Отправлено: 13.01.10 20:17. Заголовок: Delete (R)

Автор: Freken_Snork
Название: Delete (R)
Статус: в процессе
Размер: средний или большой
Бета, Гамма: Inka, Кадеточка (спасибо вам, девушки, огромное)
Пейринг: ЖиВ
Жанр: Challenge, OOC, Angst, Romance, AU, POV Дениса
Рейтинг: R
Дисклеймер: права создателям сериала и фильма
Саммари: фик основан на идее фильма «Вечное сияние чистого разума». Сюжет можно охарактеризовать, например, так: сердцу не прикажешь или… нет, не скажу, а то читать станет совсем скучно.
Предупреждение: тем, кто смотрел фильм (если такие есть), возможно, будет не интересно. Так как им все ясно с самого начала. И да, ООС нереальный.
От автора: не в моих принципах начинать новое, не доведя до конца старое. Однако идея засела в голове, не предоставляя выбора. Я уже знаю, что для меня будет непросто написать этот фик. Кажется, я снова прыгаю выше головы. Посмотрим…
На воплощение этой идеи в жизнь меня вдохновил фанфик Кати (ByMyself) и Гали (Кадеточка). Спасибо.
Первая глава получилась ну очень похожей на фильм. Но дальше постараюсь от него отдаляться.
Последнее напутствие: все не так, как может показаться на первый взгляд.
Приятного (?) прочтения.

Нечто, похожее на пролог…

Холод. Именно он заставил проснуться. Перевернувшись на другой бок, я почувствовал, как дрожь пробежала по телу и спряталась где-то в складках одеяла. Белый зимний свет вливался из окна в темную комнату и больно резал глаза. Я все-таки встал и поплелся на кухню готовить кофе. Еще один день. Такой же, как и тысяча других.

Видимо, ночью над городом пронеслась метель. Да какая! Дворник не успел расчистить площадку перед подъездом, хотя уже было позднее утро, и, чтобы пробраться к машине, мне пришлось прокладывать себе путь сквозь высокие сугробы.
Постояв несколько минут рядом с занесенным снегом автомобилем, я отправился в сторону метро. А уже под землей меня посетила внезапная идея прогулять работу. Вообще-то, такое на меня не похоже. Я могу опоздать, не успеть подготовить что-то к сроку, но прогуливать – никогда. Однако у некоторых наших поступков нет логического объяснения.

- Яна, передай, пожалуйста, шефу, что я неважно себя чувствую. Да, наверное, простуда, - надеюсь, демонстративные покашливания не прозвучали слишком наигранно. - Сегодня не приду. Но завтра буду, как штык, обещаю.
Воронцов, да ты прирожденный актер! И почему не пошел в театральный?

На удивление пустынная улица в сердце города. Сколько живу в Москве, а не помню, чтобы когда-нибудь здесь бывал. Одна из тех узких улиц, которые тонкими незаметными лентами разбегаются от широких центральных. Вдоль нее высились здания, возведенные еще в те времена, когда люди и не подозревали о плановых застройках, а архитектура считалась искусством. Они плотно прижимались друг к другу, как будто желая согреться.

Я остановился. Один дом резко выделялся из общей картины. Он, явно, был построен не так давно и, казалось, был втиснут чьей-то могучей рукой между двумя невысокими постройками начала прошлого века.
Подойдя ближе, я заметил вывеску над входом в здание, которая гласила, что здесь располагается студия радио «Активного».
Радио «Активное». Никогда не слышал…

Какое-то время я стоял без движения, уставившись на вывеску, выполненную в оранжево-черных тонах, а когда очнулся, то обнаружил, что не один. Рядом, в нескольких шагах от меня, стояла невысокая девушка, одетая в теплую спортивную куртку. Она так же, как и я, заворожено разглядывала фасад здания.
Видимо, почувствовав, что на нее смотрят, девушка вздрогнула, кинув слегка смущенный взгляд в мою сторону, прошла мимо и скрылась за поворотом.
Я постоял еще немного, а потом двинулся в том же направлении.
Внезапно подул холодный ветер. Его ледяные пальцы пробрались под куртку и заставили с грустью подумать о теплом салоне машины. Пожалуй, стоило все-таки потратить десять минут на откапывание авто, чтобы теперь не содрогаться всем телом и не прятать лицо в воротник куртки.
За углом очень кстати я обнаружил небольшое кафе, которое так и манило зайти и выпить чашку ароматного кофе. Может, оно согреет? Хотя лед, осколком застрявший где-то внутри, вряд ли что-то уже растопит…

В кафе было пусто. Еще бы: разгар рабочего дня. Только за одним из столиков у окна сидела та самая девушка, которая повстречалась мне на улице. Я расположился неподалеку и, сделав заказ, стал с интересом ее рассматривать.
На вид ей было лет двадцать. Одетая по-спортивному, она выглядела тоненькой и хрупкой, как фарфоровая статуэтка, но в то же время в ней чувствовалась сила, внутренний стержень. Светлые волосы средней длины были заплетены в две косички, перевязанные голубыми лентами. Девушка увлеченно читала какую-то книгу, и время от времени машинально их теребила.

Вдруг мне захотелось подойти к ней и сказать что-нибудь. Неважно даже что. Это безотчетное желание, возникнув, не намеревалось исчезать, а с каждой минутой лишь становилось сильнее. Когда терпеть стало невмоготу, я вскочил с места, подхватил свои вещи и, не успев толком подумать, оказался рядом со столиком незнакомки.

- Добрый день.
- Здравствуйте, - у нее были глубокие серо-зеленые глаза.
- Можно присесть?
Девушка обвела взглядом пустое кафе, удивленно приподняла брови, но не стала возражать. Я опустился напротив.
Мы молчали. Девушка спокойно и прямо смотрела на меня поверх книги. Я же, в свою очередь, чувствовал себя полным идиотом и начал жалеть, что подсел к ней. Куда подевались старые повадки? Почему я не могу просто улыбнуться коронной улыбкой имени Воронцова и начать разговор на пустяковые темы? И главное: зачем все это надо? Из-за того, что у меня давно никого не было? Нет, жил же столько времени один. Причина, явно, кроется в чем-то другом. Понять бы в чем…
Незнакомке, по-видимому, надоело это тягостное, ни к чему не ведущее безмолвие, поэтому она захлопнула книгу и спросила, сложив руки на груди:
- Скажите, вы всегда таким образом знакомитесь с девушками? Подсаживаетесь и молчите? Это новый метод?
- Нет. Я вообще никогда раньше так не знакомился. Как угодно, но не так.
- А вдруг вы маньяк? Меня учили с незнакомцами не разговаривать.
- В таком случае, давайте знакомиться. Меня зовут Денис.
-Ха, стандартный способ! Ну что ж. Я Женя. Только, чур, не смеяться.
- А должен?
- Ну, как же! Девушка с мужским именем…
- Я даже не подумал об этом. Женя… Красивое имя. Кажется, оно означает благородная.
- Сомневаюсь, что обо мне можно так сказать, - она впервые улыбнулась. Как будто выглянуло солнце.
- Почему?
- Вы меня совсем не знаете. Может, так сразу и не видно, но, на самом деле, я жуткая язва.
Ее глаза полыхнули огнем.
- Не верю. Мне кажется, вы очень милая.
Господи, что за бред я несу. Она, наверняка, думает, что я сумасшедший. А разве не так? Что я делаю? Почему меня так тянет к этой совершенно не знакомой девушке?
- Милая? Терпеть не могу это слово. Оно абсолютно ничего не выражает. Я не милая. За словом в карман не полезу. Вот скажите, почему на вас штаны женские?
- Это унисекс! Все-все, можете не продолжать, теперь я вам верю.

