Отправлено: 04.11.09 12:25. Заголовок: Куда катится мир? (макси)

Название: Куда катится мир?
Автор: Харита
Рейтинг: R
Пейринг: В. Васильев/Д. Васнецова/ОМП
Жанр: Ангст
Размер: Макси
Статус: В работе
Дата Написания 1 главы: 20.09.2009 (я прошу прощения за этот пункт, просто, когда я писала свой прошлый фик столкнулась с плагиаторством)
Дисклеймер: Как говорит одна моя единомышленница и соратница, Автор искренне верит, что герои принадлежат друг другу. Ну, и ещё КостаФильм
Саммари: Все в её жизни банально до потери пульса. Её работа, её дом, её муж. Их еженедельные встречи с семьёй, праздники. Даже то, что она изменяет своему мужу, кажется ей банальным.
Предупреждение: Я понятия не имею, что стукнуло мне в голову, когда я решила писать ангст по ситкому, но я это все-таки делаю. Приготовьтесь ко всему, ибо даже я не знаю, чем это все закончится. Оттойдите от всего, что знаете про семью Васнецовых. Сейчас в их жизни все очень изменилось
От автора: Я искренне надеюсь, что моя затея не перерасте в флафф, или ещё того хуже в «розовые сопли», поэтому, заклинаю вас, если увидите, что начинаю уходить в не ту сторону, приведите меня в чувство гневными комментариями (это был тонкий намек, что мне ещё и комментарии нужны).
Thanks и Dedication: Посвящаю... Всем, кто будет это читать. А тем, кто ещё и отзывы будет писать регулярно, я буду посвящать главы. В качестве благодарности («Супер! Проду!» во всех их проявлениях в расчет не принимается)
Обложка: За обложку спасибо подруге mkisik

Здесь я принимаю тапочки, босоножки, сапоги, и прочую обувь. Тухлые помидоры и яйца проходят вне очереди.

 Отправлено: 06.03.10 23:00. Заголовок: Кристине, JOY, Кадет..

Скрытый текст

Кристине, JOY, Кадеточке, Тане, Кате, Лунной, Вейде, Кошке, ДанСо)) Предупреждаю: глава мне самой жутко не нравится. Просто это была жизненная необходимость- написать её

Шестнадцатая глава

[right]Вот фотография на полке - ты.
Вот запах на моей футболке - тоже ты.
Четыре тапка у порога - мы.
Так много ты, так мало мы.
А есть ли мы?
Быть может просто я и просто ты вообще?
Молчишь? Молчи.
Коля Серга[/right]

Полина проснулась оттого... Да просто так: спать больше не хотелось.
За окном было темно, и непонятно, был ли глубокий вечер, или раннее утро.
Дотянувшись до телефона, она поняла, что все-таки первое: 19:47.
Протерев заспанные глаза, она оглянулась. Комната явно принадлежала не ей, но была в тысячу раз роднее той, где девушка жила всю свою жизнь.
И в этой самой комнате совсем недавно, буквально дня четыре назад, появилось что-то, что напоминало настоящему владельцу: он теперь не один.
Вот её фотография на рабочем столе, а вот - их совместная на полке с книгами.
Из приоткрытой дверцы шкафа выглядывает полка с её одеждой. В ванной есть недавно купленная специально для неё зубная шутка. А на кухне стоит кружка, которую он подарил ей на их, кажется, третьем, свидании. Просто так.
А у него она осталась просто потому, что тогда Полина так и не донесла её до дома.
Что ещё? Ой, ну, и, конечно, она сама... В его постели. В его футболке. В его жизни. Просто Его.
И как-то все... быстро. Слишком. Такого даже с Василием не было.
С Василием вообще все было по-другому.
Он долго сомневался, терялся, думал, взвешивал. Он не знал, как будет поступить правильно.
В итоге ей самой пришлось его соблазнять, уговаривать и уверять, что это все – настоящее. Что она не обманывает, и она, правда, его...
Но ведь она не любит. И даже не любила.
Получается, она обманула, своего лучшего друга? Васнецовы так не поступают...
Сейчас она, конечно, очень четко понимала, чем та любовь отличалась от этой.
Здесь она была слабой женщиной, которую добивались и которую завоевывали. Которую познавали, с которой разговаривали, обсуждали все на свете.
Тогда, за ужином, они не могли оторваться от разговора. Задавали вопросы, обменивались мнениями, спорили и находили общее.
Она узнала, что фотография – просто его хобби, которое, он, конечно же, любил. Был знатоком, участником и победителем многих конкурсов. Основным же занятием была юриспруденция, он как раз доучивался в институте.
Они сходились во взглядах на музыку, но совершенно расходились в книгах. Они смотрели одни и те же фильмы, но совершенно по-разному их воспринимали.
Они оба мечтали об Италии, но в то же время ни на что не променяли бы свой родной город.
Это все было... странно.
И быстро... Но об этом она, уже, кажется, думала.
Ещё один вопрос: почему она здесь? Она помнила, как он за ней заехал, как они ходили на какую-то выставку, связанную с его работой... Как они оказались у него, она помнила смутно. Также смутно она помнила ночь, потом утро... Но все-таки помнила… И день...
Какой кошмар... Что же с ней такое происходит? А вдруг это не любовь, а простая страсть? Простая потребность? Его потребность...
А вдруг у него просто обычное желание найти себе кого-нибудь на ночь? Ну, на несколько ночей...
Но зачем тогда все эти рестораны, подарки? Все слова, что он говорил?
Предположим, он не врет и совершенно искренне к ней относится.
Но если все потом пропадет?
Сухое полено хорошо и ярко горит, но и сгорает быстро... И оглянуться не успеешь, как отношения охладеют.
Полина утопала в этих мыслях, начиная запутываться в том, что происходило между ними, в своих чувствах, в своем отношении ко всему этому.
«Классический случай: чем меньше думаешь, тем легче тебе на свете живется» - уныло подумала Васнецова и направилась в душ.

