Глава пятнадцатая Первой мыслью было: «Что я забыла в кухне?» Второй: «Какого хрена я на полу?» Третий вопрос просто застрял в глотке, когда Женя осознала, что полулежит на керамических квадратиках плитки кухонного пола, прислонившись плечом к спящему рядом Воронцову, и что секунду назад голова её покоилась на его плече. Ленивые обрывки сна, которые все еще старались вернуть девушку в состояние полудремы, мгновенно как рукой сняло. Реальность обухом ударила по голове вместе с прилившей к щекам кровью. Женя дернулась в попытке встать, но переброшенная через шею рука Дениса на корню зарубила её старания. Можно было, конечно, освободиться, но девушка вдруг поймала себя на странном нежелании будить напарника. И выбираться из импровизированных объятий Воронцова – тоже. Кухня тонула в серости осеннего утра. До сих пор в глубине души Женю точил гнусный червячок сомнения, что все это – неловкая ситуация, Денис рядом, переполняющее отчего-то счастье – всего лишь сон. «Сон» поморщился и пошевелился, невольно притягивая её к своему телу еще больше. Растрепанные кудри, прижатые батареей, копной возвышались над его макушкой, шорты и футболка… И этого человека когда-то она называла королём импровизаций. Вернее, пришлось назвать: при другом условии этот нахал просто отказывался проводить выпускной, который директриса Жениной школы поручила ей вести в компании Воронцова. Мало того, что ему перепала немалая сумма, так еще ей весь вечер пришлось закидывать в зал фразочки о том, какой замечательный ведущий соизволил снизойти до такой мелочи, как школьный бал. Как они тогда еще были далеки друг от друга… Полтора года – могла ли она вообще представить себе, что когда-нибудь будет ночевать на одном кухонном полу в обнимку с человеком, которого обзывала дебилом при каждом удобном случае? Нет, потому что Денис поменялся. Остался таким же непредсказуемым и неунывающим пацаном… но все же поменялся. Поменялся в своем отношении к Женьке. И началось все с того момента, как он протянул ей конверт с половиной гонорара, который получил за выпускной. (« - Пока, НЕдебил…») События того вечера вдруг всплыли в памяти. Веник с Дашей, танцующие под заводную музыку «Одуванчиков» совершенно неподходящий для песни медленный танец. Клетчатая жилетка Воронцова и испорченный кубок Гагарина. Они, напару с Денисом утаскивающие вцепившуюся в Вениамина – предмета своей очередной «безумной любви» - Машу, и синий шарик в руках по дороге домой, которым хочется размахивать, как маленькой, потому что радость переполняет до краев от одного факта того, что коллега предложил ей пойти на свидание (и неважно, что это предложение было категорически отклонено… Всего лишь для вида, чтобы показать Денису, что она так легко не сдается). Смятая красная ленточка Даши в прихожей и не стихающие всю ночь шаги самой старшей из сестер за стенкой… Вот как сейчас, например. Женя вдруг осознала, что в соседней комнате действительно копошится Васнецова-старшая. И что с минуты на минуту она войдет в кухню и увидит всю эту «идиллию». - Денис! – она ткнула его в бок. Реакции ноль. – Воронцов, блин, просыпайся! Я кому говорю? Воронцов! - Что ты орешь? – лениво улыбнулся парень, потягиваясь и избавляя Женю от навязанного, но такого желанного плена его рук. - Я-то как раз не ору, - прошептала с раздражением та. – А вот если сейчас Машка тебя тут застукает, тогда действительно будет ор. Причем сначала от неё, потом от родителей, а потом… Потом тебе снова придется шататься в поисках квартиры. Так что давай лезь под стол. - Под какой стол? – возмутился уже окончательно проснувшийся напарник. – Там еле ребенок поместится, не то, что я! - Чем воротить носом, лучше бы предложил свой вариант, - нервно произнесла Женя, прислушиваясь к каждому шороху за пределами кухни. Она поднялась на ноги и потянула за собой Воронцова. Оба застыли на секунду, когда шаги Маши вдруг оказались совсем рядом, а затем свернули в сторону ванной. Зашумела вода. - У нас есть минут пять, - с облегчением выдохнула Женя, осторожно выглядывая в коридор. – Весело утро начинается. А все ты! – шикнула она на парня. – Не мог меня разбудить, чтоб я в комнату вернулась? - Ага, и получить под дых за то, что посмел нарушить сон Её Величества. Спасибо, не надо, - ухмыльнулся Денис. – И вообще, тебе было бы легче, если бы нас Маша в одной постели застала? Щеки залило кипятком. Женя вскинулась. В следующий миг резкий толчок впечатал Воронцова в поблескивающий стальным цветом холодильник. Внутри жалобно звякнули полки. - Мне знаешь, как было бы легче? Если бы ты отправился на Марс на ПМЖ, - процедила сквозь зубы девушка, врезаясь кулаком в дверцу в сантиметре от бока напарника. – Хотя нет, жалко марсиан будет. Бедные будут зеленые человечки, когда ты к ним заявишься. - Бедные будут ПРОСТЫЕ человечки, когда я оставлю их тебе на растерзание и улечу на Марс, - парировал Денис. Женя открыла было рот, чтобы высказать ему все, что хотелось, но не успела. До неё вдруг дошло, что она уже не слышит звука льющейся из крана воды. Видимо, в этот раз Маша решила изменить своим принципам и не торчать в ванной по сорок минут. Топот старшей сестры катастрофически быстро приближался. Иногда Женя удивлялась бредовости, с которой приходили к неё решения проблемы в самых экстремальных ситуациях. Удивится и потом, когда будет вспоминать, как оттолкнула Воронцова к подоконнику, вплотную к которому стоял холодильник, и рывком распахнула тяжелую, тянущуюся от пола и немного выше самой Жени дверь рефриджиратора за мгновение до того, как расчесывающая безупречно уложенные волосы Маша появилась в проеме кухни. - Доброе утро, - зевнув, произнесла старшая девушка. Женя только кивнула. Сбившееся от волнения дыхание могло сдать её по полной. А что еще оставалось делать? Это был единственный выход из сложившейся ситуации. Теперь главное было, чтобы Воронцов не наколол дров и не выдал своего присутствия, которое пока осталось незамеченным для Маши: открывающаяся в сторону сестры и прячущая наверняка мерзнувшего от стояния практически внутри холодильника парня дверца скрывала часть картины от Машиных глаз. Часть до ужаса нелепой и дурацкой картины. Женя почувствовала, как нервное хихиканье вырывается изо рта. - Д-доброе утро, - как можно беззаботнее поздоровалась она, вцепившись в ручку двери и боясь пошевелиться. Что делать, если Маша пройдет еще немного и поравняется с ней? Увидит Дениса, вот что будет. Поэтому ни того, ни другого допустить Женя просто не могла. – Маш, а ты завтракать, да? - Ну, мне в театр нужно, но я все-таки кинула бы чего-нибудь в желудок, - улыбнулась в ответ сестра и шагнула по направлению к холодильнику. - НЕТ! – завопила Женя, выставив вперед вытянутую руку и тем самым надеясь не позволить девушке подойти ближе. – М-маш, понимаешь… У меня вчера гости были, помнишь? Так после них в плане еды пусто, как… как… как в башке у Воронцова! – дверца едва заметно дернулась, но благодаря крепкой хватке Жени получилось это почти незаметно. – Так что ты, Маш, лучше по дороге поешь, ладно? - Да? – изогнула бровь сестра. – Ну, хорошо. Раз пусто, тогда в кафе позавтракаю, - Женя энергично закивала. – Может, тогда в магазин вечером сходить? Я ж не могу допустить, чтобы ты с голоду умерла. - Не умру, не волнуйся, - от натянутой улыбки уже скулы сводило. Ну, иди уже, Маш, иди! – У меня тут бутерброд завалялся, я себе на работу приготовила, - она наощупь пошарила одной рукой в глубине холодильника, то и дело натыкаясь на напарника; когда под пальцами оказался завернутый в полиэтилен сэндвич, Женя почувствовала прилив сил и помахала вытащенным наружу хлебцем перед лицом Маши. Придерживая плечом дверь, она развернула прозрачную пленку и, откусив кусок, с демонстративной радостью начала жевать. – Ты, Машуль, не переживай. Я ж не маленькая. Ты иди, я сама справлюсь. А продукты куплю, честное слово! – с набитым ртом убеждала она сестру. Несколько секунд Маша внимательно изучала её лицо, а затем, улыбнувшись, прошла в коридор, натянула свою темно-синюю куртку и черные, подчеркивающие изящность ног хозяйки сапоги и, послав ей воздушны поцелуй, вышла из квартиры. Шумно вздохнув, Женька разжала онемевшие от напряжения пальцы. Слава Богу, обошлось. А ведь еще бы чуть-чуть – и… - Да, Васнецова, - протянул Денис у неё за спиной, - я, конечно, знал, что ты у нас оригинальная личность, но чтоб до такой степени… - В смысле? – не поняла Женя, глядя на то, как парень выходит из своего временного машеубежища. Воронцов потирал ладонью покрытое мурашками от холода предплечье. - Ну, все нормальные женщины любовников в шкаф прячут, а ты – в холодильник… - Воронцов, если ты за все утро еще раз хотя бы пикнешь, я тебя в асфальт перед домом закатаю! – прорычала девушка, хватая его за грудки. – Ты задолбал уже своими подколами, ясно? Ненавижу! - Подколы? - И подколы, и тебя, - кулаки сами сжимаются еще сильнее, так что девушка почувствовала боль от впившихся в ладонь своих же ногтей. - Правда? От спокойного тона, с которым произнес это Денис, Женя растерялась и от неожиданности даже выпустила его из рук. Периодически происходило подобное: чересчур распаляясь, она взрывалась, начинала кричать… а потом Воронцов, как холодный душ, обрушивался ледяным потоком прямо ей на разгоряченную макушку. Только у холодному душу постепенно привыкаешь и реакция становится менее чувствительной, а с напарником такие штучки не прокатывали. Каждый раз был как первым, и это до невозможности злило Женю. Иммунитета против приемов Воронцова у неё еще не возникло. - Представь себе, - бросила она. - А вчера мне так не показалось. - Когда кажется, креститься надо, - буркнула Женя. – Ты у меня ничего, кроме рвотного рефлекса, не вызываешь. - Да? Поспорим? – хмыкнул Денис, не отрывая от неё взгляда. У Жени холодок пробежал по спине. Когда Воронцов так самоуверенно и хитро улыбается, не жди ничего хорошего. А тем более, сейчас, когда ТАК поставлен вопрос. Женя бы все на свете отдала, чтобы уметь хоть на мгновение прочитать мысли, которые были сейчас в голове у Дениса. Тем не менее, если Воронцов думает, что она струсит и отступит, тогда его ждет большой облом. - О чем спорим? О том, что ты дебил? Я это и без всяких споров знаю. И с удовольствием это докажу, - ну зачем она выкаблучивается? Прекрасно же понимает, что напарник совсем другое имеет ввиду. - Как раз доказать нужно будет совсем другое, - сказал Денис, сверля её глазами, отчего у Жени снова возникло ощущение рентгена. – Согласна? - Да что доказать-то? - Что ничего, кроме рвотного рефлекса, я у тебя не вызываю, - передразнил её Воронцов. В карих глазах почему-то появилось что-то такое, отчего у Жени подкосились колени. Он протянул ей раскрытую ладонь. - Согласна! – нахмурившись, она хлопнула рукой по крепкой мужской пятерне и с вызовом посмотрела ему в глаза. – ТАКОЕ я хоть сто раз доказывать согласна. Что нужно сделать? Дать тебе по роже? Плюнуть? - Жень, поцелуй меня. Дыхание перехватило. Будто клапаном воздух перекрыли. Она оторопело подняла на напарника глаза. Сложив руки на груди, Денис выжидающе молчал. Ждал. И Женя вдруг поняла, что ловушка захлопнулась. Она могла сколько угодно трепыхаться, биться о прутья решетки, но выбраться будет невозможно. И он с самого начала рассчитывал именно на это. - Что? – тихо переспросила Женя, словно не веря услышанному. - Поцелуй, - по слогам повторил парень. - Дебил, - выпалила она. С видом ученого, которому удалось в очередной раз подтвердить свою теорию, Денис улыбнулся. – Даже не подумаю. Воронцов, я НЕ БУДУ этого делать, понял? - Слабо? - Ничего не слабо, просто я… - Женя запнулась. – Да не скалься ты! Мне не слабо, слышишь? В ответ была только ухмылка. А в следующую секунду Воронцов резко оперся обеими руками о стол, на который прислонилась Женя, тем самым заключая её в своего рода капкан. Сердце ёкнуло и барабанной дробью зашумело в ушах. Девушка почувствовала обжигающее дыхание парня. Денис обвел контуры её скул, затем его ладонь легла ей на шею, обнимая за затылок. Электричество. Навстречу. Это безумие, Женя, не сходи с ума, прошу тебя… (« - Когда еще сходить с ума, как ни в этом возрасте?...») Спасибо, Воронцов… Его губы были горячими. Сухими. Но такими любимыми. Первые пару секунд, когда Денис целовал её, Женя медлила, но потом выдержка начала поддаваться под действием голодного поцелуя, с каждым мгновением становившегося более опьяняющим. Она чувствовала, как мозг медленно начинает сдавать позиции. Темнота под прикрытыми веками начала сиять яркими вспышками восторга. Руки скользнули с широких крепких плеч ниже по груди, а затем коснулись разгоряченной кожи, пробравшись под футболку. Голова начала кружиться. Денис, словно зная каждый потаенный уголок её тела, заставлял её вздрагивать под чувственными и обжигающими ласками. Женя сжала пальцами жесткие каштановые пряди, в которые зарылась пятерней. Казалось, она медленно сходит с ума под этими бродящими вдоль всего тела руками, под скользнувшими к груди поцелуями… Новые, ни с чем не сравнимые ощущения, поднимающие высоко над землей. Снова припавшие к её рту губы… Ей хотелось только одного: чтобы это никогда не заканчивалось. Никогда. - Не уходи… Не уходи, слышишь? – как в бреду, прошептала Женя, оторвавшись, наконец, от него. Дорожка поцелуев пробежала вдоль шеи и застыла у ключиц, так явно выступающих на Женькином теле. Денис уткнулся носом в дразнящую впадинку между косточками. - Не уйду. Что было дальше, она помнила с трудом. Все смешалось в один большой клубок ощущений: её тихие постанывания в ответ на его ласки, когда его футболка отлетела в противоположный конец кухни и осела там ненужной серой кляксой ткани на полу; его едва ощутимый натиск и её откинувшееся на деревянную поверхность столешницы тело, прогнувшееся в пояснице навстречу его прикосновениям; её губы у него на шее и невольная мысль на краю сознания о том, как хорошо, что она не использует косметику, подобно Машке, а иначе Денис был бы покрыт маслянистыми следами от её накрашенных губ. Забавное зрелище, наверное: Воронцов в красных пятнах помады… или в розовых. Как он уже был когда-то. Совсем недавно. Когда целовался с Алиной. Зрачки мгновенно расширились, практически перекрыв собой серую радужку. Тело будто молнией прошибло, и Женьку передернуло. - Подожди… подожди, не надо… - прошептала она, отстраняя его от себя. Происходящее вызвало внутри неё волну паники, смешанную с омерзением. К горлу почему-то подкатила тошнота. Встретившись глазами с тяжело дышащим Денисом, она неслушающимися руками убрала горячие мужские ладони с поясницы. – Хватит. - Что ты… - Пусти меня! Пулей вылетев их кухни, она хлопнула дверью в ванную. Зашипела пущенная струя воды из крана. Оперевшись руками о раковину умывальника, Женя не могла нормализовать учащенный пульс. Сердце, как ненормальное, колотилось о ребра. «Спокойнее, Васнецова, спокойнее. Возьми себя в руки. Прекрати дрожать!» – шептала она себе, глядя, как образовавшаяся воронка с грохотом мчится по краям водостока. Её трясло. Щеки пылали, перед глазами все плыло. И на фоне всего этого пестрела злость. На свою немощность. Поддалась. Не смогла дать отпор. Не хотела, вот и не смогла. Попалась на отработанную Воронцовым уже не раз уловку. Которой он поддевал любую лакомую ему рыбку, список которых она чуть было не пополнила. Да, слишком поздно спохватилась… но лучше поздно, чем никогда. Она сжала зубы, пытаясь не заорать от ярости. Надо же быть такой слабачкой! Спортсменка, называется! Позволила какому-то дебилу сначала влюбить её в себя до невозможности, а теперь еще и портить себе жизнь. У Жени в горле встал комок. Она действительно ХОТЕЛА быть с ним, чувствовать его ласки и отвечать ему тем же, дарить удовольствие и знать, что еще есть, ради кого жить. Тело снова начало наливаться сладким свинцом желания, и Женя почувствовала, как невольные фантазии заставляют разгораться невольно возникший чуть пониже живота пожар. В подушечках пальцев приятно закололо, холодом отзывались участки кожи, на которых еще совсем недавно оставлял поцелуи Денис, требуя продолжения долгожданного наслаждения. Она коснулась кончиками пальцев горящих от неудовлетворения губ. Вспомнила, как в неистовстве целовал их Воронцов, как она сама тянулась навстречу ему. ДО того, как понять, что еще немного – и все бы пропало. Пропало бы насовсем. Потому что для Дениса она всего лишь девчонка. Одна из многих. Правда, теперь – девчонка, которая в последний момент нашла в себе силы не терять голову. И уже никогда не потеряет. … Женя влетела в комнату, схватила разложенные на стуле джинсы и свитер, снова хлопнула дверью в ванную, а потом спустя несколько минут, закидывая за плечо рюкзак с книгами и приготовленными для эфира дисками, не глядя Дениса, выбежала из квартиры. А самое досадное – если бы он вдруг догнал её, обнял,… Женя бы простила его, она знала и ненавидела себя за это. Но позади не было слышно ничего. В подъезде было пусто. И чтобы хоть немного отстраниться от этой пустоты, от тишины, пеленой заложившей окружающее пространство, Женя одела наушники и включила музыку. На полную. Как всегда, когда хотелось выпасть из этого мира хотя бы на несколько минут.
Отправлено: 27.10.09 22:20. Заголовок: Глава шестнадцатая -..
Глава шестнадцатая - Так, подошли все ко мне, - зычный голос тренера футбольной команды застывал под потолком. Оставив в покое спортивное снаряжение, которым был заставлен зал, участники команды собрались вокруг мужчины, ярко-красная спортивка которого пестрела посреди зеленоватых стен. Женя отбросила в сторону тяжелый мяч, и тот с грохотом прокатился до штанги ворот. По спине текли струйки пота, да и по лбу тоже, солоноватыми каплями теряясь над верхней Женькиной губой. – На сегодня достаточно. Все помнят, во сколько сегодня собираемся? - Где собираемся, Дмитрий Валентинович? – переспросила Женя. - Смешно, Васнецова. Возле поезда, где же еще? Как мы по-другому на соревнования поедем? Женя скривилась. Совсем из головы вылетело! Еще на прошлой неделе собиралась поговорить с Санычем о том, чтобы он отпустил её на пару дней, но никак руки не доходили. А в свете того, что произошло в последние дни, грядущие соревнования вообще отошли в тень. Теперь же существовал один шанс из тысячи, что шеф согласится дать ей отгул, когда до поездки остается меньше десяти часов и найти замену не представляется возможности. - Значит, повторяю для особо внимательных: ровно в половину одиннадцатого вечера все должны быть на вокзале, где я вам раздаю билеты и мы благополучно отправляемся, - тренер обвел взглядом всех членов команды. – Надеюсь, никто не собирается внезапно заболеть или еще что-нибудь в том же духе, а, Нолкин? – обратился он к Толику. Тот засмущался, и Женя вспомнила, как накануне важной игры главного нападающего вдруг скосила простуда с температурой под сорок. Этот случай Дмитрий Валентинович, казалось, будет Тольке всю жизнь вспоминать. – Очень хорошо. Все в раздевалку, тренировка окончена. Женя посмотрела на часы. До начала эфира оставалось чуть больше двух часов. То есть, учитывая пробки на дорогах, она уже опаздывала.