- А что это за книга?
- «Мартин Иден». Читали?
- Нет. Но у меня дома целое собрание сочинений Джека Лондона. Непременно ознакомлюсь.
- Знаете, на самом деле, я не любительница книг. Даже самая умная из моих сестер не могла заставить меня засесть за чтение. А тут вдруг руки сами потянулись к этому томику. Это книга о человеке, который влюбился в девушку и делал все, чтобы только быть ее достойным. А потом вдруг оказалось, что она совсем другая, вовсе не идеал…. Грустно, правда?
- Да, к сожалению, такое происходит сплошь и рядом, - увидев, что моя собеседница печально опустила взгляд, я решил сменить тему, - У вас много сестер?
- Целых четыре. Младшая, Пуговка, - просто чудо…

Я мог бы часами слушать истории о жениной большой семье, рассказывать смешные случаи из своей жизни, ловить каждое ее движение, выражение лица, интонацию голоса. А в голове вертелась мысль, что таких девушек я еще никогда не встречал. В ней было столько энергии и молодости, что хватило бы на две жизни. Она буквально освещала все вокруг себя. И мне, совсем чужому человеку, она дарила очищающий свет.

- Боюсь, мне уже пора.
Внутри что-то оборвалось. Все, сейчас она уйдет и будет потеряна для меня навсегда.
«Всего лишь ничего не значащий разговор, а ты уже и уши развесил, понадеялся… Дурак! Начал строить какие-то безумные планы. Собирался предложить прогуляться или сходить в кино…».
Ругая себя, я наблюдал за тем, как Женя встает, надевает куртку, обматывает яркий шарф вокруг шеи и собирается просто уйти. Или не просто? Она как будто медлила: нарочно долго искала что-то в сумке, проверяла наличие перчаток в кармане, по новой завязывала шарф. И старалась не смотреть в мою сторону.
«Спросить? Не спросить?»
Вздохнув, Женя наконец, взяла сумку, улыбнулась мне и, пробормотав «пока», направилась к выходу.
«Спросить!»
- Женя!
Девушка была уже у самых дверей, но обернулась, даже не вздрогнув от моего оклика.
Что происходит, Воронцов? Ты что, боишься?
Стараясь казаться как можно более уверенным в себе, я спросил:
- Можно узнать твой телефон? Понимаешь,… чтобы мы могли просто еще поговорить… И должен же я буду обсудить с кем-то творчество замечательного американского писателя Джека.

Кажется, я влюбился в ее улыбку. И в блеск серо-зеленых глаз.

Придя домой, я тут же набрал ее номер.
- Почему так долго?
Оказывается, я успел соскучиться по этому голосу.
- Я шел пешком.
- Я тут подумала, что нам надо с тобой встретиться завтра. Хочу показать тебе одно место.
- С удовольствием.
- Только предупреждаю: мы пойдем туда ночью.
- Ночью? И кто из нас маньяк?
- Ну, не ночью, а поздно вечером. Оденься потеплее. И кстати, ты умеешь кататься на коньках?

Я всегда думал, что в мире нет человека, которому могут приходить более бредовые идеи, чем те, что приходят ко мне. Я глубоко заблуждался.
- Ну, иди сюда! Лед прочный, не проломится.
Мне бы ее уверенность! Местом, которое обещала показать мне Женя, оказалось небольшое озеро, расположенное на краю лесопарка, неподалеку от пустынного шоссе. Озеро было покрыто тонкой коркой льда, недостаточно прочной, на мой взгляд, для катания на коньках.
- Жень, мне кажется, это не лучшая идея, - я, еле передвигая ноги, двигался по направлению к девушке, которая беззаботно чертила круги на середине озера. - Ты понимаешь, что это опасно? А если ты провалишься, как прикажешь тебя вытаскивать?
Я мог бы привести еще массу аргументов, но поскользнулся и упал на лед. Женя тут же оказалась рядом и склонилась надо мной.
- Если ты будешь так падать, то провалишься быстрее меня. А уж я-то сумею тебя вытащить: я сильная и неплохо плаваю.
- Смешно тебе.
- Ну, не дуйся. Вставай. Не больно?
Я поднялся и принялся отряхиваться:
- И все-таки, почему нельзя было просто пойти на каток?
- Тсс, - она приложила руку к моим губам, заставив замолчать. - Ты поймешь. Только послушай.
Я послушно замер. Здесь не было звуков. Кажется, можно было уловить, как звенит тишина. И только вдали, как пчелиный улей, шумел большой город. Мы были словно между двумя мирами. Только мы вдвоем и больше никого.

- Как хорошо, что я тебя нашла, - прошептала она и взяла меня за руку.
- Жень, мы знакомы чуть больше суток, разговаривали от силы несколько часов, а ты так говоришь…
- Я понимаю, но мне кажется, что знаю тебя вечность. Я бы не вела себя так, не пришла бы с тобой сюда, если бы не это чувство. Глупо, да?
В темноте не было видно ее лица, но я услышал дрожь в голосе. Она же не плачет?
- Либо мы оба законченные идиоты, либо одновременно сошли с ума. Не соглашусь только в одном: это я нашел тебя.

- Все. Останови тут. Это мой дом.
- Мне так не хочется с тобой расставаться, - слова вырвались сами собой.
Женя, немного подумав, сказала:
- А давай поедем к тебе. Ты ничего там себе не думай. Просто мне хочется тишины. Дома вот-вот все проснутся, и начнется настоящий дурдом. А у тебя я бы отдохнула. Ты не против?
- Конечно, нет.
- Вот и отлично. Подожди минутку, пойду маму предупрежу.
Я наблюдал за тем, как она бежит по направлению к дому и не мог поверить своему счастью.

Было ранее утро. Свежее и ясное. Ожидая возвращения Жени, я покинул автомобиль, чтобы насладиться, хоть и не греющими, но все-таки солнечными лучами.

