожалуйста. Я не прав был.
Видимо, что-то такое прозвучало в голосе Воронцова, что Васнецова опустила руки, задумчиво прикусила нижнюю губу… оглянулась… и бережно подняла с пола пакет со сливами, который раньше оставила около двери.
- Спасибо за подарок. Я сейчас стенгазету для школы доделаю и пойду печь пирог… хочешь, принесу завтра в студию?
- Я люблю пироги! – улыбнулся Денис.
- Отлично. Ты, главное, снова про работу не забудь… а то я ведь – не ты. Я с пирогом по всему городу в поисках знаменитого ди-джея Воронцова бегать не буду…

 Отправлено: 03.04.11 21:25. Заголовок: Женя Васнецова своих..

Женя Васнецова своих слов на ветер не бросала, по крайней мере, старалась это делать. Поэтому, с трудом вытянув только на себе сложный эфир, она мстительно отдала принесённый пирог Жоре и выскочила под тёплый сентябрьский дождь в твёрдом намерении отыскать Воронцова – хоть дома, хоть в любом уголке Таганрога – и оторвать ему уши.
С самого первого дня появления у них на радио этого странного кудрявого типа Женька пыталась донести до Сан Саныча, что брать Воронцова на работу – идея не из лучших. И дело даже не в том, что парень выглядел ненадёжно… Время от времени у Васнецовой просыпалась потрясающая интуиция, видимо, годы жизни с Галиной Сергеевной не прошли даром, и девушка разучилась достаточно чётко анализировать трудные ситуации. И в те душные майские дни интуиция Жени не подсказывала даже, а истерически вопила и билась головой о воображаемую стену.

- Что с тобой? – кажется, тогда же Васнецова впервые услышала Жорин голос. Звукорежиссёр заметил, как изменилось лицо девушки, когда начальник увёл Дениса Воронцова подписывать договор о найме на работу.
- Со мной? Ничего… Жорик, ну хотя бы ты понимаешь, что мы с этим человеком ещё море проблем огребём? А лично мне второе море не нужно, мне и Азовского хватает!

Азовское море будто бы мёрзло и ёжилось под моросящим дождиком, покрываясь мерцающей серебристой рябью.
- Ну, Воронцов… - сама себе под нос бормотала Женька, шагая по тротуару и пытаясь вспомнить, в каком из этих старинных двухэтажных домиков всё-таки обитает её коллега. – Чтобы я ещё раз… дура легковерная… наивнее Машки… А шеф куда смотрит?! Его же радиостанцию разрушают, а он молчит и прощает, прощает, прощает… да я из этого дебила сейчас всю душу вытрясу… мало его зарплаты лишали… его головы лишить надо… Дебил…
Напугав своими ругательствами какого-то ребёнка у подъезда, Васнецова вихрем взлетела на второй этаж и, игнорируя звонок, забарабанила по дверной створке.
- Воронцов!
- Барышня, вы обалдели, что ли? – высунулся из-за соседней двери заспанный мужик в драных трениках. – Чего вы орёте?
- Где ваш сосед?
- Дениска-то, бабы Оли внук? А леший его знает! – добродушно отозвался мужик и сладко зевнул. – Я не видал, чтобы он сегодня возвращался…
- Откуда?! – поразилась Васнецова.
- Так с работы, откуда же ещё.
- Да он сегодня там и не появлялся!
- Ну а на меня вы чего кричите-то? – абсолютно беззлобно поинтересовался сосед Воронцова. – Не появлялся, так не появлялся… может, у барышни какой-нибудь засиделся… а чего же вы за ним не следите? – вдруг развеселился мужик. Женя сердито пнула дверь ногой и уселась на ступеньку в твёрдом намерении сидеть тут хоть до вечера, хоть до утра, но дождаться Воронцова и устроить ему разбор полётов.
- Злая вы очень, барышня, сердитая! Вот Дениска от вас и прячется! – с потрясающей философией в голосе изрёк мужичок, снова зевнул и захлопнул дверь.
Женька минуть десять посидела на ступеньке и позлилась, а потом немного успокоилась и решила рассуждать логически. Ну, то есть так, как она это для себя определяла. Если Дениса в самом деле нет дома, то одному Богу известно, когда он решит сюда явиться… а сидеть на каменной ступеньке и ждать неизвестно чего – явно не лучший выбор.
- Не факт, конечно, что ты возьмёшь трубку… - пробормотала Васнецова, набирая номер и поднося телефон к уху. Долгие гудки послушно сообщали о том, что сеть и рада бы соединить Женьку с вызываемым абонентом, но вот только абонент явно не в восторге от этой идеи… Девушка устало опустила руку и, прежде чем нажать на кнопку отбоя, услышала где-то далеко-далеко, словно за парой каменных стен, знакомую мелодию звонка.
Или не «словно»…
- Ну, Воронцов! – прошипела Женька, вскочила и со всей силы надавила ладонью на хлипкую железную ручку входной двери. И подскочила от неожиданности, когда ручка неожиданно легко ушла вниз, ослабляя пружину замка. Дверь приоткрылась.
- Так… это уже становится интересным… Воронцов? – осторожно позвала Женька и прислушалась. Тишина.
- Денис? Денис, это Женя Васнецова! Ты дома?
Ни ответа.
- Ёлки-палки, что случилось-то… - прошептала девушка и нерешительно толкнула дверь, ведущую в комнату.

