Отправлено: 15.11.09 14:40. Заголовок: Chertyatka

1. Помолчим?
2. Связь
3. Still loving you
4. Квинтэссенция
5. Из твоей чашки
6. Карточный долг
7. Апломб

Комментарии.

 Отправлено: 31.03.12 23:10. Заголовок: я хочу вам кое-что с..

Скрытый текст

я хочу вам кое-что сказать. знаете. Я совсем недавно говорила, что мечтаю дожить до момента, когда по моим "сказкам" будут писать миники и делать клипы. Я дожил наконец-то до этого момента. Теперь у фика есть видео-обложка, которую для меня сделал восхитительный Ёжик. http://www.youtube.com/watch?v=1EKOrI5aQ5M Теперь у фика есть и приквелл, который написал для меня изумительный Coquelicot http://aktivnoe.forum24.ru/?1-13-0-00000095-000-15-0-1333212137 Девушки, вы вдохновляете меня на то, чтобы писать Апломб, который уже давно вышел за рамки ЖиВа, который живёт уже совершенно своей жизнью. Спасибо.

Все для чего-то рождаются. Кто-то рождается для того, чтобы сидеть в офисе и до отупения стучать по клавишам. Кто-то рождается для того, чтобы защищать свою страну. Кто-то рожает детей и варит дома суп. Женька родилась для того, чтобы танцевать. И она явно не рождалась для того, чтобы лежать на кушетке и тихо выть от боли, когда с ней занимается врач по лечебной физкультуре. Но однажды родился её партнёр Фил, чтобы танцевать. И чтобы сломать ей позвоночник и жизнь одновременно. Поэтому Женя лежит на кушетке и тихо воет от боли, врач ей разрешил.
Танец – это сумасшествие. Ты понимаешь, что будешь страдать лет двадцать, пока сможешь танцевать, изуродуешь себе ноги, всё здоровье в целом, у тебя не будет нормальной жизни, ты будешь питаться по особой диете, а друзей и любимых людей просто не может быть при таком ритме. И это только ради того, чтобы танцевать; слабаков тут не держат. Поэтому-то Женя делает вдох и пытается сократить мышцы. Врач хмурится, но потом всё равно хвалит и говорит, что занятие окончено. Васнецова может возвращаться в палату.
Ей хочется его окликнуть и попросить помощи. Просто надо как-то слезть с этой кушетки и сесть в кресло, а тут нет ни поручней, ничего… Женя лежит и смотрит в потолок, ей уже начинает казаться, что вот так её жизнь и закончится. Однажды она покроется мхом и превратится в статую самой себе. Но пока у неё громко бьётся сердце где-то в горле. Она сглатывает, но сердце остаётся тем же самым комком.
- Я тебя везде ищу, ты чего тут? – Женя резко поднимается (этому она уже научилась) и видит в проёме двери улыбающегося Воронцова с этой его дебильной улыбкой радостного идиота.
- Я тут лежу, меня забыли. Или меня воспитывают, я не поняла пока. Помоги мне, пожалуйста.
Он неловко берёт её на руки, снова удивляясь, какая она лёгкая. Потом он наконец сажает её в кресло и целует всё-таки в щёку. В этот раз он не успевает увернуться от пощёчины.
- Ай! Ты с ума сошла?! Я тебе помог вообще-то.
- А не надо мне помогать только для того, чтобы облапать.
- Да я только тебя поцеловал в щёку, как бабушку свою.
- Ах, как бабушку?
Женя резко крутит колёса кресла так, чтобы наехать Денису на ногу, и с удовольствием слушает его возмущённые вопли.
- Ты больная, Васнецова!
- Здоровых тут не держат. Я хочу чая, ты со мной?
- Пойдём…
- Ну, это ты «пойдём», а я «поехали». Я же гоночная машина, не забывай.
В усмешке Дениса, в тихом шелесте шин по линолеуму, в стуке осенних капель по окнам есть что-то такое, что убеждает Женю, что, возможно, она родилась не только для танцев и боли. Может быть, есть ещё что-то. Что держит Воронцова так близко, что заставляет её дрожать от того, что у него в улыбке живёт вся радость мира? Что заставляет её кричать и давать пощёчины за тёплые поцелуи в щёку?
Женя в палате пьёт тёплый чай. И уже не просит позвать палача. Что-то ей подсказывает, что есть жизнь вне сцены.
- А я в детстве верил в подкроватного монстра.
- А я верила, что если не танцуешь каждый день, то ноги становятся деревянными. Как у Бабы Яги.
- А я в пятницу ходил в клуб.
- А я в пятницу только классикой занималась.
Боги слепы, они не видят, что люди рождаются не только для танцев, поэтому они не дают ни одного шанса для того, чтобы позволить Жене жить чем-то ещё.
- Что будешь делать, когда выйдешь отсюда?
- Мне некогда ходить. Ходят в больницу, в ЗАГС и на свои похороны. А в других случаях мы танцуем.
Денис каждый раз уходит навсегда, чтобы прийти на следующий день. Чтобы пить чай и понимать, что с этой девочкой каши не сваришь. Какая каша, когда Женя не умеет ходить, а уже хочет танцевать?