Из магазина, рядом с которым я припарковался, вышел высокий кучерявый парень. Необычные круглые очки гордо красовались на его носу, придавая их обладателю ученый вид.
Он тоже меня заметил. Пакет с только что приобретенным товаром выпал из рук парня, который тут же оказался передо мной и пробормотал:
- Что ты здесь делаешь?
- Э, простите, мы знакомы?
Он оторопело и как-то печально посмотрел на меня:
- Нет, нет. Извините. Наверное, я вас с кем-то перепутал, - он стукнул себя по лбу. - Ай, что же случилось?
- Вам плохо? – я забеспокоился.
- Да, мне очень плохо. Черт! – парень вдруг сорвался с места и рванул к тому же подъезду, за дверьми которого скрылась Женя.
И что это было?

Скрытый текст

Комментарии здесь: click here

 Отправлено: 17.01.10 20:41. Заголовок: Прода. Маленькая, не..

Скрытый текст

Прода. Маленькая, несодержательная и, наверное, ничего пока не разъясняющая. Но она нужна. Именно такая. Пожалуйста, не волнуйтесь. Все будет хорошо. Спасибо Инне и Галочке, моим неизменным бете и гамме.

Без пяти минут полночь.
Кажется, все идет по плану. Вот и отлично.
Постель давно разобрана, рядом, на столе – стакан воды и пузырек с таблетками, выданный мне Веником. Дверь, как и договаривались, я оставил незапертой.

Я уже не боюсь. Мне вообще почти все равно. По барабану. Я не знаю, что будет потом, и не хочу думать об этом. Не злюсь. Не нервничаю. Не сержусь. Не бьюсь головой о стену. Не бешусь. Все чувства притупились, стали отголосками самих себя. Я, наверное, вовсе разучился что-либо ощущать. Надеюсь, скоро это пройдет.

Моя последняя ночь с тобой, хотя тебя и нет рядом. А ты мне нужна. Вся, без остатка. Я ведь уже без тебя не могу. Но и это пройдет…

Может, не стоит? Может, плюнуть и оставить все как есть? Нет. Отступать уже поздно, да и некуда.

Часы пробили двенадцать. Обе стрелки замерли в вертикальном положении. Пора.
Я вытряхнул из пузырька пару таблеток нежно-желтого цвета. Они казались вполне безобидными. Но я-то знал, что произойдет, если я их выпью. По крайней мере, в общих чертах.
Мгновение я еще сомневался. Но потом резким движением руки отправил таблетки в рот и запил водой.
Все! Теперь пути назад нет. От осознания этого одновременно накатило облегчение и сожаление о содеянном.
Хватит уже. В конце концов, не я первый затеял эту игру. Я только принял твои правила. Ты не оставила мне выбора. Сожалеть о чем-либо сейчас - все равно, что заставить Илью отказаться от лишней добавки любимых голубцов. Бесполезное занятие.

У меня осталось минут десять. Именно столько времени, по словам Веника, должно пройти прежде, чем таблетки начнут действовать.

Зачем я это делаю? Тебе назло? А смысл? Ты все равно об этом не узнаешь. Я и сам останусь в неведении. Наверное, просто хочу поставить точку. Надо идти вперед.

Я мерил шагами комнату.
Неужели это конец? Неверно.
Конец наступил гораздо раньше. А ты, Воронцов, то, что осталось после конца. Интересно, в какой момент все пошло не так? И кто из нас виноват? Вопросы, вопросы…, а кто даст ответы? Никто. Пора бы уже понять, что никто в этой жизни твои проблемы решать не будет. А если не справляешься сам, то ты просто слабак.

За окном валил снег и бушевал ветер. Он закручивал снежные вихри, трепал ветви деревьев. От его порывов звенело оконное стекло. Ничего хорошего такая погода не предвещала.

Начали слипаться веки. Вот оно! Какое-то время я пытался сопротивляться сонливости, но вскоре закружилась голова и меня повело. Кое-как я забрался в постель, лег на спину и, накрывшись одеялом, попытался успокоить некстати расшалившиеся нервы.

Глаза закрывались сами собой. Я инстинктивно старался держать их открытыми, пробовал не моргать, в глубине души понимая, что эта битва проиграна, и мой организм уже поддался дурманящему действию препарата.
Я устал сопротивляться. Медленно, но неотвратимо на меня наваливалась темнота.

Слышу шаги…, или это уже сон?

Скрытый текст

На тот случай, если решите что-нибудь сказать:click here

 Отправлено: 26.01.10 00:57. Заголовок: Большая и не очень х..

Скрытый текст

Большая и не очень хорошая прода. Она далась мне тяжело. Особенно с эмоциональной точки зрения. Это Angst чистой воды. Но я прошу, верьте в хорошее и в happy end. Я более чем уверена, что глава вам не понравится или будет непонята, но это моя вина. Спасибо тем, кто несмотря на все предупреждения, не закрыл страницу и принялся за чтение. Спасибо.

Благословенны забывающие, ибо не помнят они собственных ошибок.
Фридрих Ницше

Нажимать на кнопку звонка. Пытаться вдавить ее в стену. Может, тогда кто-нибудь откроет эту проклятую дверь?
Наконец послышались шаги, щелкнул замок, и на пороге возникла высокая темноволосая женщина. Увидев меня, она побледнела. Ее губы сжались в тонкую линию. В глаза бросилось, что они накрашены неровно, словно дрожащей рукой. Впервые она предстала передо мной в таком состоянии.
- Денис…
Я сразу пошел на абордаж, всячески пытаясь скрыть нетерпение:
- Людмила Сергеевна, пожалуйста, позовите Женю. Нам надо поговорить.
- Денис, Жени здесь нет, - ее голос дрогнул, выдавая с головой.
- Мне всего лишь нужно ей кое-что сказать. Я пытался ей дозвониться, но она, видимо, сменила номер. Прошу вас.
- Люда, кто там? – из-за спины женщины показался папа Жени.
Я прямо, почти с вызовом посмотрел на него и увидел то, чего никак не ожидал. Его лицо выражало не гнев, а… сочувствие?
- Здравствуй.
- Сергей Алексеевич…
- Мы бы хотели помочь, но не можем. Ничего не изменишь.
Почему они не в состоянии понять? Пусть только позволят мне войти, и я все исправлю. Да, вспылил, наговорил глупостей, обидел. Да, виноват. Но кто ни разу не совершал ошибок? А я ведь знаю, как все исправить: сесть рядом, взять за руку, поймать твой взгляд, выслушать в очередной раз претензии по поводу моего дебильного поведения. И увидеть на твоем лице неповторимую, освещающую все вокруг улыбку – признак того, что я прощен. Хотя в последнее время, я чувствовал, - что-то между нами изменилось, как будто произошел сбой. Но сейчас был уверен, что все можно исправить, вот только Васнецовы, похоже, не обирались предоставлять мне такую возможность.
Я размышлял о том, как прорваться внутрь, когда звук распахнувшейся за спиной двери, заставил меня обернуться. Из бабушкиной квартиры, в которой теперь на законных основаниях проживала семья Васильевых, вышел Веник. Он внимательно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на старших Васнецовых:
- Думаю, Денис должен знать. Позвольте я ему все расскажу.
Васнецовы переглянулись и кивнули в знак своего согласия. Я же перестал что-либо понимать.