- Сан Саныч, - умоляюще посмотрела на начальника девушка, - ну, пожалуйста! На три дня всего! - Три дня? – шеф недовольно постукивал по столу ручкой с эмблемой радиостанции – черно-желтой эпиграммой и заглавной буквой А в середине. - Васнецова, ты хоть понимаешь, что вы все тут один механизм, и стоит только одному винтику выйти из строя – и механизм уже не работает! - Если незаметно заменить этот самый винтик, то ничего ломаться не будет, - попыталась улыбнуться Женя. Суровый взгляд Сан Саныча быстро заставил улыбку исчезнуть. – Я же Вам объяснила: у нас междугородние соревнования, я к ним полгода готовилась. Это ОЧЕНЬ важно. - А эфир вести на радио, за который тебе деньги платят, тебе не очень надо? – взмахнул руками в возмущении начальник. – Это же катастрофа! Где я найду ведущего тебе на замену? - Может, Алину поставить? - Васнецова, - нахмурился наальник, - ты не думай, что у нас только ты учишься. Чурикова тоже, между прочим, в университете занимается, и пахать за двоих она не сможет. Учеба, знаешь ли. - А вот я могу за двоих работать. Каждый раз. Когда выручаю Воронцова, которому вечно нужно куда-то отлучиться в то время, как нужно торчать в студии. Только Вы же этого не знаете… - Короче, никуда ты не едешь. Долг зовет, Васнецова, страна жаждет активных эфиров! - Саныч… - простонала Женя. - Все, разговор окончен. Иди работать, - мужчина указал на дверь. Понурив голову, она вышла из кабинета шефа. Узкий коридор был погружен в полумрак от бушевавшего снаружи ливня. Женя сделала несколько шагов к двери студии… и остановилась. Потому что за стеной слышался голос Дениса. Шли последние минуты его передачи, и Женя вот-вот должна была сменить его. Но ноги будто вросли в пол. С Воронцовым она не будет находится в одном помещении даже под страхом смертной казни. - А с вами был Денис Васнецов. Всем удачи и хорошего настроения, - звучащий из колонок прямо над головой у девушки голос умолк, началась заставка «Бумбокс – поздравлений». Сделав глубокий вдох, Женя распахнула дверь и, упав на свободное кресло, быстро надела наушники прямо в тот момент, когда проигрыш ненавязчивой мелодии был закончен. - Всем привет, с вами, как всегда, радио «Активное» и я её ведущая… Не поднимай глаза, Васнецова, не поднимай глаза… Он смотрел на неё. Женя чувствовала это всем телом, и от напряжения, с которым она сжала лист с заготовками к передаче, светлые волоски на руках встали дыбом. Ничего, жить можно. Если встретиться с ним взглядом после всего того, что произошло сегодня, будет еще хуже. Ни Алининого, ни Жориного присутствия Воронцов, по-видимому, не боялся. Ну, в первом случае и не удивительно: за время их сотрудничества бедняга звукорежиссер насмотрелся на разборки этой парочки до такой степени, что буквально мог бы написать книгу о развитии отношений ди-джеев радио «Активного», описывая все до мельчайших подробностей. Кроме сегодняшнего, конечно. От упоминания об инциденте на кухне Женя вздрогнула всем телом. Нужно взять себя в руки. Ничего не произошло, слава Богу (или к сожалению), и напарник снова стал просто напарником. Не другом, не любимым, а просто коллегой. Да, всего-навсего соведущим. И не важно, что сейчас от одного его присутствия все внутри натянуто, как струна. Она сильная. Она – Васнецова. Она справится. - Ничего не хочешь сказать? – спросил Денис. Женя проигнорировала его слова, все так же продолжая зачитывать в микрофон сердечные поздравления, адресованные какому-то тридцатилетнему юбиляру. Правда, пульс участился до пулеметной очереди, но это внутри. Внешнее спокойствие всегда удавалось ей с лихвой. Видимо, не у одной Машки в генах талант актрисы заложен. - Жень… Она одернула руку прежде, чем он успел дотронуться до её запястья, на котором привычной связкой разноцветных колечек были надеты пластиковые браслеты – эти незамысловатые украшения были для Жени дороже всех тех золотых побрякушек, которыми были увешаны девчонки в колледже. - Ты можешь объяснить, что с тобой происходит? - Не отвлекай меня, будь так любезен, – огрызнулась Женя, прикрывая ладонью динамик и поднимая на парня взгляд. Он выглядел не так, как всегда (если не сказать – странно), и внутри у неё что-то содрогнулось. На секунду показалось, что Воронцов… обеспокоен? Конечно, обеспокоен: первый раз в жизни его приемчики не сработали. Почти не сработали. Поэтому Женя старалась не замечать кричащей в глубине души догадки, которая просто надрывалась, пытаясь убедить сопротивляющуюся хозяйку в одном: Воронцов смотрел на неё с тревогой, непониманием и лю… Да какая любовь, Васнецова, о чем ты? - Не видишь – я работаю? - А мы тут, можно подумать, в крестики-нолики играем, - возмутился Денис. - Не знаю насчет крестиков-ноликов и чем вы тут занимаетесь вообще, это не мое дело, но свою смену ты уже отпахал, так что не мешай мне вести эфир, - ледяным тоном ответила девушка и снова опустила глаза к тексту. На пульте Жора вновь задвигал рычажки управления звуком, зажглась лампочка прямого эфира. – Мы снова с вами. Голубенко Мирослава поздравляет с днем рождения свою тетю… Краем глаза Женя увидела, как Денис переглядывается с Алиной, а потом напарник поднялся со стула и, накидывая на плечи куртку, покинул комнату. Забрав напоследок какую-то часть Женькиного сердца. Маленькую, но очень важную и согревающую часть. Рубрика, как всегда, прошла на ура. Песня за песней, звонок за звонком, конкурс за конкурсом. В конечном итоге, Женя чувствовала себя совершенно измученной и после того, как объявила всем московским слушателям о начале прогноза погоды, устало откинулась на спинку кресла. Язык в буквальном смысле болел, в висках немного постукивало. Наверное, на погоду. Чурикова как раз в ту секунду говорила о том, что к середине дня возможны дожди. Женя, ты ж не пенсионерка, на какую погоду?! Просто меньше над собой издеваться надо, вот и все. - Спасибо, Алина. Будем надеяться, что в этот раз опасения синоптиков по поводу осадков не оправдаются, - жизнерадостно произнесла в микрофон Женя. Для поклонников нет разницы: трещит у тебя голова или нет. Позитив должен присутствовать всегда. Пессимизма и дома хватает, уж ей ли не знать. - А пока давайте просто радоваться сухой погоде и новому хиту на наших волнах. Для ведущего на радио она слишком не любила попсу. Некоторые песни, разумеется, еще можно было раз через раз слушать, но вот остальное… В голове не укладывалось, как может та рифмованная ерунда, наложенная на прилипающий на несколько дней мотивчик, нравится такому количеству народа? Каждый третий заказывал слезливое блеяние певца, песня которого занимала верхушки многих хит-парадов; каждый пятый – заводной электроник, не вызывающий у Жени ничего, кроме неприятного бурления в желудке; каждый десятый – ритмичные речитативы r&b – исполнителей, одна из которых сейчас играла в эфире. - Чаю хочешь? - А? – Женя подняла взгляд и, увидев держащую в руках электрочайник Алину, покачала головой. – Нет, спасибо. - Неважно выглядишь, - заметила Алина, неся чашку за стол и усаживаясь напротив неё. – Круги под глазами, взгляд никакой… Ты хоть высыпаешься? - Через раз, - коротко ответила Женя, не вдаваясь в подробности. Незачем. - Вы опять с Денисом поругались? - С чего ты взяла? – вскинула голову спортсменка. Алина помешивала ложечкой приготовленный напиток. Желтая долька лимона завертелась по окружности чашки, в центре которой на поверхности белела крохотная капелька пенки. Когда Женя была маленькой, она почему-то верила, что именно эта пенка – самое сладкое в чае. Интересно, кто ей такую чушь сказал? Наверняка, Маша или Даша, это в их духе. - Между вами сейчас разве что искры не летели. Я вообще Дениса никогда таким не видела за все годы знакомства с ним. - А вы что, давно друг друга знаете? – ляпнула Женя, не успев обдумать возникший и тут же вырвавшийся на волю вопрос. - Больше двух лет. Он когда только в Москву приехал, квартиру снимал в моем доме. Вот и подружились, - Женю немного корежило то, с какой интонацией говорила ей все это Алина. Было похоже на то, как будто Чурикова со скрытым замыслом наблюдала за её реакцией на каждое свое слово. Женя почувствовала себя каким-то полудохлым тараканом под микроскопом. – Денис вообще замечательный, правда? Редко когда таких людей встречаешь, согласись. Да уж, таких дебилов действительно в мире единицы. - Наверное… - пожала плечами Женя. - Точно тебе говорю, - улыбнулась Алина. – Ты бы его видела, когда мы первый раз увиделись! Такой смешной, кудрявый, совсем мальчишка еще… - Не может быть, - иронично сказала Женя. Представить себе Воронцова таким, как описывала его Чурикова, действительно было сложно. - Может, может. Это сейчас он возмужал, а до того времени, как в тренажерку и бассейн ходить стал, совсем худющий был! Женю вдруг будто током шарахнуло. Вот оно, решение. Точно. Теперь проблема в том, чтобы Алина ничего не заподозрила. - В бассейн, говоришь? – беззаботно переспросила она. - А где он находится, не подскажешь? Просто давно уже подыскиваю нормальный фитнесс-клуб с бассейном и все никак найти не могу. - Прямо возле моего дома, - Алина назвала адрес. Женя как можно спокойнее записывала слова, но буквы все равно получались какими-то издерганными, нервозными, как и сама Женя. - Спасибо огромное, - поблагодарила она Чурикову, пряча бумажку в нагрудный карман. – Я так понимаю, это недалеко отсюда, правильно? – та кивнула. – Слушай, Жор, можешь меня на полчасика прикрыть? Фонограмма у тебя есть, я попытаюсь быстренько, обещаю. Хочу сбегать, может, сегодня уже и абонемент купить получится, - объяснила она Алине. Когда Женя чуть ли не бежала по ступеньками, план будущего разговора с хозяйкой бывшей квартиры Воронцова уже зрел в мозгу с катастрофической скоростью. Она сможет убедить её, сможет. Или в крайнем случае – купит кипу газет с объявлениями, перелопатит миллионы их, но найдет то, что нужно. Потому что жить под одной крышей с Денисом она больше не могла.
Отправлено: 28.10.09 23:20. Заголовок: Глава семнадцатая От..
Глава семнадцатая От жвачки, которая перекатывалась во рту уже не первый час, Женю подташнивало. На языке остался неприятный и горький резиновый привкус. Механически пережевывая мягкий шарик, она лихорадочно соображала, как быть дальше, невольно делая движения челюстью все быстрее и быстрее. Был бы тут Воронцов, он бы наверняка отпустил шуточку по этому поводу. Но его не было рядом. И не должно было больше быть. Женя твердо решила сделать все возможное, чтобы добиться этого. Первая из попыток успешно провалилась несколько минут назад. Пора было поспешить обратно в студию, но Женя вдруг поняла, что в данный момент ей было абсолютно наплевать на все вокруг. На-пле-вать. Опоздает – так опоздает. «Любовь без границ», доклад о состоянии на дорогах, программа заказов композиций «Ваша песенка спета»… Пошло оно все! Мимо проплыла обнявшаяся парочка десятиклассников. Девушка скользнула взглядом по сентиментально переплетенным друг с другом пальцам в цветастой шерсти вязаных перчаток. У кого-то еще бьет ключом жизнь… Ей вдруг отчаянно захотелось услышать такой знакомый оклик, увидеть родные глаза, чтобы он прижал её к себе и не отпускал никогда больше. Опять сопли! Женя почувствовала, как под веками закипают слезы. Нет, не те, вызванные жалостью к самой себе. Это была ярость. От осознания собственного бессилия. И того, что никто не придет. Никогда. В кармане зазвонил телефон. Чурикова. - Ты скоро? - Сейчас приду. Хочешь – не хочешь, а обстоятельства вынуждают… Женя сделала несколько шагов от подъезда и в последний раз посмотрела на окна квартиры, в которой была совсем недавно. Накрахмаленные занавески колыхались под легким дыханием осеннего ветра. Она сразу обратила на них внимание, как только вошла в тесноватую, но чистую и ухоженную кухню, в которую её гостеприимно пригласила хозяйка – суховатая старушка с цепким взглядом и еще очень даже неплохо соображающими мозгами. В отличие от остальных пенсионерок, которых Жене довелось встретить, Зинаида Матвеевна не ставила себе целью хаять и попрекать молодых людей, как это любили делать старые перечницы у подъезда Васнецовых. Наоборот: улыбнулась, когда узнала, что разговаривает с сестрой парня, снимавшего у неё квартиру месяц назад, и, войдя в кухню, первым делом открыла перед Женей пакет с баранками. - А я Вас помню, - вдруг сказала она. Девушка непонимающе посмотрела на неё. – Минуточку. Очень скоро женщина вернулась к гостье, неся что-то в руках. Приглядевшись повнимательнее, Женя увидела зажатую в морщинистых пальцах рамку для фотографий. - Когда Денис переехал, вот это за тумбочку упало, - сказала старушка, протягивая её Жене. – Передайте ему, пожалуйста, а то он, наверное, переживает, что потерял. Это был снимок из журнала, посвященного дню рождения радио «Активного». Сквозь глянцевую пленку на Женю смотрела она сама, плечом к плечу с напарником, вдвоем корчившие веселые и залихватские рожи. Вот про кого какой-нибудь поэт сказал бы: молодёжь, которая верит, что ей подвластна вся Вселенная. - У Вас с ним, наверное, очень теплые отношения, - улыбнулась Зинаида Матвеевна. – Не каждый молодой человек настолько привязан к сестре, что ставит совместную фотографию на тумбочку… Вспоминая это, Женя усмехнулась. Надо же, пенсионерка действительно поверила, что они с Денисом связаны братскими узами. И это только на руку было самой Жене. А иначе как было объяснить её появление? Представиться девушкой Воронцова язык не поворачивался. Тогда она уж было решила, что, несмотря на все неурядицы, ей наконец-то повезло. Не тут-то было. Жизнь полна обломов, причем самый пик невезения всегда случается в наиболее неподходящий момент. Дочь хозяйки, которая давно уже пилила Зинаиду Матвеевну за то, что та берет с квартиранта чересчур маленькую плату за жилье, добилась своего. Мать уступила, и цена взлетела до такой степени, что просто стала парню не по карману. Женя и сама едва не присвистнула, когда услышала кругленькую сумму. Да ради того, чтобы прожить там месяц, Воронцову пришлось бы пахать круглосуточно, без перерыва на обед и сон. И то наскреблась бы только половина. У Веника была своеобразная методика находить решение проблемы: он аккуратно расчищал поверхность стола и начинал тщательно биться головой о его поверхность до тех пор, пока не придумывал, как быть. Сейчас Женя с удовольствием сделала бы так же. Но, так как стола под рукой не оказалось, должность мозгового симулятора выпала газировке. И девушка свернула к расположившемуся на углу магазинчику, где на вывеске гордо висели незамысловатые буквы: «Закуси-ка!». Выбор Жени пал на банку колы и сэндвич с сыром. Она с точкой вспомнила оставленный дома полдник. Бутерброд оказался просто-напросто несъедобным, и уж тем более не стоил заплаченной за него суммы. Женя ухмыльнулась: тоже своеобразный опыт. Первый и последний раз она покупает что-нибудь в стоящих на тротуарах лавочках. Отвратительная пресная масса никак не желала проглатываться. девушка сплюнула её в близстоящую урну, туда же спикировали недоеденные остатки. Вдруг Женя застыла: взгляд упал на стоящий в нескольких метрах от неё банкомат. Пальцы сами собой сжали кошелек. Алина, я быстро, честно! Мама, видимо, не послушала её убеждения и все-таки положила на счет средней дочери еще денег. Когда на экране высветился оставшийся баланс на её карточке, Женя опешила. Потом помедлила немного (указательный палец нерешительно завис над виртуальной кнопкой на дисплее), а затем начала набирать цифры.
Воронцов сидел на одном из пластиковых стульев расположившегося на первом этаже кафе. Увидев её, пересекающую коридор и спешащую к лестнице, парень метнулся в её сторону. Женя почувствовала, как колотится о ребра сердце. Почему он никогда не делает то, что ему говорят? Почему он караулит её здесь, если давно уже должен быть дома, на репетиции – где угодно, лишь бы как можно дальше отсюда. - Стой. - Я спешу. Позади слышались торопливый стук кроссовок едва поспевающего за ней Дениса. В кармане разрывался мобильный, идущие навстречу люди громко переговаривались, из висящих под потолком колонок шумел голос радиоведущего… Удивительно, как в уголовный кодекс еще не догадались ввести статью об убийстве информацией. В стране, где люди зарабатывают миллионы, выигрывая судебные иски, учиненные из-за своей же глупости, все упускают такой очевидный источник денег. - Воронцов, меня ждут. Мне некогда с тобой тут шашни разводить!... Да! – рявкнула она в мембрану мобильного, показавшегося из кармана и действовавшего на нервы вот уже несколько минут. - Жень, это я, - послышался на том конце провода голос Климова-старшего. Вот уж действительно: беда не приходит одна. - Чего тебе? – еще немного, и Женя просто-напросто сошла бы с ума. Все навалилось одним большим комом, как лавина. Отстранив Дениса от себя вытянутой рукой, она отошла подальше от парня и снова вернулась к телефону. – Юр, у меня мало времени. Что надо? - Напряженная ты какая-то… - Да? – взорвалась Женя, потом пугливо обернулась в сторону выпытывающее смотрящего на неё напарника, а потом прошипела в трубку: - Так может, сигаретку мне дашь? Для расслабления? - Не понял… - Смелости не хватило признаться, да? Молчание. - Откуда ты узнала? – выдавил, наконец, Юра. - Умная очень. - Жень, это случайно произошло, - проблеял тот. – Я действительно этого не хотел. Автоматически отбросил окурок в сторону, даже не задумался. А потом просто такая суета поднялась, что я растерялся… - Растерялся? Ты глаголы-то не путай, растерялся он… Знаешь, две вещи больше всего ненавижу: подлость и трусость. А ты проявил и то, и другое. Не звони мне больше, если не хочешь в тюрьму попасть, понял? – она захлопнула крышку мобильного – «лягушки» и поспешила к ступенькам. Внезапно обхватившие плечо пальцы и рывок назад – вот что почувствовала Женя, прежде чем Воронцов развернул её к себе лицом. Дыхание сбилось, от взгляда Дениса почему-то стало страшно. Страшно, что она не выдержит и разревется. - Что, Юрочка звонил? – процедил сквозь зубы парень. - Представь себе! – вдруг вскинула голову Женя. – А тебе-то какая разница, кто мне звонил, а кто не звонил? Я перед тобой что, отчитываться должна? Обломись, Воронцов. - Васнецова, может, это тебе и в новинку, но есть люди, которые за тебя волнуются! - А ты не чувствуешь разницу между «волнуются» и «контролируют каждый шаг»? Я – свободный человек, поймешь ты это когда-нибудь или нет? Наболело. Просто наболело. Вулкан взорвался. Едкий дым попалил наружу, обжигающая волна, сметая все на своем пути, вырвалась на свободу. Прямо на попавшего под руку Дениса. Выпалив все, как на духу, Женя вдруг замолчала. Взгляд Воронцова был серьезным, до невозможности серьезным. Будто сканирующим. И на этот раз стало ясно: все. Цель достигнута. Грудь сдавил тугой узел. Прости, Денис, но я не могу. Не могу быть экземпляром в коллекции. Просто не могу. А к боли привыкаешь, поверь мне на слово. Уж я-то знаю. Она нащупала в кармане ключи и вложила их в ладонь напарника. В ледяную ладонь, от холода которой Женя чуть не вздрогнула. - Держи. Договор я уже подписала, за первые три месяца заплачено. Как со стороны, Женя слышала собственный голос. Ровный и блеклый. Обессиленный. Не ждущий обратной реакции. Не поднимая глаз, девушка бочком проскользнула мимо молчавшего в непонимающем изумлении Воронцова в сторону выхода. … Когда за спиной захлопнулась дверь её собственной квартиры, Женя тихо заскулила. По-собачьи, жалобно. Слабо. Осознавая свою беспомощность. Осознавая, что точка поставлена. Большая жирная точка. Чтобы не видеть заволакивающие квартиру сумерки, Женя закрыла глаза. Крепко сжала веки. Острые зубы вцепились в ладонь, сдерживая рвущийся на волю вопль. Все. Она, кажется, задремала. По крайней мере, когда где-то рядом зазвонил телефон, она спохватилась, как бывает, когда погружаешься в неясный и тревожный сон. - Алло… - Васнецова, где тебя носит? Почему не звонишь? Ты с шефом поговорила? Отпускают? Тренер. - Женя, ты меня слышишь вообще? – надрывался в трубке Дмитрий Валентинович. По сравнению с ним школьный учитель физкультуры – просто кладезь спокойствия. Правда, тут и с интеллектом дела обстоят куда менее плачевно. Женя вспомнила не блещущее особым умом лицо Валерия Николаевича в его несменной синей кофте с серебряной «молнией». Как давно это было… Еще в школе. Когда все было так просто: дружба была просто дружбой, улыбка – улыбкой, а она – собой… - Васнецова!!! - Я буду через час. Пошел Саныч по своими запретами куда подальше!
Отправлено: 30.10.09 22:43. Заголовок: Глава восемнадцатая ..