 Отправлено: 31.07.12 22:19. Заголовок: Как-то так получилос..

Как-то так получилось, что Денис начал приходить каждый день. Поил Женьку соками, травил байки из жизни обычного журналиста. Еще он заставлял ее улыбаться, щелкал по носу и не давал киснуть. Женя смеялась, послушно угадывала, что с ним случилось за день, а потом рассказывала, как сама потренировалась.
Они совсем не говорили о том, что ей хочется все бросить, плюнуть и однажды затихнуть в этом кресле. Вместо этого Денис катал ее на какой-то безумной скорости по больнице, заставлял визжать от страха и восторга. Их ненавидели очень многие врачи, а пациенты страдальчески морщились, когда эти двое хохотали. Это было славное лето. С его духотой и невыносимой жарой. Со сладкими фруктами и долгожданной прохладой кондиционера в палате. Женя привыкла отвечать быстро на СМСки и даже не забывала заряжать телефон. Денис научился покупать правильные фрукты (с наименьшим количеством калорий), разговаривать с врачами и не опаздывать на пару часов (а то можно не попасть до конца времени посещений). Это было очень хорошее и трудное лето, которое рано или поздно наступает у всех. Правда, у некоторых в таком вот изуродованном виде.
Лето кончилось в июле. Денис привычно пришел к шести, положил на стол фрукты и наконец-то заметил, что что-то не так. Что-то очень важное закончилось. Наверно, это был завод оптимизма и света в Женьке.
Она сидела в кресле в углу комнаты и даже не плакала. Выла, уткнувшись в подушку.
- Женя, а что случилось? Кто тебя обидел?
- Можно тебя попросить?
- Конечно.
- Не приходи больше никогда.
Если бы она сказала это два месяца назад – все было бы легко. Он бы просто пожал плечами и исчез. Денис никогда не подошел бы к ней, не присел бы на корточки, не взял бы ее за руки. В общем, никогда бы не стал изображать этакого романтичного героя с сахарной ватой вместо мозгов.
И уж точно не стал бы выпытывать у Жени, что случилось.
- Я не буду ходить. Понимаешь, я ничего не могу. Денис, я умоляю тебя, уходи. Найди себе здоровую и сильную девушку. Женись на ней, сделай ей ребенка… Постарайся стать счастливым.
- А ты?
- А я… как-нибудь справлюсь.
Воронцову кажется, что они разыгрывают тупой спектакль.
- Жень, успокойся. Сейчас мне очень хочется убить тех, кто пишет наши реплики. Если мы играем на восьмую камеру, скажи.
Она замахивается на него подушкой.
- Какой же ты дурак!
Денис прижимает к себе Женьку, и говорит что-то о том, что он, конечно же, дурак. Только она у них умная.
Женька наконец-то ревет навзрыд, пытается бодать его головой в живот. Денис просто гладит ее по волосам и думает, что пора все-таки отсюда сматываться. Пора заканчивать весь этот цирк, его уже реально мутит от собственных реплик. Но Женя по-прежнему упирается головой ему в живот и плачет.
- Зачем я тебе нужна?
- Не знаю. Какая разница?
Женька успокаивается как-то резко и отъезжает от Дениса, вытирает щеки и смотрит с подозрением.
- Ты правда не уйдешь?
- По крайней мере, не сегодня.
Она прикусывает губу, долго молчит, а потом улыбается и спрашивает:
- А что ты мне принес вкусного?
Денис молча подходит к пакету и кидает Жене персик.
- Только помыть надо.

 Отправлено: 31.08.12 07:39. Заголовок: Она все-таки пошла. ..