*********
- Нет, мама, меня не ограбили, не изнасиловали и даже не похитили с целью выкупа. Все хорошо, правда.
- А где ты? С кем ты?
- Я с Артемом...
- А-а-а... Это вы так на выставку пошли, да? На сутки?
- Мы, правда, были вчера на выставке... Потом мы поужинали, потом разговорились, он сказал, что уже поздно, и мы...
- Да, Поля... Видимо в детстве мы читали тебе слишком много сказок, раз ты сейчас мне их рассказываешь. Солнышко, ты бы не торопилась... Это ни к чему хорошему не приводит.
- Я знаю, мама... Знаю.
- Это хорошо, Полина, что знаешь. Когда поедешь домой, позвони мне, хорошо?
- Ладно. Пока мама...
Полина отключила телефон и села на диван.
Она уже знала, что такое боль... Знала, что это – когда человек не может быть твоим, не отвечает тебе взаимностью. Пусть, это было ненастоящее, но... Она знала.
И она не хотела быть покинутой... Она не хотела испытывать боль предательства.
Уж лучше уйти самой. Первой.
Она начала лихорадочно искать свои вещи.
Почти готовая, она уже стояла у двери, как вдруг раздался скрежет ключей. Вернулся хозяин квартиры.
- А ты куда собралась? – поприветствовал он её и улыбнулся. И как улыбнулся...
- А... Я.. просто...
Артем прищурил глаза.
- Бежишь и сжигаешь мосты? Записку хоть оставила?
Полина протянула ему листок.
- «Прости меня за то, что так получилось. Спасибо за все. Полина».
- Класс. Знаешь, всегда подозревал, что ты не только талантливая художница, но и писатель просто сногсшибательный! Как раскрыта основная мысль, какой поворот сюжета! Публика в восторге!
Полина его не узнавала... Такой неприкрытый сарказм в голосе… Но за ним скрывалось что-то острое, тяжелое, черное… Боль. Боль горела в его глазах.
Она сейчас сделала ему очень больно.
И была готова удавиться, если бы это ему помогло.
Он хотел, было, продолжить свою тираду, но вдруг остановился.
Он понял... Он был чертовски умным, и, конечно же, все понял.
Артем схватил её за руку, привел в гостиную, снял с Полины пальто и усадил ее к себе на колени.
- А я тебя не отпущу, поняла? Ты теперь моя. И я тебя отдавать никому не планирую.
Полина смотрела на него и осознавала, что сейчас он практически признался ей в любви. Вот таким вот наглым, самоуверенными и эгоистичным способом, он говорил, что любит её больше всего на свете. Хотя, конечно, это были лишь её домыслы.
- Я такая дура...
- Не могу не согласиться с этим утверждением, - тут же кивнул он.
- Дурак! – она стукнула его по плечу.
- Мы идеальная пара, не находишь? – рассмеялся Артем.
- Ага... Самая что ни на есть.

Через несколько часов, они окончательно помирились. Она успела позвонить маме и предупредить, что сегодня тоже не вернется.
Полина стояла на кухне и что-то готовила, когда он вошел и прижал к себе. Будто до сих пор боялся, что она может уйти.
- Котенок, можно тебя попросить?
- Конечно, - улыбнулась она.
- В следующий раз, думай поменьше, хорошо?

 Отправлено: 20.03.10 20:08. Заголовок: Глава не бечена!!! ..

Глава не бечена!!!

Семнадцатая глава

[right]Иногда лишь кара пробуждает чувство вины.
Лешек Кумор.[/right]

Девушка стояла в банкетном зале и оглядывала толпу. Обычный прием, обычное светское общество. И ни одного мало-мальски стоящего мужика. На такие мероприятия по одному никогда не приходят. Только в сопровождении зорких жен или любовниц. Как же скучно... Да и лица то все по большому счету знакомые. Музыка однообразная, а её мама дала бы сто очков форы всем поварам этого ресторана.
А время летело... Цель была по-прежнему не достигнута.
Ей нужен был человек, желательно противоположного ей пола, у которого бы были деньги, машина, квартира. Если очень повезет – положение в обществе. Но на такую удачу она уже не надеялась. Тетушка-судьба не очень любила её баловать.
- Что такая красивая девушка делает здесь в одиночестве? – услышала она приятный низкий голос позади себя. Повернувшись, она увидела, что внешность вполне ему соответствовала. Высокий, темноволосый, с ироничной улыбкой. Да и одет был прилично. Пойдет...
- Меня зовут Константин. Константин Морозов. А вас как, прелестное создание?
- Тот самый Константин Морозов? Много о вас слышала, - сверкнула она жемчужной улыбкой. – Меня зовут Мария.
Кавалер галантно подхватил Машу по руку, и повел в сторону фуршетного стола.
- И что же такого вы обо мне слышали?
- Нуу, что вы мастер своего дела, - Маша тут же пустила в ход тяжелую артиллерию. – Лучший из всех.
Константин рассмеялся
- Ну, я бы так не сказал. Рекламный бизнес крайне неустойчив. Сегодня ты все, а завтра тебя сожрут и не подавятся.
- Ах, вот как, - Маша была разочарована. Ей была необходима стабильность.
- Ну, не стоит сразу так расстраиваться. Сейчас то время, когда я – все.
Ещё улыбок, случайных прикосновений, жестов. В ход шло все, на что она была способна. И ведь почти сработало. Ещё немного, и он был готов, на что угодно ради неё. Но тут все полетело в тартарары. И Маша была даже не удивлена тому, из-за кого этот полет происходил. Предсказуемо.
Но не взято в расчет. В который раз.
- Мама интересуется, когда уже можно будет отсюда уйти. Максимально быстро и максимально прилично.
- Я то откуда знаю? Это ведь не мой прием, - буркнула Маша, замечая, каким взглядом окинул Морозов её младшую сестру.
- Ну и что, что не твой? Ты же на них бываешь в пять раз больше, чем мы все вместе взятые.
- Минут через тридцать, - процедила Маша, и была уже готова увести Константина подальше от нежелательно фактора.
- Машенька, а ты нас разве не познакомишь?
- Что? Ах, да, конечно, - тут же изобразила она милейшую из всех улыбок. – Костя, это моя сестра Даша, собственно сегодня, из-за неё вся это шумиха и поднята. А это мой кавалер на сегодня, бизнесмен Константин Морозов.
- А теперь, мы все-таки пойдем. Попрощайся за меня с мамой.
- Пока, Маш.
Идя в противоположную от Даши сторону, Маша увидела, что Костя все-таки обернулся. Черт!
Вечер был безнадежно испорчен.

************
Темноволосая девушка стояла за кулисами и терпеливо ждала окончания действия. Все-таки, какая ирония... Ведь это она должна была сейчас играть в «Трех Сестрах», она должна была разрываться между несколькими театрами, между тем находясь всего лишь на втором курсе. А все опять досталось ей. Она забирала у неё все.
И ведь, черт её дернул сказать, что она, не простая однофамилица «Той самой Дарьи Васнецовой», чьи спектакли почти не пропускала её идиотка-подружка. Пришлось дать обещание, что она возьмет у неё автограф. Автограф... У собственной сестры. Пускай, не для самой Маши, этого ещё не хватало! Но все равно было так неприятно... Так противно...
Раздались аплодисменты, послышались крики «Браво! Бис!». Началось... Это все растянется ещё минут на 15-20.
И как всегда притащит с собой целые охапки цветов. И это притом, что их все она старалась раздарить после спектакля, а что-то оставить в гримерке. Все равно в квартире потом оказывались целые кучи.
Как-то, Даше нужно было срочно ехать на прием, и она заехала домой, только чтобы цветы оставить. Тогда, Маша разложила их все около себя, и начала представлять, что все их подарили Ей. Что именно ей около часа назад рукоплескал весь зал, что это с ней хотели сфотографироваться или прикоснуться к ней. Потому что она – звезда!
Но это была лишь иллюзия. Жалкая иллюзия, взамен не самой радужной реальности.

Звуки стихли, зрители покидали свои места. Маша решила, было выйти из своего укромного места, как вдруг услышала два голоса. Два очень знакомых голоса.
- Вы были просто потрясающи сегодня.
- Спасибо, Костя. Но мне кажется, вы не должны были приходить.
- А мне кажется совсем наоборот. Кстати, - мужчина приподнял полу своего пиджака, и достал оттуда букет роз. – Это вам.
- Благодарю. Но... Поймите меня правильно, вы Машин молодой человек, и я...
- Отнюдь. Мы с Машей просто друзья, не более того.
Опять. Все повторяется. И вновь те же слова, то же взгляд. Даже розы – те же.
- И все-таки.
- Вы можете сопротивляться. Но я добьюсь своего, не сомневайтесь.
Костя взял Дашину руку, поцеловал её и вышел.
Даше оставалось только смотреть ему вслед, а затем, развернувшись, уйти в гримерную.
Вулкан чувств, которые сейчас бушевали в Машиной душе, наконец, обрел название.
- Ненавижу!