Мы вышли на улицу и сели в мою машину – единственное место, где можно было спокойно побеседовать.
Веник никак не решался начать диалог. Наконец, глубоко вздохнув, он заговорил:
- Я долго размышлял, но так и не придумал, как обо все рассказать. Знаю только одно: было бы неправильно и глупо скрывать от тебя правду. В конце концов, ты бы все равно узнал. Я… мы все отговаривали Женю…
- Может, ты, наконец, объяснишь, в чем дело? – чувство беспокойства охватывало все сильнее.
- Я знаю, это тяжело, - Веник нервным движением поправил очки. - Короче, Денис, Женя стерла тебя из памяти.
Раньше мне не приходилось страдать слуховыми галлюцинациями...
Лицо Веника было предельно серьезным, но на всякий случай, я спросил:
- Это что, розыгрыш? Дурацкая шутка?
Парень отрицательно покачал головой.
- Но это ведь невозможно.
-Ты знаешь, что после моей амнезии я всерьез занялся вопросом человеческой памяти, воспоминаний. Установил контакты с некоторыми учеными, врачами, исследовавшими эту проблему. И не так давно мне удалось разработать одно устройство, которое позволяет стирать ненужные воспоминания. О нем почти никто не знает. На самом деле, я не хотел бы, чтобы оно попало в руки не тем людям. Но, видимо, Даша как-то в разговоре с сестрами упомянула о моем изобретении. И вот…. Несколько дней назад к нам влетела Женька и попросила сделать это…
- Что «это»? – я с такой силой вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев.
- Стереть все воспоминания о тебе из своей памяти.
Второй раз я не мог ослышаться.
Воцарилось молчание. Слова Веника не хотели укладываться в сознании. «Стереть все воспоминания о тебе из памяти» - фраза из какого-нибудь фантастического фильма, но никак не из реальной жизни. Невозможно.
Тянулись бесконечные минуты тягостного безмолвия, и постепенно на смену шоку пришло желание действовать. Необходимо было что-то сделать, как-то исправить сложившуюся ситуацию. Я распахнул дверь и выскочил из машины.
- Куда ты?
- Мне надо ее увидеть, поговорить. Она меня вспомнит.
- Стой! Ты не понимаешь. Женя не сможет тебя вспомнить. Как же объяснить? – Веник задумался.
Ожидая, что он скажет, я застыл, облокотившись на дверцу и нетерпеливо барабаня пальцами по крыше автомобиля.
- Представь, что мозг – это компьютер. Все файлы, касающиеся тебя, собрали в одну папку и нажали кнопку «Delete». Их больше нет. Женя не сможет тебя вспомнить потому, что ей нечего вспоминать.
- Тогда просто пойду и все ей расскажу.
Веник печально покачал головой:
- Для Жени это будет всего лишь история, никак не связанная с ее собственной жизнью и…, постарайся понять, - говоря это, Веник бросил на меня сочувствующий взгляд, - рассказанная незнакомым человеком. Боюсь, она не поверит даже, если мы все подтвердим твой рассказ. И потом, Женя сама приняла такое решение, значит, она этого хотела…
Я снова вернулся на водительское место, окончательно раздавленный аргументацией Веника. Похоже, выхода нет.
- Мне очень жаль.
- Как она могла пойти на это? Как мог ты так поступить? Вы все? – руки непроизвольно сжались в кулаки.
Веник это заметил:
- Денис, ты можешь меня ударить. Я пойму.
- Я думал, мы друзья.
- Так и есть.
- Тогда объясни, почему ты согласился на это.
- Объяснил бы, но, скорее всего, ты не поймешь. Ты ведь не видел, в каком состоянии была тогда Женька. Что между вами произошло? – не дождавшись ответа, Веник аккуратно спросил. - Вы сильно поссорились, да?
Я кивнул. В горле стоял комок, не позволявший говорить.
- Она прибежала сама не своя... Я не хотел. Мы все пытались ее переубедить, но она стояла на своем - это было ее решение.
Я снова кивнул. Затем медленно и членораздельно произнес:
- Знаешь, думаю, что ты сделал это не ради нее. Тебе просто нужны подопытные кролики. Скажи честно, до этого кто-нибудь тестировал твой аппарат или Женя была первой?
Просто хотелось, чтобы кому-то было так же больно. Хотелось сделать что-то плохое, крушить, ломать, бить по самому больному. Но сил хватило лишь на эту жалкую словесную месть.
Теперь уже Веник готов был меня ударить. Справившись с собой, он сказал:
- Мне, правда, очень жаль, что так получилось. Прости, - и вышел.
А я остался наедине со своими мыслями и тоской, съедающей изнутри.
Все померкло.

Ты считала, что гнать по улицам на огромной скорости – это преступление. А выкидывать кого-то из своей жизни – не преступление? Взять и убить нас.
Я снова нажимал на газ, следил за поднимающейся стрелкой спидометра, обгоняя еле ползущие машины и стараясь не обращать внимания на усиливающуюся головную боль.
Зачем? Зачем? Зачем. Ты. Это. Сделала?
Неужели нельзя было найти иного выхода? Неужели ты засомневалась, подумала, что не справимся? Мы бы смогли преодолеть любые трудности, если бы были вместе. Но ты все разрушила. Нас больше нет. А для тебя никогда и не было. Ты просто сбежала. Оставила меня одного с моими, живыми еще воспоминаниями.
А что если…? Какой смысл их хранить? Ведь они причиняют только боль, как кровоточащие раны. Наверное, так, действительно, легче. И ведь далеко не каждому выпадает подобная возможность: по-настоящему начать жизнь с чистого листа. Как будто ничего и не было. Без страданий и боли, без воспоминаний, бередящих душу. Может, это правильно. Может, мы не предназначены друг другу. В конце концов, любовь еще не повод быть вместе. Может, нам повезло?

Я вновь оказался по адресу Володарского, 11. Только моей целью теперь была квартира не Жени, а та, что располагалась по соседству.
На лестничной клетке я встретил тебя, одетую по-домашнему, в зеленую футболку и потрепанные джинсы, как никогда красивую и далекую. Скользнув по мне равнодушным взглядом, ты отправила пакет, набитый каким-то хламом, в мусоропровод и скрылась в квартире. Не узнала. Не вспомнила.
Я прислонился горячим лбом к холодной бетонной стене.
В это невозможно было поверить.
Пустой взгляд прекрасных глаз оказался в сто раз страшнее всех слов Веника.
Если прежде я и сомневался, то теперь рука сама потянулась к звонку. И когда навстречу с каменным лицом вышел Вениамин, я просто спросил:
- Можешь еще раз запустить свой аппарат? И чем скорее, тем лучше.