Вот хоть убейте - не люблю эти промежуточные главы, когда нужно что-то писать, чтобы связать ключевые моменты... Поэтому получилось не очень, как по мне... Глава восемнадцатая Скейт приятной вибрацией отдавался в ступнях, до малейших подробностей передавая Жене все неровности асфальта под колесами. Ветер в лицо, шарахающиеся от неё в стороны прохожие - эй, а она уже и забыла, когда в последний раз каталась на скейтборде и получала настолько сильный прилив энергии! Рюкзак оттягивал плечи, где-то за спиной Женя слышала позвякивание железного брелка. Снова оттолкнуться…Она так соскучилась по скорости! С какой-то сочувствующей усмешкой Женя провожала взглядом тянувшиеся автомобильные пробки. Вовремя о доске вспомнила, ничего не скажешь! Лавируя между мирно прогуливавшихся по тротуару пешеходов, девушка наслаждалась сравнительной с московским трафиком свободой. Во всем нужно искать плюсы, верно? Тем более, Женя просто физически не могла долго хандрить: спортсмены всегда оптимисты. Или по крайней мере должны пытаться быть ими. Она обожала вечернюю Москву. В другое время Женя с удовольствием бы пронеслась по столичноым улицам, впитывая в себя чарующую атмосферу темнеющих и освещенных неоновым светом рекламных щитов и витрин. Только не сейчас, когда хотелось поскорее упасть на кожаную вагонную полку, чтобы оказаться подальше от режущих слух клаксонов машин, подальше от Юры, подальше от Воронцова, подальше от себя самой. Подальше от запахов готовящихся блюд из каждого кафе… - Осторожнее! – Женя вовремя успела соскочить на землю и подкинуть в воздух скейт, прежде чем внезапно открывшаяся перед самым её носом дверь одной из кондитерских едва не бахнула ей по голове. - Нечего носиться, как угоре… Женька? – в миг изменившаяся интонация собеседника заставила девушку поднять голову. Осторожно выглядывая из-за широкой спины мужа – жующего пластиковый стаканчик из-под мороженного Ильи, Галина Сергеевна Полежайкина (в девичестве Васнецова) теперь с улыбкой смотрела на старшую сестру. - Галя? Вы-то тут откуда? – Женя сунула скейтборд под мышку, прижав прохладную и пыльную поверхность голой по локоть рукой: привычка закатывать рукава любимой куртки сохранялась в любую погоду. - Гуляли после академии, решили перекусить, - пожала плечами та, поправляя очки. За стеклянными линзами смеялись зеленые глаза. Более серьезные, более смелые, более уверенные благодаря учебе в Академии МВД, но знакомые глаза самой умной из сестер. – А ты куда? – она окинула взглядом тяжелую сумку за плечами у Женьки. - На вокзал, меня наши ждут. На соревнования на пару дней уезжаю, - Женя поправила шлейку рюкзака. - Здорово! – от искренности младшей сестры вдруг стало немного грустно… и безумно радостно. Женя осознала, насколько сильно любит Галю, да и всех остальных девочек-Васнецовых тоже. – Так может, тебя проводить? Илья, возьми у неё сумку, - обратилась она к мужу. Огромная рука парня молча избавил Женю от тяжелой ноши. Главный хулиган школы и гроза всех классов, Полежайкин с какой-то странной покорностью соглашался с любым мнением шестнадцатилетней супруги. Женя с теплотой наблюдала за молодой парой. Кто бы мог подумать, что принцип «противоположности притягиваются» в полной мере отразится в отношениях этих двоих… Она – юный вундеркинд, в четырнадцать лет окончившая учебу с золотой медалью. Он – здоровенный пацан, которого даже учителя побаивались, учившийся с Дашей в одном классе и не получавший в дневник ничего, кроме красных «лебедей» до того момента, пока ряды его одноклассников не пополнила перескочившая через три класса Галина Сергеевна. Тогда-то и завертелся водоворот, начавшийся с сидения за одной партой и в конечном итоге завершившийся веселой свадьбой, спустя год после которой молодожены все еще жили душа в душу. Им не то, что поругаться – поспорить не удавалось. С полуслова понимали. Это тебе не они с Воронцовым… А с другой стороны, так жить неинтересно. Пресно слишком. Ни остроты, ни перчинки… О, да, конечно, зато по вам с этим дебилом просто кавказская кухня плачет! Не было никаких «вас». Уже не было. Пытаясь не выдать захлестнувшей вдруг тоски, Женя изо всех сил улыбалась в процессе их разговоров с Галей по дороге к поезду. Нужно было отвлечься, выкинуть из головы все навязчивые мысли… И потом, она действительно скучала по сестре. И по Денису тоже, - вторил ей внутренний голос, и девушка чуть не зарычала. Сколько можно, Васнецова? Хватит уже! Когда они наконец-то добрались до вокзала, уже совсем стемнело. Среди многочисленных пассажиров, вывалившихся их прибывшей минуту назад электрички, Женя увидела столпившихся под огромным циферблатом спортсменов во главе с Дмитрием Валентиновичем. Огромные баулы виднелись у ног каждого из команды. - Извините, опоздала немного, - произнесла Женя, представ перед тренером. - Твоё счастье, Васнецова, что поезд уже на полчаса задерживается, - сурово отозвался тот, протягивая ей билеты. – Иначе уехали бы без тебя. - И без вратаря у вас конечно же возросли бы шансы на победу, - вдруг хмыкнула девушка, тут же поразившись собственной наглости. А что, в самом-то деле, она же вовремя приехала! Бесконечные нервотрепки мужчины уже порядком надоели. – Пошли, может, кофе выпьем? – предложила она Галине Сергеевне. Последовал кивок, обе Васнецовы зашагали к видневшемуся за стеклянными дверями зала ожиданий автомата с напитками. Автомат зашумел, принимая плату тяжелыми монетами. Женя с упорством всматривалась в ровные буквы на дисплее: «Подождите, напиток готовится». Щелчок – и в пластиковый стаканчик полилась горячая жидкость свежего какао. - Жек, с тобой все нормально? Она удивленно посмотрела на Галю, а потом усмехнулась. - Честно? Нет. Пока ЦРУ меня разыскивает – нет. - Обхохочешься, - скривилась Галина Сергеевна. – У тебя взгляд какой-то грустный, вот я и подумала… - Галь, побереги силы. Думать будешь в Академии, - Жень, она же будущий следователь! Её и в школе было фиг проведешь, а сейчас – тем более… Да тут и Пуговка бы догадалась, достаточно только на твою кислую рожу посмотреть. Улыбнулась, быстро! – Я просто нервничаю перед матчем, - она для пущей убедительности повертела в пальцах желтоватый и уже изрядно помятый билет с синими пропечатанными буквами. - У тебя его потом не примут, дай сюда, - привычным тоном воспитательницы старших сестер произнесла Галина Сергеевна, убирая из рук Жени квиток. Потом посмотрела на неё из-под стекол очков. – Слушай, Жень, а ты не боишься? Тут у тебя в вагоне место под номером тринадцать. - Я не суеверна, - покачала головой девушка. Тем более, что с некоторых пор я люблю число тринадцать. Именно тринадцатого мая в студию после долгой болезни ввалился Воронцов. Первый раз представ перед моими офигевшими глазами. - Все равно врешь, - заметила Галя. - Ничего я не вру. И вообще, дай сюда, - проворчала Женя, выхватив у неё билет. Раздался треск, бумага порвалась, расчертив ровную надпись «Москва-Красноярск» прямо поперек жирной линии тире. – Вон, тренер уже машет. Пойду я. Галя и Илья довели её до самого вагона. Проводник с укором проверил покореженный квиток, а потом пропустила Женю внутрь поезда. Железные ступеньки загромыхали под её шагами. Поднявшись над перроном, девушка протянула руку, получая из рук Полежайкина свой же багаж. Скейт терялся где-то под ногами. Когда она протопала по коридору и в конце-концов нашла нужное место в плацкарте, окно оказалось прямо напротив до сих пор ждущих у поезда семейную пару. Увидев усталую Женькину рожу в пыльном стекле, Илья помахал ей рукой. Держащая у уха мобильный и говорящая что-то в трубку Галина Сергеевна – тоже. Женя ответила, едва подвигав пальцами. Телефон – в режим «полет»: жертвовать музыкой из-за того, что ей не хочется ни с кем общаться, Женя не собиралась. Снова стало холодно. Очень холодно. И не помогло бы, даже если бы она пять стаканов какао выпила.
Изо рта стоявшего снаружи проводника валил пар. Взъерошенный и сонный, он хмуро оглядывал пустующую станцию, на которой то тут, то там грязными островками лежали намокшие под недавним дождем листья. По перрону с рёвом пронесся сигнал отправки поезда. Женя еле успела подняться с холодной лестницы, когда мужчина ловко запрыгнул в вагон. Было семь утра. Тяжелые колеса с грохотом набирали скорость. Пора было возвращаться на место. Женя зашагала вдоль длинного коридора, по которому специфическим запахом включенных обогревателей расползалось тепло. Через двадцать минут они должны были уже быть на месте. Почти все пассажиры, лениво передвигаясь и напоминая Жене мух перед впадением в спячку, сворачивали постельное белье. Толкнув еще не продравшего глаза Толика, она закинула за спину рюкзак, прижала скейтборд к груди и уселась на нижнюю полку, следя, как мимо пролетают посаженные вдоль рельсов деревья… …Женя никогда бы не подумала, что в такую рань на вокзале может быть настолько людно. Спешащие куда-то люди смешивались в один единый суматошный организм, не вызывающий у неё ничего, кроме ощущения какой-то потерянности и беспомощности. Возгласы товарищей по команде, явно намеревающихся утереть нос местным спортсменам (от чего Женя и сама не отказалась бы ни за что на свете) и показать городу, кто здесь главный, понемногу рассеяли тревогу девушки. Покрикивания Дмитрия Валерьевича, который всеми силами пытался привести их в чувства и хоть чуточку дисциплинировать, окончательно развеселили Женю. Радость, смешанная с долей какого-то сумасшедшего восторга, наполнили её до краев. Конечно, не без странного чувства, что это все мираж, навеянный нервным напряжением, но цветной и живой сон. Нет, реальность. Действительность, обрушившаяся тяжелым мешком ей на голову. Возникшая у неё – шагающей на каком-то автомате и не видящей ничего вокруг из-за недосыпа – перед носом преградой, в которую Женя благополучно врезалась. И шелестящая фольгой от смятых внезапным налетом девушки гвоздик – единственных цветов, которые она любила. Женька подняла глаза...
Отправлено: 31.10.09 23:06. Заголовок: Глава девятнадцатая ..
Глава девятнадцатая Она не то, что не любила свою внешность – просто не придавала такого колоссального значения гардеробу и макияжу, как остальные девушки. Да и не понимала, почему все настолько зациклены на «обертке». Ведь в конечном итоге все равно основной акцент падает на внутреннее содержание. И поэтому на вопросы о том, как можно девушке не вылезать из штанов и толстовок, Женя только отмахивалась. Кому суждено, тот обязательно найдется. А ломать себя в угоду моде – извольте, не надо. Всеми этими модными шмотками окружающие её люди вовсю пытались скрыть свои комплексы, коими Женя, слава Богу, не страдала, вполне трезво оценивая свой внешний вид и сравнивая себя с сестрами без малейшей досады. Да, не Эйнштейн по интеллекту, как Галя. Да, не ярая индивидуалка, как Даша, и не звезда телевидения, как в свое время Пуговка. Да, не фотомодель, как Машка. Обычная пацанка. Она и не претендовала на титул Мисс Вселенная. Единственное, что нравилось в себе – кокетливая родинка на щеке, чуть выше изгиба губ. Точная копия папиной. Мама всегда шутила, что Женя единственная из всех дочек, кто полностью пошел в отца даже внешностью. Действительно: Сергей Алексеевич Васнецов на девяносто девять процентов передал средней дочери внешние данные (оставшийся процент остался за темно-русыми волосами мужчины, вместо которых Женька могла похвастаться светлыми локонами). Главным доказательством этого оставалась уже упомянутая родинка. И сейчас, глядя на то, как из легкой паутинки морщинок, уже покрывших немного подуставшее мужское лицо, выглядывает все тот же «знак отличия», роднивший её с родителем, Женя почувствовала только одно: любовь. И шок. Потому что никак не предполагалось, что посреди перрона Красноярского вокзала её будет встречать папа. - Женечка! Она так соскучилась по его голосу! Не в мембране телефона (а последние года два она в основном слышала его только так), а вживую. И дождалась. Наконец-то дождалась. Как он узнал? Перед глазами возникла вчерашняя картинка, увиденная из окна поезда: звонящая куда-то Галина Сергеевна. Неужели?.. Комок встал в горле. Не реветь! Такие уж жесткие рамки ставила себе Женя: не плакать. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Даже от счастья, как очень хотелось в данный момент. - Пап?.. Они обнялись. Женя сжала его плечи, на мгновение чувствуя себя снова маленькой девочкой. Не железной леди, не спортсменкой, не своего рода знаменитостью, а просто ребенком, чья голова еще не забита белибердой, от которой ночью глаз сомкнуть не можешь. - Васнецова, не отставай! - Папуль, мне идти пора, - немного дрогнувшим голосом сказала она. - Мама сказала, чтоб я без тебя дома не появлялся, - улыбнулся Сергей Алексеевич. – Давай тогда так: как только освободишься, езжай к нам. Адрес помнишь, надеюсь? - Обижаете, товарищ папа, - Женя сделала «под козырек» и засмеялась. Чмокнув его в щеку и захватив букет, она снова вскочила на скейтборд, помахала мужчине рукой и, распугивая окружающих, покатила вслед за тренером и товарищами по команде. Тонкий запах гвоздик щекотал ноздри, вызывая невыразимую радость. Добравшись до гостиницы на опасно подрезающем другим машинам во время поездки автобусе, они разбрелись по номерам. Женя открыла дверь апартаментов. Которые должна была разделять с еще тремя девчонками – лучницей Светой и двумя волейболистками Милой и Жанной. Рюкзак тут же полетел под кровать, сама она – на матрац пахнущей хлоркой постели. На сон оставался час, после этого их ждал стадион. Решив не терять драгоценного времени, Женя закрыла глаза и уснула.
Женя ощущала, как предательски промокают кроссовки. Холод пронизывал до костей даже сквозь толстую ткань. Локти сжимали надетые налокотники, которые теперь угрожающе выступали на худых Женькиных руках, поверх которых была одета ярко-синяя спортивная кофта с номером 19 на спине. До начала матча всего минута. Разминка только что закончилась, и снова начала ныть поврежденная, кажется, вечность назад лодыжка. Женя оперлась рукой в черной вратарской перчатке о белую штангу. Даже сквозь покрытие чувствуя холод скользкого металла, она посмотрела на поле. Парни сосредоточенно топтались на одном месте, переговариваясь между собой и грозно поглядывая на команду противника. Сегодня победа должна была быть за ними, Женя была в этом уверенна. Ребята готовы. Они отлично справятся, нужно только совладать с нервами. Ничего, уж что-то, а успокаивать эти спортсмены умели, как никто другой. Лучшим средством от нервного срыва у них был просто разговор с кем-то из команды. Вот почему они группировались, чтоб не оставаться до начала игры в одиночестве. Лишь Женя, как волк-одиночка, всегда была в стороне. Парни знали: перед матчем к ней лучше не подходить. И Женя была им благодарна за это. Быть единственной девушкой в футбольной команде и так нелегко (ей, однако, удавалось это на пять с плюсом), а во время соревнований – тем более. Свисток судьи оповестил всех о начале. Мокрые и взволнованные, игроки начали уже знакомую до каждого движения охоту за мячом. Женя напряженно следила за мелькающими в пелене дождя товарищами. Желтые футболки четко выделились на фоне серого стадиона. Одними губами шепча одобрения или – намного реже – ругательства за неудачный пас, она держала оборону ворот, и пока что очень даже неплохо: за первые сорок минут не было допущено ни одного гола противоположной команды. Первый тайм закончился со счетом четыре – ноль, и она, смахивая с лица дождевые капли, вместе с остальными затрусила в раздевалку. - Так, Жень, - Дмитрий Валерьевич похлопал её по спине, - давай пулей переодеваться, забег на пятьсот метров через три минуты. - А как же я успею-то? – Женя глянула на часы. Пятнадцатиминутный перерыв, за время которого так хотелось погреться около расположенного в углу обогревателя, судя по всему, накрылся медным тазом. - Если не будешь зря языком молоть, все прекрасно успеешь! Темп, в котором она скинула с себя вратарскую форму и натянула футболку и шорты, позавидовали бы даже пожарники. Уже скоро под ногами оказалась прорезиненное покрытие беговой дорожки. По обе стороны от неё немного подпрыгивали на месте, пытаясь отогнать холод, другие спортсменки. Стоящий у трибуны тренер подбадривающе поднял кулак в воздух, призывая держаться. И она будет держаться. Даже несмотря на непогоду и выламывающуюся от низкой температуры ногу. - На старт! Внимание! Замершее от волнение сердце… - Марш! Девушки ринулись вперед. Рассекая воздух, Женя мчалась вперед, постепенно обгоняя соперниц. Неожиданно повторился приступ боли, и скорость резко уменьшилась. Тяжело дыша, она с отчаянием наблюдала за удаляющимися спинами конкуренток. Так не может быть, НЕ МОЖЕТ! ВАСНЕЦОВА, ВПЕРЕД! Ори – не ори, а силы внезапно покинули тело. Женя практически остановилась, еле передвигая ноги. Кто бы мог подумать, что простое падение в погоне за Воронцовым может привести к таким последствиям. Воронцов… Ему она всегда доказывала, что сильная, что не сдается. Так что мешает ей сейчас доказать это на деле? Если бы он был здесь, Женя бы хоть на карачках ползла, но первой добралась до финиша. Просто чтобы доказать, что она МОЖЕТ. - Вас-не-цо-ва! Вас-не-цо-ва! В криках, кажется, звучат миллионы голосов. И – несмотря на то, что Женя знала, что это неправда, - его голос тоже. Еще не все потеряно. («- Ты же еле идешь!..») ТОГДА было намного больнее. Настолько больнее, что напарнику пришлось сначала её на руках тащить, а потом полночи массажировать лодыжку. Теплые пальцы, касающиеся её кожи, хрипловатые нотки в голосе, карие обеспокоенные глаза… Её Денис. Воспоминания нахлынули мощным потоком сил, и, не помня себя, Женя рванула вперед, как, похоже, не бежала еще никогда… …Она пришла в себя только когда за спиной взревели наблюдающие за всем процессом из-под черных куполов зонтиков зрители. Женя как будто из колодца слышала, как в динамики восторженный комментатор почти кричит о её победе. Кровь пульсировала в ушах, легкие просто разрывало и резало горячим лезвием. Чувствуя, как Дмитрий Валерьевич накидывает ей на плечи куртку, Женя ухватилась за крепкую руку, чтобы не упасть. Ногу пронзило болью до такой степени, что с ног до головы по телу пробежали мурашки, теряясь в кончиках пальцев тупыми иголочками. - Молодец, Васнецова, молодец! – приговаривал мужчина, помогая девушке опуститься на скамейку, когда над головой грозовое небо сменилось освещенным яркими лампами дневного света потолком. – По-другому и быть не могло! Теперь осталось только матч доиграть, и вторая золотая медаль у нас в кармане! - Дмитрий Валерьевич, - простонала сквозь зубы Женя. - Это, конечно, при условии, что на завтрашней игре нормальная погода будет, а то с таким ливнем… - Дмитрий Валерьевич, блин, ищите замену! – набрав в легкие воздуха, воскликнула девушка, прежде чем новы спазм боли сковал организм и в глазах потемнело.
- Так вы выиграли? – уточнила Людмила Сергеевна, ухваткой беря закипевший чайник. Женя яростно терла влажные волосы предложенным ей полотенцем, наблюдая за тем, как в чашку льется кипяток. - Выиграть-то мы выиграли, только с таким разрывом в таблице заняли только третье место, - с недовольством сказала она. – Нужно будет завтра на полную выложиться. - Да не переживай ты так, все будет хорошо, - Женя с горечью заметила, что мама наверняка даже не поняла толком, о чем она говорила. Её никогда не интересовал футбол. А теперешняя якобы заинтересованность была вызвана простой вежливостью к приехавшей дочери. Жень, ну не цепляйся ты! Вы же так давно не виделись! – Так переживать по поводу каждой игры вредно для здоровья, - она потрепала Женю по щеке, и та устало улыбнулась. – Так повзрослела… Красавица просто! Замуж еще никто не зовет? - Начинается, – закатила глаза девушка. - Ладно-ладно, я просто спросила. На, возьми пирожок, - мама протянула ей румяный кусок теста. - Если Валерьевич узнает, что я на ночь наедаюсь перед ответственным матчем, у тебя на одну дочь меньше станет, - покачала головой Женя. - Ты со своим футболом вообще ни о чем другом думать не можешь! – возмутилась Людмила Сергеевна. – А как же личная жизнь? - У меня есть дела поважнее, - буркнула девушка, делая глоток чая. - Просто если бы ты одевалась по-другому… - Мам! – взорвалась Женя. – Ты меня полгода не видела, я к вам выбралась на один вечер. Можно хотя бы сейчас не доканывать меня по поводу того, как тебе мой имидж не нравится? - Почему – не нравится? – обиделась мама. – Мне просто хочется, чтобы ты не забывала, что у меня пять дочек, а не четыре дочки и сын. Ты посмотри на себя – пацан пацаном! И молодым людям нравятся женственные девушки… Можешь у Воронцова своего спросить, он подтвердит, что я права. Как он, кстати? - Цветет и пахнет, - огрызнулась Женя. Почему-то упоминание о Денисе сделало разговор невыносимым. Она-то надеялась отвлечься, а мать только масло в огонь подливает. Знает же, на какие рычажки нажать… С самого начала их сотрудничества с Воронцовым бросала мимолетные фразы о том, что они прекрасно смотрятся вместе. Женя привыкла… вроде. Даже научилась отшучиваться по этому поводу, и намеки родных постепенно угасли. И вот опять: наша песня хороша, начинай сначала! – Пойду, посмотрю, как там Пуговка. - Жень, ты что, обиделась? - Ничего я не обиделась, - заверила её девушка. Врать ты, Васнецова, научилась отменно. Воронцовская школа. … Полина сидела на полу, скрестив ноги по-турецки, и старательно водила карандашом по бумаге. Собранные в два хвостика волосы подчеркивали полученный летом и до сих пор не желающий сходить загар. - Что рисуем? – спросила Женя, подсаживаясь к ней. - Комету, - оранжевый грифель оставил жирный след на листе. – Только не гляди под руку, примета плохая. Я скоро уже закончу. Ты пока посмотри то, что я на конкурс нарисовала! – она махнула левой рукой в сторону кипы бумаги на столе. Женя потянулась и взяла один из рисунков. - Очень красиво… А что это? - Как - что? Раковина с жемчужиной! – ответила Пуговка. – Непохоже разве? - Нет, почему, похоже, - заюлила Женя. Хотя фиолетовое нечто с розовой блямбой посередине вызывало какие угодно, только не желаемые автором «шедевра» ассоциации. Что ж, нельзя рушить хрустальную мечту ребенка. Сделаем всему виной плохое воображение старшей сестры. - Вот и я говорю, что похоже! – обрадовалась Полина. – А Вадик из художки все никак не соглашается. Ему просто завидно, что у меня лучше получилось, правда? – та кивнула. – Вот ты понимаешь толк в искусстве, не то, что этот дебил… - Пуговка! – вытаращила глаза Женя. Из уст девятилетней девочки слышать такие слова было, мягко говоря, шоком. – Не смей так обзываться! - Но ты же своего Воронцова так называешь… - Во-первых, он не мой, - а жаль, - а во-вторых, то, что можно говорить взрослым, еще нельзя таким маленьким, как ты. - И вовсе я не маленькая! – надула губы сестренка. – Между прочим, Вадик в меня влюбился. Мне это все говорят. Он меня больше всех за косички дергает и больше, чем за всеми остальными, по коридорам гоняется. - В таком случае, мы с Воронцовым уже должны были как минимум пожениться! – Жень, все мальчики в этом возрасте такие дураки? Женя усмехнулась. Не говорить же маленькому ребенку, что некоторые особо тяжелые случаи могут длиться и до двадцати лет. И что её старшая сестра является человеком, которого угораздило втрескаться в этот особо тяжелый случай по уши. - Если твой Вадик в тебя влюблен, значит, не такой уж он и дурак, - подмигнула она Полинке. - Это точно, - улыбнулась девочка. – Тем более, дураки красивыми не бывают. А у него такие красивые кудряшки… Сегодняшние усилия, которые девушке пришлось приложить во время соревнований, не шли ни в какое сравнение с тем, как в данный момент пришлось напрячься Жене, чтобы не расхохотаться. Говорят, яблоко от яблони недалеко падает… Хотелось добавить: младшее яблоко от старшего – тоже.
Отправлено: 02.11.09 17:05. Заголовок: Глава двадцатая Женя..