 Отправлено: 12.04.11 13:34. Заголовок: …Позже Женька вспоми..

…Позже Женька вспоминала, что редко когда в своей жизни испытывала одновременно такое облегчение и такую злость. В единственной комнате старенькой квартиры с очень высокими потолками стоял огромный диван, сделанный умелыми мебельщиками, кажется, ещё до революции. А на диване, растянувшись во весь рост и опустив одну руку до самого пола, мирно спал Воронцов. Спал так крепко, что не слышал отчаянно трезвонившего телефона, который валялся на паркете около его ладони.
Первым желанием Васнецовой было взять стоявшую на столе вазу, выкинуть из неё сухие каштановые листья и хорошенько приложить тяжёлую хрустальную посудину о кудрявую голову этого дебила. Но дебил неожиданно вздохнул, повернулся на бок и свернулся калачиком, трогательно уткнувшись носом в диванную подушку. И Жене вдруг стало очень-очень жалко этого дурака. Потому что так спать может только человек, который сутки до этого как минимум разгружал вагоны. Причём разгружал их где-нибудь в Ростове, а потом пешком шёл в Таганрог.
«Подожду, не будет же он целую вечность дрыхнуть…» - решила Женька и присела на краешек стула. Настоящего венского стула, кстати. В этой комнате вообще не было ни одного современного предмета, даже акустическая гитара, аккуратно прислоненная к стене, выглядела очень древней и потёртой. Двух колков у старушки-гитары не было вовсе, а торчащие во все стороны струны были в лучших романтических традициях 70-х годов прошлого века прикрыты пышным синим бантом из капроновой ленты.
За окном зашумела листва, поднявшийся ветер опасно зазвенел оконными стёклами и запросто распахнул форточку. Рассохшаяся рама заскрипела, Денис что-то сердито пробурчал сквозь сон. Стараясь шагать как можно тише, Женька подтащила стул к окну и закрыла форточку. И с весёлым удивлением заметила на белёной деревянной раме выцарапанные гвоздём буквы: «Оля Воронцова, 1936, август».
- Тридцать шестой год… - охнула Васнецова, потом вспомнила слова соседа-философа и поняла, что неизвестная Оля Воронцова – это бабушка Дениса, судя по фамилии, мама его отца. Получается, она жила здесь всю жизнь… и была очень-очень старенькой, раз в тридцать шестом году уже умела писать и могла со стула дотянуться гвоздём до форточки.
Женька знала, что бабушка Воронцова умерла и оставила внуку только эту квартиру в Таганроге. Может быть, Воронцов оказался чересчур ленивым, а может быть, просто не хотел ничего менять в память о бабушке… поэтому сейчас квартиру можно было смело использовать для съёмок какого-нибудь фильма о послевоенном времени. Мебель из потемневшего дерева, на комоде – вязаные крючком салфетки, повсюду какие-то фигурки и вазочки с сухими цветами… На книжной полке за чистым стеклом плотно прижимались друг к другу книги в одинаковых обложках, целые собрания сочинений различных авторов. А охраняли Пушкина и Лермонтова семь белых фарфоровых слоников. Самого большого из слоников Женька легко бы могла спрятать в своей ладони.
В кухне загудел холодильник – наверняка огромный «Минск» или «ЗИЛ» с тугой ручкой… «Однорукий бандит», как называл такие вещи папа. Васнецова на цыпочках прошла на кухню, где царила почти хирургическая чистота. Чисто было по причине того, что никакой еды в пищеблоке не наблюдалось. Пустые полки и шкафчики, в холодильнике («Минск», она так и думала) – только одинокая баночка горчицы и два яйца, а на плите стоял крохотный ковшик с остатками варёной гречки. Судя по чёрным точкам в массе, ополаскивать и перебирать крупу Воронцов посчитал лишним.