**********
Маша нервно постукивала ногтями по столику. Андрей опаздывал.
Нет, ну что за наглость... Она опоздала на целых полчаса, а его ещё до сих пор нет...
- Девушка, вы что-то будете заказывать?
- Капучино с корицей.
Официант кивнул и удалился в сторону бара.
Вдруг, её внимание привлек звякнувший дверной колокольчик.
- Только этого не хватало...
В ресторан вошли Костя и Даша.
Расположившись в кабине рядом с её, они начали разговор. Точнее, его начал Морозов.
- Даш, ты знаешь, как я к тебе отношусь...
- Нет, Костя, давай не будем...
- Я не хочу тебя не к чему обязывать, правда. Ну, то есть хочу, конечно, но... Пусть это будет твое, и только твое решение.
- Это я уже слышала. Вчера, позавчера, и третьего дня. Ты по-прежнему спрашиваешь, и по-прежнему утверждаешь, что это мое, и только мое решение. Самому то не смешно?
- Даш, ну, не надо так... Я тебя люблю.
Тишина... Господи, неужто эта дура упустит такой шанс?
- Я знаю, Костя. Я обещаю подумать.
- Ты думаешь уже второй месяц.
- Хорошо. Я обещаю дать тебе ответ в течение двух дней.

************
- Даш, ну давай скорее! Я тоже в душ хочу!
- Я дико устала, можно я хоть немного одна побуду!
- Ну, Даша.... А я... Я...
- Ты, ты. Через полчаса выйду.
- Вот вечно так... Все мне назло...
Машину тираду прервал телефонный звонок.
- Слушаю.
- Алло, Маша? Это Веник...
- Ой, Веничек! Наконец-то ты позвонил, а мы тут уже переживаем!
- Да-да, Маш. А ты не могла бы позвать Дашу к телефону?
- Ааа... А её нет дома, Веничек. Расскажи мне лучше, как ты там? И когда вернешься? Все ли вспомнил? У меня, кстати, парень появился. Богатый, красивый, как я и хотела.
- Хорошо... А где она, когда будет?
- Не знаю Веничек... Наверное, на приеме или в ресторане... Костя её туда чуть ли не каждый день водит.
- Костя? Какой Костя?
- Веничек, ну, тебя уже два с половиной года нет в Москве. Неужели ты думал, что Даша будет тебя ждать? Ой, какой ты смешной.
- То есть... У них все серьезно?
- Ну да. Она за него замуж выходит.
- ...
- Алло, Веничек? Веник?
- Веник? Это Веник звонил? – раздался голос позади неё.
Маша развернулась и улыбнулась сестре:
- Ага. Говорит, у него все хорошо. Скоро вернется, и, похоже, не один!
- Что? То есть он так ничего и не вспомнил? – казалось, Даша сейчас упадет замертво, так она побледнела.
- Видимо, нет. Да и зачем уже?
- Понятно... – прошептала девушка и вышла из комнаты.
Маша выдохнула. Кажется, сработало. Все-таки, иногда лучше дождаться удобного момента, чем создавать его самой.
Подойдя к своей комнате, она услышала, как Даша с кем-то разговаривала:
- Да... Я согласна.

***********
- Господи, как же страшно то... Машенька...
- Ой, мам, не причитай. И без тебя тошно.
У Даши такой голос грустный. Видимо, со мной что-то серьезное.
Мама затихла... Лишь изредка раздавались всхлипы.
- Я думаю, нам идти нужно, - услышала я Женин голос. – Если мы будем сидеть здесь сутками, ей это не поможет. Пусть отдыхает лучше....
Они что-то ещё говорили-говорили-говорили... А потом вдруг стало тихо. Я всегда боялась такой тишины. Она казалась мне пугающей, неправильной. Я сразу начала что-то вспоминать. Все, что только могла. Как мы ругались с Дашей, как мы вместе со всеми смеялись, как я встречалась с парнями. Даже как ругались с Андреем.
Только бы не эта тишина.

*************
- Я очень тебя прошу, давай не здесь!
- Даша, мне все это уже надоело. Твоей сестре все равно, здесь ты или нет! Она даже говорить с тобой не может! Да и не хочет, судя по всему...
- Главные слова тут: Моя Сестра! Как ты этого не поймешь? Я буду сидеть здесь ровно столько, сколько захочу, ясно тебе?
- Даш, у нас с тобой семья. И сейчас мы должны думать об этом.
- В семье есть дети – тихо сказала Даша.
- Вот только не начинай, я очень тебя прошу! Мы с тобой на этот счет поговорили, и я тебе все сказал.
- Все, да не все. Ты так и не объяснил, почему именно ты не хочешь ребенка? Почему я должна лишаться своей мечты из-за твоей дурацкой прихоти, почему?
Быстрые шаги. Звук хлопнувшей двери.
- Я просто не хочу тебя ни с кем делить. Ты моя. Только моя.
Маша ужаснулась. Неужели... Господи, какой же страшный человек. И ведь это она виновата. Она лишила Дашку счастья. Любимого человека, детей, о которых, она оказывается, мечтала. А Маша об этом не знала. Не хотела знать.
Вновь открывшаяся дверь. Судорожный вдох сестры и умоляющий голос её мужа:
- Давай закроем тему, пожалуйста...
- Катись отсюда. Пожалуйста. Я хочу побыть с Машей.
Но Маша уже не слушала. Ей уже было совершенно все равно.

 Отправлено: 12.04.10 15:43. Заголовок: Восемнадцатая глава...

Восемнадцатая глава.

[right]Когда характер человека сложился, сломать то,
что сложилось, нельзя –
можно только сломать человека.
Геннадий Малкин[/right]

- Ай эм вери боринг.
Подруга на том конце провода рассмеялась.
- Никакого произношения, Полинк. Наши профессора тебя бы растерзали.
- Хей, малолетка, а ты там не зазналась в своей ве кэпитал оф Грейт Британ?
- Ой, подумаешь… Как будто тебя не звали и не уговаривали ехать со мной. Папочка мне все уши прожужжал: «Как ты там одна, у тебя же ещё молоко на губах не обсохло! А с Полиной ты хоть под присмотром будешь».
- Ты же знаешь, что как раз из-за него я и не могла уехать.
- Знаю, - вздохнула Саша. – Ты... ты…
Голос сорвался.
Черт. Нет.
- Ты маму навещаешь?
- Конечно, Саша. И твой отец тоже...
- А как он вообще? А то дозвониться ему не могу...
- Я... я не знаю.
- То есть? Он опять куда-то уехал? Или опять настолько занят, что не может и минуты с тобой провести? Столько дел, столько дел, надо печку затопить, дров нарубить...
- Нет, Саш… Мы… Мы расстались.
Тишина. Она ненавидела тишину.
- Саша, ты слышишь меня?
- Так и знала, что ты не выдержишь... Он маме тоже никогда внимания не уделял, все работа, да работа. Неудивительно, что и с тобой также. Слушай, я с ним поговорю, правда. Все образуется, - Полину трясло. Она предала доверие лучшей подруги. Той, которая доверяла ей всю свою жизнь.
- Нет, дело не в этом. Я… Я встретила другого человека.
- Скажи, что пошутила. Я сделаю скидку на то, что это первая твоя неудачная шутка. Скажи...
- Нет.
- Как ты могла? Он же... Он же так тебя любит. Ты же... ты его воскресила, ты его жить заставила. А сейчас...
- Саш, слушай, ты... Ты ещё слишком мала, и вряд ли поймешь...
- Что? Я не пойму?! Я смогла понять ваши долбанные, непонятные отношения, потому что такая разница в возрасте – это… это…
- Саша, не надо…
- Но отец был счастлив, понимаешь? Пусть... пусть с тобой, а не с мамой… но счастлив.
А ты...
- Сашенька...
- The subscriber does not answer or is temporarily unavailable. Try to call back later, - все, что Полина получила в ответ.
- Решили одну проблему, а вслед за ней приходит ещё десять, - вздохнула девушка.
***
Что для вас самое страшное? Смерть близких? Отсутствие радости и красок жизни? Разрыв с самым дорогим и родным тебе человеком?
Безусловно... Но, как оказалось, есть ещё одно. То, что является прямым следствием из всего вышеперечисленного.
Потеря себя.
Такое ощущение, что твоя душа рассыпается на куски и разлетается... Вслед за бабушкой, отцом, Оксаной. Страдает вместе с мамой и Женькой…
Рыдает над «спящей» Машей.
И умирает… Когда видит, как Он уходит.
И она больше не выдерживает этого груза боли. Она ломается под тяжестью, свалившихся одна за другой бед.
Ничего, совсем ничего в ней не осталось. Ничего истинно Дашкиного. Она, принципиальная, оптимистичная, взрывная – уступает место холодной, серой и... униженной.
Униженной до нЕльзя тем самым ударом. Тем, который как бы разделил их и так нелегкую с Костей жизнь на «до» и «после».
Сейчас он боялся, что она уйдет. Знал, что не сможет её удержать.
Он два часа вымаливал у неё прощение за то, что ударил ее. Говорил, что не хотел, сорвался, взбесился и ещё много-много всего, на деле, ей совсем неинтересного.
Она осталось просто потому, что ей некуда идти.
Не к кому.
А одиночество сейчас было последним, чего ей хотелось...
Она простила Костю. Просто она перестала его уважать.

- Дарья Васнецова? – он скорее утверждал, чем спрашивал.
- Да. Наконец-то вы пришли. Рада, наконец, с вами познакомиться.
- Взаимно, - улыбнулся он.
У мужчины была достаточно приятная внешность, которая вполне соответствовала его мягкому, но в тоже время немного рычащему голосу. Одет он был просто: джинсы, куртка, кроссовки.
- Я надеюсь, что вы все принесли? Деньги - как мы и договорились. Наличные, стодолларовыми купюрами.
Он немного грустно улыбнулся ей. Дашу охватила тревога.
- Что-то не так? Оно не пришло? Или что?
- Его перекупили. В самый последний момент. Мне очень жаль.
Можно было догадаться. Можно было предсказать, с точностью до 99%, что это произойдет. Кто бы ни был там наверху, он не успокоится, пока не добьет её.
Точнее, он это уже сделал.
- Как? Мы ведь... договорились. Я думала, что все улажено. А как же... моя сестра и... Вы же... вы же обещали.
Он посмотрел на неё с сочувствием.
- Я попробую вам объяснить. То лекарство, которое вы просили, крайне непопулярно в России. И его привозят только по спецзаказу, за огромные деньги. Пять лет назад мы не смогли его достать из-за небольших проблем, внутри нашей... фирмы. Три года назад вам не хватило денег, чтоб его выкупить. Год назад, до вас просто не дошла очередь. И вот сейчас... Нам заплатили в два раза больше, чем мы с вами договорились. Шеф приказал продать.
- Но почему вы...
- Я пытался. Но вы не отвечали. Поверьте, история вашей сестры... она достаточно была вами изложена, чтобы я действительно захотел ей помочь. Но тут... закон рынка. Простите.
- Да... конечно... я понимаю...
Алексей встал со своего места и, не оборачиваясь, вышел.
По Дашиной щеке прокатилась слеза.
Это был последний срок... Больше Маша ждать не могла.
Она потеряла свою сестру.

 Отправлено: 02.05.10 11:54. Заголовок: Всем-всем, кто не за..

Скрытый текст

Всем-всем, кто не забывает и до сих читает мой бред, да ещё и комментирует)) За второе - отдельный поклон))) К@ринчик Кадеточка TastyTasty Женечка Kate ksushеn'kа Машкоу Кошка Виома JOY

Девятнадцатая Глава.

[right]Коллективный суицид.
С собой покончили: Вера, Надежда, Любовь. (с)[/right]

Сегодня собралась вся семья.
Просто так, не созваниваясь, не договариваясь, они одновременно взяли и приехали к Маше в больницу.
Они приехали, а Даша боялась. Ей было страшно. Очень страшно. Она не знала, как сказать всем, что надежды больше нет. Ведь она как никто другой понимала, каково это, жить и не на что не надеяться. Осознавая, что ей, дочери, сестре и просто родному человеку уже ничто не поможет.
Что она уйдет.
Даша не знала что говорить.
Как ответить, пусть и на безмолвный, вопрос о лекарстве. Как сказать о тех упущенных, чертовых ампулах, которые могли бы помочь. Которые она искала чертовы пять лет!
Чертова жизненная несправедливость!
Так не должно было быть...
Маша не могла их так бросить. Просто уйти и ничего не объяснить. Она же всегда предупреждала, когда уходила, задерживалась на очередной дискотеке или свидании.
Она никогда не убегала, ничего не объяснив, не рассказав и даже...
- Маш? Маша? – позвала её Васнецова.
Тишина. Она ненавидела тишину.
- Прости меня...
Тут же все пришло в движение. Мама вскрикнула и зажала рот рукой. Женя начала оседать и не упала только благодаря Денису. Галя прижалась к Илье. Полина утешала Людмилу Сергеевну, хотя было видно, что она сама еле держится.
Держится, что есть силы, которых становилось все меньше и меньше.
Поняли, конечно. Они всегда все понимали с полуслова. И всегда знали, чем помочь. Всегда, хотя бы у одной из них, оказывался вполне осуществимый план, который помогал выйти из сложного положения. Всегда.
Но не сейчас. Не тогда, когда этот план нужен сильнее всего.
- Слышишь меня? Прости, пожалуйста...
Машины глаза вдруг распахнулись. Зрачки заметались из стороны в сторону, как будто кого-то ища. Лицо исказилось, как будто она съела что-то очень кислое.
«Больно...» - вдруг поняла Даша. - «Ей очень больно».
Приборы находящиеся рядом с койкой, вдруг все разом запищали. Монитор, показывающий работы сердца, начал издавать медленные, равномерные звуки, как будто отсчитывая последние секунды жизни. Машиной жизни.
- Господи, да позовите же врачей! – не выдержала Даша. – Маша, Маша, пожалуйста, не уходи. Я хотела, пыталась, правда... Я искала, честное слово. Я даже почти... Но... Маша, пожалуйста!!!
Через несколько секунд в палате появились какие-то люди, которые выгнали всю семью за дверь.
- Я... Я не смогла, мама. Она умрет из-за меня. Это я виновата... Я.
Истерика наступала, отрезая все пути к отступлению. Хватала за горло, вытаскивая наружу слезы, хрипы, стоны. Один за другим. Ломая и круша всю её бетонную выдержку, самозащиту и вообще все на свете. Отламывая от неё кусочек за кусочком, наслаждаясь болью, страхом и потерями. Её Потерями.
Она потеряла надежду на нормальную жизнь, на детей.
Она потеряла Любимого и Любящего её Человека.
Она потеряла веру в чудеса, в радость и счастье.
А теперь... Теперь просто был нанесен последний удар. Только и всего.
Её больше не было.
Но тут...
- Подпишите документы, - голос. Как спасательный круг, как ненадежная, но нужная, соломинка. Такие радостные, почти счастливые - как будто спасают её сестру, а не Дашину – слова, произносимые Валерией Петровной Гордеевой.
- Подпишите документы, и мы начнем готовить её к операции.

**********
- Лекарство и деньги.
- Это я вижу. А разве не...
- Да. Но я решил кое-что взять на себя.
- Хорошо.
- И... если можно, пока никому ничего не говорите, хорошо?
- В смысле? Все равно ведь спросят и...
- Я сам все объясню.
- Хорошо. Это все?
- Да. До свидания, Александр Николаевич.
- До свидания.
Гордеев посмотрел на дверь, которая только что закрылась за мужчиной, и, взяв в руки телефон, набрал отделение педиатрии:
- Алло, Ирина Михайловна? Это Гордеев... Да, жду.
- Нужна помощь? – услышал он голос своей жены.
- Лер... А давай куда-нибудь сходим сегодня?
- В смысле? Подожди, а как же Таня?
- Маме позвоним. Давай, а?
- Ну, давай, конечно.
- Это все?
- Нет. Васнецовы лекарство нашли. Начинай готовиться к операции.
- И ты молчал?! – охнула Валерия. – Я лечу.
Александр положил трубку и усмехнулся:
- Лети, лети...

 Отправлено: 08.05.10 09:23. Заголовок: Двадцатая глава. Вс..

Двадцатая глава.

[right]Вся человеческая мудрость заключается в двух словах:
ждать и надеяться!
А. Дюма-отец[/right]

- Все плохо?
- Да. Без вариантов.
- И как же будем эту проблему решать?
- Я, конечно, мог бы тебе предложить посидеть в бочках...
- Что?
- Ничего.
Они помолчали. Оба заведомо проиграли в этой жизни. Проиграли соревнование за любовь.
Наверное, самое важное из всех...
- Она твоя, - одновременно. Почти с одинаковой интонацией людей, которые стоят перед виселицей и знают, что... Что ВСЕ. Конец.
- Она тебя не бросит.
- А тебя любит.
- Она уважает тебя и очень многим обязана.
- А тебя любит.
- Да и...
- Что бы ты ни сказал – это ничтожно... Любит она тебя.
Пауза. Неужели? Нет.
- Но жить и спать будет с тобой...
- Я её люблю.
- И я.
- Значит, она моя?
- Твоя.
- И ты вот так просто...
- Нет. Это – непросто.
Опять тишина.
Ему, в последнее время очень не нравилась тишина. Как-то даже немного маниакально.
Вокруг всегда пустота, серость... и тишина. В разуме, в сердце, в душе.
И сейчас тоже – пустота.
Вопрос решен.
Осталось только одно. Веник подошел к своему кейсу и достал оттуда коробку с ампулами.
- Вот... Решил сделать что-то... напоследок. Отдай ей. Думаю, она будет рада.
- Да. Очень.
И опять... опять, опять, опять настигала и давила тишина. Гнетущая и заставляющая бежать без оглядки.
Он почти вышел за дверь. В объятия тишины, ибо ничто другое просто не могло быть его спутником никогда больше.
Будут женщины.
Много женщин. С серыми глазами и волосами цвета ночи.
Но он не будет никогда целовать их в губы. Он никогда не останется на ночь. Не прижмет к себе и не прошепчет «Спокойной ночи, любимая».
Он будет называть их всех её именем. Он будет наказывать каждую за то, что Та, первая и единственная, не стала Его. Он будет вспоминать её каждую секунду своего существования.
Он почти приготовился к такой... жизни?
- Я её ударил.

Поворот на сто восемьдесят градусов. Удар.
Морозов ожидал. Конечно, ожидал. И даже приготовился ответить.
Но вот... рука не поднялась...
Потому что Васильев был прав.

Веник был взбешен. Удары были хаотичны и наносились с невероятной силой.
Ударить Дашу?!
Унизить, оскорбить, опустошить и...
Он остановился от внезапной мысли.
Тем ударом Морозов разбил все те хорошие чувства, которые Даша испытывала к нему.
Возможно – она простит.
Возможно – не напомнит.
Но она не забудет. Этот удар будет стоять перед ее глазами каждый миг, что она проведет рядом с мужем.
Законным – по документам, и не достойным – по самому факту, определению любви.
- Ты... ты потерял её. Совершил ошибку. Ту, которую не прощают. Дурак ты...

Костя насторожился. Именно эти слова... Где-то в глубине души именно их он и боялся услышать... И сейчас слышал, слышал, будто от самой Даши.
- Нет. Ты отдал её мне. Все решено.
Но эти слова уже ничего не решают. Он и сам это знал.
- Она уйдет. Сама.
- Только посмей к ней подойти!
- Она уйдет сама, - повторил Веник. И в его глазах зажегся какой-то новый огонек. Надежды, осознания своего преимущества и чего-то ещё. – Ко мне.

******
Еще никогда ожидание не было таким медленно-болезненным. Хоть ждали пять лет. И вот сейчас, когда все подходит к концу, стало страшнее всего.
А вдруг они все-таки опоздали?
А вдруг она не перенесет эту операцию?
Вдруг что-то пойдет не так?
- Она... Она ведь выдержит, да? – Полина, произнося эти слова, смотрела в стену, не видела её. Из-за слез, дрожи во всем теле и чего-то ещё, очень черного и большого.
- Раньше времени трясешься, сестренка, - проговорила Даша.
Вроде бы прежняя Даша. Даша-кремень. Даша - железная леди. То, что было вчера почти на этом же самом месте – не в счет.
Просто на миг приоткрылась другая сторона: Даша-человек.
Сегодня она опять безупречна. Спина прямая, одета с иголочки, безукоризненный макияж. А самое главное, в её глазах нет и тени того, что еще вчера словно сковывало Полину, заставляя перебирать в уме сотни тысяч самых неблагоприятных исходов. Не было больше страхов.
Даша была уверена, что все будет хорошо.
Полина всегда хотела этим походить на неё.
В тот же момент, как будто прочитав мысли младшей сестры, Даша подошла к ней, взяла за руку и, как-то несмело улыбнувшись дрожащими губами, прошептала:
- Я тоже боюсь...

 Отправлено: 02.07.10 21:36. Заголовок: Глава НЕ бечена!!! (..

Скрытый текст

Глава НЕ бечена!!! (позднее, заменю)

Двадцать первая глава.

[right]Тишина - время с закрытыми глазами.
Алексей Бельмасов[/right]

Даша стояла у окна, стараясь не заплакать. Вроде бы столько лет тренировок не должны были пройти даром, но... Не помогало.
Глубоко вздохнув, она обернулась на звук открывшейся двери.
Медсестра привезла Машу с процедур, и теперь помогала ей удобнее устроиться на койке.
- Физиотерапевт тут симпатичный... Да и сам хирург ничего. Жаль, женат.
- Маша! – укоризненно воскликнула мама, а Морозова еле-еле подавила улыбку. Не изменилась ни на йоту.
- А я что? Я молчу, - тихонько рассмеялась Маша. Но её лицо тут же исказила гримаса боли.
- Ох, тебе же надо отдыхать. Мы, пожалуй, пойдем. А ты спи, доченька, набирайся сил.
Людмила Сергеевна поцеловала Машу, и вопросительно взглянула на вторую дочь. Но Даша покачала головой.
Дождавшись, когда дверь закроется, девушки посмотрели друг на друга.
Даша вспомнила, как придумывала речи, гневные тирады. Все эти дни и недели это было её спасением. Думать о том, что она когда-нибудь скажет ей. Выплюнет прямо в лицо и ей станет легче.
А сейчас не было ничего. Пустота. Как будто не было горя, ужаса, отчаяния, надежды.
Не было радости и счастья.
Не было и не ожидается.
Она отвернулась к окну. О чем говорить? О том, как они скучали без неё? Как старались вылечить? Как жили? О чем?
- Я тебя ненавидела.
- Спасибо, хоть, в прошедшем времени.
- Мне казалось, ты отняла у меня все. О чем я мечтала, чего была достойна... Что во всем была виновата ты.
- Я? Я у тебя отняла? Ты разрушила мою жизнь, Маша... Я умирала без него, я мечтала, чтобы он вернулся, сказал, что любит меня... Я хотела быть собой. А ты... Одним предложением разбила все в дребезги, понимаешь? Ты хотя бы осознаешь, что ты натворила?
- Осознаю. У меня было достаточно времени. И я знаю, что была неправа. Знаю, что погорячилась, сглупила, и... Прости меня.
Даша отвернулась к окну. Простила ведь. Давно простила.
Тогда почему не может ей об этом сказать? Почему не говорит тех слов, которые скинут груз с их душ? Многотонный, убивающий груз.
- Знаешь, когда я тут лежала, я поняла одну вещь. Тишина может сказать все. Она может быть громкой, невыносимой, исцеляющей. Любой. Но какой бы она не была, она надоедает. Это то, что было тогда у вас с Мутным. Вроде, понимали друг друга без слов - не каждая пара так сможет – но в тоже время чего-то не хватало.
А я... Все это время слушала твою тишину. Пыталась её понять. Ненависть, жалость, боль, страх, ужас, отчаяние, тоска... Я чувствовала это раз за разом и мечтала умереть. Только чтоб не было этого. Только чтоб тебе стало лучше. А потом мама рассказывала, как ты ищешь лекарства, вкладываешь деньги... И я не понимала – почему? Зачем ты так пытаешься меня вытащить?
- Потому что ты...
- Твоя сестра, да, – Маша горько усмехнулась. – Сестра, которая разрушила твою жизнь.
- Когда ты начала мечтать о детях?
- После того, как поняла, что влюбилась. Не сразу конечно, но... Мне очень хотелось, чтоб у меня был его ребенок. С такими же глазами, яркими и чистыми. Представляешь, Маш, они до сих пор почти такие же... Только не горят. Ни физики нет, ни любимой девушки.
- Ты прости меня, Даш... Прости. Я не понимала, что я делаю. Не хотела понимать. Не знала, что так больно будет... Тебе, ему... А потом, когда ты начала со мной говорить... Тот рассказ о беременности Женьки стал глотком свежего воздуха. Значит, не так уж я тебе и безразлична... Это спасало, правда. Знать, что я нужна вам.
- Тебе всегда было важно быть нужной, значимой.
- Это немного другое.
- Нет, это то же самое. Когда все это случилось, я отчетливо поняла две вещи: что я тебя люблю несмотря ни на что, и... Что я... Я простила тебя. Простила, понимаешь? Это, оказывается, было легко. Тебе всего то потребовалось впасть в кому.
- Да... Как же я сразу-то об этом не подумала.
Даша так и не поняла, в какое мгновение все произошло. Когда она успела зарыдать в голос, и оказаться рядом с сестрой.
Вдоволь наплакавшись, Маша устало закрыла глаза, и уснула с улыбкой на губах. А Даша осторожно встала, и, достав из сумочки мобильный телефон, написала мужу смс: «Не жди, останусь с Машей»

 Отправлено: 22.08.10 18:21. Заголовок: Двадцать Вторая Глав..

Двадцать Вторая Глава.

[right]Те, кто любит, либо ни в чем не сомневаются, либо же сомневаются во всем.
О. Бальзак.[/right]

Шесть месяцев спустя...