Глава двадцатая Женя скомкала форму и швырнула её в рюкзак. Было немного грустно осознавать, что все закончилось. И закончилось не в их пользу. В том, что их команда в рейтинге участников междугороднего чемпионата не поднялась выше уже занятого ими ранее третьего места, Женя чувствовала и свою вину. Если бы не её состояние здоровья, если бы тренеру не пришлось на второй день соревнований заменить её Кокаревым, они бы наверняка выиграли. Смысла оставаться в Красноярске больше не было: на третий день оставались матчи между двумя командами за первое место. Билеты в Москву уже лежали у Жени в кармане. В дверь постучали. Она провернула ручку – на пороге, стряхивая с мокрого зонтика крупные дождевые капли, стоял Сергей Алексеевич. - Ты что тут делаешь? – удивилась Женя. - Женька, мы тут подумали… Впереди же еще два выходных. Может, ты останешься у нас? А в воскресение вечером уже поедешь домой, - предложил папа, перешагивая порог. Нечасто случалось, что у неё не находилось, что сказать. По пальцам сосчитать можно, сколько раз она попадала в подобные ситуации. Да и нельзя было себе позволить подобную роскошь: у ди-джея всегда должен быть подвешен язык. Но именно сейчас Женя в самом деле не знала, что ответить. С одной стороны, до безумия хотелось еще хотя бы денечек провести рядом с родными, а с другой… С другой – она скучала по Москве. Скучала по радио, по колледжу(как ни странно), по Жоре с Алиной. По тому, в кого катастрофически нельзя было влюбляться. Кто уже наверняка переехал в снятую ею же квартиру из Жениного жилья. С кем она уже никогда не столкнется, заспанная, посреди коридора по дороге на кухню… Во субботам и воскресениям занятия все равно не проводились. А разница, получать ли от Саныча нагоняй за два пропущенных дня или же за четыре, была не так уж и велика. В будни она полдня проводила в колледже, остальную часть времени – на тренировках и в студии. До понедельника маяться по квартире из угла в угол от нечего делать – тоже приятного мало… - Пап, я согласна.
Еще никогда в жизни луна не светила так ярко. Женя сквозь сжатые веки чувствовала её голубоватые отблески на своем лице. Под боком мирно сопела Пуговка. Как давно она слышала её дыхание рядом! Девушка вспомнила, как на протяжении семнадцати лет разделяла комнату с младшими сестрами. Верхняя полка, стены рядом с которой были увешаны плакатами любимых сборных, разноцветными шарфиками болельщиков, а в ногах неизменно валялся черно-белый мяч, с которым Женя иногда даже спала в обнимку. Голова на пустой наволочке (подушка почему-то всегда находилась практически отдельно от ткани сбитым комком), ноги упираются в деревянную спинку уже немного не подходящей ей по размеру постели… Теперь просторный диван в спальне бывшей бабушкиной квартире не шел ни в какое сравнение с той двухэтажной кроватью, которая, скорее всего, давно уже валялась где-то на свалке, если существовала вообще. Десять вечера… Когда в последний раз она ложилась спать в такую рань? Никогда. Пару дней назад в это время Женя отрывалась на концерте, поглощая мощные волны рок-музыки и аплодируя исполнителям. Ни о каком сне и речи быть не могло, что вы! В десять часов все только начиналось: Земфира, зажигательная песня, потом для остужения – медленная мелодия… (« - Не отпускай меня, не отпускай…») В десять вечера она еще танцевала с Денисом, пытаясь не грохнуться в обморок от щекотливости ситуации. Тогда ей было не до сна. А сейчас она легла просто от нечего делать. Чтобы поскорее закончился этот выматывающий и пустой в прямом смысле этого слова день. Сутки без Воронцова, как ни досадно было ей признавать это, действительно выкачивали из неё силы, как насос. Сутки без энергетика, дающего ей силы своим смехом и разговорами, в которых они подхватывали мысли друг друга еще до того, как эти мысли успевали сформироваться вообще. И таких суток было уже двое, а Женя УЖЕ чувствовала себя изможденной. Что ж дальше-то будет? Ничего не будет. Она ж не наркоманка, правильно? Выдержит, никуда не денется. В гостиной тихо переговаривались родители. Женя поднялась на ноги и тихонько вышла из комнаты. Шум включенного телевизора мог в один момент нарушить чуткий сон Полинки, и поэтому девушка поспешила закрыть дверь, чтобы не разбудить сестру. Если этот юный Пикассо откроет глаза, её потом до утра не уложишь. Лучше перестраховаться. Людмила Сергеевна складывала раскиданные по полу карандаши и альбомные листы. Творческий беспорядок, как называла сама Женя бардак у себя на рабочем месте, всегда чуть ли не до припадка доводил что маму, что покойную Антонину Семеновну. Видимо, в этом Пуговка тоже пошла в спортивную сестру. - Ты зачем вскочила? – спросила мама, увидев девушку. - Бессонница, - Женька села на подлокотник кресла, в котором папа смотрел выпуск новостей. Отцовская рука обняла её, и от уюта, затопившего сердце, она улыбнулась. Не будем уточнять, что за последнюю неделю слишком уж часто стала наступать эта самая бессонница и что последний раз средством от неё был всё тот же Денис. Не будем, промолчим. Маме этого знать необязательно. А то начнется: надо успокоительного попринимать, надо к врачу обратиться, надо чай с ромашкой попить… Ничего подобного. Надо просто научиться жить без Дениса Воронцова, вот и все. - От пятнадцатиминутного домашнего задания теперь мороки часа на два, - ворчала женщина, подбирая попавшийся на глаза ластик. Полина действительно умудрилась разбросать по всей комнате канцелярские принадлежности, к которым добавились еще несколько кукол, с чьих фигурок девочка срисовывала человеческие тела, и коробка, доверху наполненная фотографиями. Видимо, тему портретов в художественной школе решили еще не заканчивать. Чтобы как-то облегчить маме работу, Женя начала собирать снимки в одну горстку, а потом сунула было их к остальным… Помешали новогодние фото, сделанные лет шесть назад. Женька с нежностью рассматривала маленькую себя с ленточкой яркого «дождика», обнимающих её сестер, родителей и разноцветную ёлку. Женя вообще любила перебирать семейные альбомы в поисках интересных снимков. Когда она была чуть помладше, с антресолей регулярно доставались коробки на подобии этой и восстанавливались в памяти цепочка событий, запечатленных на различного рода фотографиях. Нужно вспомнить старые добрые времена, решила Женя и, расположив пакет между коленями, погрузилась в изучение его содержимого. По-настоящему взрослой ощущаешь себя, когда видишь, каким ребенком ты была еще совсем недавно. Женя поняла это, вглядываясь во вроде бы неизменное, но все равно разное на каждом кадре лицо. За школьной партой, с кубком в руках, в костюме медвежонка, сшитом ей бабушкой с компании соседки Жихаревой, в воротах во время одного из матчей… Стопка фотографий чуть не выпала из рук, когда Женя увидела один из снимков. Тогда еще короткие, приподнятые обручем волосы, смущенный взгляд, на губах – розоватый блеск Машиной помады. Эй, оказывается, Женя Васнецова когда-то даже косметикой пользовалась! И юбки с платьями тоже носила. Конечно, носила. Евгений Захаров, тогдашний её ухажер, требовал, чтобы она одевалась более женственно. А в тот раз, когда была сделала данная фотография (кажется, день рождения его мамы… точно даже не скажешь), особенно настаивал на тщательном подборе гардероба. Совсем другая. Женя почти не узнавала себя. Кто это создание рядом с долговязым светловолосым парнем, напряженно глядящее в объектив? Неужели она когда-то была такой… такой маленькой, такой слабой, такой не похожей на теперешнюю Женю Васнецову? Девочка на снимке еще не знает, что совсем скоро её парень уедет на учебу в Лондон, что паре Женя и Женя предстоит существовать каких-то полтора месяца. Что по прощанию они договорятся расстаться как троюродные брат и сестра, чтобы вроде и точку поставить, и сохранить крошечную надежду на восстановление отношений, когда Женя Захаров вернется в Россию. Дурочка… Какая надежда, если он с тех пор больше не давал о себе знать? Первое время присылал электронные письма, рассказывал об Англии, а потом вдруг отсканировал ей портрет своей новой подружки. Странный поступок. Если уж решил порвать с прошлым, то не ворошить это самое прошлое и не издеваться над ней, хвастаясь теперешней пассией. Не знал же, как ей больно было читать вроде бы дружественные строчки, в которых исчезала последние крохи их с Захаровым отношений. И она решила никогда больше не вспоминать о бывшем парне. Можно сказать, удалось это без особого труда: школа, спорт, тоже не лишенная приключений работа в спортивном магазине,.. и появление в её жизни радио «Активного». Новые впечатления от данной ей должности редактора новостей, неожиданная болезнь тогда еще неизвестного Жене ди-джея всего на второй день её работы и предложение Саныча попробовать себя в прямом эфире в качестве ведущей. Тогда уже не да Захарова было. Да и после этого тоже. Потому что в жизни произошел крутой поворот. Почти такой же, как показывают в кино: когда машину заносит в сторону, водитель резко крутит руль, и колеса, поднимая тучи пыли, несут автомобиль по дороге, на которую указывает какая-то табличка с белыми буквами «Тирренс-таун», «Канзас-сити» или что-то в этом роде. Её угораздило свернуть на дорогу, носящую имя Денис Воронцов. После того, как Захаров улетел в Лондон, для девушки это было трагедией. Настоящей, на всю жизнь. Нет, она не ревела, но грустно было безумно. В голове не укладывалось, почему её первая любовь должна была закончиться именно вот так. А любовь ли? Женя впервые задалась этим вопросом спустя годы. Парень был ей симпатичен, ей было с ним интересно… но на этом список аргументов заканчивался. Зато теперь, повзрослев, Женя поняла главный минус их отношений: он слишком пытался её поменять. В его компании она не могла носить, что хотела, ломала привычки и манеру одеваться (он не хотел понимать, что ей легче пятьсот кругов по стадиону пробежать в кроссовках, чем на каблуках пройти расстояние от своего дома до кафе и обратно), притворялась, что любит читать книги, половину из содержания которых попросту не понимала… Можно было продолжать до бесконечности. Это сейчас её поведение казалось глупым, а тогда Женя цеплялась за единственного, кто обратил на неё внимание, человека, боясь потерять и снова остаться одной. Страх. Как пелось в любимой песне Воронцова, «там, где страх, места нет любви». Жаль, что понять это Женя смогла только сейчас. Это был самообман, симпатия, но никак не любовь. Любовь – это другое. Это когда счастлива от того, что слышишь его голос. Когда из тебя не пытаются лепить, будто из глины, нужную кому-то фигурку, а видят и в камне, которым ты стала, твою неповторимость. Это когда вы крепко связаны, как бы далеко не находились друг от друга. Нет, Васнецова, это была не любовь. - Все в порядке? – крикнула ей вслед мама, но ответить она не могла. И по большому счету, нечего было отвечать-то. Она и сама толчком не понимала, что творит. Рюкзак лежал в углу Полининой комнаты, ровно на том же месте, где она его и оставила. Взвизгнув «молнией», Женя начала в темноте наощупь искать необходимую ей сейчас вещь. Есть! Она вновь вышла в освещенный коридор, сжимая в правой руке сувенир, полученный от Зинаиды Матвеевны. Стекло, за которым стояла фотография, треснуло, видимо, во время переезда. Левую с зажатым в ладони изображением её и Захарова, она тоже выставила перед собой. Почувствуйте разницу, называется. Два парня. Тогда и теперь. Две разные её. В прошлом – растерянная, не знающая, как себя вести, чтобы угодить Жене; можно даже сказать, потерянная с том количестве масок, которые пришлось натягивать на себя, чтобы угодить парню, его родителям, его друзьям… Даже не задумываясь над тем, почему мнение всех этих посторонних людей было ему важнее её собственного. Сейчас – уверенная, твердо стоящая на ногах, ни под кого не прогибающаяся, с горящими отчего-то глазами, смелая и не подпускающая к себе никого, втайне опасающаяся новых отношений. И влюбленная в человека, стоящего рядом с ней на фото. Вот почему во взгляде будто лампочку зажгли: она оказалась на нужной жизненной ступеньке, когда появился Денис. Именно бок о бок с Воронцовым она должна была быть, ТАМ её место. Там, в Москве, а не здесь. - Женюш, чего ты так подорвалась? – спросила Людмила Сергеевна. Там… Пусть в качестве друга, в качестве напарницы, просто знакомой, но рядом с ним. Где все родное. Где она нужна, где она – это часть механизма, в котором «стоит только одному винтику выйти из строя – и он уже не работает!» - ЖЕНЯ! Она улыбнулась уголком рта, а потом посмотрела на женщину. В глазах читалась небывалая уверенность, судя по тому, как удивилась, увидев её взгляд, та. - Куда ты собралась на ночь глядя? – спросила мама, когда она начала одеваться. Свитер и джинсы… Все готово. Самолеты на Москву летают круглосуточно, так что с билетами проблем не будет. - В аэропорт. А оттуда – в столицу Российской федерации, - Женя повернулась к ней лицом и улыбнулась краешком рта. – Домой я, мам. Загостилась.
Если есть, что сказать - милости прошу в эту темку))
Глава двадцать первая Громкий голос из динамиков вырвал её из полудремы, и Женя открыла глаза. Над головой мигал предупредительный значок, обязывающий пристегнуть ремни безопасности. По проходу, поворачиваясь к пассажирам то в одном, то в другом ряду, проходила стюардесса. При каждом наклоне юбка на стройных бедрах соблазнительно натягивалась. Женя невольно подумала, что, будь здесь Воронцов, он бы наверняка слюной бы захлебнулся от такой эффектной девицы. Мозг начал соображать более трезво, и теперь она не могла сдержать сомнений по поводу того, насколько глупым было её вчерашнее решение. У Жени Васнецовой была явная склонность к мазохизму. А как иначе объяснить стремление вернуться туда, где он снова будет вести себя привычным уже способом и обманывать её на каждом шагу? Разве Денис тебе действительно когда-нибудь врал? А то нет? Взять хотя бы тот дурацкий случай на корпоративе, когда этот дебил зажал половину её гонорара. Конечно, Женя в долгу не осталась и так отплатила напарнику, что тот остался без обещанной суммы вообще, так что они друг друга стоили. И потом – нашла, что вспомнить! Больше года прошло, а ты все забыть не можешь… Женя действительно никогда не забудет этот случай. Потому что с того дня Денис действительно поменялся. Стал более… человечней, что ли, к ней относиться. То, как он просил прощения после всего случившегося, навсегда засело у девушки в памяти. Пусть и со стороны, но она видела, что извинения парня были искренними. («-Жень, ну, ты же меня простишь?) Всегда прощала. Васнецова, вот только не надо строить из себя героиню! То, сколько раз ОН тебя вытаскивал из безвыходных, казалось бы, ситуаций, уравнивает ваши «подвиги». Так что помолчала бы! Тем более, что на подходе как раз была очередная проблема: как выбраться сухой из воды, когда Саныч начнет разборки по поводу того, где она пропадала все эти дни. А там и увольнение не за горами, у шефа разговор на этот счет короткий. Наверное, уже рвет и мечет, поминая подчиненную самыми красочными, какие только знал, словами. Интересно, как там обстановка в студии? Может, по приезду вообще нет смысла ехать на радио «Активное», а начать подыскивать себе другое место работы? Женя вытащила из кармана телефон. Вместо названия мобильного оператора на дисплее виднелись серые буквы: «flight mode». С самого начала поездки она не меняла режима. Хотелось пару деньков побыть в тишине, не слышать звонков, не читать СМС… А сейчас она боялась. Боялась снова оказаться «в сети» и одновременно безумно хотела этого. Несложно было догадаться, сколько уведомлений о пропущенных звонках она получит, стоит только войти в нормальный режим работы мобильного. Наверняка, не один десяток, сообщений с гневными репликами Саныча или вопросами от Жоры или Алины – и того больше. Только на все это Жене было, откровенно говоря, плевать с высокой колокольни. Она боялась не увидеть текста: «Вы пропустили N количество звонков от абонента: Денис». Боялась, что, как только она включит телефон в обычном режиме, станет ясно, что Воронцову до неё столько же дела, сколько до серых потрепанных воробьев, которые каждый раз копошатся на подоконнике по ту сторону окна в студии. Нет уж, лучше сдержаться. До того, как вынесется вердикт, осталось совсем немного: самолет уже шел на посадку. Женя посмотрела на билет, купленный вчера в Красноярском аэропорту. Время вылета – 09.30… Да, пришлось провести ночь на жестких сидениях в зале ожидания. Лица многих пассажиров без утайки выдавали жгучее желание вернуться домой, а не торчать здесь, и Женя не была исключением. Вспоминая горячий чай из автомата, прочитанный от корки до корки раз пятнадцать журнал и постоянное желание махнуть на все рукой и вернуться к родителям, девушка усмехнулась. Молодец, сдержалась. Садиться на шею и остаться у них еще хотя бы на несколько часов ей не хотелось. Стыдно признавать, но Женя чувствовала себя там… чужой. Не то, что раньше, не то. Все по-другому. Время посадки – 11.12. Взгляд на часы – приземление должно было случиться уже через минуту. Четыре единицы. Одиннадцать часов одиннадцать минут. Такие мгновения нужно ловить, они так редко выпадают… Очередная байка, рассказанная ей кем-то из сестер или одноклассников. Сейчас, когда детство закончилось и выросли мозги, Женя поражалась, какой чуши иногда верят дети. Ну, конечно, если в 11.11 или 22.22 загадать желание, оно НЕМПЕРЕННО сбудется, конечно… А Дед Мороз все проконтролирует. Бегущие секунды, с катастрофической скоростью меняющиеся цифры на экране мобильного. Самолет начинает трясти мелкой дрожью. Откуда-то четко доносится звук выпускающегося шоссе. Одиннадцать одиннадцать… Грустно, что теперь пропала вера в чудеса, промелькнуло в голове у Жени. Тридцать семь секунд… Если бы все это было правдой, жить было бы намного легче. Если бы все не было враньем. А ты пробовала? Нет. В восемнадцать лет перестаешь верить в сказки. Сорок одна секунда… Чего бы ты хотела? Глупый вопрос. Сорок девять… Оказаться рядом с ним. Пятьдесят две… ( - Женька …) Любимый голос. Тихий, почти интимный… Пятьдесят девять… Хочу стать счастливой. Одиннадцать двенадцать. - Уважаемые пассажиры, наш самолет успешно приземлялся в аэропорту Москвы. Экипаж благодарит вас за то, что воспользовались услугами наших авиалиний… Васнецова, когда ж ты повзрослеешь-то?
Голуби – самые тупые существа на свете. Или по крайней мере те, которые вечно группировались около здания, где располагалось радио «Активное».Мало того, что вечно гадят, где попало (Женя с обреченностью заметила, как левыми колесами скейтборд проехал прямо по птичьим испражнениям на асфальте), так еще и разгуливают прямо перед доской так, словно хотят быть задавленными. Приходилось вилять в сторону, чтобы не переехать этих напыщенных пернатых. Те только возмущенно хлопали крыльями и что-то нечленораздельно булькали ей вслед. Действительно тупые… Место, на котором обычно была припаркована «волга» Воронцова, сейчас пустовало. Странно… Уже перевалило за полдень, и Денис должен был быть на рабочем месте. Женя почувствовала, как тревожно ёкнуло сердце. И тут же взяла себя в руки. Все, что ни делается, все к лучшему. Тем легче будет появиться на работе. Или наоборот. НИКАКИХ НАОБОРОТ, ЖЕНЯ! В голове будто колокол гудел. Все-таки нужно высыпаться получше, а то скоро как лунатик будет ходить. Для эфира нужны силы, слушателям не нравится кисло проведенные передачи. И если Сан Саныч её еще не уволил, то после сегодняшнего (а Женя чувствовала, что энергичной после перелета и почти бессонной ночи быть никак не получится) шансы на это увеличатся многократно. Хватит гадать. Женя вошла внутрь. Как в тумане преодолев пространство сначала одного коридора, потом лестницы, а затем – второго, она оказалась перед дверью в студию. Возможно, последний раз в своей жизни… Жора подскочил на месте, когда увидел в проеме двери неизвестно где пропадавшую несколько суток ди-джея. Как рыба, заглатывая ртом воздух, он в немом удивлении непонимающе жестикулировал, пока девушка вешала на крючок изрядно помятую после путешествия куртку. - Меня еще никто так красноречиво не приветствовал, - усмехнулась Женя, хлопая звукорежиссера по плечу. – Привет, коллега! Или… уже нет? – Жорик покачал головой. Каштановый чуб, выглядывающий из-под синей кепки, заходил из стороны в сторону. – Ну, вот и хорошо. А где все? – она оглядела пустую студию. Две пары наушников преспокойно висели на стойке микрофона, из динамиков доносились мотивы какой-то незаурядной песенки. Женя напрягла слух… и обалдела. На радио «Активном» всегда звучали только новинки. Исключения составляли только изредка попадающие в эфир рок-группы, когда им с Воронцовым было уж совсем невмоготу выносить нашествие поп-исполнителей. Но все равно: одно дело – Шевчук или Макаревич, признанные музыканты и авторы неумирающих хитов, и совсем другое – «Одуванчики» в исполнении Маши Васнецовой. Первые полгода после своего появления песенка, записанная старшей сестрой и волей случая попавшая на волны радиостанции, набрала такую популярность, что редко можно было услышать из чьего-либо приемника какую-то другую композицию, кроме этой. Ну, оно и понятно: попса всегда сначала донельзя ездит слушателям по мозгам, а потом отмирает, как пораженная гангреной конечность. Так что же песня, о которой все уже давно благополучно забыли и которая радовала своим отсутствием около года, сейчас делала в эфире? Тем более – в одном из самых выгодных эфиров по времени своего проведения. - Жор, что за бред ты поставил? – накинулась девушка на звукорежиссера. Тот только развел руками, кивая на пустой стол, на котором обычно ведущие оставляли ему диски с песнями для передачи. – Отлично, супер просто! Воронцов что, решил вообще завалить все дело, да? Дебил… Почему нельзя все по-человечески сделать? – Женя села в кресло и откинулась на спинку. – Скажи мне, пожалуйста, - обратилась она у мужчине, - может, я чего-то не понимаю… Может, ты мне объяснишь… Я просто уже не знаю, как с ним разговаривать. Ей-богу, не знаю. Нет, понятное дело, где-то пропадать с Алиной гораздо приятнее, чем торчать в студии, - в том, что Денис сейчас проводит время в компании Чуриковой, Женя была уверенна на тысячу процентов. – Но нужно же хоть немного думать! Саныч же его прикончит! И что он потом делать будет? Опять начнется: Васнецова, помоги… Нашел, блин, Чип и Дейла. Думает, если опять скорчит жалобную рожу, я примчусь на помощь. Хрен тебе, - она уже высказывала все, что накипело, фотографии на стене, где они с напарником вели очередную вечеринку. – Хватит. Слишком хорошо устроился. Влюбленной в тебя идиотки Васнецовой больше нет, ясно? Так что, когда тебя выгонят, можешь катиться на все четыре сто… Она вдруг поняла, ЧТО только что сказала. Словесный понос, мать его так… Когда у неё будет получаться держать себя в руках и не молоть невесть что, да еще и при постороннем человеке? Прервавшись на полуслове, Женя испуганно посмотрела на Жору. Тот сидел, опешивши и глядя то на неё, то куда-то за спину девушке. Нет, только не это… Медленный поворот головы… В дверном проеме стоял незнакомый Жене парень. В бесформенной толстовке, широких штанах с болтающейся у самых колен мотней и кепке, из-под которой торчали темные пряди коротких волос. Женя готова была поклясться, что видит его впервые, но все равно во внешности пришельца проскальзывало что-то знакомое. - Ну, слава Богу! – облегченно воскликнул он… женским голосом. Широкий козырек, скрывающий лицо, приподнялся, и взгляду девушки предстало улыбающаяся физиономия Алины. Только до невозможности изменившейся Алины. Без тонны косметики, которую Женя всякий раз видела на ней. Без нарощенных ресниц, без обтягивающей одежды… Без длинных волос, в конце-концов! - Алина? – у Жени отвисла челюсть. – Но… как ты… - Женька, ты даже не представляешь себе, насколько я тебе благодарна! – широкая улыбка не сходила с лица Чуриковой. Она порывисто обняла ничего не понимающую спортсменку, а потом плюхнулась в кресло прямо напротив неё. – Наконец-то свобода! - Да ты о чем? Какая свобода? – Женя не могла в себя прийти от перемен во внешности коллеги. - Долгожданная, - подмигнула ей Алина. Она притянула к себе микрофон и, дождавшись, пока затихнуть последние нотки «Одуванчиков» и Жора выведет её в эфир, проговорила: - И вот уже к нам в студии присоединилась неподражаемая Женя Васнецова. Дадим ей отдышаться и параллельно послушаем новую композицию Виталия Бадина… - она сунула звукорежиссеру коробку с диском и сняла наушники, с улыбкой поправляя непослушные волосы. – Ты где пропадала? - Было дело… - бросила Женя. – Послушай, ты мне можешь объяснить, что вот это только что было? - Объясню – объясню, подожди минутку, - заговорчески ответила та, накручивая черный провод от наушников вокруг пальца. В следующее мгновение позади удивленный возглас Дениса. Женя обернулась. Он осунулся. Девушка никогда бы не подумала, что под глазами – карими, сейчас почему-то уставшими – может лечь глубокая тень синяков. Увидев перед собой Женю, он вздрогнул и застыл, как вкопанный. Растерянный, не отрывающий от неё взгляда. Господи, как же она соскучилась! - Алин, ты чего… - наконец, выдавил из себя парень, переводя внимание на вторую напарницу. - Значит, так, День, - радостно заявила Чурикова, закатывая широкие рукава толстовки, - или ты ей сейчас же рассказываешь всю правду, или я не знаю, что с тобой сделаю!