Она все-таки пошла.
И хотя врачи говорили: бред. И хотя Денис краем глаза приглядывал за тем, как сосед помогает своей жене в инвалидном кресле въехать в подъезд. И хотя ей никто не верил – она все равно встала.
Денис пришел в пятницу после очередного интервью, взмыленный и окончательно замученный. Он даже как-то не сразу понял, что именно не так. Вошел в палату, кивнул Женьке, плюхнулся на ее кровать и закрыл глаза, а потом резко открыл.
- Не понял.
- Дебил… посмотри на меня. Посмотри на меня, Воронцов! Смотри на меня…
В Женином голосе были слезы и гордость. Он вся звенела каким-то огромным, ярким счастьем, граничащим с безумием.
- Смотри на меня, Воронцов, никогда не отворачивайся…
Она плакала, когда он обнимал ее. Она плакала, когда он поцеловал ее в соленые губы. Ему не надо было нагибаться к ней или садиться на корточки – он просто целовал её, а она не отвечала, просто доверчиво прижималась и, кажется, продолжала шептать:
- Никогда не отворачивайся от меня, Воронцов…
Денис видел, как к ней стала возвращаться жизнь. Она тренировалась до безумия, до полного исступления. Иногда она засыпала практически посреди разговора с Денисом, буквально на полуслове.
Ему больше всего на свете хотелось, чтобы Женька стала ходить. Почему-то ему показалось, что если она выкарабкается, то и у него все получится. Он научился шлифовать все свои статьи так, чтобы они становились практически идеальными, а темы старался выбирать так, чтобы хотя бы ему не хотелось блевать от отвращения. Воронцову стало казаться, что он так хоть немного приблизится к тому, что нормальные люди называют самоуважением.
Женька не говорила Денису ничего, но отчаянно ждала решающего медосмотра, на котором она обязана будет доказать, что может наконец-то репетировать. Что она и так год провалялась на этой чертовой койке, а значит, больше времени нельзя терять. Доктор, ведь Вы раньше не верили в чудеса, а я все равно пошла. Значит, доктор, вы не Бог и не провидец. Только вот Денису не стоило ничего знать. Ей почему-то казалось, что он не оценит ее порывов. Жене очень не хотелось, чтобы он шваркнул дверью, узнав о ее далеко идущих планах.
Только вот Воронцов дебилом не был, как бы в это ни верила Женька. Денис явно видел, что Женя рвется танцевать. Она даже тайком ото всех училась ставить ноги в первую позицию, Воронцов и это умудрился заметить. Ему все казалось, что она слишком спешит, что ей просто не хватит сил. Или что она может сломаться снова. Женя снова собиралась забыть, что существует гравитация, это было самой лучшей отговоркой против всех предупреждений: «Ты снова упадешь и плохо кончишь».
Медосмотр был назначен на конец сентября. Дениса о нем никто не предупредил, поэтому он попал к самому разгару «веселья»: разбору полетов.
- Милая девушка, вы чудесно ходите. Никто не будет игнорировать тот факт, что вы умница. И уж поверьте, ваш метод подготовки достоин того, чтобы попасть во все учебники по лечебной физкультуре… Но вам нельзя танцевать, ваши кости этого не выдержат! К тому же, вы не сможете тренироваться – хотя бы из-за сильнейшей боли. Может быть, вам выучиться на хореографа? Или лучше: приходите в лечебную гимнастику. Вы станете настоящим спасением для многих спортсменов.
Воронцова еще поразило, как вспыльчивая и нервная Женька спокойно выслушивала этих странных людей. Она вдруг увидела Дениса в дверях, растерянно ему кивнула и спросила:
- Доктор, а сексом можно заниматься?
Врач запнулся:
- Э… Конечно. Только если партнер будет аккуратен…
Женя встала даже без помощи рук, одним неуловимым глазу движением, и подошла к Денису.
- Ты будешь аккуратен?
Воронцов сглотнул и кивнул.
- Тогда пошли.