- Ну что, берешь?
- Да, беру-беру, - обреченно вздохнула Галя.
- Тогда вот тебе король с тузом, и шестерки на погоны! - Даша победно улыбнулась.
- И что ты ей загадаешь?
- Так... Принеси мне сока, а?
Полежайкина облегченно улыбнулась: по сравнению с остальными она ещё легко отделалась.
- Я бы на твоем месте так не радовалась, - сказала Полина, безуспешно стараясь сдержать ухмылку.
- Это ещё почему?
- Сок закончился... – Полина потрясла пустой коробкой.
- ... Так что ты идешь в магазин, - закончила Даша.
- Так нечестно! – возмутилась, было, Галина, но победительница тут же парировала:
- Сначала научись в дурака играть, а потом уж рассуждай! Ах да... Я хочу ананасовый.
Галина Сергеевна сердито фыркнула, но все-таки вышла из комнаты. Через несколько секунд до девушек донесся звук захлопнувшейся двери.
Дарья обернулась на двух других сестер, которые уже мирно посапывали в кроватях. Все-таки Маша ещё не настолько оправилась от своей продолжительной болезни, чтобы не спать всю ночь, а Жене нужно беречь силы для скорых родов.
- Даш, а можно тебя спросить?
- Рискни здоровьем.
- Я серьезно. Ты... Ты думаешь, я правильно поступаю?
- Ничего себе... вопросики... Ты даешь, однако...
Но Полина молчала.
Даша немного подумав, кивнула.
- Да, думаю правильно. Просто... Знаешь, мне кажется, что ты не можешь себя за что-то простить. За что-то, чего ты, собственно, и не делала.
- Как – не делала? Я же... ушла, оставила его. Я ему лгала, что люблю его.
- Но ты искренне считала этого человека самым дорогим, близким и родным. Ты добивалась его, терпела все сомнения, недостатки. Если это не любовь, то, что это тогда?
- Не знаю. Я запуталась.
- Ты сама себя запутала. Причем, совершенно невовремя. Ты любишь Артема, я же вижу. Глаза горят, носишься, как угорелая, ни о ком больше говорить не можешь. А когда... болела Василием - извини уж, другого слова не подберу - на тебя посмотреть страшно было. Опустошенная, грустная... Мертвая.
- Так это недолго было, и вообще...
- Да неважно все это, пойми ты! Ну, как же тебе объяснить... Предположим, у тебя есть туфли. Им уже года два-три, но они очень удобные, ты к ним привыкла, с ними, может, связаны твои лучшие воспоминания. И тебе совершенно все равно, что они давным-давно вышли из моды, несколько раз ремонтировались, да и вообще уже весьма поношенные. Но тебе в них комфортно. А на следующий день ты идешь по улице, и видишь в витрине отличную пару туфель. Красивые, новинка сезона, и цена приемлемая. Ты заходишь, меряешь их, крутишься перед зеркалом. И вроде смотрятся, и даже удобно, разве что жмут немного, но это не беда – разносишь. Зато как подходят к этой юбке! Даже кажется, что ноги красивее стали. Покупаешь ты эти туфли, а те, старые, убираешь на самую дальнюю полку. Потому что они больше не могут дать тебе то, что тебе нужно.
- Нестыковка... А где гарантия, что через два года не повторится та же история?
- В этом-то и отличие туфель от любви. На неё гарантию не дают.
- Не знаю... Мерзко все это звучит. Грубо и цинично.
- А жизнь другой и не бывает, уж поверь. Не накручивай себя. Василий тебя простил, что тебе ещё нужно?
- Наверное, ничего...
- Именно.
Даша слабо улыбнулась.
- А у тебя-то что происходит? Зачем Костя к маме недавно приходил?
- Что?! Костя был у мамы?
- Не поверишь, но я тебе только что об этом сказала. Я как раз уходила на пробежку, и столкнулась с ним в подъезде, так он даже не поздоровался. Нервный какой-то, дерганный. И глаза... знаешь, как у собаки побитой, которая ждет последнего удара. Вот только непонятно выживет он после него или нет.
Даша поджала губы. Рассказать или нет? Да и о чем рассказывать-то? О том, что муж её ударил? Что от нее ушел любовник? Или о том, как зовут этого любовника? А потом ещё добавить, что последние полгода она буквально завалила себя работой, мотаясь по командировкам, только бы не видеть Морозова и не вспоминать о Венике. И если первое с горем пополам удавалось, то вот второе было практически нереально.
И вроде бы все было предельно ясно: поднял руку – развод. Она понимала, что невозможно оставаться рядом с тем, кто относится к тебе, как к домашней зверушке. Поговорка «Бьет, значит, любит» была решительно не для неё.
Когда-то, узнав о побоях матери, она долго не могла понять, почему же Людмила Сергеевна это терпела? Почему сразу же не выгнала Эдика? И дело было не только в Лине, уж точно.
Но, оказавшись в схожей ситуации, она сделала то же самое - осталась с Костей. Да и если бы все повторилось… Положа руку на сердце, она бы все равно не ушла.
Потому что ей некуда идти. Некуда и не к кому. При разводе она лишилась бы работы, квартиры и денег. Будь рядом Васильев, этот шаг дался бы легко и непринужденно. Даже с улыбкой. Лишаясь всего, она приобрела бы взамен гораздо больше, чем имела сейчас. Но история, как и любовь не терпит сослагательного наклонения.
У неё нет ничего.
Опять.
- Ау? Земля вызывает Дашу!
- Да не кричи ты так, девчонок разбудишь! У меня все нормально. Все как обычно.
Разговор прервал хлопок двери.
- О, а вот и мое желание пришло! Ну что, Галь, ещё партию?
Девичник продолжался. И снова казалось, что у всех все хорошо. И до свадьбы оставалась всего неделя.

 Отправлено: 07.01.11 17:59. Заголовок: Двадцать третья глав..

Двадцать третья глава.

[right]Если ты любишь по-настоящему, всей душой и сердцем,
то вряд ли когда-нибудь сможешь забыть.
Но отпустить тебе все же придется... [/right]

Они всегда были необычными. Непонятно, как такое получилось, но при достаточно заурядных родителях, все пятеро выросли на редкость своеобразными. В каждой - своя изюминка. Свои цели, интересы, мечты. Они не были обывателями. Они выделялись из толпы - талантами, действиями, душой. Были свои проблемы, ошибки, но и они лишь добавляли перца и раскрывали характер. Показывали, что перед вами простые люди-человеки со своим богатым внутренним миром, а не идеальные роботы.
И что самое главное, они все умели любить. Любить так, что весь мир переставал иметь значение и уходил на второй план. Они любили безудержно, не оглядываясь на мелочи и недостатки, но в тоже время, принимая их. Они отдавали себя, и ничуть об этом не жалели. Просто были счастливы.
По крайней мере, именно так выглядела младшая Васнецова, которая, ни под каким предлогом не захотела менять фамилию.
Её свадьба тоже была очень необычной... Сначала, всей дружной семьей, они отправились за её золотой медалью и аттестатом, потом - в ЗАГС, почти на другой конец города, а вот уже оттуда в один из шикарнейших ресторанов Москвы.
И почему все свалилось именно в этот день? Почему её распрекраснейший женишок не смог подождать хотя бы ещё немного? А так, испортил девушке одно из главных событий в её жизни... Ему, наверное, не понять...
Хотя, он тоже не лучше... Но, по крайней мере, предложение сделал аккурат после выпускного, и хотя бы этим извиняет себя.
- Спасибо, что пришел. Я тебе рада.
- Я давно тебя не видел... А тут такой случай представился. Я вас искренне поздравляю.
- Благодарю. Вы кстати, не знакомы... Артем, это Вениамин. Он...
Кто ты? Приятель? Знакомый?
- Старый друг семьи.
Перевожу: Никто.
- Рад знакомству. А мы с вами нигде не могли встречаться?
- Ну, только если вы не первоклассный программист или не физик-ядерщик.
- Насчет второго, увы, не ко мне. А вот первое... Мой брат имеет свою компьютерную фирму, и что-то мне подсказывает, что ваша фамилия – Васильев.
- Верно. И ведь правду говорят, мир не просто тесен, мир – большая коммуналка.
- Согласен. Ну что ж, было приятно. Надеюсь, нам ещё удастся пообщаться.
Заурядно... Обычные расшаркивания и лепетания. Хотя, он хорош, этого нельзя не признать.
Но как он смотрел на неё... Этот взгляд был ему знаком, и очень хорошо. Любит, наверно...
- Любит. И очень сильно. Полинка бы не согласилась так скоро связать себя с тем, кто не испытывал бы к ней серьезных чувств.
Поворот. Медленно-медленно. Чтобы только понять, что не ошибся.
Ты не ошибся.
Синее платье, косынка на голове и та же, солнечная, добрая улыбка. Вот только взгляд другой.
В нем светились разум и мудрость.
Наконец-то!
- Здравствуй, Машенька. Чудесно выглядишь.
- А ты льстишь... Потанцуем?
Рука в руке, поворот, и медленное движение.
А он скучал... он вспоминал её, не так часто, как её младшую сестру, но все же.
И вот она. Прекрасная, пережившая весь ужас и кошмар, выпавший ей.
Поверь, она заслужила.
- Жалеешь меня. По глазам вижу, что жалеешь.
Да... Её было жаль.
- Не надо. За все эти дни и месяцы, что я провела в своем плену, я увидела столько жалости к своей персоне, что и на десять жизней хватит. Надоело.
Верю.
-Я просто хочу попросить прощения у тебя.
- Мне не за что тебя прощать...
Она засмеялась. Горько. Как будто зарыдала.
- Есть. И ты это знаешь.
- Я даже не злился на тебя никогда, даже не... Нет, я понимал, что это ты... специально тогда сказала. Но... не было ни злости, ни ненависти. Я, не понимал, но я принял. Тем более что так ничего и не попытался исправить. Хотя мог бы. И может быть, все стало бы по-другому.
- Спасибо тебе за эти слова. Правда, спасибо. Ну, а теперь, я думаю, мне не стоит наглеть, и пробовать остановить бронепоезд.
Маша мягко развернула его лицом к лестнице, и он увидел её.
Почти богиня.
Она сильно побледнела, и вглядывалась в его лицо, как будто не узнавала или очень-очень давно не видела.
Шаг, другой...
Ты, между прочим, от неё отказался.
Нет. Он подумал, вообразил себе, что сможет жить без неё после всего этого.
Но он ошибся.
Опять.
Он посмотрел ей в глаза. Она быстро сжала и разжала кулаки, как будто решаясь на что-то.
Не смешил бы хоть. Прекрасно ты знаешь, на что она решается.
Кивок в сторону лифта, разворот, и лишь шлейф дорогого темно-синего платья мелькает за поворотом.
***
А что остается ей? Стереть слезу, взять бокал шампанского и кричать «Горько» любимой сестре.
Но эта горечь у неё в душе.
Ей тридцать лет, пять из которых она провела практически в коме. Морщины, семисантиметровый ежик волос и шрамы.
На теле. На сердце.
Она любила его. И, наверное, будет любить всегда.
Вот только им об этом знать необязательно. С них достаточно того, что она отпустила.
Отпустила и простила.

Скрытый текст

По моим расчетам, вам осталось мучатся недолго... Две-три главы и... Все.

 Отправлено: 21.04.11 11:36. Заголовок: Двадцать четвертая г..

Двадцать четвертая глава.

«Дважды два – четыре,
дважды два – четыре,
Это всем известно, в целом мире».

Известная детская песенка.

Затяжка. Дым, похожий на тот, что помутил мой разум пару часов назад, окутал мои легкие.
Что, черт побери, здесь произошло?
Почему я вновь в ЕГО постели?
Почему я с тем, кто порвал все наши отношения? Ведь он сам говорил, нас ничто не должно объединять кроме работы.
Почему все так?
- Прости меня, - его голос прервал мои мысли.
Что-то во мне перевернулась. Уж чего-чего, а таких слов я не ожидала.
- За что?
- Мы не должны были... Я не должен был так поступать.
- Но это произошло.
- Но можно сделать вид, что ничего и не было.
- А если я не хочу? – я посмотрела на него, пытаясь угадать, о чем он сейчас думает. – Что, если я не хочу ничего забывать, и делать вид, будто мы только друзья?
- Ты, кажется, кое-кого не учла, - холодно ответил он.
- Да, - просто ответила я.
- Пока он рядом, нас быть не может.
- Ты ставишь мне ультиматум?
- Нет. Просто я по-другому не умею. Не могу.
- Но сейчас ведь его нет...
- Он всегда рядом. Это мы создаем иллюзию, что нам никто не мешает. Что мы свободны, и вольны делать то, что нам хочется...
- А чего сейчас хочешь ты?
- Тебя.
Я отвернулась к окну. Солнце уже показалось из-за горизонта. Скоро мы должны уехать отсюда, и забыть всё. Но это будет потом. Сейчас есть только его руки. Его поцелуи. И безграничное, острое, ни с чем не сравнимое ощущение счастья.
Иллюзия?

**********
Оказывается, иногда очень приятно быть неправой. Ещё приятнее – признавать это и извиняться.
Так что же получается? Она знала? Естественно знала... Это же было очевидно.
Но ведь не зря говорят, что сложнее всего увидеть то, что лежит прямо под носом.

Она скучала? Пожалуй, нет... Она ждала. Верила, что он все равно вернется.
Любил. Конечно же, он её любил. И она его. Она знала это наверняка – слишком крепкой была эта связь меж ними.
Он не мог её взять и отдать, как ставшую ненужной, вещь. Эта благотворительность была не в его стиле.
И она ждала.
И она дождалась.

То, что он говорил про её мужа – бред. Костя никогда им на самом деле не мешал. Это она себе придумала. Вот уж для кого она была игрушкой, так это для него. Красивой, возможно – нужной. Любимой – маловероятно. Тот удар расставил все на свои места, как правильно решенное уравнение. Вот вроде бы и неизвестные есть, числовые значения даны, и алгоритм действий знаешь – а решить не можешь. Есть какой-то подвох, который ты ищешь очень старательно, ломая карандаши от напряжения, как на экзамене.
И та пощечина – как озарение. Вот же оно. Ты мучалась, мучалась, а все так просто. Проще даже, чем дважды два.

Нет ничего тяжелее самообмана. Раз за разом, даже когда лжешь в малом, ты как бы предаешь свое «Я». А она уже с этим свыклась. Это стало образом её жизни.
Она лгала, когда отвергала Веника, ещё тогда, десять лет назад. Когда выходила замуж, когда ложилась в одну постель с тем, к кому не испытывала ровным счетом ничего. Обманывала семью, друзей, преподавателей, зрителей, клиентов, знакомых.
И даже обычных прохожих обманывала.
Просто вымученная улыбка, или «Нормально» в ответ на «Как дела?». Это мелкое, и как, ей казалось, незначительное, была намного хуже глобальной лжи. Потому что глобальная – всегда одна, которая учит тебя чему-то, а затем преследует всю оставшуюся жизнь. А каждодневные и небольшие – это и есть твоя жизнь.

И она обманывала с поразительной легкостью. Как воздухом дышала. И даже сейчас она пыталась врать.
Но ей вдруг почему-то расхотелось. Вместо этого было желание пожаловаться, рассказать все ему и поплакать. Горько-горько.
Хотелось сказать, что она очень рада, что он наконец-то рядом. И что он больше никуда от неё не уходит.
Что всего через несколько часов она поговорит с мужем, соберет вещи и уедет. С ним. На край света.

- Давай уедем в Питер? Я устрою тебя креативщиком к себе, если ты хочешь работать. Купим дом в Петергофе, нарожаем детей, а?
- Купим и нарожаем, - улыбнулась она. – Обязательно. Одного, так уж и быть я, а вот со вторым придется мучаться тебе. Глядишь, миллион долларов получим. А к ним 350 тысяч «деревянных» от нашего правительства, за выполнение демографического плана.
- Ну, Даш, я серьезно.
- Я тоже.
Она помолчала минутку, а затем спросила:
- Все забывала поинтересоваться, как поживает твои мама и папа?
- О, у них все хорошо. Мама сейчас пишет какую-то научную работу, отец защитил очередную диссертацию, получил звание академика и дополнительную тысячу рублей к своей зарплате. Раз в неделю они не забывают меня навещать, приводить ко мне самых достойных кандидаток в жены и корить за то, что я бросил учебу в престижнейшем вузе страны.
- Бедненький ты мой... – она притянула его к себе и поцеловала в лоб. – И пожалеть-то тебя некому.
- Совершенно некому, - согласно кивнул Веник. – Но сейчас у меня есть ты. А ты ведь не дашь меня в обиду?
- Нет. Я тебя люблю.
- И я тебя...
- Как это мило. Я бы расплакался, да носовой платок дома забыл.
Дарья похолодела, и медленно обернулась на звук голоса.
В дверях стоял её муж и со злобной ухмылкой смотрел на любовников.