Отправлено: 07.11.09 17:56. Заголовок: Глава двадцать втора..
Глава двадцать вторая На мгновение повисло молчание. Женя непонимающе окидывала взглядом этих двух заговорщиков, которые сцепились в немом диалоге. Алина, будто подталкивая парня к действиям, кивнула в сторону Васнецовой. Денис же сделал страшные глаза, губы сжались… Неизвестно, сколько бы длился этот немой цирк, если бы его не нарушил внезапно вошедший в студию Сан Саныч, держащий в руках коробку со всевозможными безделушками, которые обычно рассылались вместе с курьером победителям СМС-конкурсов или прочей эфирной мишуры. - Так, лодыри, вот новая партия… Чтоб впредь не было такой катавасии, как вчера! Мне Федор Викторович уже дырку в голове сделал от того, что ему звонят возмущенные слушатели, получившие вместо обещанных кепок и дисков ручки за три копейки из дворовой лавочки! – выпалил он, опуская тяжелый ящик прямо перед Жорой. Полосатая рубашка была, как всегда, тщательно выглажена, стрелки на идеально прямых брюках ходили из стороны в сторону во время движения. Поправляя манжеты, шеф оглядел всю компанию. – Чего сидим? Я, что ли, эфир вести буду? Васнецова, Воронцов, по местам! Бегом! Женя переглянулась с напарником, тот, опустив глаза, уселся в соседнее кресло. На лице была странная смесь волнения и радости ученика, который попался на том, что не выучил заданный на дом стих, но как только вышел к доске, прозвенел звонок с урока. - Итак, всем доброго дня и хорошего настроения, потому что это самое главное в жизни! – бодрым голосом поприветствовала девушка всех поклонников радио «Активного». – И все мы – я, Женя Воронцова, и мой коллега Денис Васнецов продолжаем обсуждать тему нашей сегодняшней передачи, - она скосила глаза на лежащие рядом с микрофоном листы, на которых тонким Алининым почерком были сделаны пометки для эфира, - а именно – День всех святых или, проще говоря, Хэллоуин. - К сожалению, в нашей стране, да и в государствах ближнего зарубежья этот праздник не так популярен, как на Западе, - подхватит Воронцов, натягивая наушники. – А вот в Америке, например, этого дня ждут чуть ли не больше, чем Рождество. Конечно! Детишкам же интересно вся эта суматоха: придумать и пошить костюм, потом переодеться, а потом за то, что ходишь в этом всем по улицам и выпрашиваешь лакомства у соседей, еще и конфеты получаешь! В нем произошли неожиданные перемены. Когда Денис вел программы, он будто преображался. И сейчас тоже. Исчезло озабоченное выражение лица, он расслабился… почти. Женя не могла избавиться от назойливого ощущения, что он втайне ликует, что удалось уйти от ответа. Фиг тебе! Уж после эфира из него правду вытрясет если не сама Женя, то Алина – точно. - И поэтому вопрос для вас, дорогие радиослушатели, мы выбрали такой: случалось ли вам примерять какие-то смешные и необычные наряды и представать в каком-то оригинальном образе? Звоните по телефону 7324, за самый оригинальный ответ, как всегда, приз. Ждем, - отрапортовала девушка в микрофон написанный Чуриковой текст. - А ты, Жень, когда-то бывала в такой ситуации? Поругались или нет, но общаться в прямом эфире они были обязаны, отбросив в сторону все обиды и ссоры. - Ну,.. – протянула Женя. Вопрос застал её врасплох. Внезапно пришедшее на ум воспоминание заставило её улыбнуться. – В школе я играла в футбольной команде, где была единственной девчонкой среди кучи пацанов. И, чтобы нас не дисквалифицировали с районных соревнований, где должны были участвовать одни мальчики, мне пришлось пару дней вживаться в образ парня. - Можно подумать, тебе пришлось прямо-таки ломать свою личность, - хмыкнул Воронцов. Женя со злостью лягнула напарника по ноге. - Ну, всё, достал! Они взвились одновременно, чуть не опрокинув стойки для микрофона, и, если бы не подающий знаки о поступившем звонке Жора, драка была бы неизбежна. - К нам дозвонился первый слушатель, - сказала Женя с динамик. – Вы в эфире, говорите. - Здравствуйте! Оба с отвисшими челюстями уставились на Алину, которая, устроившись на диване, прижимала к уху трубку мобильного. Выражение лица Чуриковой стало настолько решительным, что Женя разозлилась. Мало того, что её втянули неизвестно во что, так ещё и при прямом включении хрен знает что творят! - З-здравствуйте, - слегка заикаясь, ответила она. – Расскажите, пожалуйста, о… - Да – да, - перебила её собеседница, - у меня действительно был случай, когда мне пришлось примерять на себя необычный для меня образ. – Женя подняла глаза на Воронцова. Тот сидел, как громом пораженный, закусив костяшки кулака. - Интересно… И что же Вас заставило это сделать? – нужно же поддерживать разговор, чтобы вся Москва не слушала царящую на волнах радиостанции тишину. - Не что, а кто. Дело в том, что мой давний друг Де… Данила все никак не мог сделать так, чтобы отношения с девушкой, с которой они вместе работали и в которую он был уже давно влюблен, перешли на более близкий уровень, - Алина поднялась на ноги, подошла к креслу Воронцова и похлопала его по плечу, не отнимая мобильного от головы. Тот раздраженно скинул её ладонь. – Сам сделать шаг навстречу он, конечно же, не мог. От этой девушки тоже фиг дождешься какой-то инициативы. Оба гордые до ужаса, два сапога пара. Вот в гениальную голову Данилы и пришла мысль подтолкнуть Ж… Жанну к действиям с помощью ревности. И для этого попросил меня, как единственную, кто согласился участвовать в этом дурдоме, побыть в роли девушки, к которой Жанна должна была его приревновать. И мне пришлось на протяжении долгого времени, ужасно долгого времени наряжаться в эдакую гламурную дамочку, привыкать к каблукам, натягивать парик, тратить кучу времени по утрам на макияж, выдавать из себя полную идиотку… - Какое благородство… - выдавила из себя Женя, еще не в силах переварить услышанное. - Чего только не сделаешь ради того, чтобы друг был счастлив! – усмехнулась Чурикова. – Только я это тоже не просто так делала. За это Данила меня обещал замолвить за меня словечко перед шефом у себя на работе… Он, кстати, ди-джей на одной из радиостанций. Так вот, уговор звучал так: я выступаю в роли девушки, с которой он будет флиртовать на глазах у Жанны, а он делает так, чтобы их начальник принял меня на работу. - И как… жертвы, на которые Вы пошли, стоили результата? – спросила Женя. Пальцы с такой силой вцепились в ладонь, что на коже остались красные полумесяцы от ногтей. - Если бы! Эти два придурка настолько запутались, что мое появление сделало только хуже. Дорогие радиослушатели, никогда не пытайтесь ревностью подталкивать своего любимого человека! От этого он может отдалиться еще больше, как это произошло с Женькой… в смысле, с Жанной. Она же не знала, что мы оба притворяемся, и решила, что Данила её не любит, решила отойти в сторону… - Но ведь наверняка не на пустом месте это решение возникло! – воскликнула Женя. – Можно же определить, когда человек любит кого-то, а когда – нет! - Знаете, сколько мы с Данилой «влюбленный» взгляд отрабатывали! – протянула Алина. – Чего-чего, а актерского мастерства этому парню не занимать. Он, если захочет, якобы влюбленными глазами и на пуделя смотреть будет. Она еле сдерживала рвущийся наружу смех, прыская в кулак. - Ясно, - сдавленно ответила девушка. – Но сейчас-то эта Жанна знает правду, да? - Она на пару дней уезжала куда-то, не сказав никому ни слова, Данила все это время сам не свой ходил… Пришлось приложить немало усилий, чтобы привести его в порядок и не дать скиснуть окончательно. Тут уж, сами понимаете, не до маскарада было. Я вернулась к своему привычному имиджу: у меня хип-хоповский стиль одежды. И сегодня, по закону мирового свинства, беда, грубо говоря, пришла, откуда её не ждали: Жанна вернулась. Увидела меня, так сказать, в натуральном виде. Ног лавное не это. Она наконец-то призналась, что тоже по уши влюблена в Данилу. И теперь у меня просьба (если не сказать – требование): миритесь уже! Надоело вас с кислыми рожами видеть, сохнущие друг по другу придурки! - Надеюсь, они Вас услышали, - шокировано произнесла Женя. – Песню будете заказывать? - Песню? – Алина схватила первый попавшийся под руку диск, глянула на коробку, нахмурившись и не переставая при этом улыбаться. – Я вообще-то не для этого вам звонила… Поставьте что-то на ваш вкус! – она впихнула в руки звукорежиссеру переливающуюся под лучами ламп дневного света пластинку, Жора вставил её в дисковод. Та зажужжала, в динамиках зазвучали первые звуки ударов барабанных палочек. – Надеюсь, они меня сейчас оба поняли. До свидания. - Спасибо Ал…Алёна, - с небольшим запозданием в несколько секунд среагировала Женя. – Вернемся к обсуждению этого ОЧЕНЬ забавного случая сразу после музыкальной паузы. Если не считать ритмичного мотива поставленной композиции, в студии застыла почти гробовая тишина. Воздух с какой-то тяжестью вырывался из груди, в голове, как в пчелином улье, роились миллионы мыслей, гудя на фоне образовавшегося молчания каким-то жутковатым звуком. - Это правда? – сил хватило только на эти два слова. Парень поднял глаза. Глаза, которые Женя ненавидела всей душой. Заставляющие ё чувствовать себя слабой и будто разоблаченной. Перед ней сейчас сидел тот Воронцов, который обнимал её, дрожащую со страху, в пыльной кладовке; который нес её, покалеченную, на руках; которого она отталкивала из последних сил, еле приходя в сознание от пьянящих поцелуев. ЕЁ Денис. - Время плавится в памяти Тем, что было. Я тебя, я тебя, Я тебя не забыла…. Хрипловатый голос Арбениной отдавался в голове. Не забыла. Его невозможно было забыть. Действительно невозможно. Сколько ни отталкивай, сколько не груби – он всегда возвращался к ней, и чем сильнее бросишь, тем с бОльшей силой Денис бил ей по сердцу. Бумеранг какой-то… - Жор, пошли, - Алина потянула звукорежиссера вон из студии. – Учтите: вы отсюда не выйдете, пока не поговорите, я предупредила, - сказала она, натягивая поглубже кепку, прежде чем закрыть дверь в коридор. И вместе с тем закрывая пути к отступлению. Теперь сбежать не удастся. Ни ей, ни ему. Придется отвечать. Отвечать за свои слова и поступки. Как взрослой. - Пулеметом – по звездам, Без оглядки – по детству… Детство действительно закончилось. Давно закончилось. Взросление произошло как-то внезапно, неожиданно. Как снег на голову. Ворвалось в её жизнь в тот момент, когда больше полутора лет назад в студию радио «Активного» влетел кудрявый парень в белой футболке и темной жилетке. С нахальным взглядом и самодовольной ухмылочкой. С тех пор Денис почти не изменился. И до неузнаваемости поменялся. - Ну, скажи. Он когда-то точно так же смотрел на неё. Опустив голову, немного исподлобья. Только в тот раз – с вызовом, со снисходительностью. Не то, что сейчас. - Что сказать – то? – хрипловатым голосом спросила Женя. - То, что говоришь в таких случаях. Что я дебил. - Ты дебил, - эхом повторила за ним девушка на абсолютном автомате. – Дебил. Самый дебильный дебил из всех дебилов на свете. Который придумыв самые дебильные планы. - Если бы кто-то не ходил, оскалившись на весь мир, и хоть ненадолго подпускал к себе людей, - сказал Денис, снимая наушники, и у Жени отчего-то сердце упало куда-то в желудок, - не пришлось бы ничего придумывать. - Только подойди! – угрожающе произнесла девушка, вцепившись в распечатку и выставляя её впереди себя. - Дюймы скачут в сантимы… Он приближался катастрофически быстро. Вот уже, громко топая тяжелыми кроссовками, Денис огибает стол. Вот уже рядом с её креслом, вот уже сильные руки поворачивают её к себе лицом, а потом тащат вверх, заставляя встать на ноги. - Воронцов, ты совсем чокнулся? – возмущенно закричала она. - Жень, помолчи хоть раз в жизни, - выдохнул он прямо в несопротивляющиеся губы. Женя хотела было что-то ответить, но все слова легким стоном утонули в поцелуе. Да и неважно. Главное – что он рядом. Что вызывает такое желание быть самым безбашенным существом и ничуть этого не бояться. - Прости меня, пожалуйста, - прошептал Денис, отрываясь от неё и обжигая горячим дыханием шею, в которую уткнулся носом. Женя раскрыла было рот, но внезапно возникший в горле комок перекрыл способность говорить. Она почувствовала, что вот-вот разревется. Разревется, размазывая соленые слезы по щекам. Только самое удивительное было не это: девушка четко и ясно поняла, что ей впервые в жизни наплевать на то, удастся ли сдержаться или нет. - Ура! - Женя всхлипнула и хихикнула одновременно, отчего получилось нечто вроде бульканья, когда, распахивая дверь в студию, скачущая от радости Алина захлопала в ладоши при виде помирившейся парочки. – Случилось чудо! - Воронцов со смехом махнул рукой, якобы пытаясь стукнуть бывшую сообщницу, но та с легкостью увернулась. – Ты полегче! И так мне должен, как земля колхозу! Так, понятно, - протянула она, глядя, как Денис и Женька снова прижимаются друг к другу. – Люди, вы не забывайте только, что вам еще эфир вести. Саныч в легкую может тебе, Воронцов, еще и четвертый день без зарплаты устроить. - Как – четвертый? – воскликнула Женя. - Вот так, - пожал, как ни в чем не бывало, плечами Денис. – А ты думала, тебя шеф за красивые глаза не уволил? Женя снова посмотрела ему в глаза. Глубоко-глубоко. И смолчала. Он и так все понял, без слов. - Дурак, - прошептала она с улыбкой. - И ради чего? Мы так и не стали добрей… - Наверное, история, которую мы слышали перед тем, как поставить песню, будет в числе претендентов на главный приз сегодняшней программы, - губы не слушались, расползаясь в улыбке, но Женя все-таки заставила себя освободиться из долгожданных объятий парня и вернуться к микрофону. В наушниках все еще звучал оставшийся куплет песни, и девушка знала, что за прерывание музыки Саныч может устроить такой нагоняй, что только держись. Но сейчас было совершенно все равно. Если она не поделится со слушателями переполняющим её счастьем, то просто разорвется. Лопнет, как мыльный пузырь. – Поучительный, можно сказать, рассказ. Действительно, есть миллионы способов перевести отношения, как выразилась Алина,… в смысле, Алёна, на новый уровень. И ревность – самый дурацкий из них. - Кто бы говорил! – все ещё улыбаясь, парировал в свою очередь Денис. – Значит, когда парень провоцирует девушку – это подлость, а когда девушка делает то же самое, то ничего? - Если бы парень все трезво оценил, - стукнула его легонько распечаткой по кудрявой макушке Женя, - то давно понял бы, что эта девушка ни с кем другим не заигрывает! Они просто общались, как друзья. И вообще: как аукнется, так и откликнется. Что посеешь, что и пожнешь. Принцип бумеранга. – Спасибо, Веник! Увижу – расцелую! - Если бы парень не провоцировал ревность у девушки, эта самая ревность не шарахнула бы по нему самому! Что Алина, что Жора, не стесняясь, уже откровенно хохотали, переводя взгляд то на Дениса, то на Женю, которые смотрели, не мигая, друг на друга. - А если бы девушка не строила из себя железную леди, парню бы не пришлось идти на такие крайние меры! – Воронцов нарочито нахмурился. - А если бы… А если бы… - Женя заглотала ртом воздух, подбирая слова, - А если бы парень не был таким дебилом, ей бы не пришлось никого строить из себя! - Рассуждения маленького ребенка. - Уж получше твоих, балбес… - Ненормальная… Никогда бы не подумала, что можно с такой нежностью произнести это слово… Чтобы слушатели не слышали покатывающихся со смеху коллег, Жене приходилось прикрывать микрофон рукой. Это была ЖИЗНЬ. Настоящая, полная эмоций. Кипящая, бурлящая и взрывоопасная. ЕЁ жизнь. В которой её окружали ЕЁ люди. В котором ЕЁ удовольствие, непонятное больше никому на свете, заключалось в химических процессах между ней и ЕЁ человеком. Самым родным человеком на земле. - Дебил, – впервые приходится ругаться со счастливой рожей. - Сумасшедшая. - Что с тобой связалась – да! - Мы так и не стали добрей…
Вот и все. И грустно, и радосто. Спасибо за то, что читали, что поддерживали во мне желание писать дальше и не забросить все это дело на полпути. Отдельное спасибо Тане(все будет хорошо, слышишь?). Я вас всех очень люблю. Ваша Ёжик.
НАЗВАНИЕ: Бабочки АВТОР: Ёжик БЕТА: Tanik ЖАНРЫ: fantasy, AU, action, angst ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: ЖиВ и другие РЕЙТИНГ: R РАЗМЕР: макси ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: все, соответствующие рейтингу. Возможен ООС. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ-2: АХТУНГ - бред прогрессирует... ДИСКЛЕЙМЕР: на фиг мне те права на персонажей? СТАТУС: в работе РАЗМЕЩЕНИЕ: ЗАПРЕЩАЮ выкладывать эту и другие мои работы (или цитировать их) где-либо без моего ведома ОТ АВТОРА: всем, кто меня помнит – здравствуйте. Кто не помнит – здравствуйте. Кто ждет тут розового лямура с серенадами под окнами – до свидания.
Отправлено: 09.09.10 20:43. Заголовок: Часть первая Прыг да..