«Стиратель» чем-то напоминал рыцарский шлем, только без забрала и с множеством присоединенных к нему проводков. Его вид не вызывал доверия, но в сомнениях не было смысла. Я все равно бы сделал это, даже с железным ведром на голове.
Вообще квартира, в которой некогда мы вместе делили тягости холостяцкого быта, была полна всяческих приборов, сконструированных своими руками. По полу змеились провода, а на столе возвышался компьютер, производящий непонятные математические расчеты. Веник оставался верен себе. Однако, несмотря на то, что квартира напоминала скорее научную лабораторию, здесь неуловимо чувствовалось присутствие женщины. Сложно сказать, что именно наталкивало на подобные мысли: сладкий аромат духов, то, как аккуратно были расставлены приборы Веника, или просто царящий в комнате уют...
Не теряя времени, Веник приступил к делу:
- Чтобы провести операцию сегодня ночью, нам надо поторопиться. Благо, Даша ушла на работу и нам никто не будет мешать. Прежде всего, ты должен собрать и принести сюда все вещи, которые ассоциируются у тебя с Женей, напоминают о ней. Меня интересуют фотографии, подарки, записки, книги, одежда. Все-все-все. Постарайся ничего не забыть. С помощью этих вещей я составлю карту твоих воспоминаний о Жене, ориентируясь по которой и будем стирать. Потом все эти вещи я заберу и выброшу, чтобы их наличие не вызвало у тебя ненужных вопросов.

Я так и сделал: вернувшись домой, сложил в старую сумку твой потрепанный футбольный мяч, кое-что из одежды, немногочисленные совместные фотографии, твой подарок – коллаж, сделанный собственными руками, и другие мелочи. Все это дышало тобой, заставляло заново переживать наши самые чудесные мгновения. Наши…
Я с яростью запихивал вещи в сумку, будто если избавлюсь от них, смогу выкинуть тебя из головы. Что за ребячество? Однако я злился. На тебя за то, что ты сделала. На себя за то, что довел до такого состояния. Но больше всего – на нас, потому что не заметили, когда потеряли что-то важное, когда все пошло наперекосяк.
Почему-то вещей оказалось не так много.
Тяжелее всего мне было расстаться с твоей фотографией. Я сделал ее давно, во время одной из наших прогулок по весеннему парку. Мы вышли на просторную поляну, где не было ни души. На ней росли маленькие нежно-голубые цветы. Ты сорвала один из них и задумчиво поднесла к лицу, чтобы почувствовать его тонкий аромат, запах луга. В этот момент я окликнул тебя. Щелкнул затвор, и фотография запечатлела чуть приподнятые брови, удивленный взгляд и нежный цветок у пухлых губ…
Разжать пальцы и проследить, как небольшой клочок глянцевой бумаги опускается на дно сумки. Отпустить…
Теперь в этом доме ничто не напоминает о тебе.

В течение нескольких часов Веник составлял эту самую карту воспоминаний. Он прицепил к моей голове тысячу присосок и датчиков, соединенных с компьютером. От меня требовалось лишь спокойно сидеть в кресле и смотреть на предметы, принесенные из дома, которые Веник по очереди мне показывал. Компьютер, по его словам, улавливал эмоциональную реакцию на эти вещи.
Неужели все так просто? Оказалось, что не совсем.

Когда работа с картой была закончена, Веник опустился за стол напротив:
- У меня для тебя не самая приятная новость. К сожалению, придется повредить не только те воспоминания, которые напрямую касаются Жени, но и те, что только косвенно с ней связаны, - он помедлил, прежде чем продолжить. - Боюсь, что ты забудешь и меня, и Полежайкина, и всех Васнецовых. Увы…
- Но почему? Ведь ОНА всех вас помнит, - почему-то было невыносимо сложно произнести «Женя».
- Дело в том, что она ассоциирует, например, меня прежде всего как мужа Даши, а вот твои воспоминания обо мне непосредственно связаны с Женей, потому что мы познакомились только благодаря ей. Такова ситуация и со всеми остальными. А теперь скажи: ты, действительно, этого хочешь? Ты все обдумал? Мы оба взрослые люди, и я не буду настаивать, отговаривать, потому как понимаю этот шаг. Но ты уверен?
- Да. Прости, но не вижу иного выхода.
Веник обреченно вздохнул, снял очки, и устало потер переносицу прежде, чем ответить:
- Ну, раз так… перейдем к следующему этапу. Для того чтобы составить полную картину, мне нужно, чтобы ты рассказал мне о Жене. Все, что думаешь о ней.
Откуда-то он достал старый диктофон и нажал кнопку записи.
- Давай.
Кажется, мне просто необходима была эта возможность высказаться, излить душу. Освободиться от изводящих обиды, злости и непонимания.
- Васнецова…, - я откашлялся, - с ней тяжело. Все потому, что ее поступки не поддаются логическому объяснению. Она разговаривает на повышенных тонах и любит применять грубую силу. Она ведет себя не как девушка, а как самый настоящий пацан. Женя до сих пор делает ошибки в ударении. Она не читает книг. Иногда нам просто не о чем поговорить. Может, поэтому мы и ссоримся постоянно? Общаться ведь надо каким-то образом… Она бешеная: сначала делает, а потом думает. Уверен, что и этот поступок она совершила, не подумав. А что? Вполне для нее естественно…, - стало тяжело говорить. Я физически почувствовал необходимость удалить тебя из памяти, потому что даже мысли о твоих недостатках сводили с ума, - Веник, это обязательно? Я больше не могу…

Вдруг все вокруг меня замерцало, как мерцает экран телевизора при перепадах напряжения. Веник отвечал мне, но кто-то словно резко уменьшил громкость, – его не было слышно. Зато все громче звучали какие-то помехи и еще два знакомых голоса, исходящих откуда-то сверху:
- Илья, ты что натворил?
- Ничего. Ой, я, кажется, наступил на провод.
- Ну, я же просил тебя тут не ходить. Надо было Галю взять, чтобы она за тобой присматривала. Ну, вот! Теперь качество стирания уменьшилось. Проверь, пожалуйста, контакты.
- Здесь столько проводов и ничего не видно.
- Ты хочешь, чтобы мы, не дай Бог, повредили Денису мозг?
- А мы, разве, не этим занимаемся? Сейчас… Ай! Черт! Током шибануло!
- Дай я посмотрю.… Так-то лучше…

Мерцание и голоса исчезли, но странности на этом не закончились. Внезапно я увидел самого себя как будто со стороны. Я был собой и в то же время чувствовал себя отделенным от тела. Наверное, примерно такие ощущения испытывают люди, страдающие раздвоением личности. А может, это что-то типа внутреннего голоса или второго я?

«Что происходит? Почему я здесь и.… Это дежа вю! Ну, конечно! Все это уже было со мной. Я даже помню, что сейчас скажет Веник: «Давай прервемся ненадолго, потом продолжим».
И точно:
- Давай прервемся ненадолго, потом продолжим, - парень остановил запись.
Ух, ты! Я что, попал к себе в голову? Хотя чему удивляться: гениальность Веника и неповоротливость Ильи творят чудеса. Ну, надо же: я проник в собственную память…
И тут Вениамин обратился ко мне, нарушая канву воспоминаний и окончательно все путая:
- Да, думаю, ты прав.… Наверное, все так бы и выглядело.
- Ты что видишь меня?
- Конечно, я же часть твоих воспоминаний, если хочешь, часть подсознания. Однако давай вернемся к твоей памяти.
Похоже, я смогу смотреть спектакль из ложи… Думаю, не каждый может похвастаться тем, что наблюдал, как чистится его память…

А Веник тем временем продолжал, как ни в чем не бывало:
- Воспоминания мы будем стирать в обратном порядке, начиная с последнего. Когда очнешься, возможно, почувствуешь слабость. Но это нормально. Ничего страшного не произойдет, верь мне.
Я лишь кивнул. Я ему верил.

Мы закончили основные приготовления только к вечеру.
- Слушай меня внимательно и запоминай, - Веник давал последние наставления, - Сейчас половина девятого. Ровно в полночь ты примешь вот эти таблетки, - он протянул мне небольшой пузырек. – Это что-то вроде снотворного. Они начнут действовать минут через десять. Как только их выпьешь, сразу ложись в кровать. Не забудь оставить дверь открытой. Мы вместе с Ильей придем, когда ты уже будешь спать. За ночь мы должны успеть, поэтому, когда наутро ты проснешься, все будет кончено. Запомнил?
- Кажется, да.
- Хорошо…, - Веник смотрел куда-то поверх моего плеча. – Что же,… скорее всего, мы больше не увидимся.
Я даже с девушкой расстаться нормально не умел, откуда мне было знать, что говорить в такой ситуации. Поэтому просто стоял и смотрел в пол.
Видимо, слова, сказанные мною с утра, мучили Веника весь день, и он не выдержал:
- Риск всегда есть, как при любой операции. Но ты ведь не думаешь, что я осознанно подверг бы опасности тебя или Женю? Я и согласился на это только потому, что вы мои друзья. Я, наверное, запутался… Не должен был позволять Жене…, - он покачал головой.
- Забудь все, что я тебе тогда сказал. Веник, ты был отличным другом, им и останешься.
Мы обменялись крепким рукопожатием.
- Мне будет вас не хватать, - я грустно улыбнулся.
- Я, мы все будем скучать, Денис.

Все вокруг расплывалось, постепенно теряло яркость и краски. Контуры предметов делались менее отчетливыми. Даже Веник, провожавший меня до дверей, бледнел, становясь практически прозрачным.

Забываю… Теряю это воспоминание… Вот, значит, как это происходит…

Уже уходя, я обернулся:
- Наверное, ты был прав. Любовь – это очень просто. Захотел – полюбил, надоело – стер любовь из памяти. Элементарно…
А потом все исчезло.

Скрытый текст

Как никогда важно ваше мнение: click here

 Отправлено: 20.03.10 19:40. Заголовок: Здравствуйте. Надеюс..

Скрытый текст

Здравствуйте. Надеюсь, меня и этот фан-фик кто-то еще помнит. Прошу прощения за столь длительный перерыв. То не было времени, то вдохновения. Собственно, прода получилась далеко не идеальной. Она тяжелая. Извините, но так надо. И боюсь из-за перерыва не совсем понятной. Если что, напоминаю повествование идет в обратном направлении. Если что забыто или непонятно, спрашивайте. Спасибо всем, кто не отчаивался и продолжал ждать. Спасибо

Прочь из моей головы! (с)

Ожидание – самое паршивое состояние. Чувствуешь себя подвешенным в воздухе безо всякой опоры. Теряешь возможность что-либо делать, о чем-либо думать, порой забываешь, каково это - равномерно дышать. Сродни попаданию в трясину или зыбучие пески – чем дольше пребываешь в этом состоянии, тем сильнее затягивает. Нелегко ждать девушку, опаздывающую на свидание. Тяжело ждать дембеля и возможности поскорее вернуться домой.
Но хуже всего – ждать одному в пустой и темной квартире. Ждать не в первый раз. Потерять счет секундам и длинным гудкам. Несколько раз собираться на улицу, но, передумав, возвращаться обратно в комнату. Не находить себе места. Но все же продолжать ждать.…
И я ждал. Казалось, вечность. До тех пор, пока, наконец, не послышались знакомые стремительные шаги, которые благодаря сковавшей ночь тишине, стали слышны, едва ты зашла в подъезд. Они звучали все отчетливей и громче по мере того, как ты поднималась вверх по лестнице. Звон ключей, скрежет отпирающегося замка, и можно выдохнуть, тяжело опустившись в кресло.
Сняв верхнюю одежду, ты вошла в комнату и присела на диван напротив, поджав под себя ноги.
Мне нравилось, когда ты так делала…
Мы, не сговариваясь, старались не глядеть друг на друга. Зато смотрели в одном направлении - в окно, туда, где свет фонарей и фар, изредка проезжавших машин, разгонял сгущавшийся ночной мрак.

- Можно поинтересоваться, где ты была? – я сам вздрогнул от того, как прозвучал мой голос.
Он разорвал тишину в клочья.
Ты помедлила, прежде чем ответить.
- Странный вопрос при условии, что я работаю. Или ты меня в чем-то подозреваешь?
- Твоя работа закончилась четыре часа назад.
- Я у Гали была.
- Могла бы предупредить. Я волновался. Звонил на мобильный, но он был недоступен. На работе тоже никто не отвечал.
- Что за привычка разводить панику на пустом месте? Надеюсь, маме ты не звонил?
- Не делай так больше, - против воли в голосе прозвучала сталь.
- Мой вопрос, я так понимаю, остается без ответа. И вообще, ты мне не муж, чтобы указывать, что и как я должна делать! - похоже, ты и сама не замечала, как твой голос становился громче с каждой фразой.
- А ты мне не жена, чтобы закатывать подобные скандалы.
- Да? И думается, никогда ей не стану!
Удар ниже пояса.
Когда и почему наши споры стали столь болезненны и серьезны? Не могу думать, что это из-за того, что мы, якобы, выросли. Что от взрослых проблем хочется не смеяться, а волком выть. Что нет легкости, нет близости. Все слишком непросто…
- Жень, скажи, чего конкретно ты от меня хочешь?
- Ничего.
Жуткая пустота затягивала, как воронка. Я физически ощущал, что теряю тебя. Каждое слово, каждая фраза – кирпич в стене, которую мы сами с таким упорством выстраивали, отстраняясь друг от друга.
- Я устала, - сколько скрытой мольбы в голосе.
А ведь я ждал и боялся этих твоих слов. Они просили меня сделать что-то. Что угодно, лишь бы прекратить череду никчемных обид, которые мы выплескивали друг на друга, как из ведра - ледяную воду, не в силах остановиться. Я мог бы сказать многое. Возможно, среди этого потока слов оказались бы и те, самые нужные. Но среагировал, как бык на красную тряпку матадора – безжалостно и жестоко.
И это был приговор.
- От меня, так понимаю. Ну что же… Ты ведь свободна. Мы, слава богу, не расписаны, так что можешь уйти в любой момент. Отдохнешь.
Осознание, что это совсем не то, что нужно было сказать, а как раз наоборот, пришло мгновенно. Но слово не воробей…
Некоторое время ты сидела, не двигаясь, не отвечая, и я понадеялся, что все удастся обернуть шуткой. Мы вместе посмеемся и постараемся забыть этот вечер и разговор…
Но потом я услышал твой голос, глухой, незнакомый, который доносился как будто издалека, хотя, протянув руку, я мог коснуться хрупкого плеча:
- Вот и поговорили начистоту.
Суд постановил признать подсудимого виновным и применить к нему высшую меру наказания…

В темноте ты, не глядя, бросала в рюкзак свои вещи, то и дело негромко повторяя:
- К черту! К черту!
Я видел, как бледно твое лицо. Знал, что ты сдерживаешься, пытаясь уйти с высоко поднятой головой. Но продолжал сидеть в кресле, внешне спокойно наблюдал за происходящим и не предпринимал ровным счетом никаких попыток остановить тебя. Тогда я ничего не сделал.
Проклятая гордость!
- Жень, стой! Оглянись! Разве не видишь, как я хочу, чтобы ты осталась?
Ты продолжала быстро и бездумно собирать вещи.
- Женя, подожди! Скажи, зачем ты пошла на это? Ведь ты заставила меня сделать то же самое! Они стирают мои воспоминания прямо сейчас! Утром я забуду тебя!
Взяла сумку и, не взглянув в мою сторону, направилась к выходу.
- Не слышишь или не хочешь слышать меня? Может, не знаешь, что отвечать? Вот и прекрасно! И уходи! Если бы я был героем какой-нибудь мелодрамы, я бы обязательно сказал, что так будет лучше для нас обоих... Только откуда мне знать, что будет после? И ты не могла знать. Зачем, Женя?
Хлопнула дверь. Не гневно, не зло. Она просто захлопнулась, ударив под дых и вырвав все, что еще билось, из груди. А я испытывал даже какое-то невероятное садистское наслаждение от этого.

Все погружалось во тьму, таяло и расплывалось…. Мрак как будто втягивал в себя предметы, поглощал их и меня вместе с ними…
Почему мы так просто сдались? Может, потому что не так уж и сильна была эта любовь? Может, и не любовь вовсе? Иллюзия, нами совместно созданная? Да и что говорить, не только нами. Всеми, кто еще так давно, поверил в миф о том, что мы влюбленная пара… Мы играли тогда? Да? Нет? Мы играли все это время? Не может быть.

Выкинуть все это из памяти, забыть навсегда, успокоиться нужно. Просто необходимо…
Забыть, забыть, забыть…

Накрыло черной волной. Снова ничего нет.
***
Я вынырнул посреди очередного воспоминания.
Пятница. Конец недели. А значит, долгожданный отдых.
Пятница. А значит, я, как всегда, забираю тебя с работы, и мы вместе возвращаемся домой.

Обычно ты ждала меня на лавочке у входа в сквер, раскинувшийся недалеко от спортивного комплекса. И сегодня, еще не успев припарковаться, я заметил тебя на привычном месте. Только на этот раз не одну.

Ты работала здесь всего пару месяцев, но в первый же день заявила, что ни за что на свете этот шанс не упустишь. Несмотря на все трудности. Обучать детей танцам – занятие сложное и порой неблагодарное. Но ты отдавалась ему вся, выкладывалась по полной. И никакая усталость не могла затмить того света, что ты излучала по вечерам, рассказывая о прошедшем дне, о тех радостях, которые приносили маленькие воспитанники. Жалела лишь об одном: о потерянном годе в Йеле, который так и не дал ожидаемых результатов.
«Стоило ли так мучиться и тосковать? Я ведь знала, что не мое все это. Только, как бы я пережила тот год, если бы осталась здесь, не представляю…».

Рядом с тобой сидела белокурая девочка, лет шести, аккуратно и тепло одетая, - наверное, одна из учениц. В руках она держала изрядно потрепанную, не иначе, как от большой любви, игрушку – пушистого серого кота.
Вы о чем-то увлеченно болтали. Слов не было слышно, но, по-видимому, ты рассказывала девочке какую-то забавную историю, эмоционально жестикулировала и смеялась. Давно я не видел тебя такой оживленной и радостной. Поэтому, залюбовавшись, остановился в десятке шагов.

Через некоторое время ты подняла голову и, заметив меня, помахала рукой, призывая подойти.
- Бьешь все рекорды скорости, Воронцов. Не ожидала, что так быстро приедешь.
Ты легко коснулась моей руки. Одно, чуть ощутимое касание, а по телу пробежал электрический разряд. Успел соскучиться по тебе за день.
Проживешь ли теперь без этих рук, Воронцов?
- Удалось сбежать пораньше, - я улыбнулся и присел напротив девочки. – Кто это очаровательное создание?
- Знакомьтесь. Оля - моя новая подружка, - ты подмигнула малышке. – А это Денис.
Я аккуратно пожал протянутую маленькую ручку. У девочки было совсем не детское, открытое и даже мудрое лицо.
- Олина мама должна вот-вот пойти. Она что-то задерживается. Надо позвонить ей, наверное.
Однако поиски мобильного в карманах куртки и на глубине сумки не увенчались успехом.
- Похоже, телефон остался в зале. Посидишь с Олей?
- Разумеется.
- Я мигом, - ты соскочила с лавочки и упругим шагом направилась в сторону спортивного комплекса.
А мы с Олей остались вдвоем.
Не зная, с чего начать разговор, я спросил первое, что пришло в голову:
- Тебе нравится танцевать?
- Очень, - девочка отвечала робко, слегка запинаясь, но с явной охотой. – Я люблю танцевать. И Женя такая хорошая.
Невероятно приятно было слышать эти незатейливые слова.
- Согласен.
- Она добрая и всегда улыбается.
- Иногда даже во сне…
- Денис, ты Женин муж? – вопрос был задан с серьезностью, которой в свое время позавидовала бы и Пуговка.
- Ну, что-то типа того.
- Как это?

И каким образом прикажите объяснить пятилетнему ребенку то, чего сам не можешь толком понять? Какими словами описать, что в свое время закрутились, завертелись – не собрались пожениться. Так и пошло. И надо бы, надо бы все поставить на свои места. Узаконить, так сказать. Но теперь, кажется, будто менять что-то слишком опасно. Вдруг мы поженимся, и все станет иначе? То есть, совсем иначе. Вдруг все возьмет и развалится, как карточный домик? Ты начнешь ругаться по поводу разбросанных на полу носков, я буду судорожно переключать каналы, как только наткнусь на трансляцию футбольного матча. То, что кажется сейчас поводом для шуток и смеха, перерастет в предмет бытовых ссор и станет раздражать. Не хочу.