- Как же он тут живёт… - пробормотала Васнецова и вернулась в комнату. Денис по-прежнему спал, и только сейчас Женька разглядела, какой он худой и бледный. Раньше, честно говоря, она считала напарника довольно пухлым парнем… но ди-джей был просто невысокий и широкий в кости, а вот лишнего жира на его теле не было, кажется, ни грамма. Скулы чётко выделялись, оранжевая футболка почему-то висела мешком. Васнецова почему-то поёжилась. Этот парень явно что-то скрывает… только вот что?
Внимание Женьки привлекла игрушка, одиноко сидящая в кресле напротив дивана. Почему-то девушка не заметила её раньше, а теперь заинтересовалась, подошла ближе и взяла в руки небольшого кота, связанного из пушистой красной шерсти. Кот был толстым – впрочем, может, он, как и его хозяин, только притворялся таким? – и очень милым, с самой настоящей кошачьей улыбкой. Зелёные глаза-пуговицы, вышитые белым щёки с чёрными усами из шёлковых ниток и короткие лапки, раскинутые будто в ожидании объятий. Кот был мягким, набитым, наверное, ватой или лоскутками. Женьке он очень понравился.
- Эй, ты что тут делаешь?
Васнецова подпрыгнула, но кота из рук не выпустила, и обернулась. Денис сидел на диване, хмуро смотрел на гостью и пытался подавить зевок.
- Воронцов, я вот знала, что когда-нибудь ты меня до седых волос доведёшь!
- Васнецова… ты же блондинка, незаметно будет. Можно и довести-и-и… - всё-таки зевнув, Воронцов запустил пальцы в волосы и задумчиво огляделся: - Сколько же я проспал… а ты как сюда попала? И зачем тебе Матвей?
- Дверь в квартиру была открыта, а на телефон ты не отзывался! – пояснила девушка. – А кто такой Матвей?
Парень кивнул на кота в руках напарницы.
- Вот он – Матвей. Его так зовут. Матвей Геннадьевич Сметанкин.
- Это ты его так назвал? – прыснула Женька.
- Бабушка! Она его и связала, и зря ты ржёшь, Васнецова, Матвей старше тебя лет эдак… на пятнадцать точно. Так что относись к нему с уважением! В конце концов, это ты у нас в гостях… хоть и в незваных.
- Гостей, Воронцов, хотя бы чаем поят. А у тебя только гречка и горчица…
Денис вновь нахмурился.
- Уже везде походила, всё исследовала… что ещё скажешь, Васнецова? Я тебя действительно не звал, сама явилась, знать бы ещё, зачем… тебе самой не кажется, что то, чем я питаюсь, моё личное дело?
- Да питайся ты хоть воздухом! – разозлилась Женька, усадила Матвея Геннадьевича обратно в кресло и подскочила к ди-джею. – Я тебя искала, балбес, ты же опять весь эфир проспал! Ты чем думаешь, Воронцов? Считаешь, шеф вечно твои выкрутасы терпеть станет? Так не станет, я тебе слово даю, не бывает безграничного терпения! Уж не знаю, чем таким ты ночами занимаешься, что днём так сладко дрыхнешь, но учти…
Васнецова поперхнулась собственными словами, когда Денис внезапно схватил её за руку и, дёрнув, усадил рядом с собой на диван.
- Да ты совсем…
- Цыц, Васнецова. Высказалась уже. Попробуй теперь послушать. Только учти: сама напросилась…

 Отправлено: 25.04.11 14:59. Заголовок: Чем дальше в лес, те..