[hideguest][center]Часть первая[/center] [right]Прыг да скок, туда-сюда, крыша едет — не беда; жизнь — лишь сон, а мир — фуфло. Это, братец, западло, только ты не унывай, а лучше вмажемся давай. (Стивен Кинг «Извлечение троих»)[/right]
11 октября 2011 года. Нью-Йорк Денис почувствовал, как дрогнул под ногами пол, когда выпущенные минуту назад шасси коснулись взлетной полосы. Потухли ярко светящиеся таблички «Пристегните ремни», жидкие аплодисменты пронеслись вдоль рядов кресел. Напряжение, которое охватило тело на последних минутах полета (он всегда нервничал при посадке), отступило. На его место хлынула дикая смесь эмоций: восторг, ликование и желание улыбаться во все тридцать два зуба. Денис знал, что ничего не увидит, но все равно всматривался в пыльные стекла иллюминаторов: надежда на то, что Женька с распростертыми объятиями кинется к нему прямо у трапа самолета, все еще жила в душе в противовес здравому смыслу. Черт возьми, как же он по ней соскучился! Как будто год не видел! Впрочем, если задуматься, так оно и получалось: редкие встречи, когда им даже поговорить толком не удавалось, в расчет брать не стоило. Зато теперь они все наверстают. С лихвой. Денис глубоко вздохнул, почти физически чувствуя запах светлых Женькиных волос, вымытых любимым шампунем с гвоздикой. Последние отделяющие из друг от друга секунды, как нарочно, поползли с черепашьей скоростью. - Welcome to the USA, - механически улыбнулся таможенник, возвращая проверенный загранпаспорт и подозрительно оглядывая парня с ног до головы. Денису не составило труда понять, почему: эйфория заставляла губы сами собой растягиваться в какой-то обдолбанной улыбке. Подхватив чемодан с ленты конвейера, он, наконец, вышел в зал ожидания. У самых дверей с обеих сторон на него накинулись встречающие пассажиров. В мелькающих лицах Денис судорожно искал нужное, но никак. Когда толпа выплюнула его за свои пределы, Денис еще несколько секунд, обернувшись на неё, с опешившим выражением лица смотрел на беснующихся людей. Дурдом какой-то. - Внимание, - раздался прямо за спиной нарочито гнусавый голос, - прибывшие из Москвы, просьба развернуть свою кудрявую башку и поцеловать уже задолбавшуюся вас ждать девушку. Денис повернул голову, и сердце тут же схалтурило на несколько ударов. Рядом, зажав нос для имитации голоса диктора и нарочно нахмурив брови, стояла Женя. Играющая на губах улыбка пряталась в обмотанном вокруг шеи красном шарфе. Ах, так? Он любил играть по правилам, пусть даже кем-то установленным. Пальцы легли на переносицу, прижимая ноздри и перекрывая дыхание. - Радио «Активное» приветствует своего американского коллегу…э-э-э… а как ты называешься-то? – на последних словах Денис перестал свою «трансляцию», перейдя на обычный шепот. Женя вздохнула и закатила глаза. - Я-из-Москвы-жду-дебила-FM, - сердито проворчала она, уткнувшись носом в воротник серой куртки Дениса. Инстинктивно обняв её за плечи, он усмехнулся. Здравствуй, прошлое, я скучал. - Дебил из Уфимского военкомата подойдет? – он приподнял её голову за подбородок, и Женькино дыхание защекотало щеку. - Воронцов, не отнимай у меня единственную отдушину в жизни! Дебилом тебя никто, кроме меня, не имеет права называть. Даже ты. - Учту. - Только попробуй НЕ учесть, - с улыбкой пригрозила ему Женя, непроизвольно потянувшись к его губам. Дважды уговаривать Дениса не пришлось. Он, несмотря на «почетный титул дебила», всегда все схватывал на лету. Ну, может, конечно, не совсем всегда, но… Ладно, дискуссии оставим на потом. Вспоминать о своих ма-а-аленьких недостатках для обладающего достаточно высоким самомнением Воронцова было явно не в кайф. Тем более, когда всего в сантиметре от него – гораздо более привлекательная перспектива. У неё был холодный нос. И щеки. И губы. Денис почувствовал и прикосновение замерзших и незащищенных от мороза ладошек к своему затылку, когда поцеловал её и Женя, как когда-то давно (в прошлой жизни, не раньше), обвила руками его за шею. - Васнецова, блин, - произнес он ей на ухо, с трудом прерывая поцелуй, - если сейчас, как это обычно бывает, из-за угла выскочит кто-то из твоих родственников и завопит, что ты им СРОЧНО нужна, то пусть становятся в очередь. А не то я их собственноручно придушу. - Ага, разбежался, - хихикнула Женя. – Я их первая поубиваю. …Желтое такси относительно быстро доставила их до гостиницы: конечно, по сравнению с московскими пробками тот затор, в который они попали, был просто «Формулой-1», но отвыкший и от того, и от другого Денис все равно нетерпеливо барабанил пальцами по колену. Отсчитав купюры и рассчитавшись с водителем, Денис достал из багажника чемодан. Ветер Нью-Йорка тут же запутался в сбитых кудрях каштановых волос. Одной рукой прижимая к боку сумку, а другой – обнимая Женьку за скрытую под курткой, но прекрасно осязаемую наощупь талию, парень зашагал вверх по ступенькам к входу в отель. Через две минуты в ладони звякнули ключи; через пять – приветливо звякнул прибывший к молодым людям лифт; а через семь с половиной Денис уже щелкнул открывающимся замком на двери забронированного для него номера. - Ну что, добро пожаловать в Америку! – воскликнула Женька, когда за ними захлопнулась входная дверь. – Страну неограниченных возможностей и вольной жизни! - Тебе с такими фразочками надо гидом работать, - усмехнулся он.- А я думал, ты патриот… - Иди ты, - отмахнулась Женя, скидывая с плеч верхнюю одежду. – Ерничай, сколько хочешь, а мне здесь нравится. Правда, вдали от семьи, но во всем надо видеть свои плюсы. - Жек… - ладони Дениса притянули девушку к себе. – А знаешь, твои Штаты все равно проигрывают, потому что в России родилась самая красивая девушка в мире… - Я? – сощурилась с улыбкой Женя. - Ну, я имел в виду Жанну Фриске, но в её отсутствие и ты подойдешь. В следующее мгновение он был нокаутирован броском сильных рук (подошвы кроссовок взвились к потолку, на секунду оказавшись почему-то выше головы Воронцова) на широкий матрац кровати. С хохотом распластавшись и раскинув руки, Денис приподнял голову, наблюдая за тем, как Женька падает в его распростертые (пусть даже с какой-то стороны недобровольные) объятия. - Как я давно хотела это сделать! – коварно улыбнулась она. - Жень, а я знаешь, что хотел давным-давно сделать? – Денис приподнялся на локтях. - Ну? – изогнула бровь девушка. – Давай, говори, я уже приготовилась к твоему типа юмору, так что… Поцелуй прервал эту суровую речь, и Воронцов с ноткой удовлетворенного самолюбия отметил про себя, как она прижимается к нему. И как разочарованно выдохнула, когда он отстранился от неё. - А теперь скажи, что тебе этот мой типа юмор не нравится.
Женя ушла только когда стрелки на часах показывали начало восьмого, и то только потому, что завтрашний экзамен требовал еще полистать конспект перед сном. Сам Денис почувствовал, как усталость тяжелым воском растекается по всему телу. Приняв душ и залив кипятком одну из купленных еще в России порций лапши, он развалился на диване и нажал на кнопку телевизора. Пережевывая импровизированный ужин, парень следил на протекающим на экране телевизора сюжетом боевика (пусть даже не понимая даже половины того, о чем говорят актеры). Как вдруг резко зазвучавшая где-то под боком мелодия мобильного заставила его подскочить на месте. С удивлением Денис вытащил из-под бока забытый Женькой мобильный. - Эх, Васнецова, ты все-таки не меняешься… - с нежностью в голосе произнес он. Ничего не поделаешь, придется «сделать ручкой» спокойному вечеру. Хотя – кого он обманывал? – если завтра он с утра не сможет позвонить Жене, он вообще этой ночью спать не будет. Усмехнувшись уголком рта, Денис потянулся к скомканным на стуле джинсам.
… - Ай… ту Васнецова… Ши из хиар э студентка… Языковой барьер все-таки являлся основной причиной того, что Денис не хотел ехать в Америку даже на неделю. Конечно, повод увидеться с Женькой перевешивал все, но проблема-то никуда не ушла. В этом парень убедился, когда на пальцах пытался с грехом пополам объяснить дежурному на входе общежития, к кому он пришел. Махнув рукой, отойдя в сторону и улучив момент, когда страж на входе отвлекся на что-то еще, Воронцов осторожно проскользнув в коридор. Ряды дверей тянулись вдоль стен по обе стороны от него. Денис вглядывался в цифры у глазков, отыскивая комнату, в которую поселилась Женька. Если память не подводит, сто шестнадцатый номер – как раз то, что нужно. Вот оно! Костяшки кулака постучали о деревянную поверхность двери. Сжимая в руке наконец-то переставший трезвонить мобильный, парень с улыбкой слушал приближающиеся шаги. Ручка приняла вертикальное положение… - Вор…Воронцов? Женя, оперевшись о дверной косяк, смотрела на него. Серо-зеленая радужка была поддернута легкой туманной пеленой. Денис непроизвольно втянул в себя воздух, и нюх тут же уловил специфический запах. Ему стоило больших усилий устоять на ногах. Ни для кого не секрет, что в американских общагах вовсю процветает потребление травки. Просто он никак не мог даже допустить мысли о том, что Женя пополнит ряды тех, кто имеет к этому хоть какое-то отношение.
Отправлено: 10.09.10 21:22. Заголовок: Пальцы с силой сжали..
[hideguest]Пальцы с силой сжались в кулаки. Денис резко втолкнул Женю внутрь комнаты и захлопнул дверь. Со злостью оглядывая девушку, словно не узнавая, с ног до головы, парень чувствовал, как у него самого понемногу начинает плыть земля из-под ног от одурманивающего запаха. - Ты сдурела? - А в чем дело? Денис сомневался, что до неё дойдет сейчас хотя бы половина того, что он скажет. И все же рискнуть стоило. Он встряхнул её за плечи, и тонкие Женины руки, как у марионетки, заболтались из стороны в сторону. - Что такое?! Ты вообще понимаешь, что это дурь? Даже не сигареты, а гашиш! - Hey, guys, why are you shouting? Только сейчас внимание привлекли сидящая на диване у стены компания. Три девушки, не считая Жени. Примерно столько же – пацанов. В руке каждого из них был зажат дымящийся «бычок», а сами они то и дело хохотали, как ненормальные по одним только им известным причинам. Денис снова повернулся к Женьке, пытаясь разглядеть в расширенных зрачках хоть искорку сознания. - Жень… Жека, не вырубайся, аллё! – он придержал пошатнувшееся тело. – Ты меня слышишь вообще? - Слышу я, слышу. Никто не вырубается, просто голова закружилась. – Женя немного невнятно произносила каждое слово, но взгляд все же выдавал, что ситуацию она более-менее осознает и понимает, где находится. Это немного успокоило панику, которая всколыхнулась внутри Дениса, но отнюдь не испарило. - Ты посмотри на себя, спортсменка… Когда ты только успела, мне интересно? Мы же часа три от силы не виделись! - Воронцов, а чего это ты разбушевался? Легче к жизни надо относиться, Диня, легче, - она протянула ему окурок. – На, попробуй. Хорошо стресс снимает. - Так чего мелочиться? – взорвался Денис. – Может, сразу героином начать ширяться? Тебе что, жить расхотелось? Звенящая тишина повисла между ними, нарушаемая только смехом со стороны собравшихся рядом однокашников. Женя, до этого упорно вглядывающаяся в пол, вдруг подняла глаза. От этого взгляда из-под светлой челки, практически лишенного наркотического опьянения, у парня мурашки пробежали по коже. - А ты поживи… поживи тут. В одиночестве. Год. Может, тоже расхочется, - хриплый голос с трудом срывался с немного побледневших губ. Она провела тыльной стороной ладони по лицу, словно смахивая лохмотья невидимой паутины.- Да не дрейфь, меня даже не цепануло, просто голова немного кружится. Денис почувствовал, как язык прилип к нёбу. Дар речи исчез на несколько секунд. - Давно ты этим балуешься? – сил хватило только на то, чтобы выдавить из себя только эти четыре слова. - Воронцов, чего ты прикопался? – в голосе Жени вдруг почему-то возникли нотки раздражения. – Хотел мобильный отдать? Отдавай. Все, спасибо, – она притянула, было, его голову к своей, чтобы поцеловать, но Денис отодвинулся от неё, непроизвольно скривив губы в презрительной гримасе. Затем схватил её за руку (в крепких пальцах хрустнули хрупкие кости Женькиного запястья) и буквально выволок в коридор. От висевшего в комнате дурмана парню было трудно дышать, и легкие с наслаждением вдохнули в себя нормальный воздух, избавленный от «дури». - Жень, скажи мне: зачем? И как тебе такое вообще в голову могло прийти? - Зато ве-е-есело… - снова поморщилась от одолевающего её головокружения девушка. - Что-то не похоже, чтобы ты сильно веселилась, - мрачно заметил Денис. Холодные ладони вдруг с неожиданной злостью скинули его хватку на тонкой талии. - Просто трава паршивая попалась. – Женя с вызовом посмотрела ему в глаза. – Я же сказала, что все в порядке! Ты что, своей девушке не доверяешь? Он вдруг ощутил непреодолимое желание дать ей по роже. Чтобы по бледному лицу пробежала тонкая струйка крови из разбитого носа. Нет, на Женю он никогда в жизни не поднял бы руку. На СВОЮ Женю. Которая сейчас утонула где-то в черной глубине зло уставившихся на него зрачков. Как говорится, осталась только телесная оболочка. Хотя даже от внешнего сходства мало что осталось. Вздыбленные волосы, гневный румянец на бледных впалых (в ярком свете ламп дневного освещения теперь это было особенно заметно) щеках… Перед ним стояла чужая Женя. Не та, которую он обнимал всего пару часов назад. Не его. ЧУЖАЯ Женька. И Женька ли вообще? - Девушке? – он почувствовал, как отчаяние будоражит сознание. – МОЯ девушка, Васнецова, не наркоманка. - А я и не наркоманка. От гашиша привыкания нет. Этого он и боялся. - Так все торчки говорят. - По твоей логике, я – наркоман, а ты у нас весь такой правильный? Который с торчком не встречается? - Жек… - Значит, я не твоя девушка, Воронцов.
Хлопнув дверью, Женя почти вбежала в комнату. С дивана до сих пор доносилось пьяное хихиканье Роузи и Джима. Ей бы хоть частичку этого веселья… Выкуренная всего несколько минут назад доза не давала о себе знать ничем, кроме легкой слабости. Привычной в таких случаях дымки в мозгу, заставляющей сердце биться быстрее, а сознание – кружиться в веселом вихре (из которого одна за другой исчезали все мысли о тоске по дому и Денису, об одиночестве, о желании бросить к чертовой матери этот университет и всю Америку) – не было. Была только зарождающаяся где-то внутри злость и щекочущее чувство неудовлетворения. Сердилась она из-за Воронцова, это факт. Ишь ты, умник! Самый правильный нашелся… Принципы ему с ней встречаться мешают, ты подумай! А дурой её назвать перед тем, как уйти, значит, позволяют? Женя почувствовала, как физически кипит в венах ярость. Давно такого не было. Уже больше полугода, даже начав злиться или чувствуя щемящее ощущение брошенности в другой стране, Жене достаточно было только вдохнуть сизые колечки дыма из волшебной сигареты. Почему же сейчас не действует?! - Джейн, - на плечо легла тяжелая ладонь, и Женя узнала голос Роба – главного источника, у которого всегда можно было всегда стрельнуть косяк за нормальную плату. Кроме того, он был одним из тех, с кем девушка подружилась за время учебы. Всегда мог выслушать, дать совет.. Женя вспомнила их долгие разговоры, когда были только она, Роб и дурман тлеющих в руках окурков гашиша, и улыбнулась. Правда – нужно честно признаться – через силу. - Привет. - Что, со своим поссорилась? – понимающе произнес парень. – Не переживай,… - он произнес несколько доселе непонятных Женьке слов на английском, а затем протянул несколько новеньких самокруток. – На, расслабься. - Да пробовала уже, - отмахнулась она. – Не вставляет. - Так может, чего-то, что точно настроение поднимет? – Роб запустил руку в карман, и уже через секунду на раскрытой ладони перед Женей лежали пакетики с белой, словно сахарной, пудрой. Она произнесла категорическое «нет» раз десять, наверное. Каждое – все громче и громче, пока голос не сорвался на крик. И не только от того, что не хотела пробовать кокс. Просто хотелось плакать. А слезы для Васнецовой были чем-то немыслимым. Даже когда сдавали нервы, как сейчас. Когда навалилось все сразу; когда с той стороны, откуда никак не ожидаешь засады, получаешь подножку. Денисово «МОЯ девушка - не наркоманка» до сих пор звучало в ушах. «Значит, я не твоя девушка…» И все мысли разом заполнила какая-то яростная гордость. За себя, за то, что ответила. Не было обиды, как минуту назад, не было одиночества… А когда перед ней Роб с легким шипением высыпал на стеклянный столик из пакетика дорожку кокса – не было даже угрызений совести.
Черная тень мелькнула в переулке, мгновенно растворившись в быстро расползающейся темноте. Денис нащупал горло: вроде цел. Правда, в том месте, где пару минут назад приложилось холодное лезвие ножа (его обладатель что-то угрожающе прорычал по-английски; Воронцов не смог понять ни слова, но требовал он явно не закурить), шея до сих пор была покрыта полоской гусиной кожи. От удара под дых, полученного в результате отчаянной попытки вырваться, в глазах все еще кружили черные мушки, смешиваясь с мраком ночного переулка. С досадой ладонь прошлась по опустевшему карману джинсов. Бумажник исчез, благополучно перекочевав в руки грабителя. Кожаный, не из дешевых (он долго удивлялся, откуда у Жени деньги на такой подарок на его двадцать первый день рождения). Теперь все, пишите письма. И заодно всем деньгам, телефонным карточкам, которые он купил для звонков из США за границу по совету Веника, и кредитке. Сейчас Денис клял себя, на чем свет стоит, за решение перевести отложенную на недельную поездку в Штаты сумму на счет в банк. Жертва телевизора! Наслушался россказней о том, как шмонают на таможне чемоданы и пропадают без следа спрятанные в вещах деньги… А вероятность того, что его ограбят в первом же темном проходе по возвращению домой по плохо освещенной нью-йоркской улице, Денис, конечно же, не учел. Дебил. Женя ничуть не ошибалась, когда называла его так. Женька… При воспоминании о ней сердце сжали пальцы отчаяния. Никогда в жизни Денис настолько остро не чувствовал собственное бессилие. Он НИЧЕГО не мог сделать. Женя его не слышала. Может быть, и он тоже… Но одно, самое важное, он расслышал очень хорошо. «Значит, я не твоя девушка, Воронцов…» Пропало тепло в голосе. Пропало то хрупкое, что существовало между ними, что они так долго вынашивали во взглядах, жестах, поступках и словах. Пропало будущее. А значит, пропал и смысл находиться здесь. Это стало понятно еще в ту минуту, когда Денис практически летел по широкой лестнице общежития вниз, со злости закусывая губы и молотя по стенам с такой силой, что его наверняка замели бы в участок, если бы сумели поймать. Когда пришло твердое решение тут же, не возвращаясь в гостиницу, ехать в аэропорт за билетами в Москву. И вот теперь – пожалуйста! Получите – распишитесь. Для полноты картины, описывающей в самых ярких красках всю прелесть американской жизни, как раз не хватало финального штриха. И этот «пробел» с удовольствием заполнил охотник за чужими портмоне. У него не было ни копейки. Парень сполз вниз по стене, позвоночником чувствуя холодную кирпичную поверхность. Запустив пальцы в волосы, Денис с силой сжал жесткие пряди и прикрыл глаза. Хуже быть все равно уже не могло. Сквозь полуопущенные веки он рассматривал неровную текстуру асфальта, казавшуюся синей от растекающихся по городу сумерек. А потом вдруг ставшей красной. Затем снова – синей… Только на четвертый приступ удивления (что за бред, в самом деле?) до него дошло, что можно, вообще-то, и поднять голову. Прямо над ним висела ярко освещенная и мигающая каждые три секунды вывеска какой-то забегаловки. Денис поднялся на ноги и потянул на себя тяжелую железную дверь. Внутри было накурено, со всех сторон несло пивом. Стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание окружающих, он вдоль задней стены зала направился к желтеющему в полутьме типичного для таких мест освещения проему двери уборной. Грязный умывальник светлым пятном выделялся на фоне темной плитки. У самого слива желтели пятна, о происхождении которых Денис даже задумываться не хотел. Поддев костяшкой мизинца ржавый переключатель крана, он включил воду. Струя холодной воды ударила по подставленным ладоням. Денис поднес пригоршню к лицу – выплеснувшиеся капли пробежали по носу, щекам и подбородку, - затем еще одну. И еще. Налипшая за день пыль мерзким слоем ощущалась на коже. Он посмотрел на свое отражение в заляпанном и разбитом в правом верхнем углу зеркале. Мокрый, взъерошенный… Самый настоящий бомж. - Без денег, без семьи, - по складам медленно проговорил парень, глядя себе в глаза и не препятствуя катящимся по лбу и теряющимся у век каплям. - Поздравляю, Дэн, вляпался. - Эй, парень, проблемы? Высокий мужчина в темно-синей рубашке, сложив на груди руки, наблюдал за ним. В голосе проскакивал едва уловимый акцент. Денис напрягся. - Да нет, все в норме. - Вижу я, в какой ты норме, - усмехнулся тот, подходя к раковине, и сполоснул руки, наблюдая за Воронцовым через зеркало. – Сам только что сказал, что в полной заднице. - А Вы что, подслушивали? – нахмурился Денис. - Даже не собирался, - пожал плечами незнакомец. – Просто оказался в нужное для тебя время в нужном месте. - Нужное мне время? – непонимающе уставился на него парень. Тонкие губы, над которыми тонкой ниточкой росли усы, изогнулись в улыбке человека, который полностью держит ситуацию под контролем. - Как тебя… Дэн? – тот сдавленно кивнул. Мужчина протянул кисть для рукопожатия. – Томас. Так вот, Дэн, - взгляд исподлобья, казалось, видел Воронцова насквозь, - работа нужна?