…Женька упирается лбом в какой-то белоснежный шкаф и старается выровнять дыхание. Ее нельзя назвать искушенной в постельных делах, но никогда такого с ней еще не было. Не то, чтобы ей никогда не приходилось заниматься спонтанным сексом, просто ни разу до этого не было такого прилива адреналина. Ощущение, что могут войти в любой момент, перекрывало смущение от того, что впервые раздеваешься перед человеком. Было еще кое-что. Женьке вдруг показалось, что именно с Денисом ей было правильно. Совершенно так, как должно было быть. Абсолютно невыносимая нежность смешивалась с какой-то неуправляемой страстью. Откуда в холодной и скупой на эмоции Жене вдруг появилась эта потребность чувствовать Дениса каждой клеткой кожи?
Воронцов сначала пытался осторожничать, бережно посадил Женю на стол в перевязочной, пытался сдерживать себя даже тогда, когда нетерпеливо вошел в разгоряченное и податливое тело… Но после первого же недовольного всхлипа «Я не хрустальная ваза! Двигайся!» отпустил себя и начал буквально вколачиваться. Она обвила его ногами и прижала к себе еще сильнее. Травмированное бедро отозвалось болью, но это не имело никакого значения. Не сейчас, когда они оба практически задыхались от обилия ощущений. Женя цеплялась за его плечи, сминала рубашку у него на спине, шумно дышала в ухо… Денис рычал что-то невнятное, бурчал совершенные пошлости, за которые в другое время Женька бы его наверняка убила. Он держал ее за талию и, кажется, оставлял синяки.
- Мы с тобой два извращенца… В больнице… в незакрытой комнате, а если бы кто вошел…
Денис не отвечает, лишь неопределенно мычит. То ли довольно, то ли пристыжено. У него в голове – ни одной мысли, даже не хочется думать о том, что нужно быстро одеваться и сматываться. Долго так везти не может, обязательно кто-то заявится. Но вместо того, чтобы подобрать свои джинсы, Денис вспоминает чуть хриплое «Да…» и острые зубки на его плече.
- Что ты лыбишься, Воронцов? Лучше одевайся и дай мне мой балахон!
Женька по-прежнему груба, даже не скажешь, что это именно она только недавно так сладко стонала и кусалась, Денис снова улыбается и целует ее в приоткрытые губы.
Женя коротко отвечает на поцелуй, ее взгляд теплеет, и она просит:
- Давай оденемся?
- Давай.
- И да, надо будет повторить.
Денис самодовольно улыбается и застегивает ремень на джинсах. «Повторим, Васнецова, обязательно».
Женя торопливо одевается, пытается поправить волосы и выскальзывает из перевязочной. Теперь, кажется, она никогда не сможет спокойно смотреть на такие вот двери.
Целоваться они начали еще в лифте. Женька бросилась в этот поцелуй, как в омут. Она, кажется, плакала. Так страшно ей не было никогда, даже перед первой операцией. Женя до безумия боялась, что Денис удивленно отодвинется и попросит держать свои эмоции и гормоны под контролем. Но он только сильнее прижал ее к себе и ответил на поцелуй.
- Жень, но куда мы?
- Туда.
Дверь в перевязочную оказалась незапертой, Денис буквально втащил Женьку в помещение и разве что не помолился всем богам любителей секса в общественных местах о том, чтобы никто не вошел…
И то ли боги его услышали, то ли мирозданье изволило не шутить, но каким-то чудом никто в перевязочной не появился…. Хотя Женьке казалось, что их слышит вся больница, хоть девушка и пыталась зажимать себе рот ладонью.
- Воронцов, в следующий раз не клади презервативы во внутренний карман куртки. Или хотя бы запоминай, куда кладешь… Кстати, а зачем тебе так много?
Денис бурчит что-то о том, что он запасливый. Хотя иметь столько карманов и потеряться в них в самых ответственный момент… не лучший вариант. Женя смеется и целует его в висок.
- Не переживай, мы технику доведем до автоматизма. Мне этот спорт понравился, я одобряю.
Денис все-таки краснеет, а потом смеется вместе с Женькой. Многолетний комок усталости наконец-то разматывается. Денису кажется, что это счастье.

 Отправлено: 16.09.12 23:48. Заголовок: Часть вторая. Концер..

Часть вторая. Концерт


Год до концерта.

- Женька, ты долго там будешь возиться? – Денис вламывается в ванную комнату, чтобы напомнить, что они вообще-то опаздывают, и замирает на пороге.
- Дебил! Закрой дверь!
Денис послушно кивает и закрывает за собой дверь, оставшись в ванной. Женя смотрит на него скептически и явно ждет, когда до Воронцова дойдет, с какой стороны следовало закрыть дверь.
- Ты такая красивая.
- Денис, еще одно слово, и мы опоздаем на ужин к твоей же маме. Кстати, зачем я-то там? Я же не невеста твоя.
Денис хмурится, а потом все равно улыбается.
- Мама жаждет познакомиться с каждой девушкой, которая терпит мой характер больше трех дней. У меня такая мама, она верит в людей, она же не знает, что это я тебя терплю… АЙ! Ты чего дерешься?
Женя, только что двинувшая Воронцова по ребрам, невозмутимо продолжает застегивать молнию на любимом полувечернем комбинезоне.
- Мы девушки нежные, нас обижать нельзя. Мы и убить можем ненароком. Или покалечить…
- Ага. А мама мне говорит, чтобы я тебя не обижал. Вот скажи мне, как тебя обидишь? Если ты дерешься и кусаешься?
Тут Женька краснеет.
- До сих пор болит?
- Да нет, уже нет. Хотя я сначала реально думал, что ты ядовитая, - Денис ржет и заслуживает нежный поцелуй куда-то в подбородок. Они сейчас здорово напоминают супружескую пару, хотя, по идее, даже не живут вместе. А то, что у него «случайно» в шкафу появились ее вещи, а в тумбочке в ванной теперь полно ее средств, так это случайность.
- Знаешь, что, Женька?
- А?
- Я сейчас возьму и займусь с тобой сексом прямо на этой стиральной машине.
Женя, только что закончившая застегивать этот чертов комбинезон с миллиардом всяких пуговок, молний и прочих застежек, смотрит на Дениса, как на врага.
- А вот и не займешься.
- Нет, займусь!
Женя закусывает губу и отодвигает от себя Дениса.
- Нет.
- Ну пожалуйста!
Он пытается прижать ее к себе, Женя уже почти шутливо отбрыкивается, а потом позволяет себя поцеловать. Денис уже пытается стащить с нее этот чертову тряпку, когда слышится отчетливый звук рвущегося шелка.
- Твою маму, Воронцов!
- Вот теперь мы точно опоздаем.
Женя вырывается, и хлесткая пощечина жгучей болью окрашивает щеку Дениса.
- Блин, в чем мне идти?
- Жень, моя мама будет рада, даже если ты пойдешь в халате.
Васнецова выскакивает из ванной, проклиная всех кудрявых идиотов на свете.

Маму Дениса зовут Валерией Аркадьевной. Она очень милая, совсем невысокая, даже ниже Жени. Еще Валерия Аркадьевна делает потрясающее суфле из индейки и умеет вовлечь в разговор самого скромного гостя. В этот раз этим самым скромным гостем была Женька. Еще Женя была главным блюдом и основным пунктом в плане мероприятий на сегодняшний вечер.
- Женечка, скажите, когда Вы планируете возвращаться в балет?
- Конкретно в балет? Думаю, никогда. Я занимаюсь современными спортивными танцами.
- Ох, как интересно. Вы много тренируетесь?
- Часа три сейчас, я не до конца вошла в форму.
Денис медленно пережевывает воздушное суфле и мелко режет на ломтики листик салата. Воронцову дурно, это самый страшный сон его юности: он приглашает девушку домой. Только в кошмарах мама устраивала допрос с пристрастием какой-нибудь Ленке Сухоруковой, которая сидела бы на электрическом стуле с банкой пива и сигаретой. В реальности мама вела светскую беседу с Евгенией Васнецовой, талантливой и сильной балериной.
Женя чуть наклоняется к Денису, когда Валерия Аркадьевна уходит ответить на телефонный звонок, и шепчет, касаясь губами его уха.
- Я никогда не думала, что у такой великолепной мамы мог родиться такой оболтус, как ты.
- В следующий раз пойдем в гости к твоим. Еще посмотрим, кто позор семьи.
- О, ты будешь удивлен тем, какая у меня семья…
Когда они уходят, Валерия Аркадьевна обнимает Женю и тихо произносит:
- Если он тебя потеряет, я его поставлю в угол. Обещаю.
Женя серьезно кивает и улыбается одними глазами.
- Тогда я буду Вам жаловаться.


Год и три месяца до концерта.

- Я вспомнил, мы так и не съездили осенью в Питер. Хотя мы собирались же!
- Денис, три часа ночи. Я спать хочу…
- Я просто вспомнил.
- О Боже! Спи!
Женя нажимает на кнопку «отбой» и снова падает в кровать. Они с Денисом реально собирались после больницы съездить в Питер. Маленькое путешествие для двух друзей… которые облюбили все места в больнице, а потом и в половине общественных мест в Москве. Ну, мало ли, какие извращения бывают у людей. Правда, в Петербург они не съездили за все три месяца осени. Как-то так получилось, что сначала у него был завал с работой, потом Женя вошла в ритм тренировок и начала осваивать заново собственное тело. Конечно, ей никто не разрешал заниматься танцами, но разве ж она будет кого-нибудь слушать? Если бы она врачей слушала бы, до сих пор на койке валялась и в потолок смотрела бы. А теперь она снова имеет право танцевать. Пусть худо-бедно, но на свадьбу Дашки Женя ходила гордая и спокойная. Даже потанцевала с женихом, задумчивым интеллигентным Веником. Потом Женя приехала к Денису и впервые осталась у него ночевать. Видимо, танцы у нее ассоциировались с нормальной жизнью, где есть место ночевкам у своего парня.
Да, Женька теперь гордо могла шептаться с Машкой и, краснея щеками и шеей, говорить о том, что у нее есть парень. Женя хихикала от таких мыслей и довольно закрывала глаза. Все то, что с ней творилось, было приятно и как-то совершенно нереально.
Сон совершенно прошел. Господи, ну вот чего Денису не спится? Наверняка, сидит в интернете и мается дурью. Ему хорошо – он завтра может отсыпаться, а Жене на тренировку с утра пораньше… Васнецова мрачно встает и бредет на кухню делать чай и ругаться на Дениса. Но это все неправда, на самом деле Жене очень даже приятно. Все это трогает именно своей новизной.
Ей никто раньше не звонил в три часа ночи с таким банальным заявлением. Она делает глоток чая, морщится, приходит к выводу, что у нее размягчение мозга. Потом Женя снова закрывает глаза и довольно улыбается.

 Отправлено: 22.09.12 21:06. Заголовок: Пять недель до конце..

Пять недель до концерта

- Я хочу уйти.
Денис ее не слышит и продолжает делать вид, что все нормально. Женя злится, она уже жалеет, что согласилась пойти в клуб с Воронцовым. Сначала было очень даже весело. Женя поймала телом эту невнятную и разбитную мелодию и вышла на танцпол. На нее смотрели с таким восторгом, желанием и восхищением, что Женя задыхалась от кайфа. Состояние, близкое к эйфории или оргазму от музыки. Из головы моментально вылетели все мысли, Женя улыбалась и отпустила мышцы, тело само попадало в каждую ноту. В воздухе витали запахи сигаретного дыма, алкоголя, пота и похоти. Васнецова обняла за шею пробившегося к ней Дениса и проорала на ухо:
- Тут клево!
Денис довольно кивнул и вернул комплимент:
- Ты самая крутая.
Женя прижалась к нему плотнее и потерлась бедрами, но Воронцов расхохотался и отодвинул ее от себя:
- Женечка, я понимаю, что ты завелась. Но… если тебя не интересует секс в туалете, не прижимайся так. Хотя я не против…
- Никогда не называй меня Женечкой! И да, меня интересует секс в туалете, но сюда я пришла танцевать, а не трахаться!
Воронцову оставалось лишь отступить на пару шагов, задев несколько парочек, прошептать одними губами: «Садистка…» и ретироваться к барной стойке, чтобы не попасть Женьке под горячую руку. Он знал, что ей тут понравится, разве же могла обожающая танцевать Васнецова не полюбить это место?
Оказалось, что может. Денис не учел, что нельзя водить своих постоянных девушек туда, где ты снимал девушек непостоянных. Проблемы начались тогда, когда Женька подошла к нему и допила виски из его стакана.
- Фу! Гадость. Денис, я спросить хотела… А это нормально, что вон те две девочки на тебя так смотрят?
В голосе у Жени было столько металла, что Денис поворачивался, чтобы увидеть этих двух девушек, с ощущением прицела на своей спине.
- Да блин…
Девушек этих он знал. Воронцов не был уверен, что вспомнит имена красавиц, но в памяти услужливо возникла пошлая татуировка в виде ромашки на ягодицы блондинки. А у той рыженькой, помнится, была огромная собака, которая явно намеревалась сожрать Воронцова, когда он выходил из квартиры рано утром.
Денис прикрыл глаза, ощущая себя полным идиотом. Девушки поднялись со своих мест и теперь направлялись прямо к нему. Женька сидела на барном стуле и сверлила спину Воронцова взглядом профессионального снайпера. Да что за гребанная херня, а?
- Дэн! Милый, как мы рады тебя видеть!
Девицы расцеловали его в щеки, нос, задели губы. Денис пытался как-то отбрыкиваться, но не отпихивать же их…
Девушки, кстати, спокойно оценили наличие Женьки, на которую Денис бросал тоскливые взгляды, и достаточно быстро сочли за благо отползти искать себе другие приключения на ночь.
- Жень…
- Мне все равно, с кем ты там спал.
И вот тут оказалось, что вечер окончательно испорчен. Женя смотрела холодно, а сейчас и вовсе решила уйти. Денис на вторую просьбу кивает и расплачивается с барменом, берет Женю за руку и идет на выход.
В такси Женька молчит и смотрит в окно. Она думает о завтрашней тренировке, планирует покупку новых джинсов на следующей неделе. Далекой равнодушной мыслью мелькает, что ей не угнаться за теми, кто нравится Денису. У нее никогда не будет такого беззаботного взгляда, длинных пушистых волос. Женя никогда не сможет просто так подойти к кому-нибудь и расцеловать.
Дома она понуро идет мириться к Денису и уже произносит пару слов о том, как ей стыдно, когда оживает его айфон. На экране высвечивается СМС: «Денис, лапочка, была очень рада тебя встретить». Женя поднимает взгляд, смахивает со стола этот самый айфон и убегает в комнату.
Денис кричит, что она чокнутая идиотка. И дура. Телефон жив и равнодушно моргает сенсорным экраном. Воронцов пытается понять, на что похожа их жизнь, а в голову приходят лишь мысли о дурдоме и цирке.
Женя сидит на кровати и дуется. Ей плохо от того, что она не понимает, что с ней происходит. Почему так получается, что мозг перемыкает, в ушах шумит, а изо рта вылетают такие слова, что сама жалеешь? Где же природная сдержанность и холодность?
- Жень?
- Прости за телефон. Я не хотела.
- Ничего.
Он садится рядышком и прижимает Женьку к себе.
- Васнецова, а ты ведь меня любишь.
- Нет.
- Ну, нет так нет… Я-то знаю, что любишь.
Он касается губами ее губ, а ей ничего не остается, кроме как ответить на поцелуй. Вкусный поцелуй с оттенком горечи. Теперь-то все точно хорошо… Денис стягивает с Жени футболку и опускает спиной на кровать. Васнецова закрывает глаза, когда Денис касается губами ключиц…

 Отправлено: 22.09.12 23:11. Заголовок: Ну, вот и все. Если ..

Скрытый текст

Ну, вот и все. Если бы не Таня и Саша, я бы не закончила. Спасибо вам, девочки, что оно родилось и выжило. Это для вас, да.

Семнадцать часов до концерта.
- Ты чего не спишь?
Денис отвлекается от статьи и удивленно смотрит на вошедшую на кухню Женьку.
- Волнуюсь ужасно. Завтра очень страшный день. Если у меня не получится, то все окажется зря. Будешь теплое молоко?
Воронцов кивает и закрывает ноутбук. Завтра у Женьки выступление. Три сольных номера, которые она готовила последнее время, когда приступила к полноценным тренировкам. Ее хореограф был счастлив и сразу же предложил новую программу. Денис бурчал о том, что врачи вообще-то не разрешали, и вдруг это вправду опасно… Но надо знать Женю, она ведь не согласится никогда в жизни быть поспокойнее и подождать. Она взяла такой темп, какой не брала даже до падения. И при всем при этом она так отчаянно трусила, что вот теперь не спала.
- Не переживай, все будет прекрасно.
- Там завтра будет один продюсер… из Франции. Он ставит мюзиклы… он вполне может написать для меня характеристику, представляешь?
- Представляю. Жень, иди спать?
- А ты?
- Тоже пойду.
Они спали, почти не раздеваясь. Женя держала его за руку и дышала в ухо. Время бессовестно уходило.

Пятнадцать минут до концерта.
- Подойти к тебе за сцену?
- Нет, ты что. Не сбивай меня. Просто будь там, хорошо?
- Конечно. Давай, удачи тебе.
- Спасибо. Денис?
- Да?
- Спасибо тебе за все.

Концерт.
Женя танцевала. Она робко появилась в свете, сделала пару несмелых шагов, вздохнула и начала свой танец. Максимальное напряжение мышц, суставов и нервов. Сердце билось где-то в горле, грозя выскочить. Первые десять секунд танец кажется даже простым. Когда ты заканчиваешь танцевать – думаешь, что так и приходит твоя смерть. Финальным аккордом. А потом тебе аплодируют, и ты возрождаешься заново.
Все это было не зря.
Денису в зале казалось, что он сейчас умрет от страха за нее. Или от гордости лопнет. Он видел, как ей тяжело. Никто не видел, кажется, а он видел. И вцепился в подлокотник кресла так, что чуть не оторвал его. А потом он хлопал Женьке до боли в ладонях. Денис даже не мог отдавать себе отчет в том, как сильно он любил ее в этот момент. Не так давно ему казалось, что так сильно любить невозможно.
Женя уходила со сцены и думала, что у нее все получилось, а значит, она теперь имеет право быть совершенно счастливой. Чуть болел поврежденный сустав, но эта боль доказывала, что все это не сон. Реальность. Самая сладкая реальность.

Десять минут после концерта.
Мобильный телефон взорвался телефонным звонком ровно в тот момент, когда к ним в гримерку вошел тот самый продюсер с переводчиком. Женя сбила звонок и поднялась навстречу пришедшим. Она была так безумно счастлива, что даже не догадывалась, что именно ей предложат.
Есть такие предложения, от которых не получается отказаться. Даже если что-то внутри кричит: не смей, не надо, пожалуйста!
Женя ошарашенно сказала: «Да». И только спросила, когда. Оказалось, что репетиции начнутся уже через пять дней. После ухода продюсера Женя сидела около своего столика и равнодушно тыкала пальчиком в телефон. Последним пропущенным вызовом был звонок Воронцова.

Сутки после концерта.
Денис делает вид, что все это очень круто. Он достает Жене сумку с антресолей. Он кивает, когда она проверяет, ничего ли не забыла. Он даже радостно орал, когда она сказала, что уезжает.
Ощущение беды – вот что преследует Дениса все эти сутки. Он удивленно отмечает, что Жене за двенадцать часов сделали визу, он покупает билеты.
Ему очень хочется засунуть голову в петлю. Женя улыбается, а потом плачет. Она сводит его с ума. И это нереально его мучает. Он целует ее, ласкает, почти умоляет. Но не может произнести:
- Жень, не уезжай. Я умоляю тебя. Не надо. Я подохну тут, Жень!
Это как-то совсем не по-мужски, поэтому Денис улыбается ей и говорит о том, как ей будет здорово в Париже. Женя запирается в ванной и ревет белугой. Она не хочет уезжать.
Та девочка, которая не мыслила себя без карьеры, тоже плачет, но заставляет собирать чемодан.

Шесть дней после концерта.
Воронцов курит в редакции и пытается разобраться с претензиями главреда. Все-то этому идиоту не так! Не так пишешь, не то пишешь, не теми словами говоришь не о том. Денису думается, что надо бы выйти в окно. Но он такой неудачник, что не умрет, а будет долго мучиться.
Без Женьки все не так. Рушится буквально каждая деталь. Он даже кружку сегодня разбил. И сигарету сломал вот уже третью.
Они договорились, что будут друзьями. Что ничего друг другу не должны. Воронцов думает, как такое бывает: сначала тебя женщина любила, а потом она стала тебе другом? По переписке. Разве может быть один и тот же человек причиной такой безумной радости и такой ужасной боли? Денису кажется это полным бредом, но у него правда что-то болит в солнечном сплетении, стоит ему подумать о Жене.
Телефон молчит все время с того момента, как она улетела.

Год после концерта.
Дениса мог бы разбудить звонок в дверь. На пороге стояла бы Женька, она могла бы плакать и говорить, что любит. И что она беременна. Денис усмехнулся бы и прижал ее к себе. И они были бы счастливы.
Еще самолет с Женькой мог бы разбиться. И Денис тогда очень быстро поседел бы. Был бы закованный в лед. Возможно, он когда-нибудь встретил бы кого-нибудь другого. И когда-нибудь смог бы стать счастливым.
Еще они могли бы очень быстро друг друга забыть и научились бы быть счастливыми поодиночке.
…только на самом деле сейчас Денис сидит в зале ожидания Мюнхена и бесцельно пялится на экран, где демонстрируют какие-то безумные клипы. Его сердце пропускает пару ударов, когда камера выхватывает красивую, совершенно чужую Женьку. Она смеется и танцует босиком. Она поднимается на полупальцы, отрывает от земли ногу и удерживает равновесие. В хореографии это называется «апломбом».
Денис закусывает губу и думает о том, как было бы славно сейчас сорваться и приехать к ней или наконец-то позвонить и попросить вернуться. Он выдыхает и делает глоток воды.
Нет, не в этой жизни.

КОНЕЦ