Дебил ты, Воронцов, ой, дебил! Вот и наказали тебя за сомнения. Живи теперь, как хочешь…

- Денис? – Оля заглядывала мне в глаза, не понимая причины длительного молчания.
А я так и не выдумал, что ответить. Пришлось сказать:
- Так получилось.
А что? Вполне стандартный ответ. А главное – на все случаи жизни.
Буквально через пару минут пришла мама Оли, молодая, красивая, но скромно одетая женщина.
Сначала мы услышали шаги, скрип снега под ногами. Внезапно Оля вскочила и с криком «Мама!» бросилась к показавшейся из-за поворота женщине.
Когда она подошла ближе, я тоже поднялся и представился:
- Добрый вечер. Я друг Жени Васнецовой Денис. Она как раз собиралась Вам звонить.
- Очень приятно. Я мама Оли, Нина. Простите, что так задержалась.
- Ничего страшного. Мы отлично поболтали, правда, Оля?
Девочка, одной рукой прижимая к себе кота, другой ухватившись за мамину руку, утвердительно кивнула.
Нина как будто хотела что-то сказать, но не решалась. Наконец собравшись с духом, она заговорила:
- Раз Вы друг Жени, не могли бы передать ей еще раз большое спасибо. Не знаю, как благодарить. Чудесная девушка. Находит время и для дополнительных, частных занятий. Да еще с теми, кто не сможет платить за лишние часы… - она смущенно запнулась.
- Да… разумеется. Я передам.
- Спасибо. До свидания.
Оля помахала мне ручкой.
- Всего доброго.

Я и не заметил, как ты вернулась. Миниатюрная ручка в шерстяной варежке внезапно сжала мои пальцы.
Ты, не отрываясь, глядела вслед удаляющимся фигурам матери и дочки.
- Почему не сказала, что ведешь дополнительные занятия?
- Их еще и не было. Начнутся со следующей недели. И будут проходить в первой половине дня. Некоторые очень талантливые дети не могут заниматься по вечерам.
- Скоро, наверное, привыкну узнавать обо всем последним. Иногда я чувствую себя посторонним человеком.
- Какой же ты посторонний? Самый близкий, - мягкая улыбка играла на губах.
- Угу…
- Ну не сердись, - сняв варежку, ты нежно дотронулась кончиками пальцев до моей щеки. Так пианист касается черно-белых клавиш старого, запыленного инструмента, извлекая неожиданно тонкий и красивый звук, задевая спрятанные под массивной крышкой струны. – Я как раз сегодня собиралась тебе рассказать. До этого дня не было точной уверенности, что все получится.
- Не сержусь, Женька. Только не слишком ли ты много на себя взвалила? И так ведь дел по горло.
- Ерунда. Мне, все равно, нечем заняться в это время. Без тебя дома скучно и пусто.
В ответ я крепко сжал твою руку.
- Едем домой?
- Конечно.

Как-то внезапно и тихо на землю опустился поздний вечер. Он зажег высившиеся вдоль дороги фонари. Их свет, поначалу ярко-желтый, почти золотой, постепенно становился все резче и белее, рассеивался холодом, озаряя путь.
Под колесами застрявших в километровой пробке машин хлюпал растаявший, перемешавшийся с грязью и раздавленный колесами снег, давно превратившийся в серую жижу. А далеко впереди мерцал красный глаз светофора, со злорадством наблюдая за растянувшейся дымящей очередью из машин, которая росла с непостижимой скоростью.
В застывшем, густом воздухе над трассой нависла пелена из смеси дыма и пара. Она придавала пейзажу странный, мистический вид. Все казалось нереальным, ненастоящим. И наш разговор тоже…
- Денис, скажи, а ты никогда не думал об этом? – начала ты, как будто продолжая прерванную беседу.
- О чем, прости? – я нетерпеливо барабанил пальцами по рулю, размышляя о том, каким образом выбраться из этого бесконечного ряда автомобилей.
- Ну, о детях…
- Раньше не приходилось.
- Что, никогда-никогда?
- Жень, к чему эти вопросы?
- Я просто подумала, хорошо было бы завести настоящую семью, иметь детей…
- Ты серьезно?
Едва заметный кивок вместо ответа.
- Ребенок не игрушка.
- Ясно. Наверное, считаешь, что из меня выйдет плохая мать.
- Ничего я не считаю.… Наоборот, я думаю, из тебя выйдет отличная мать. Ты очень любишь детей.
- Тогда в чем дело?
- Мы снимаем квартиру, ты только что получила дополнительную работу, я тоже постоянно занят. Скажи, ну какие могут быть дети? Нам ведь нужно сначала встать на ноги.
- Так и знала, что ты начнешь приводить эти доводы! Если бы все люди рассуждали также, то человечество давно бы вымерло!
Поворотники впереди стоящей «Ауди» мигали без передышки и сводили с ума.
Или это твой внимательный взгляд? Прежде чем продолжить говорить, ты очень долго смотрела на меня, не отрываясь, как будто хотела увидеть что-то новое, до этого момента скрытое:
- Мы словно застряли в межсезонье. Давно уже не подростки, но и не повзрослели толком до сих пор. Живем так, как будто готовы в любой момент разбежаться.
- Жень, ты же прекрасно понимаешь, что это все ерунда. Я без тебя уже никак. Скажи, куда нам торопиться, если впереди вся жизнь, которую лично я хочу провести рядом с тобой? Не понимаю, зачем сейчас что-то менять. Тебе плохо со мной?
Злополучный перекресток остался позади, и теперь мы мчались по относительно свободным улицам.
- Мне нужно движение, понимаешь? Поступательное. Я не могу стоять на месте и радоваться тому, что имею. Я хочу завести семью, иметь детей, видеть в них тебя и себя, наблюдать, как они растут и взрослеют с каждым днем. Хочу дарить им тепло. Хочу любить их. Разве это не значит, что я уже готова?
- Да, Жень, здравомыслие не входит в число твоих достоинств. Хорошо. Пусть будет так: это я не готов. Слишком большая ответственность. Когда-нибудь – обязательно. Но давай не сейчас.

Ты как будто равнодушно пожала плечами и отвернулась к окну, за которым проносилась яркими всполохами вечерняя Москва.

Мне хотелось быть взрослым или хотя бы ощущать себя им. Таким человеком, который в любой ситуации поступает разумно и правильно. Редко сомневается, уверен в себе и своей правоте. Он всегда на коне и всегда побеждает. Может, я хотел быть таким для тебя.

Остаток пути мы проделали в тишине.
Похоже, тишина стала неотъемлемой частью моей жизни.

Скрытый текст

Комментарии