19 апреля 2017 года Москва. - С годовщиной. Она улыбалась. Открыто, светло, чуть склонив голову. От этого возникший в грудной клетке камень, назло всем законам физики, подкатил снизу вверх, к горлу, сковывая болезненным спазмом легкие. Словно клапаном перекрыли воздух. Он почти физически чувствовал, как внезапная засуха крадется по деснам, вдоль языка и, наконец, достигает гортани своими колючими пальцами. Раз – рюмка со звоном опустилась на деревянную поверхность стола. По стеклянным бокам к донышку стекали одинокие капли оставшейся водки, которой еще мгновение назад был наполнен весь сосуд. Он зажмурился и сделал глубокий вдох носом; воздух с даже немного забавным свистом пронесся по носоглотке. Её глаз почти не было видно – слишком темно было в комнате. Свет практически не проникал через плотно задернутые шторы, и от этого создавалось впечатление, что здесь круглые сутки царит ночь. Даже несмотря на то, что он на девяносто процентов был уверен, что слышал совсем недавно, как за соседней стенкой билась в истерике кукушка, а диктор по телевизору, который глуховатая соседка иногда включала на полную громкость, сообщал о том, что в Москве десять утра. Хотя… какое это сейчас имело значение? Для неё – имело. Она всегда ругала его за то, что, увлекшись работой, он устраивает из квартиры какую-то пещеру с одиноко висевшей над столом тусклой лампочкой. Забывая при этом, что Лика боится темноты. Стук в дверь отскочил от глазка и, покатившись по комнате, затерялся где-то в самом дальнем углу. Никого нет дома. Пусть уходят, кто бы там ни был. Снова постучали. А потом до ушей донесся звук проворачивающейся в незапертой защелке «собачки». - Привет… Я тебе тут принесла,.. Утром приготовила, потом разогреешь, если проголодаешься, - женский голос непривычным контрастом лег на нависшую в комнате тишину, а вместе с этим – и шуршание разворачиваемого полиэтиленового кулька. Он даже не повернулся. И так все знал наизусть. Не было ничего нового. И сил тоже не было. А желания – тем более. Ни для чего вообще. - А что это за запах?.. Так, этого еще не хватало! – по резко появившимся волевым ноткам в высоком голосе он понял, что на глаза гостье попалась бутылка из-под спиртного. В тот же миг кисть (на коже которой уже начали появляться еле заметные морщинки, но прежняя изящность от запястья до кончиков аккуратных ногтей сохранилась до сих пор) схватила стеклянное горлышко. Он услышал, как спустя две секунды бутылка звякнула о дно мусорного ведра. Быстрые шаги снова вернулись в комнату, где сидел он. - Чтобы я больше этого не видела, слышишь? – пальцы сжали его плечи, встряхивая мужское тело, а ярко-голубые глаза с укором, гневом и заботой посмотрели на него в упор. - Сегодня у нас семь лет. - Ты о чем?... Ах, да, точно… И ты из-за этого… Слушай, ну, не стоит же ТАК избавляться от проблемы. Этим ты ничего не решишь. Я вообще не помню, когда ты пил в последний раз. - Пил – это громко сказано, - он усмехнулся. Горько и жестко. – Одна рюмка. - Все равно не вздумай этого делать снова. Пойми, это обман. Даже если у тебя возникает ощущение, что от этого становится легче… - Мне не становится легче, Маш. Она присела перед ним на корточки, взяла его руку в свою. Другой потянулась к фотографии, к которой до сих пор был припаян его взгляд. - Ты сегодня хоть спал? – Замотал головой. – Совсем себя в могилу свести хочешь со своими проектами? – Кивнул. – Дурак. – Опять кивок. – Веник, ну перестань вести себя, как живой мертвец, в самом деле! – слезы отчаяния звенели в каждом слове. – Ты думаешь, если будешь тут себя заживо хоронить, ты их, - ноготь, покрытый нежно-розовым, почти телесного цвета лаком постучал по стеклянной заслонке фоторамки, - вернешь?! Нет! Ни Дашу, ни Лику. Зачем ты себя мучаешь? И меня тоже? Как ты считаешь, мне сильно большую радость доставляет каждый день приезжать сюда, тащить торбы с продуктами, к которым ты даже не прикасаешься, и умолять тебя съесть хоть что-то? Мне, между прочим, тоже тяжело. Не меньше, чем тебе… Да кому я это все рассказываю! Маша поднялась на ноги, швырнула заключенный в пластиковую окантовку снимок на давно уже не убирающийся диван со скомканными «сугробами» простыни и одеяла, и стремительно вышла из комнаты. Прислушайся он лучше – наверняка уловил бы сдавленные всхлипы в кухне. Давящая пустота снова заполнила черепную коробку. Положенных здесь по сценарию мук совести или переживаний по поводу неудачно сложившейся беседы не последовало. Он просто на полном автомате встал, прошел к постели и взял в руки фотографию. В которой нуждался сейчас, как наркоман в дозе. Две пары практически одинаковых глаз. Только одни – немного более раскосые, более зрелые, чуть прикрытые от широкой улыбки, которая заставляет непроизвольно щуриться; другие же наоборот – широко распахнутые, густые ресницы невероятной для такого возраста длины притаились на веках. Зеленая радужка сияет от переполняющего душу любопытства и озорства. Темные локоны тоже почти не отличить друг от друга (только длина не совпадает – длинные ровные и короткие, забавно вьющиеся). Лишь в том месте, где Лика прижимается к Даше лбом, отчего темно-каштанового цвета пряди сливаются друг с другом, хорошо присмотревшись, можно понять, где чьи волосы. Он провел кончиком пальца по любимому лицу. По лбу, вдоль скул и по подбородку – к шее. Как раньше. С той лишь разницей, что от всего этого шел холод (стекло вообще материал не из теплых). Могильный холод. Гул в голове усилился. Веник коснулся ноющих висков и сделал несколько круговых движений, имитируя массаж. Бесполезно. Оно и понятно. Он даже слегка удивился, что головная боль дала о себе знать только сейчас: бессонница, переизбыток кофе в организме и круглосуточное жужжание подзаряжающегося у дальней стены аккумулятора в течение последних недель. Парень посмотрел в теряющийся в полумраке угол. Ничего. Никаких изменений. Пора привыкнуть. Что ж, будем ждать. Тем более, что Веник пока даже предположить не мог, что сам будет делать, когда ожидание, в котором заключался смысл его жизни в последнее время, закончится.
Сообщение: 402
Настроение: — Ребята, а вы здесь все — молодцы...(с)
Зарегистрирован: 20.09.09
Репутация:
24
Награды:
Отправлено: 18.09.10 18:44. Заголовок: 20 апреля 2017 года...
[hideguest]20 апреля 2017 года. Москва Денис первым скинул с себя охватившее все его тело оцепенение. Быстро вскочив на ноги, он быстрым взглядом прошелся по помещению, в котором они оказались по воле этого ненормального. Судя по всему, незнакомец затащил их в какую-то подсобку, потому что вокруг был интерьер явно не банкетного зала: заваленный бумагами стол, трубки свернутого и валяющегося по всей комнате ватмана (в тусклом свете луны Денис с трудом разглядел тонки линии то ли карандаша, то ли ручки на одном из них), многочисленные висящие на стенах полки с книгами… Если это и было помещением для застолья, то явно предназначалось оно для тематической вечеринки какого-нибудь ботаника. Всех веникоподобных, видимо, тянет в подобную обстановку. И один из них сейчас сидел на полу, запустив пальцы в мокрые волосы, и, раскачиваясь взад-вперед, что-то бормотал себе под нос. Точнее, тихо выл. Что тут вообще происходит? Воронцов терпеть не мог, когда он не в состоянии был управлять ситуацией, и поэтому раздражение, вызванное поведением этого странного парня, начало набирать обороты. - Попался! – Денис схватил незнакомца за грудки (под пальцами затрещала мокрая ткань рубашки) и поднял его на ноги. Вялые конечности в черных туфлях кое-как встали на пол. – Ну что, еще побегаем или уже хватит? Где-то за спиной щелкнул выключатель, и комнату залил ярко-желтый свет вспыхнувшей под потолком лампочки. «Молодец, Женька, сориентировалась», - мелькнуло в мозгу. Денис даже улыбнулся бы от гордости за эту девчонку, но в другой ситуации. Сейчас нужно было полностью сосредоточиться на этом чудаке, который повис у него в руках, как вареный овощ. - Дурак, дурак… - Чего? – Ему, наконец, удалось разобрать повторяемые незнакомцем раз за разом слова. Злость кровью прилила к щекам. Никто не смеет обзывать Дениса Воронцова дураком! Дебилом – да, но никак не дураком. Он с силой тряхнул парня, отчего голова того замоталась во все стороны и капли с мокрых кудрявых (точно родственник Веника!) волос брызнули прямо в лицо Денису. – Ты что сказал?! - Воронцов, - приблизилась к ним Женя, - если у него голова оторвется, он нам точно ничего объяснить будет не в состоянии. Хотя, - она, нахмурившись, посмотрела в глаза ненормального гостя с устрашающим выражением лица, - даже если будет не в состоянии – заставим! - Поверь мне, - обратился к незнакомцу Денис, кивая в сторону девушки, - она может. Так что выкладывай все по-хорошему, и обойдемся без членовредительства. А будешь молчать, - он с елейной улыбочкой, не сулившей ничего хорошего, еще сильнее сжал кулаки, - так у нас на крайний случай в соседнем зале есть замечательная сыворотка правды. Полежайкин называется. Позвать? Парень, наконец, поднял голову и вдруг оттолкнул Воронцова от себя. Потом потер переносицу, приподняв тонкую оправу очков, и снова перевел взгляд на ошеломленную таким внезапным проявлением характера парочку. - Зовите, - выпалил он, взъерошив кудри на лбу. – Зовите, чего там! На лбу Жени резко прочертилась глубокая морщина от сдвинутых на переносице бровей. Похлопав Дениса по плечу и прошептав напарнику «следи за ним, я сейчас», она решительным шагом направилась к дверному проему, через который все трое попали сюда, и попыталась нашарить ладонью дверную ручку. Когда поиски не увенчались успехом, девушка, выставив плечо вперед, попыталась толкнуть дверь наружу. Потом снова и снова. Каждый удар о металлическую поверхность отзывался гулкими ударами по всей комнате. - Намертво, - выдохнула Женя, сдувая со лба выбившуюся из-под банданы прядь и ошарашено глядя на застывших в немом ожидании парней. Вернее, застыл Денис, а второй зачем-то судорожно начал копаться в ворохе бумажных листов. - Что, вообще никак? – Воронцов тоже уже начал паниковать. В два шага миновав расстояние до «двери», парень тоже несколько раз постучал по железному корпусу. Уже скоро они в четыре руки колотили вставшую им на пути обратно преграду, тщетно пытаясь сдвинуть хоть на миллиметр застрявшую в невидных с этой стороны (наверняка спрятанных в короб проема) петлях дверь. После очередного толчка, который уже привычно не привел к положительному результату, Женя со злостью пнула неподдающееся металлическое препятствие. - Перестаньте! Вы мне там все микросхемы собьете! – выкрикнул, на секунду оборачиваясь в их сторону, незнакомец. В ушах зашкаливал пульс от возмущения и неясности ситуации. Гневно сверкнув глазами, Женя подлетела к подавшему голос виновнику их теперешнего положения, и Денису удалось перехватить её занесенную для удара пятерню за миг до того, как та опустилась бы на голову будущей жертвы Васнецовой. - Если хочешь, чтобы остались целыми все микросхемы у тебя в башке, лучше рассказывай, что тут происходит, - процедила сквозь зубы девушка. Тот протер очки. Что у Жени, что у Дениса возникло четкое ощущение, что движения его были до боли знакомыми. Да и в лице начали угадываться черты, до ужаса напоминающие ребятам новоявленного жениха, который сейчас по идее должен был вместе с Дашкой выслушивать очередной тост с пожеланиями счастья. Но с другой стороны, этот ненормальный наверняка был его родственником, а родственники, по идее, обычно обладают похожей манерой поведения. - Парень, не испытывай судьбу, - посоветовал Воронцов. – Ты еще не знаком с её болевым захватом, но еще чуть-чуть – и познакомишься… - Да знаком, знаком, - устало посмотрел на них незнакомец. – Ты мне сам про него рассказывал не один раз. Женя несколько секунд непонимающе сверлила его взглядом, а затем медленно повернула голову в сторону напарника. Рот скривился в улыбке, которая больше походила на оскал. В глазах ясно читалось намерение стереть парня в порошок, и, судя по тому, как потемнели серо-зеленые радужки, еще немного – и Женя смогла бы сделать это одним только взглядом. - Воронцов, - нарочито спокойным голосом произнесла она, - я, конечно, знала, что ты трепло, но не до такой степени, чтобы рассказывать о том, как тебя побила девчонка, первому встречному. - Да не рассказывал я ничего! – начал защищаться Денис. – Делать мне нечего, что ли? Слышь, ты, думай, что говоришь! – накинулся он на парня. – Я тебя только десять минут назад впервые увидел. Когда это я успел бы сообщить тебе о таком позорном факте моей биографии, насчет которого я вообще никому не распространяюсь? - Денис, не смеши, - усмехнулся тот, - помимо меня об этом знают еще как минимум двое… - Чего? – вздыбился Воронцов. – Ты кому уже растрепала? – возмущенно накричал он на Женю. - Никому она не растрепала, - странный молодой человек вовремя встал между ними, разнимая ребят и держась на расстоянии вытянутой руки от них обоих, потому что спортсменка уже готова была поколотить парня в военной форме. Потом он снова обратился к Денису. – Это собственными глазами видели мы с Машей и Галиной Сергеевной. - Где? Когда? – челюсть отвисла как у Воронцова, так и у Женьки. - В гостиной у Антонины Семеновны, летом две тысячи девятого года. - А каким образом ты там оказался, хотела бы я знать? – нахмурилась Женя. – Воронцов, Веник тем летом что, в бабушкиной квартире всю свою родню поселил? Веселенькие подробности спустя столько лет раскрываются… Денис покачал головой. - Никого он не селил, слава Богу. Двух Васильевых с их страстью к чистоплотности я бы не вынес. Веник и в одиночку постоянно капал мне на мозги о том, что у меня бардак... - И правильно капал, - кивнул незнакомец. – Потому что я тогда уже утомился каждый день подбирать за тобой твой хлам. - Так, стоп! – заорала Женя, не обращая внимания на то, что царит глубокая ночь и за окном еще даже не рассвело. – Заткнулись оба, а то у меня сейчас крышу сорвет! Воронцов, сел сюда, - она властным жестом указала на стоящий рядом с Денисом офисный стул на колесиках, и парень на удивление послушно опустился на указанное ему место. То ли от опаски перед рассерженной девушкой, от которой можно было и отхватить по полной, то ли от собственного желания разобраться в том бардаке, в который они с Женей оказались втянутыми. - Ты, - прикрикнула Женька на второго молодого человека, - сюда! – Тот, не возражая, сел на матрац дивана. – А теперь выкладывай: как тебя зовут, что произошло и почему мы не можем выбраться отсюда. - Ничего себе, сколько вопросов… - хмыкнул незнакомец. – С какого начать? - С самого первого, - прорычала уже теряющая терпение Женя, складывая руки на груди.- Кто ты такой? Парень помедлил несколько секунд, потом сделал глубокий вдох и, включив стоящую на прикроватной тумбочке лампу, направил её желтоватый свет себе на лицо. - Вы что, меня не узнаете? – немного охрипшим голосом, в котором проскальзывали нотки, выдающие его непомерную усталость, спросил он. В ответ на недоумевающие взгляды остальных, молодой человек закатил глаза, - Рассуждаем логически, - как можно спокойнее произнес он. – Вы меня встретили на Дашкиной свадьбе. Сергей Алексеевич принял меня за своего зятя. Я знаю вас обоих, знаю Женькиных сестер, родителей и бабушку, и вообще мне о вас обоих известно больше, чем кому-либо другому. Значит, я – это… - он выдержал многозначительную паузу и, не получив никакой реакции ни от Воронцова, ни от Жени, снова вздохнул. – Денис, держи её покрепче, пожалуйста. Совершенно автоматически тот подъехал на широком кресле к настороженной Женьке и усадил её себе на колени, скрепив ладони у неё на животе. Шикнув в ответ на её возмущенные возгласы и попытки высвободиться, Денису все-таки удалось восстановить тишину, которая требовалась в данной ситуации. Все его внимание было устремлено на парня в очках, и поэтому он (Женя подавила облегченный вздох) не заметил румянца, который от неожиданности залил её щеки. - Я надеялся, что вы раньше поймете, что к чему, - от пристального взгляда оба бывших ди-джея почувствовали, как по спине бежит дрожь, - В общем, дверь, которую вы пытались выбить, - на самом деле проход во времени. Он появился из-за моего изобретения, на который я потратил несколько лет своей жизни. Короче говоря, вы с помощью машины времени проскочили на семь лет вперед. Сейчас две тысячи семнадцатый год, и я – это… - Веник, - одними губами прошептал Денис. Со щелчком в растрепанную картинку всей ситуации все детали встали на свои места. И тут же обрушившаяся на их головы правда холодным потом прошибла тела обоих. Тишина повисла в комнате, звенящим молчанием срываясь с губ Жени и Дениса и застывая под потолком. Теперь сходство, которое так резало глаза, было на сто процентов обоснованным. - Офигеть, - Женя перевела опешивший взгляд на ранее светившийся дверной проем в механизме. – Такое ощущение, что я напилась шампанского и теперь, мирно дремля лицом в салате, вижу сон. Ущипните меня… ВОРОНЦОВ, ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ! – прикрикнула она на выполнившего, было, её просьбу парня. Тот пожал плечами: мол, сама определись, чего хочешь. Потом Женька снова повернулась к повзрослевшему Венику. Нет, не Венику - Вениамину. Похудевшему, осунувшемуся, с тенью глубоких синяков под давно требовавшими выспаться глазами, с серой пленкой щетины на впалых до невозможности щеках. Когда-то аккуратно подстриженные волнистые волосы теперь отросли чуть ли не до плеч и неухоженными, сбитыми прядями падали ему на лицо. Сейчас Женя с трудом верила, что ему всего лишь двадцать семь – муж Даши выглядел как минимум на десять лет старше. Она, конечно, подозревала, что жизнь с сестрой – не сахар, но не настолько же! – Слушай,… у меня к тебе два вопроса. Первый: тебя что, опять электричеством шибануло, что в твою голову пришла мысль изобрести такое? И второй: можешь дать мне воды? В горле пересохло. ...Уже третья чашка чая все равно не спасала завернутую в плед Женю от нервного озноба, который прошивал её тело каждый раз, когда она осознавала, где именно находится. Нервно грызя каким-то чудом завалявшееся печенье, она следила за тем, как Веник и Денис развешивают на крохотном балкончике насквозь промокшую одежду. Перспектива просидеть всю ночь (до рассвета еще оставалось как минимум четыре часа) во влажной одежде, да еще и в отнюдь не теплую апрельскую погоду грозила как минимум простудой, совершенно не привлекала спортсменку. - Тут сейчас все остынет, пока вы возитесь! – крикнула она парням. Голый по пояс Вениамин первым вышел обратно в кухню, на ходу натягивая поверх трусов вытащенные неизвестно из каких закромов шорты. - Ты не против, если я так… - Веник, - посмотрела на него Женя, - пацаны от башки до ремня джинсов абсолютно одинаковые, так что я тут не увидела ничего нового, расслабься. Воронцов, где ты там застрял? – обратилась она к напарнику, который до сих пор не появлялся. Балконная дверь приоткрылась, и оттуда высунулась кудрявая голова Дениса. - Ты точно уверен, что ничего нет? – нервно уточнил он у Веника. Тот пожал плечами. – Как это так, скажите мне кто-нибудь? Чтоб у парня никаких джинсов даже не завалялось! Куда жена твоя смотрит? - возмущенно жестикулируя, он, наконец, вышел к остальным. В тот же миг Женька прыснула в чашку: бесполезный до полной просушки после сражения с ливнем камуфляж, а вместе с ним – и защитного цвета майка сейчас мирно висели на растянутых под балконным потолком веревках. Не оставляя парню никаких вариантов, кроме как явиться за стол в одних клетчатых «боксерах». Хмуря густые брови, Денис плюхнулся на табурет рядом с Женей. - Ой-ой-ой, обхохочешься, - передразнил он покатывающуюся со смеху девушку. – Я б на тебя посмотрел, если бы тут этого одеяла не оказалось, - он кивнул в сторону пледа, в который она замотала все туловище от груди до поясницы. – Скажи спасибо, что настоящие мужчины всегда делают поблажки слабому полу… Ай! Васнецова, чтоб тебя… - простонал Денис, потому что меткий Женькин локоть попал ему точно по назначению – между ребер. - Помолчал бы лучше про то, кто тут слабый пол, - хмыкнула девушка. – Не переживай, Воронцов, - она окинула оценивающим взглядом его фигуру. - Ты, конечно, для дефиле какой-нибудь мужской коллекции от «Dolce&Gabana» не подходишь, но вот на показе «семейников» «Уфимские дебилы» тебе равных не будет! - Видишь, что мне из-за тебя терпеть приходится, - убийственно глянул Денис на повзрослевшего друга. – Неужели дела российской науки настолько плохи, что ты не можешь себе на еще одни брюки разориться? Вы с Дашей хоть sms бы скинули, я б вам отстегнул с барского плеча рублей пятьсот. Мне для друга ничего не жалко, лишь бы он не остался в одних трусах в прямом и переносном смысле. Не то, что ты… - Если ты сейчас не замолчишь, - тихо проговорила ему на ухо Женя с угрожающим видом, - я ж могу и кляпом воспользоваться… - она потянулась к стоящей в углу сумки с продуктами, откуда сияли зелеными боками яблоки. - Я тут кто вообще? – Воронцова несло на всех парах. – Мало того, что принудительно закидывают черт знает куда, а потом оставляют голого и босого… - Не такого уж и босого, - усмехнувшись, Женя посмотрела на обтягивающие его сильные лодыжки носки. - Не важно! Так мне, оказывается, еще и возмущаться нельзя! Беспредел, а не будущее!.. Предатель, хорош ржать! – с укором заявил он, заметив, что Веник уже тоже практически не сдерживает смешков. - Скоро, кстати, ты нас возвращать собираешься? - На зарядку батареи для межпространственного и межвременного прохода нужно огромное количество электроэнергии. Для этого необходимо найти мощный генератор, а то простые двухсотваттный источники питания у меня в квартире не гарантируют быстрого результата… - Веник, я тебе сейчас врежу, - хмуро произнес Денис. - Вы тут как минимум на три недели. Не волнуйтесь, - поспешил успокоить он ребят, завидев их, мягко говоря, изумленные лица, - после этого я вас доставлю назад, минута в минуту, и никто вашего отсутствия даже и не заметит. - То есть, у меня на двадцать с лишним дней будет нелегальный увал, а мне за это прапорщик даже наряд не влепит? Класс! – просиял осчастливленный новостью Воронцов, и тут же получил подзатыльник от Жени. - Не расслабляйся, - губы девушки скривились в улыбке, не сулящей ничего хорошего. – Я похуже прапорщика буду, - последнее слово смазалось из-за одолевшего её зевка. Утомление, вызванное ажиотажем вокруг свадьбы, потом многочасовой прогулкой с молодоженами, которым устроили фотосессию, рестораном, и в завершении - стрессом из-за такого вот поворота событий, теперь навалилось без предупреждения. Глаза закрывались, не слушались конечности… - Так, пацаны, не знаю, как вы, а я спать хочу. Веник, у тебя есть, где прилечь на пару часов? Тот поднялся на ноги и направился в коридор.