Скрытый текст

Чем дальше в лес, тем толще партизаны...

Воронцов ходил на работу каждый день. В течение вот уже целого месяца. Женьке отчего-то было бесконечно стыдно, когда напарник после каждого эфира с улыбкой произносил: «Счастливо, Васнецова!», набрасывал на плечо широкий ремень сумки и исчезал за дверью. Улыбка всегда была искренняя и дружелюбная, но не могла скрыть лихорадочного блеска уставших глаз… и Женьке становилось грустно и тоскливо.
…Денис не сказал самого главного: где же он работает в свободное от радио время. Не рассказал, на какой работе может так выматываться здоровый крепкий парень, чтобы по приходу домой падать на диван и спать целые сутки, а то и больше. Но зато ди-джей рассказал столько других вещей, что спрашивать о второй работе Васнецова просто не рискнула… она до сих пор помнила, как сидела месяц назад в кресле, вцепившись пальцами в подлокотники, и едва ли не с ужасом глядела на равнодушное лицо напарника. А напарник рассказывал.
Рассказывал о своём отце, который с самого рождения был сыну лучшим другом и делился всеми-всеми своими наблюдениями и тайнами… а про раковую опухоль, полученную благодаря сильнейшему облучению во время устранения аварии на Чернобыльской АЭС, почему-то не рассказал. Рассказывал о маме, которая с каждым годом начинала всё больше плакать и всё громче ругаться на мужа и на сына, говоря, что они чего-то там не понимают и не видят каких-то последствий. Рассказывал о бабушке Оле, маме отца, которая всю жизнь прожила в Таганроге, но с лёгкостью отпустила в своё время сына в другой город, чтобы он нашёл там своё счастье. Отец всегда говорил, что у него есть целых три счастья: мама, жена и сын. Не многовато ли для одного человека, шутил он.
Денис рассказывал об одном особенно холодном январском утре – заканчивались новогодние каникулы, послезавтра нужно было уже идти в школу, - когда мама позвала семью завтракать, а папа из своей комнаты так и не вышел.
- Его оттуда вынесли, спустя пять часов, - говорил Воронцов, а Женька кусала губы и старалась не разреветься, - А у меня до сих пор мысли: знал бы я… вечером уговорил бы его попить со мной чаю. Он отказывался так, пришлось в одиночку на кухне сидеть… а папа чай очень любил.
Много чего рассказал Воронцов: и про нового маминого мужа Тимура, который пришёл к ним в дом всего лишь через три месяца после папиной смерти, и про младшую сестрёнку Нину, которая, по словам самого Дениса, была единственным полезным делом отчима…
- Мама боялась от папы рожать, боялась, что больной ребёнок будет. Я в детстве переболел всем, чем только можно, а мама слабый иммунитет на облучение папино списывала… и боялась. А Тимур-то – тот ещё бык здоровый… его никакая простуда не берёт. И Нинка никогда даже насморком не болела.
Тимур хотел стать Денису вторым отцом, только вот мнения самого Дениса никто не спросил, а тот был резко против. Отношения с мамой совсем разладились, а к бабушке Оле не наездишься особенно – где Уфа, и где Таганрог, да и денег больших Воронцов заработать не мог, хоть и трудился на всех подработках, какие предлагали. А когда бабушка умерла и оставила квартиру именно внуку Денису, а не всей семье, то мама жутко рассердилась.

- Ждём год, до твоего совершеннолетия, и продаём квартиру!
- Ещё чего! – возмутился сын. – Это единственная память от бабушки!
- Дурак ты, мы нашу квартиру тоже продадим, деньги сложим и купим жильё в Москве, в столицу уедем, нормально жить станем!
- Мы при папе нормально жили, а с твоим Тимуром хоть в Москву, хоть в Париж переезжай, толку особенного не будет! – огрызнулся Денис, получил от матери пощёчину и твёрдо решил уехать. Год подождать – это недолго, можно и потерпеть, а потом – собрать вещи и махнуть в Таганрог, подальше из этого дурдома. К чёрту институт, в армии и на юге отслужить можно, если найдут… жалко только папину могилу на маленьком кладбище. И Нинку. Сестрёнку Денис считал родной и очень любил.

…- Вот так я и живу, - подвёл итог рассказа Воронцов. – За квартиру платить надо, да и кушать хочется, вот и я дёргаюсь туда-сюда. Саныча подводить – стыдно до слёз, а иначе-то как… и работу мне терять нельзя, иначе я не вытяну. Призыв до меня почему-то не доползает! А я, если честно, понятия не имею, что будет с бабушкиной квартирой, если я в армию уйду.
- А как же мама? – рискнула спросить Женька. У неё, выросшей в полной семье, среди любимых сестёр, родителей и бабушки, как-то даже в голове не укладывалось, что можно вот так вот запросто дёрнуть – и разорвать все отношения с родными. Навсегда разорвать.
- Мама… - усмехнулся парень, - Мама дала Тимуру адрес этой квартиры и велела привезти меня обратно, но этому быку лень стало тащиться через пол-России. Он где-то номер мобильного моего раскопал и позвонил, сказал, чтобы я перестал дурить и возвращался в семью…
- А ты?
- А я сказал, что моя семья на кладбище лежит, - жёстко ответил Воронцов. И девушка поняла, что лучше на эту тему с ним больше не разговаривать.

А на следующий день Денис пришёл на работу вовремя и был по обыкновению весёлым, язвительным и ехидным… ну, может, всё-таки не таким ехидным, как раньше. И Женьку он подкалывал, как привык, но иногда в его глазах мелькало что-то такое… грустное и доверяющее, что ли. Вот, мол, я тебе рассказал всю правду, как есть, так что ты теперь обо мне очень плохо не думай…
И Женька не думала. Целый месяц не думала и старательно рубила внутри себя всю жалость к этому странному парню. Да, судьба у него не из лёгких, но сколько таких вот молодых по свету ходит… Жалость вроде поддавалась и отмирала, как желтеющие листья на каштанах в парке, а потом Воронцов, едва держась на ногах от усталости, полчаса поджидал Васнецову у проходной, чтобы отдать ей свою куртку с капюшоном и не пустить мокнуть под дождь. И глупая Женькина чувствительность снова моментально пускала в сердце крепкие корни.
Азовское море с каждым днём покрывалось новой и новой плёнкой серебристой пены, становясь холоднее и злее. На Таганрог медленно, но настойчиво опускалась поздняя осень.

 Отправлено: 10.05.11 12:24. Заголовок: Пуговке было скучно...

Пуговке было скучно.
Женя в глубине души прекрасно понимала младшую сестру: в своё время Маша и Даша ухитрились одновременно заболеть коклюшем и свалиться в кровати аж на три недели, а шестилетняя Женька тогда просто чахла от скуки. Зима в тот год выдалась какая-то не по-южному суровая: дети «болели оптом», как выражалась Людмила Сергеевна, и секция художественной гимнастики, где занималась самая младшая тогда сестра Васнецова, закрылась на карантин. Спустя два дня примеру секции последовал и детский сад, поэтому Жене было решительно нечем заниматься.
Пуговка же ухитрилась подцепить в садике ветрянку. Две недели она ходила пятнистая и называла себя зелёным леопардом, теперь инфекция совсем ушла, но инфекционный период болезни ещё не кончился, так что о детском саде не могло быть и речи. Даша и Галина Сергеевна отчаянно кашляли, Маша бегала на свидания, кажется, все двадцать четыре часа в сутки… одним словом, всё свободное от школы, работы и спорта время Женя просто обязана была посвящать своей младшей сестре.
- Пойдём в парк? – за завтраком попросила Полина. Женя представила себе пустые дорожки, совсем голые уже деревья и унылых линяющих белок и даже вздрогнула.
- Пуговка, там сейчас не так красиво и совсем нечего делать!
- Не в городской парк! – покачал головой ребёнок, - Пойдём на аттракционы!
- Какие аттракционы?!
- На набережной открыли весной парк развлечений, неужели ты не в курсе? – изумилась вошедшая в кухню мама. – Ох, Женька, ты с этим своим радио вообще из жизни города потерялась…
- Ничего я не потерялась, вот она я, - буркнула Васнецова, прикидывая, как «весело», наверное, кататься на каруселях и американских горках в самый разгар осени… да ещё и возле моря. – Да эти аттракционы, наверное, закрылись уже, сезон-то кончился!
- Вот вы съездите и узнайте! – тоном, не терпящим возражения, отрубила Людмила Сергеевна. Полина довольно кивнула и поддержала:
- Тренировки у тебя сегодня нет, школа в субботу не работает, а на радио тебе нужно идти только к шести часам вечера, я в твоём блокноте читала!
- Рано тебя читать выучили! – огрызнулась Женька и подумала, что оставлять ежедневник просто на столе в комнате было решением явно не очень разумным. Но мама уже требовала с младшей дочки обещания, что та не будет расстёгивать куртку, даже если будет очень тепло, и не станет снимать шапку, и не будет долго находиться непосредственно у кромки воды… Ничего не попишешь, придётся трястись полчаса в автобусе, а потом катать сестру на всех качелях-каруселях, которых пожелает привередливая Пуговкина душа.
…и всё-таки Женя любила осень. Она никогда не выезжала дальше Азова и не знала, какой бывает середина октября и других городах… но октябрь в Таганроге не любить было невозможно. Такой яркий и разноцветный, как хохломская игрушка, осенью Таганрог становился совсем простым и почему-то очень светлым. Будто неизвестный мастер вылепил все эти дома, скверы, улицы и набережные из мягкой белой глины и забыл раскрасить… а может, решил, что и так красиво. Жители Таганрога в большинстве своём соглашались с мастером, и даже такой строгий (но только с виду) Антон Павлович Чехов на площади становился особенно романтичным: сидел и вглядывался в хрустальную гладь моря, любуясь серебристыми искорками и думая о чём-то своём…
Пока сёстры ехали до парка аттракционов, погода немного испортилась. С севера подумал сильный ветер и взъерошил море, которое сердито зашуршало, недовольное тем, что его разбудили, и стало мстительно окатывать светлый берег лохматыми волнами. Скоро начнутся первые морозы, влага замёрзнет, и песок под ногами будет хрустеть, как битое стекло…
- Закрыто!
Пуговка с таким огорчением повернулась к сестре, что Женька не выдержала и тоже подошла ближе ко входу. Створки тяжёлых металлических ворот были не заперты, а только наполовину закрыты, но их между собой соединяла огромная толстая цепь, старая и кошмарно ржавая, а поверх цепи кто-то неаккуратно прицепил листок А4, закатанный в целлофановую папку-файл. На бумаге красовалась отпечатанная на плохом принтере надпись: «Время работы парка аттракционов: апрель/октябрь».
- Но ведь сейчас же ещё октябрь… - протянула растерянная Пуговка.
- Тогда бы написали «включительно»! – пояснила ей старшая сестра, вздохнула и со злости пнула край цепи, валяющийся на земле. – Ехали-ехали… и приехали.
Обидевшись на грубость, цепь гулко брякнула двумя звеньями, отзываясь, скрипнули ворота. Женя с Полиной синхронно ойкнули, когда из крошечной будочки сторожа, на скорую руку сколоченную из некрашеных досок, высунулась лохматая голова и сердито крикнула:
- Ну и кому тут хулиганить резко захотелось, а?
- Извините, мы нечаян… Воронцов?!
Голова сдавленно выругалась и исчезла за дверью, а Женька резко рванулась вперёд и прижалась лицом к прутьям ворот.
- Воронцов, это ты? Ну-ка выходи, я же узнала тебя!
- Жень, это что, Денис Воронцов был? – требовательно подёргала сестру за куртку Пуговка. – А я думала, он с тобой на радио работает…
- Я тоже так думала… до сегодняшнего дня! – отозвалась Васнецова и с силой затрясла ворота. – Выходи, кому сказала!
Дверь сторожки распахнулась, на этот раз настежь, и Воронцов выскользнул на улицу. Сонный, лохматый, какой-то мятый… в жутком сером свитере и джинсах, испачканных почему-то масляной краской.
- Имей в виду, Васнецова, эта цепь держится на честном слове! – предупредил он, подходя к воротам, - Будешь так же трясти – она свалится тебе на ногу… а весит она килограммов пятнадцать так точно.