Он сам все это затеял. Теперь нужно расхлебывать то, что натворил. Рука потянулась к металлической ручке. Дверь, которую он уже давно не открывал, распахнулась. В нос ударил немного спертый воздух с запахом какого-то средства для протирки поверхностей. Тень улыбки промелькнула на лице: с Машей спорить было совершенно бесполезно. Она все равно упрямо убирала всю квартиру хотя бы раз в неделю, чтобы, как выразилась сама девушка, не дать ему задохнуться в этой пыли. Он бы задохнулся. С радостью. Но – увы… В их спальне он не был уже несколько месяцев. Просто не мог себя пересилить. Да и все время проводил в кабинете, практически без сна (редкий сон он проводил там же, на диване). Веник пытался не наталкиваться взглядом на накрытую простыней детскую кроватку в углу, которая, как какой-то призрак, темнела в полумраке. - Может, свет включить? – послышался за спиной голос Жени. - Тут лампочка перегорела. Врешь! Вру. Но так нужно. Они тогда накинутся с расспросами, а я не готов. Лучше утром. Женя прошла вглубь комнаты и, стянув одеяло с постели, моментально скрутила его в огромный валик, который расположился посередине кровати, разделяя матрац на две половины. - Вот так. Чтобы наверняка, - показала она язык закатившему глаза от её «предосторожности» Воронцову. Потом снова посмотрела на Веника. – А где вы с Дашей спать будете? И вообще, где Даша, кстати? Этого он и боялся. - Ребят, давайте со всеми вопросами - завтра, - он устало протер глаза. – Вернее, уже сегодня, но позже. – Вы что, развелись? – ахнула девушка. - Нет. Даша все еще моя жена. Женька, я же сказал: я вам потом все объясню. Спокойной ночи. Когда за ним закрылась дверь, Веник вернулся в кабинет и устало лег в растрепанную беспокойным сном постель. Мысли о предстоящем разговоре назойливой осой крутилась в голове, жаля каждый раз, как только он пытался заснуть. Особенно беспокоила возможная реакция Жени, когда все раскроется. Предсказать что-либо было просто невозможным. Значит, нужно просто принять неизбежное и попытаться отключиться хотя бы ненадолго. Слушая, как в соседней комнате тихо разговаривают с периодическими переходами на ругань Денис и Женька, он вдруг улыбнулся. Грустно, но в то же время – с неожиданным облегчением. Потому что царящая в квартире угнетающая атмосфера, с которой время от времени пыталась бороться приходящая сюда Маша, вдруг немного рассеялась. Подобно тому, как мешающий ехать туман на дороге внезапно прорезает яркий свет фар. Звонкие голоса тех, кого он когда-то считал неотъемлемой частью своей жизни, и до этого не слышимые уже давным-давно, теперь звучали необычайно громко. Очень красочно (как бы странно ни казалось это определение для характеристики звука). Очень ЖИВО. На какую-то долю секунды Веник почувствовал укол горьковатой зависти: у них еще все было впереди. Вот именно. Все впереди. Все то, что ты уже видел раньше. И кому из вас повезло больше – непонятно. Он сглотнул. Молодость и бодрость, которыми пылали эти двое, была, как казалось самому Венику, уже навсегда утеряна в этом мире, сером и безрадостном. Для всех, особенно для его окружения. На миг он почувствовал себя глубоким стариком по сравнению с Женей и Воронцовым и тут же одернул себя: что он разнылся, в самом деле… Ну, небольшое разнообразие в обычно пресных буднях, всякое бывает. Только в самой глубине грудной клетки почему-то все равно поселилось ощущение, похожее на первые шаги подступающего совсем близко марта: как будто на холодное оконное стекло, за которым на несколько лет застыл унылый пейзаж февральской погоды, внезапно опустились две бабочки. С яркими, почему-то желто-черными (отчаянно напоминающими эмблему уже давно не существовавшей радиостанции) крыльями.
Сообщение: 421
Настроение: — Ребята, а вы здесь все — молодцы...(с)
Зарегистрирован: 20.09.09
Репутация:
25
Награды:
Отправлено: 22.09.10 11:18. Заголовок: Часть вторая Все на..
[hideguest][center]Часть вторая[/center] [right]Все началось не со зла. Все началось как игра. Но лестницу в небо сожгла Плата за стыд твой и страх.
Ты и они... Я порвал бы эту нить, Слышишь, Жанна... Жанна... (Ария – Улица Роз) [/right] - Машуль... Маш… Маша! – Женя легонько хлопала по щекам черноволосой девушки, безжизненно осевшей прямо на паркет в прихожей. Старшая сестра не изменилась. И без того впечатлительная Мария Васнецова, которую несчастные судьбы героев в телесериалах доводили чуть ли не до истерики, а их поцелуи или свадьбы заставляли подпрыгивать чуть ли не до потолка, переживая счастье выдуманных персонажей как свое собственное, не менее бурно прореагировала и сейчас. - Одно из двух: либо с утра мы оба так плохо выглядим, что у людей нервы не выдерживают, либо она наоборот очень рада нас видеть, – невозмутимо заметил Денис. жующий приготовленный Женькой несколько минут назад на завтрак омлет, опершись о дверной проем, ведущий из кухни в коридор. Нервный смешок, сорвавшийся с губ изумленной Маши, когда она, ничего не подозревая, вошла в квартиру Веника и увидела выглядывающих из кухни младшую сестру и её кавалера (в возрасте семнадцати и девятнадцати вместо положенных двадцати с лишним лет), а потом грохнулась в обморок, до сих пор висел в воздухе. Наконец, подведенные черной тушью ресницы дрогнули и веки, покрытые легкой пудрой светло-синих теней, приподнялись. Прямо на Женю смотрели ярко-голубые глаза. - С добрым утром, уравновешенная ты наша, - усмехнувшись, произнесла Женька. – Веник, ты б её хоть успокоительное заставил пить, что ли… - обратилась она к едва вышедшему из кабинета парню, сонному и, казалось, впервые за долгое время отключившемуся до одиннадцати утра. Тот непонимающе оглядывал картину, которая развернулась в прихожей. Собственно, равно как и Маша. В глубине зрачков, окантованных почти бирюзовой радужкой, угадывался испуг, недоумение и еще миллион других эмоций. - Я что, сплю? – пробормотала она, съежившись и дрожащими руками прижимая к груди лакированную сумочку. - Д-д-да, скорее всего, я сплю. Это все происходит не на самом деле, и я… Ай! - Щипок ловких Жениных пальцев в покрытое тонкой тканью кофточки предплечье отрезвил потерянный взгляд девушки. – Ты что делаешь?... Так это что, не сон? – в ответ все трое замотали головами. - Но как…? Я не понимаю… - Маш, - уже полностью проснувшийся Веник присел рядом с Женей и теперь осторожно подбирал слова, вглядываясь в лицо старшей из сестер, - помнишь, ты меня все время спрашивала, над чем я работаю, а я отмалчивался? Так вот вчера я закончил свое изобретение. - Омолаживающий косметический аппарат? – заикаясь, предположила Маша, хотя по ней было видно, что она сама не верит в то, что говорит. - Ну, в некотором смысле да, - Веник поправил съезжающие с переносицы очки. – Машина времени. Которую я ночью решил испытать. Маша снова посмотрела на терпеливо молчавших Дениса и Женю, несколько раз неровно вздохнула, а потом вдруг внимание привлекла их одежда, в которую ребята после долгих часов сушения её на балконе снова облачились. Когда она увидела камуфляж и синие Женькины джинсы вкупе с желтой футболкой, догадка вдруг озарила её лицо. Она медленно перевела взгляд на Веника. - Только не говори, что ты… - Маш, послушай… - Решил себе раны зализать, да? На свадьбу посмотреть, Эйнштейн недоделанный? – Маша, как в замедленной съемке, поднялась на ноги, не мигая, глядя на давнего университетского друга. Сейчас по изменившемуся выражению лица было очевидно, что старшая Васнецова абсолютно готова придушить этого самого друга собственными руками. Ремень вышеупомянутой сумки уже с силой сжали пережитые недавний маникюр пальцы, и сам аксессуар вот-вот был готов обрушиться на кудрявую голову невезучего изобретателя, который постепенно пятился назад от набирающей обороты злости Маши. – Я тебя сейчас… Денис, пусти меня! – взвизгнула она, когда парень ловким движением сцепил её кисти за спиной, спасая Веника от грядущей катастрофы. – Пусти, сказала! Женя, предательница! Как они вообще тут оказались? – Маша кивнула в сторону младшей сестры, которая поспешила на помощь бывшему напарнику. - Непредвиденные обстоятельства, - пожал плечами Вениамин. – Их случайно перебросило сюда вместе со мной, когда они пытались схватить меня. - Схватить? – Маша изумленно распахнула глаза. – Зачем? Ты что, хотел похищение невесты реальным похищением сделать, чтобы забрать её сюда? Больной на голову! - Никого я не хотел похищать. Просто стоял и наблюдал за банкетом. А потом вдруг меня заметили эти двое. Аккумулятор в машине был уже на исходе, и я побежал, чтобы успеть, а им почему-то стукнуло преследовать меня, хотели остановить… И теперь они здесь. Маша несколько раз моргнула. - Я ничего не поняла из того, что ты сказал, - обреченно выдохнула она. - Не переживай, Маш, - похлопала её по плечу Женя. – Так, как он все протараторил, - я тоже. Вчера Веник нам объяснил всю ситуацию, и мы уже спокойнее реагируем на то, что произошло. Чего и тебе советую. Мы же с тобой все еще сестры, правильно? Ну, вот и воспринимай меня как свою среднюю сестру, только помолодевшую и у которой память о последних семи годах отшибло начисто. Идёт? – Та еще мгновение помедлила, а потом нерешительно кивнула. – Договорились. Воронцов, отпусти её. - Точно? А то вдруг она кусаться будет… - ВОРОНЦОВ! – хором воскликнули девушки. Нога Маши лягнула воздух, промахнувшись тонким каблуком буквально на миллиметр от колена Дениса, которое он успел вовремя убрать, отпрыгнув всем телом в сторону и освобождая брюнетку. Потеряв равновесие, Маша покачнулась на одной ноге и едва не рухнула на пол. Вовремя подоспевшая Женя подхватила её за плечи, и через секунду старшая Васнецова уже упала в объятия младшей. Руки девушки тут же обвили Женину шею, и та услышала, как сдавленный всхлип теряется в светлых волосах. - Маш, ты чего? – смущенная спортсменка переглянулась с Денисом, потом скосила глаза на сестру, а затем обратилась к Венику. – Если выяснится, что еще и я тут померла, у меня крыша поедет. - Что значит – еще и ты? – насторожился парень в очках. Женя попыталась ослабить хватку Маши, но, поняв, что это бесполезно, направилась в кухню, тяня за собой взрослую девушку. По лицу Воронцова не было заметно, что он удивлен этой фразой, и, когда Веник попытался взглядом потребовать у него хоть малейшего объяснения, тот лишь молча проследовал за сестрами. Женька плюхнулась на стул, усадив податливое тело Маши на соседнее сидение. Дождавшись, пока к ним присоединятся парни, она подняла лежащую на кухонном столе фотокарточку и сунула её Вениамину. - Вот. Я утром случайно обнаружила. На стене висело. Ты почему нам сразу ничего не сказал? И без того осунувшееся лицо вмиг посерело. Веник тяжелым взглядом смотрел на фотографию собственной дочери и не говорил ни слова. Только сам он становился все мрачнее и мрачнее с каждой секундой. В том, что на снимке изображен их с Дашей ребенок, ни у Жени, ни у Дениса не возникло ни малейших сомнений. Сходство малышки, которой явно еще и года не исполнилось, с родителями было просто колоссальным. Вьющиеся волосы она унаследовала от отца, а выразительные зеленые глаза достались ей явно от мамы. Непоседа, сжимая в кулачках Дашины пальцы, осторожно шагала навстречу фотообъективу, и ярко-красный детский костюмчик весело развивался на ветру. Фотография дышала жизнерадостностью. Если бы не одно «но»: тянувшаяся от нижнего края снимка наискосок, до середины бокового черная траурная полоска. Бегущие секунды отчего-то слишком громким тиканьем висящих на стене часов звучали в застывшей тишине. Она услышала, как Веник шумно сглотнул комок в горле. Напряжение застыло тяжелым свинцом в кончиках пальцев, и Женька почувствовала, как Машкины слезы мокрыми дорожками ползут у неё по шее. Наконец, темноволосая девушка подняла голову и, шмыгая носом, разжала объятия, позволяя Жене дышать полной грудью. Той действительно не хватало воздуха: волнение и затянувшееся молчание заставили пульс участиться. - Ну, и? – охрипшим голосом произнесла она. Воронцов тоже сидел весь как натянутая струна, и Женя неожиданно почувствовала огромную благодарность, что в этот момент он находится рядом с ней. - Её звали Лика. Она умерла четыре года назад, - в конце-концов срывающимся голосом произнес Веник. За стеклами очков был ясно виден полный горечи взгляд. Сначала девушке показалось, что его глаза увлажнились, но потом поняла: показалось. Просто игра света. За столько лет, наверное, может иссякнуть даже неисчерпаемый на первый взгляд источник слез. В ушах звенело, и сквозь этот звон, заставляющий мысли слиться в одну липкую и вязкую массу, Женя вдруг ясно ощутила, как ладонь Дениса накрыла её сбитую в кулак пятерню и холодные пальцы сжали её напряженную руку. - Почему это произошло? - Ответь ты. У меня сил нет, - обратился изобретатель к старшей Васнецовой. Та всхлипнула и подняла на Женю испуганный взгляд. Было видно, что она все прекрасно знает, только почему-то не хочет произносить ни слова для того, чтобы хоть немного прояснить гостям из прошлого сложившуюся без их ведома ситуацию. - Она слабеньким ребенком была… Болела часто, - заюлила она. Краем глаза Женя заметила, насколько злой взгляд Веник кинул в сторону старшей девушки. Даже мимолетно уловленное выражение его глаз выдавало, что сейчас Маша врет. Хотя, может быть, это снова только разыгравшееся Женино воображение? - А Даша как это пережила? – спортсменка опустила голову, уставившись в узор клеток на накрывающей кухонный стол клеёнке. Играть в детектор лжи и выхватывать из их поведения признаки неправды ей уже надоело. Теперь оставалось надеяться только на сознательность Вениамина и Маши. - Как сама-то думаешь? – брюнетка спрятала лицо в ладони. Ответ действительно предугадать было несложно. Женя ощутила жжение под нижними веками. Но зареветь – это не выход. Этим ничего не исправить, а узел в груди станет только сильнее. Сказать всегда легче, чем реализовать. - Жек, ты в порядке? – шепот Воронцова защекотал ухо. Она скупо кивнула. Вопрос был дурацким до невозможности, и Денис это сам прекрасно понимал. Но Женя не злилась. Ей сейчас нужно было нащупать хоть какую-то опору в том вакууме, в который превратилось все её сознание. И этой опорой стало крепкое и такое необходимое сейчас мужское плечо напарника. Тишину прорезал внезапная трель телефонного звонка. Веник прошел в коридор, и обрывки раз долетали до молчавших ребят приглушенными звуками. - Маш, можно тебя на секунду? – позвал он, когда щелкнула вернувшаяся на базу трубка. Девушка поднялась на ноги и быстрым шагом направилась к нему. Пустота, которая и так с катастрофической скоростью росла в груди у Жени, с её уходом стала еще больше. Что-то подсказывало ей, что друзья рассказывали ей далеко не всю правду, и от этого неизвестность становилась все более и более пугающей.
- Звонили из страховой компании, - он в упор смотрел на Машу, и та почувствовала, как холод от его взгляда дрожью бежит по позвоночнику. – Это ты к ним ходила? - С чего ты взял? - Просто слишком хорошо тебя знаю. Я же просил, чтобы ты не вмешивалась… - Не ори на меня, - повысила голос девушка. Забота заботой, но срывать на ней долго копившуюся злость Веник не должен был себе позволять. – Во-первых, это не моя идея, а Галины Сергеевны, а во-вторых, я с ней полностью согласна. Думаешь, я не знаю, какая в Бауманке зарплата преподавателя мизерная? - Мне хватает, - огрызнулся Веник. - Ты целыми днями торчишь в кабинете, оторванный от всего мира, не заботишься ни о каких бытовых проблемах. Конечно, тебе хватает! – взорвалась Маша. – Только за последний твой счет за электричество я половину денег у Гали с Ильёй одолжила! Долго ты так протянешь, интересно? - Я не собираюсь превращать смерть своей семьи в источник дохода! – последние слова он промычал в ладонь Маши, которая зажала его рот. Голубые глаза с вызовом посмотрели на него. - Тише ты! Еще не хватало, чтобы Женька про Дашу узнала, - она испуганно оглянулась в сторону кухни, а затем снова повернулась к Вениамину. – А ты просто дурак. Сначала вы всей семьёй страхуетесь, потом, когда действительно финансовое положение у тебя хуже некуда, ты отказываешься от такой суммы… И это после того, как мы несколько лет добивались, чтобы дело о возмещении тебе ущерба просто рассмотрели! - Маш, мне это не нужно. - Это нужно мне! – Маша еле сдерживалась, чтобы не залепить ему пощечину. – Потому что Даша меня бы убила, если бы видела, в каком ты сейчас состоянии, а я ничем тебе не помогаю. Веник, - она заглянула ему в глаза, - нужно просто пойти в поликлинику и забрать их карточки, чтобы подтвердить причину смерти. Он молчал. Гипнотизировал линии паркета на полу и молчал. Маша положила ему ладонь на плечо. - Твои принципы сейчас никому не нужны. Когда ты умрешь от голода в нищете, они тебе совершенно не помогут. Понимаешь? Еще несколько секунд не прослеживалось никакой реакции, и Маша слышала, как тяжело он дышит. Потом взгляд серых глаз сквозь толстые линзы очков снова посмотрели на неё.
- Ребята, тут возникли кое-какие дела. Короче говоря, нам нужно отлучиться на некоторое время, - Веник первым зашел в кухню, где до сих пор царило тягостное молчание. – Если хотите, я могу оставить вам ключи. Но это при условии, что вы никуда не выйдете. Денис поморщился. Торчать целый день в квартире, да еще и после услышанной новости, ему совершенно не хотелось. Было огромное желание вырваться. Оказаться на улице, чтобы в грудную клетку попал легкий (а по сравнению с атмосферой, нависшей в квартире друга, любой воздух будет казаться легким) привкус безмятежности и отстраненности от всех неприятностей. Жене тоже надо было развеяться. Он чувствовал, что она была выбита из колеи, и это удручало еще больше. - Мы, наверное, тоже пройдемся, да, Васнецова? – он как можно более радостно ткнул её локтем в бок, пытаясь растормошить погруженную в свои мысли девушку. – Только надо бы переодеться, а то гулять по Москве в военной форме как-то не хочется. Хотя нет, я же забыл, что у тебя, - он глянул на Веника с нарочито унылой физиономией, - разнообразие одежды в шкафу еще скупее, чем у нас в армии…. … - То, что надо! – Воронцов вертелся перед зеркалом в примерочной, со всех сторон рассматривая свое отражение, на котором красовались новые джинсы и темно-серая рубашка с короткими рукавами. С обеих вещей свисали аккуратные прямоугольники бирок. Проходящая мимо продавщица кинула оценивающий взгляд на нарядного парня и выразительно приподняла брови, одобряя его выбор. Денис растянул губы в своей фирменной улыбке Казановы и щегольски поправил воротник рубашки. Женька, хмыкнув, свернула скользкую ткань камуфляжа и сунула её в шуршащий при каждом её движении пакет. Стоящая рядом сестра, открыв ярко-красный кошелек, пересчитывала лежащие внутри купюры. - Вот, держи, - она протянула парню нужную сумму (все имеющиеся у него в наличии деньги благополучно остались в кармане Денисовой куртки, висящей в гардеробе при входе в ресторан) и скидочную карту магазина. Наблюдая за тем, как напарник с напыщенным видом, стреляя по сторонам взглядом покорившего весь мир чемпиона, направляется к кассе, Женя перевела внимание на Машу. - Спасибо, что спонсировала шопинг для этого дебила. Это не очень ударило тебе по карману? - Да все нормально, Жень, не переживай, - отмахнулась та, подводя губы кисточкой вытащенного из сумки блеска. – Пустяки. - Ничего себе пустяки! В жизни не поверю, что через семь лет ретро стал настолько популярным, что за ротацию «Одуванчиков» ты стала миллионершей! – сдвинула брови спортсменка. – Маш, я серьезно. Если что-то понадобится за то время, что мы тут, ты только скажи. Я все сделаю, что ни попросишь. Женя осознала, что Маша через зеркало не сводит с неё глаз. Потом голова с тщательно уложенными черными волосами повернулась в её сторону. От пристального взгляда пронзительно-голубых глаз ей стало не по себе. - Все, что ни попрошу? – словно пробуя каждое слово на взрывоопасность, переспросила Маша. Женя кивнула. – Тогда… Женька, не принимай наркотики. Никогда. - В смысле? – непонимающе пробормотала та, но сестра её не услышала: мелодия звонящего мобильного разнеслась по всему магазину. Выудив телефон из недр сумки и прервав на полуслове незатейливый мотивчик какой-то попсовой композиции, Маша откинула крышку золотистой «лягушки»: - Да?.. Что?.. Слушай, ты сама не можешь, что ли?.. Ну, попроси Михаила Каземировича подвезти.…А у меня, по-твоему, не куча дел, да?.. Ладно-ладно, привезу я тебе твои «Секреты флоры», привезу.…Через час где-то… Хорошо, давай, пока. Бабушка, - объяснила она Женьке, закончив разговор. – Срочно понадобилась какая-то книга для курсовой её студента. Придется теперь через всю Москву минут сорок тащиться к нам домой, а потом еще дольше – к ним на дачу. Денис вернулся к ним, на ходу обрывая тонкие лески, на которых висели ценники, и все трое вышли на улицу. Ждущий в стоящей около магазина машине (подарке от Молодежной организации России на их с Дашей свадьбу) Веник завел мотор, как только они уселись в салон. - Значит, делаем так, - Маша говорила через плечо, обращаясь к сидящим на заднем сидении бывшим ди-джеям. - Венику сейчас нужно забрать кое-какие документы. Сначала он меня подбросит на Володарского, потом, когда будет подъезжать ближе к центру, высадит вас, а сам…. - Я еду с тобой, - отчеканила Женя. Сестра открыла, было, рот, чтобы возразить. – И это не обсуждается. Ей же не объяснишь, что тревожное чувство, которое не покидало сердце с самого утра, как только Женька обнаружила фотографию Лики, продолжало ныть где-то в желудке. И что сама спортсменка готова на все, лишь бы увидеть своих родных и удостовериться, что все они в порядке. Пусть даже ценой их рассудка. Чтобы заткнуть беспокойству рот раз и навсегда хотя бы в этом отношении.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 637
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума